- В маленьком городке? - покачал головой Кристофер. - Скоро все изменится. В Гарстоне развивается промышленность, из кокона обычаев и традиций в любой момент может выпорхнуть великолепная бабочка прогресса и достижений. - Джин почувствовала на себе его взгляд, когда он добавил: - Город растет. Он не умер и не спит.
Позже, прощаясь, он напомнил:
- Увидимся с вами завтра в десять, мисс Рэндолф. Мне жаль, но так надо.
Только после того, как Уинны и Калвины ушли, Джин поняла, что он имел в виду. Повестка. Суд. Естественно, он будет там, чтобы дать показания против нее. Проклятье! А еще священник!
Когда они с отцом пожелали хозяйке доброй ночи, графиня воскликнула:
- Dio mio! Ты, Хью, думаешь, что мы с Замбальди потерпели поражение? Вовсе нет! Охота на голос только начинается. - Она задрала подбородок, сверкнула черными глазами и пригрозила: - Кристофер Уинн не только упрям, но и на редкость непрактичен - он считает, что должен уделять свое время духовным потребностям прихожан, а не деловой стороне церковной жизни. Скоро я затею нечто такое, что выгонит его с кафедры на оперную сцену! - Ее плечи затряслись от возбуждения, длинные серьги закачались.
Замбальди взял старую женщину за локоть пухлыми пальцами и забубнил:
- Ну ладно, ладно, Виттория. Не надо переживать. Это вредно для вашего собственного голоса.
Графиня вдруг упала в кресло и расплакалась. Джин бросилась было к ней, но импресарио замахал руками - мол, сам все улажу. Хью Рэндолф вывел дочь из зала. Когда они шли по фойе, до них все еще доносился возбужденный голос графини и успокаивающая воркотня Замбальди.
В саду Джин задумчиво пробормотала:
- Почему, ну почему мужчина, который так энергичен, полон жизни и молод, как Кристофер Уинн, служит священником?
- Он объяснил тебе почему.
- Но ведь он мог бы принести намного больше пользы, занимаясь медициной.
Хью Рэндолф остановился, посмотрел на звезды и неожиданно спросил:
- А почему из всех музыкальных инструментов ты выбрала именно орган?
- Ну… не знаю… Мне кажется, что его звук отдается в сердце, прямо вот здесь. - Джин положила руку на грудь и смущенно добавила: - Наверное, я чересчур сентиментально выразилась, да?
- Нет, я понимаю тебя. Без сомнения, Кристофер Уинн пошел в священнослужители по той же причине - по зову сердца. Помнишь, что сказал Наполеон, когда увидел Гёте? "Вот это человек!" У меня всегда появляется такое чувство, когда я вижу Кристофера Уинна. Я человек не религиозный, но всегда ощущаю его духовную силу.
- Как ты думаешь, удастся графине оторвать Уинна от его скучной работы?
Хью Рэндолф остановился, чтобы закурить. Пламя спички озарило его бледное лицо. Свет смеющейся луны, катившей по небу в колеснице из облаков с парой мохнатых белых пони в упряжке, посеребрил мраморную нимфу у бассейна.
- Это зависит от того, насколько решительно она настроена. Твоя бабушка обладает прямо-таки дьявольской способностью выявлять слабости характера и колоть в самые чувствительные места. Она мне нравится. И всегда нравилась. Я восхищаюсь деятельными людьми, хотя графине доверять не стал бы. Ради того, чтобы заполучить желаемое, она готова в любой момент отбросить всякую порядочность, принципы, благородство. Ты, Джин, никогда не станешь злой или нечестной, но и в твоем характере есть такая черточка - "я получу то, что мне хочется, а мир пусть катится к черту". Так что будь осторожна.
Девушка открыла рот, чтобы возмущенно возразить, однако передумала и спросила:
- Но зачем графине так уж понадобилось затащить преподобного Кристофера в оперу? Какая ей от этого выгода?
- Слава! Она - бывшая знаменитость, мечтающая вновь стать объектом всеобщего внимания. Представь, какую известность приобретут они с Замбальди, когда им поставят в заслугу открытие суперзвезды! Им будут рукоплескать. Имя великолепной Фанфани опять прогремит по всему миру. Она выйдет на свет из убежища, в котором скрывалась с тех пор, как однажды голос подвел ее на сцене.
