Рина проспала три часа и проснулась с колотящимся сердцем. В мозгу еще сохранились смутные воспоминания о приснившемся ей кошмаре. Огонь и дым, темнота и страх – мешанина деталей, никак не связанных друг с другом. Может, оно и к лучшему, решила она, свернувшись калачиком, пережидая, пока сердце не успокоится.
Кошмары мучили ее время от времени, особенно когда она испытывала стресс или переутомление. Это была профессиональная болезнь полицейских. Никто не видел того, что видели они, никто не трогал того, что им доводилось трогать, нюхать то, что они нюхали.
Но кошмар пройдет, он всегда проходит. Она с этим справится. Это ее работа – справляться с такими вещами.
Рина села и зажгла свет. Она что-нибудь съест, поработает немного. Это поможет ей избежать нового приступа бессонницы. Ей не хотелось проснуться в три часа ночи от нового кошмара.
Все еще полусонная, Рина спустилась вниз. Джина права, подумала она, спускаясь и проводя пальцами по стене. Надо серьезно заняться покраской, съездить за образцами и вообще пора сделать дом своим.
Неужели она и вправду боится серьезных отношений? Она долго колебалась, прежде чем решиться на покупку дома, хотя мечтала о своем доме годами. Теперь вот все никак не может взяться за отделку дома, хотя, по идее, раз это ее дом, он должен отражать ее индивидуальный вкус и стиль.
Что ж, первый шаг – признать, что у нее есть проблема. Значит, надо пересилить себя, пойти и купить краску и начинать ремонт.
Вот разберется она с этим делом, закроет его, потом возьмет неделю отпуска и сделает что-нибудь для себя. Купит краску и обои, поездит по антикварным магазинам и магазинам подержанной мебели, она посадит цветочки.
Без особого интереса Рина начала осматриваться в кухне. Ей не особенно хотелось есть. Ей хотелось размышлять. Она не виновата, что она коп, что у нее бывает срочная и неприятная работа. И она, безусловно, не виновата в том, что Бо не захочет с этим справиться.
Это у нее-то страх перед серьезными отношениями? Чертя с два! Рина уже была готова завязать серьезные отношения с ним – впервые в жизни! – а он соскочил с корабля при первом подъеме волны.
Да пошел он!
Он сам к ней пришел. Мечтательные зеленые глаза, чувственный рот. Рина вытащила чеснок и помидоры и принялась яростно их шинковать, воображая, что режет на части Бо Гуднайта. Девушка Его Мечты? Чушь! Не была она девушкой ничьей мечты, ее это звание не прельщало. Она такая, как есть, и если ему не нравится, пусть проваливает.
Она нагрела оливковое масло в глубокой сковороде с длинной ручкой, вытащила красное вино.
Он ей не нужен. Кругом полно мужчин. Если ей когда-нибудь один из них понадобится, можно выбрать любого. Не нужен ей симпатичный, сексуальный, веселый столяр, чтобы заполнить пустоту своей жизни.
В ее жизни нет пустот.
Обжаривая чеснок, Рина вздрогнула, когда у нее за спиной раздался стук в заднюю дверь. "Не дергайся", – приказала она себе, но все-таки взяла пистолет, оставленный на разделочном столе.
– Кто там?
– Это я, Бо.
Со вздохом облегчения Рина спрятала пистолет в выдвижной ящик, тряхнула головой, сбрасывая напряжение, и отперла заднюю дверь.
Грудь у нее сдавило, и она ничего не могла с этим поделать. Стеснение в груди, пересохшее горло и тяжесть в животе – все это были незнакомые ей и неприятные для нее симптомы. Никогда раньше она не испытывала такого волнения в отношениях с мужчиной.
Но она открыла дверь и встретила его легкой непринужденной улыбочкой.
– Нужен стакан сахара? Или соль?
– Да нет. Ты получила мое сообщение?
– Да. Извини, я вернулась домой только после четырех, потом ко мне заходила подруга. А потом я поспала. Только что встала.
– Я так и думал. У тебя шторы в спальне были задернуты, когда я вернулся домой, вот я и решил, что ты спишь. А потом увидел свет в кухне, дай, думаю, рискну. М-м-м… что-то вкусно пахнет. Помимо тебя.