- Если бы нашему каменноликому Калвину дали слово, я уверена, что он разбил бы доводы графини и Замбальди в пух и прах.
- Это уж точно. Он фанатик и совершенно не осознает тот факт, что в наше время его религию воспринимают практически, выстраивая вероучение, сочетающее старые и новые представления. Калвина боятся и раболепствуют перед ним из-за его влияния. В бизнесе он волшебник. К финансовым махинациям у него талант не меньший, чем у Кристофера Уинна - к музыке. Кстати, что Уинн имел в виду, сказав, что увидится с тобой завтра?
Джин вздрогнула.
- Извини, Хьюи, я не хотела, чтобы ты об этом узнал… Сегодня утром моя Ужасная Сестрица предложила въехать в Гарстон с ветерком. На главной улице я превысила скорость. Дорожный полицейский поднял руку, а я и бровью не повела. Откуда мне было знать, что священник сменил сутану на мундир? Он бросился наперерез. На секунду мне показалось, что вот-вот случится столкновение… Но он запрыгнул на подножку и велел мне остановиться. Я ему представилась, улыбнулась своей особой улыбкой, предназначенной для полицейских, и…
- И сухой из воды не вышла. Жаль, что Ужасная Сестрица выбрала такой неудачный момент, чтобы вновь заявить о себе. Так уж и быть, завтра я пойду в суд вместе с тобой, чтобы тебе не пришлось слишком туго.
- Нет, не пойдешь! - возмутилась Джин. - Пойду одна. Я не дурочка и не ребенок! Сама заварила кашу, сама и буду расхлебывать. Ничего, прорвусь. И уж поверь мне, заставлю преподобного Кристофера возненавидеть тот день, когда он превратился в дорожного регулировщика!
Глава 3
Итог судебного разбирательства лишь укрепил уверенность Джин в себе. Охваченная ликованием, она сбежала по ступенькам здания суда, держа руки в карманах своей белой твидовой куртки, ровно в десять минут одиннадцатого. Судья отпустил ее восвояси с улыбкой и надеждой на то, что впредь она будет соблюдать правила уличного движения, а между делом сообщил, что они с ее отцом - старинные друзья. Кристофер Уинн явился не только с целью проинформировать судью о ее вызывающем поведении, но и чтобы свидетельствовать против двоих мужчин, которые, как догадалась Джин, имели отношение к той самой машине с контрабандным грузом. Девушка скорее почувствовала, чем увидела, хмурые взгляды этих нарушителей, когда судья, улыбаясь, прощался с ней. Довольная собой и окружающим миром, Джин почувствовала искушение вступиться за них, но осторожность - крошечная фея, подававшая голос так редко, что казалась почти мифом, - прошептала: "Ступай, пока это можно сделать по-хорошему".
Сев за руль своего родстера, Джин с наслаждением сделала глубокий вдох. Ах, воздух-то какой! Ароматный, покалывающий, такой живительный после удушливой атмосферы здания суда. Даже в центре города пахло елями и соснами. День был окрашен синевой и золотом. Что ей делать с этим днем?
По ступенькам здания суда спустился Кристофер Уинн. Джин посмотрела на него с триумфом и насмешливо окликнула:
- Ну что, мистер полисмен?
Держа шляпу в руке, он остановился рядом с родстером. Проклятие! Почему она чувствует себя презренной грешницей каждый раз, когда встречает его? Может, потому, что он священник, а она знает о его профессии так же мало, как о четвертом измерении? Но ведь одежда у него самая обычная, и в поведении нет никаких намеков на чувство превосходства над другими…
- Я потерпел поражение, но не склонил голову, - улыбнулся он. - Вас следовало оштрафовать и назначить испытательный срок.
- Благодарю вас! - Джин вспыхнула от возмущения. - Бедным автомобилистам повезло, что вы призваны защищать божественные законы, а не государственные.
- Бедным автомобилистам?! А как насчет пешеходов? Такие, как вы, подают дурной пример остальным.
Глаза Джин полыхнули гневом.
- Такие, как я! Это кто же?