– О черт! – Рина бросилась к плите и спасла чеснок от сожжения. – Я просто решила сварганить немного макарон.
Она добавила нарезанные кубиками помидоры, плеснула немного красного вина. Может, она и не ощущала особого голода, но порадовалась, что у нее чем-то заняты руки. Она добавила базилика, молотого перца и оставила все это тушиться под крышкой на малом огне.
– Ловко у тебя получается. Думаю, это наследственное. Но ты выглядишь усталой.
– Спасибо. – Рину передернуло от собственного, кислого, как уксус, голоса. – Обожаю, когда мне об этом напоминают.
– Я беспокоился о тебе.
– Извини, такая уж у меня работа.
– Я так и понял.
– Я собираюсь выпить вина.
– Спасибо, – сказал Бо, – с удовольствием присоединюсь. Ты мне можешь еще что-нибудь рассказать о вчерашнем происшествии?
– Незаконное вторжение, поджог с множественными точками возгорания, сообщения, оставленные следователю. Обошлось без жертв. – Рина протянула ему бокал красного вина.
– У тебя такое стервозное настроение, потому что ты устала, потому что этот сукин сын осложняет тебе жизнь или ты злишься на меня?
Ее голос был так же едок, как и ее улыбка.
– Выбирай, что тебе больше нравится.
– Первые две причины я могу понять. Но почему бы тебе не объяснить третью?
Рина прислонилась к разделочному столу.
– Я делала то, чему меня учили, то, что должна делать, то, за что мне платят.
Бо осмыслил сказанное и кивнул.
– И что же?
– Что "что же"?
– Нет, это моя реплика: "И что же"? Кто с кем спорит?
"Ты умеешь вести себя, как подобает взрослой цивилизованной женщине", – сказала себе Рина. Она вынула большую кастрюлю, подставила под кран в раковине и начала наполнять водой.
– Если ты голоден, тут с лихвой хватит на двоих.
– Спасибо, не откажусь. Рина, ты на меня злишься, потому что я помешал тебе вчера ночью?
– Ты не должен был вмешиваться.
– Когда человек, который мне дорог, начинает действовать безрассудно и может попасть в беду, я обычно вмешиваюсь.
– Я не действую безрассудно.
– Как правило, нет. Во всяком случае, мне так кажется. Но он пробил твою защиту.
– Ты не знаешь, какова моя защита. – Рина перенесла кастрюлю на плиту, включила горелку. – Ты меня совсем не знаешь.
Она замерла, когда он положил ладонь поверх ее руки и повернул ее лицом к себе.
– Я знаю, что ты умна, знаю, что ты предана делу. Я знаю, что ты предана своей семье. А когда смеешься, ты смеешься всем лицом, а не одним ртом. Я знаю, что ты любишь бейсбол. Я знаю, где тебя тронуть, чтобы тебе понравилось. Знаю, что ты любишь лимонный пирог и не пьешь кофе. Знаю, что ты можешь войти в огонь. Скажи мне что-нибудь еще, я буду знать.
– Зачем ты пришел, Бо?
– Повидать тебя, поговорить с тобой. А тут мне еще обломилось поесть макарон в придачу.
Рина отступила на шаг, взяла свой бокал.
– Я решила, что после вчерашней ночи тебе будет неловко.
– В каком смысле?
– Не будь тупым.
Бо беспомощно развел руками.
– Стараюсь. Мне будет неловко… с тобой?
Рина молча отпила вина.
– Мне будет неловко с тобой, потому что… Да, тут выбор невелик, – решил Бо, видя, что она упорно молчит. – Потому что мы вчера поругались, когда ты захотела поехать одна? Нет, дело не в этом. Я же одержал верх. Потому что мне пришлось держаться в стороне? Не может быть. Я же не полицейский и не пожарный. Ты меня озадачила. Сдаюсь.
– Тебе не понравилось, когда я вошла.
– В горящее здание? – Он горько засмеялся. – Ты чертовски права. А что, прикажешь мне быть в восторге, когда ты бросаешься в огонь? Значит, тут у нас действительно есть проблема, потому что этого никогда не будет. Кстати, для меня это был первый опыт. С учетом этого, можно считать, что я вел себя примерно. Я же не побежал за тобой, не схватил тебя, не выволок наружу. Хотя, сознаюсь, эта соблазнительная мысль промелькнула у меня в уме. Хочешь, чтобы я полюбил риск, связанный с твоей работой? Это необходимо, чтобы мы были вместе?
Рина долго смотрела на него молча.
– Боже, я и впрямь пессимистка.
– О чем ты говоришь? Ради бога, ты не могла бы перевести это на нормальный язык, понятный не только женщинам, но и мне?
– Ты хочешь быть со мной, Бо?
Он вскинул руки. Вид у него был комичный – олицетворенное мужское недоумение и досада.
– Я же здесь.
Рина, смеясь, покачала головой.
– С этим не поспоришь. Ты, безусловно, здесь. Придется мне извиняться.
– Отлично. За что?
– За то, что сочла тебя ублюдком. Я думала, ты решил отчалить, потому что не мог примириться с моей работой, с тем, что я собой представляю. Мне придется извиниться за то, что я себя "накрутила", убедила, что меня не колышет, если ты уйдешь. Нет, внушить себе это я не сумела, но очень старалась. Я злилась на тебя, хотя не ты, а именно я не могла справиться с ситуацией. Я только теперь начинаю понимать, что у меня есть проблемы: я не умею строить отношения. – Рина подошла к нему, обхватила ладонями его щеки, прижалась губами к его теплым губам. – Поэтому я извиняюсь.
– Значит, мы покончили с нашей первой ссорой?
– Вроде бы да.
– Хорошо. – Бо повторил ее жест: обхватил ладонями ее щеки и поцеловал. – Первая ссора – всегда сложная штука. Давай поговорим о чем-нибудь совершенно другом, пока будем есть. Кстати, я надеюсь, что это будет скоро, потому что, кроме бутерброда с арахисовым маслом, я сегодня ничего не ел.
Рина повернулась, чтобы взять макароны.
– Это будет гораздо лучше.
– Все уже прекрасно.
ПОЛНЫЙ ОХВАТ
Полный охват – конечная стадия развития пожара.
А под черным небосводом
Кругом, кругом, хороводом
Пляшут смерти огоньки.
С. Т. Кольридж
21
– Я хочу больше узнать о девушке, с которой ты встречаешься.
Бо продолжал невозмутимо работать, сооружая новый сарай, в котором миссис Мэллори, по ее собственному мнению, остро нуждалась. Он лишь на минуту прервался и подмигнул ей.
– Не ревнуйте! Вы все равно навсегда останетесь любовью моей жизни.
Она фыркнула и поставила свежий лимонад, специально для него приготовленный, на верстак. Ее волосы оставались огненно-рыжими, она надела модные солнцезащитные очки с янтарными линзами. И фартук в веселеньких цветочках.
– Я по глазам вижу, мальчик мой, что ты нашел мне замену. Я хочу знать, кто она.
– Она красавица.
– Скажи мне что-нибудь такое, о чем я сама не догадаюсь. Он отложил "пистолет" для ввинчивания шурупов и взял стакан лимонада.
– Она умная, веселая и добрая, хотя иногда бывает и свирепой. У нее глаза как у львицы и маленькая родинка вот здесь. – Бо похлопал себя по губе. – У нее большая семья. У них итальянский ресторанчик в моем районе. Она там выросла. Эй, погодите, может, ваш брат ее знает? Разве ваш брат не коп?
– Коп, – подтвердила миссис Мэллори. – Последние двадцать три года. А что, он ее арестовывал?
Бо рассмеялся.
– Вот уж это вряд ли. Она тоже коп. Отдел поджогов города Балтимора.
– Как и мой брат.
– Шутите? Я думал, он… Не знаю, что я думал. Значит, они знакомы. Как фамилия вашего брата? Я ее спрошу.
– О'Доннелл. Майкл О'Доннелл.
Услышав это, Бо отставил стакан лимонада и стянул с себя защитные очки.
– Вот тут вступает музыкальная заставка из "Сумеречной зоны". Он ее напарник. Ее зовут Катарина Хейл.