Уинн ответил с обескураживающей прямотой:
- Эгоисты. Вы прочерчиваете линию, пожимаете плечами и говорите: "Дальше моя ответственность не распространяется" - и возводите на этой границе стену самодовольства. До свидания. - Он поклонился и зашагал прочь.
Двое мужчин, беседовавшие с судьей после Джин, спустились по ступенькам. Их мягкие шляпы были щеголевато заломлены набок. У одного были тоненькие усики. Оба поспешно отвели глаза, встретившись взглядами с Джин, и злобно посмотрели вслед Кристоферу Уинну.
Что делать теперь? Сейчас слишком рано, чтобы наведаться к друзьям, с которыми Джин поддерживала знакомство во время их частых приездов в Нью-Йорк. Отец ушел на фабрику еще до того, как она проснулась. Пытаться увидеться с графиней бесполезно до полудня. "Кантри-клуб"? Сегодня идеальный день для тенниса. Она завела двигатель, но тут же его заглушила, услышав веселый голос:
- Хей-хо! - Девушка в золотисто-зеленом платье запрыгнула на подножку родстера.
- Хей-хо, Фанчон! - обрадовалась встрече Джин. - Я думала зайти к тебе, но решила, что ты еще не встала.
- Не встала! Нынче я встаю с птичками. Работаю в детском саду.
- Только не надо из-за этого задирать нос! Залезай в машину, и я отвезу тебя куда хочешь. Делать мне все равно нечего.
Фанчон Фаррелл медлила, засмотревшись вслед Кристоферу Уинну, который неторопливо шел рядом с какой-то девушкой. Джин озадаченно проследила взгляд подруги, большие голубые глаза которой сделались томными, а волосы превратились в золотистый ореол в лучах осеннего солнца. Вполне подходящий тип для жены священника… Фанчон была как хорошенькая картинка, нарисованная пастелью, а Джин, с ее отменным загаром и черными волосами, чувствовала себя по сравнению с ней ярким полотном, написанным маслом. Сравнение показалось ей обидным.
- Ты едешь, Фанчон? Даже если мне нечего делать, я могу найти и лучший способ провести время, чем торчать перед входом в суд.
Фанчон неохотно села в желтый родстер и вздохнула:
- Нет смысла рассчитывать поговорить с Кристофером Уинном, если к нему прицепилась Сью Калвин. Недавно ее произвели в президенты женской ассоциации его церкви. Перед всеми нами у нее преимущество. Ты с ней уже познакомилась?
- Вчера вечером у графини.
- Сью без ума от Кристофера Уинна. Называет его "учитель".
- Она за весь вечер с ним ни разу не заговорила.
- Небось там ее папаша был, а? Благочестивому Лютеру не по душе священник Объединенной церкви Гарстона… Классная машина, Джин. И костюмчик ничего. У тебя, наверное, миллион белых нарядов, и они всегда выглядят безупречно.
- Сомневаюсь, что у меня их больше девятисот девяноста девяти тысяч, - сухо ответила Джин. - Куда тебя отвезти?
- Если действительно хочешь помочь, то в детский сад в Ист-Сайде. Мне стоило бы пройтись пешком, а то растолстею, но я опаздываю.
Все внимание Джин было сосредоточено на вождении, пока она не выехала на спокойную улицу. Откинувшись на спинку сиденья, девушка попросила:
- Фанчон, расскажи мне что-нибудь про этого божественного Кристофера, ради которого ты вскакиваешь ни свет ни заря.
Подруга лукаво усмехнулась:
- Божественный Кристофер - верное прозвание. Подожди, вот поживешь здесь с неделю и начнешь ходить в церковь.
- Я?! - вспыхнула Джин. - В церковь?! Из-за мужчины?! Если я это сделаю, Фанчон Фаррелл, то… я… я подарю тебе эту машину!
- Честное слово?
- Чтоб я сдохла!
Фанчон окинула родстер оценивающим взглядом, что едва не вывело Джин из себя.
- Когда машинка будет моей, я перекрашу ее в зеленый цвет. Мне желтый не идет. Считай, что ты уже пешеход, Джин. Каждая девушка в городе регулярно посещает церковь и жадно внимает Крису, независимо от того, понятно ей то, что он говорит, или нет.
- Терпеть не могу мужчин, которые, прикрываясь саном священника, охмуряют глупых, сентиментальных женщин.