– Катарина Хейл? – Миссис Мэллори скрестила руки на груди. – Катарина Хейл?! Та самая, с которой я хотела тебя познакомить много лет назад?
– Не может быть. Вы хотели меня с ней познакомить?
– Мой брат говорил, у него есть хорошенькая новая напарница. Я спрашиваю: она не замужем? Он говорит, нет, не замужем, а я говорю, у меня есть симпатичный молодой человек, делает для меня работы по дому. Я ему говорю: пусть спросит, не хочет ли она познакомиться с приятным молодым человеком? Но она тогда встречалась с кем-то. Оказалось, что не с таким приятным молодым человеком, но Мик больше не хотел заводить с ней этот разговор. Тем дело и кончилось.
– Обалдеть! Удивительное это дело: мы с Риной, оказывается, кружили по разным орбитам годами, близко сходились, но никогда не пересекались. Вы ее когда-нибудь видели?
– Один раз, когда она пришла к Мику на вечеринку. Очень хорошенькая, хорошо воспитанная.
– Я завтра иду на ужин к ее родителям. Прямо к ним в дом. Семейный ужин.
– Приходи с цветами.
– С цветами?
– Подари ее матери веселеньких цветочков, но не в коробке. – Миссис Мэллори погрозила Бо пальцем, одновременно давая инструкции. – В коробке – это слишком формально. Букет. Принеси букет веселеньких душистых цветочков и вручи его хозяйке дома, как только войдешь.
– Ладно. Спасибо, миссис Мэллори!
– Ты хороший мальчик, – вынесла свои приговор миссис Мэллори и удалилась в дом, чтобы позвонить брату и побольше разузнать об этой самой Катарине Хейл. А Бо остался работать в саду.
Цветы. С цветами он может справиться. Их продают в супермаркетах, а ему все равно надо купить кое-что из еды. Бо остановил грузовик у магазина неподалеку от дома миссис Мэллори, взял тележку. Молоко. Вечно у него кончается молоко, а он спохватывается в последнюю минуту. Хлопья. И почему они не выставляют кукурузные хлопья рядом с молоком? Разве это не было бы логично?
Может, стоит взять пару бифштексов, пригласить Рину и зажарить их на решетке? Мысленно одобрив этот план, Бо захватил кое-что по мелочи и начал потихоньку продвигаться в сторону цветочного киоска.
Там он остановился, сунул руки в карманы и принялся изучать букеты, выставленные в витрине.
Миссис Мэллори сказала "веселеньких" и "душистых". Большие желтые – кажется, это лилии, – выглядят нарядно. Но лилии, кажется, приносятся на похороны? Так и попасть впросак недолго. Нет уж, упаси бог!
– Это труднее, чем я думал, – пробормотал он вслух и смущенно обернулся, когда к нему подошел мужчина.
– Тоже в конуре?
– Простите?
Мужчина наградил Бо страдальческой улыбкой и хмуро указал на цветы.
– Да я подумал, может, вам тоже пришлось ночевать в собачьей конуре. Я там ночевал прошлую ночь. Придется принести жене цветов. Нечто вроде входного билета.
– Вот оно что! Нет, у меня завтра званый ужин в доме родителей моей подружки. А пропуск из собачьей конуры – это, по-моему, розы.
– Черт! Да, пожалуй. – Мужчина подошел к продавщице за прилавком. – Похоже, мне понадобится дюжина роз. Вон тех, красных. Женщины, – вздохнул он, повернувшись к Бо, и почесал голову под бейсболкой.
– И не говорите. Я, пожалуй, выберу вон те. – Бо вопросительно взглянул на продавщицу. – Вон те разноцветные штуки с большими головками?
– Герберы, – подсказала она.
– Они веселенькие?
Продавщица снисходительно улыбнулась ему.
– Я полагаю, да.
– Ну, тогда мне большую охапку этих ромашек, когда вы освободитесь. Разноцветных.
– Бьюсь об заклад, жены обходятся дороже матерей, – заметил мужчина с тяжелым вздохом.
Бо с подозрением покосился на герберы. Неужели он польстился на дешевку? Он хотел веселеньких и нарядных, а не дешевых. Он выждал, пока продавщица заворачивала розы.
– Увидимся.
– Угу. – Бо рассеянно кивнул мужчине. – Удачи, – добавил он и снова повернулся к продавщице. Пришлось сдаться на ее милость. – Слушайте, это семейный званый ужин. Семья моей девушки. Герберы подойдут? Дюжины достаточно? Помогите мне.
Она опять подошла к охладителю.
– Подойдут идеально. К такому случаю нужны как раз такие цветы. Жизнерадостные и яркие, но ни к чему не обязывающие.
– Отлично. Прекрасно. Спасибо. С меня семь потов сошло.
Следить за лохом – плевое дело. Надо для разнообразия потаскаться за соседом, приглядеться к нему поближе. Болван работает в субботу.
Запросто было бы его порезать прямо на парковке. Дождаться, пока он выйдет с пучочком цветочков, и вскрыть ему сальник прямо на месте.
Эй, приятель, можно тебя на минутку? Не мог бы ты мне помочь? Такой, как он, прибежит, виляя хвостиком. Щенок гребаный. Выпустить ему кишки, пока сукин сын еще лыбится.
Бросим розы на сиденье. В собачьей конуре? Черта с два! Как будто ты когда-нибудь позволишь бабе командовать. Суки и шлюхи. Надо, чтоб знали свое место. Указать бабе ее место – это ж половина удовольствия.
Ладно, посмотрим пока. Там видно будет. Надо ждать. Так, вот он ходит, идет к своему грузовику с парой пакетов. Тупые ромашки торчат сверху. А может, он на самом деле гомик? Может, мечтал трахнуть в задницу какого-нибудь другого гомика, пока трахал ее.
Такого зарезать – тебе ж еще и спасибо скажут. Одним педерастом меньше в мире будет. Интересно, что она почувствует, когда узнает, что гомик, с которым она спит, получил свое на парковке супермаркета?
Нет, не сейчас, найдем способ получше. Всему, как говорится, свое время и место.
Выезжаем со стоянки следом за ним. Неплохой грузовичок. Кстати, это мысль. Почему бы не развлечься, в самом деле, спалив на хрен его грузовичок? А кабы с ним вместе, так еще лучше. Надо будет подумать.
Миссис Мэллори попала в самую точку, решил Бо. Бьянка не только улыбнулась, когда он протянул ей цветы на пороге дома в воскресенье, но и расцеловала его в обе щеки.
Кое-кто из членов семьи уже был на месте. Брат Сандер сидел, развалившись в кресле, и держал своего ребенка на сгибе локтя. Джек, муж сестры, лежал, растянувшись на полу, и играл с одним из мальчишек в гонки по "Формуле-1". Бо решил, что ему не хватает только карточки участника.
Фрэн, старшая сестра, вышла из кухни, растирая себе живот круговыми движениями, как делают беременные женщины. Еще один ребенок, кажется, женского пола, цеплялся за ее ногу, глядя на Бо круглыми и испуганными глазами совенка.
Рина двинулась вперед, оставив его стоять в дверях. Она обнималась и целовалась со всеми так, словно они не виделись, по меньшей мере, полгода. Потом она подхватила на руки маленького совенка, и испуганное выражение на лице малышки тотчас же сменилось радостной улыбкой.
Ему предложили кресло, выпивку. Потом женщины удалились с поля.
Сандер оторвался от спортивной передачи по телевизору и приветствовал Бо улыбкой в тридцать два зуба.
– Когда женишься на моей сестре, сможешь разобрать стену между домами. Будет много места. Заведете пять-шесть детишек.
Бо почувствовал, как у него отваливается челюсть. Какие-то бессвязные звуки вырывались из его горла. Помимо этого в комнате слышался только голос комментатора из телевизора, освещающий ход футбольного матча.
Сандер разразился смехом и пнул отца в ногу.
– Я же тебе говорил, что будет смешно! У него такой вид, словно он проглотил головку чеснока.
Гиб продолжал следить за экраном.
– Ты что-то имеешь против ребятишек?
– Что? Нет. – Бо в отчаянии оглядел комнату. – Кто? Я? Нет.