- Крис никого не "охмуряет". Он - самый независимый человек на земле. Мужчины от него тоже без ума. Церковь битком набита на каждой службе. А когда он выходит на кафедру и начинает петь, я чувствую, будто мое сердце скручивают и растирают в пыль.
- И ты бросила курить, бегать на танцульки и играть в карты?
- Нет, конечно, но церковь мы ставим превыше прочего. Мы ведь помогаем Крису, занимаемся благотворительностью. Все остальное - в свободное время.
- Ну просто ангелы!
Они миновали деловую часть города и теперь катили по улице дорогого спального района у подножия холма. Разноцветная листва танцевала на свежем ветерке. Импозантные, статные дома в этом месте отстояли далеко друг от друга, располагаясь на обширных газонах за изящными изгородями. Впереди серебряной гладью сияла река. Широкая дорога, извиваясь, пошла под уклон. Дома стали помельче, попроще, газоны превратились в скромные участочки. Потянулись заборы, похожие на ряды белых зубов с дырками в тех местах, где поработал дантист Время. На горизонте замаячили фабрики. Воздух стал тяжелее, солнечный свет - мутным.
- Ты знаешь мисс Уинн? - спросила Джин.
- Не очень хорошо, - пожала плечами Фанчон. - Она меня пугает. Когда я с ней разговариваю, мне кажется, будто она видит меня насквозь. Констанс занимается дизайном интерьеров, состоит партнером в серьезной фирме и три дня в неделю проводит в Нью-Йорке. У нее настоящий художественный талант. "Холлихок-Хаус", где живут Уинны, - очаровательный дом, но вспомни, с чего ей пришлось начинать, и при этом удалось сохранить там атмосферу старых времен.
- Уинны живут одни?
- Не считая двух слуг-шведов и Салли-Мэй.
- Кто такая Салли-Мэй?
- Их племянница. Она потеряла родителей во время эпидемии гриппа. Обожает своего дядю. Ей тринадцать лет, и это просто чудовище какое-то. В нашем кругу ее боятся до смерти. Странный, худой, большеглазый ребенок. Но когда-нибудь она станет хорошенькой. Салли-Мэй, Фло Калвин и еще три девочки создали клуб под названием "МД" - "Мудрые девы". Представляешь? Их эмблема - серебряный светильник. Кристофер заказал для них брошки в виде светильников. Умора, да и только.
- Он тоже так думает?
- Бог с тобой, нет, конечно. Он воспринимает их всерьез. Раз в неделю приглашает к себе в церковный кабинет на чаепитие. Некоторые из девочек постарше терпеть этих "МД" не могут… О, приехали. Ну, заходи в церковь, вливайся в ряды добровольцев.
- Нет, спасибо. У меня есть свои недостатки, но я не лицемерка, и если захочу заняться благотворительностью, то буду делать это ради великой цели, а не ради мужчины.
Фанчон выразила свой скептицизм хихиканьем:
- Ты заговоришь по-другому, когда проживешь здесь неделю, Джин. Готова поспорить на мое кольцо с нефритом против этой золотой штуки у тебя на шее, что ты будешь играть на органе в церкви Кристофера Уинна еще до Нового года.
- Спасибо, но мы ведь уже заключили одно пари.
- Ну, как знаешь. Спасибо, что подвезла. Скоро увидимся. - Фанчон помедлила. - Скорее всего, ты быстро познакомишься со всеми Уиннами. Твой отец весьма неравнодушен к его сестре.
На тротуаре девушка остановилась, чтобы присмотреться к родстеру.
- Я без ума от моей машины! - выпалила она и, захихикав, побежала к зданию, со стороны которого доносились голоса и смех детей.
Джин неодобрительно пожала плечами и завела двигатель. "Черт меня дернул поспорить на эту машину. Конечно, проиграть я не могу, но зачем делать глупости? Хорошо хоть на второе пари не согласилась. Играть на органе в церкви преподобного Кристофера! Это было бы забавно. Но еще забавнее будет, если он узнает, что в городе живет одна девушка, которая не собирается перед ним преклоняться". Ее мысли вернулись к замечанию Фанчон. Хью Рэндолф и Констанс Уинн… Дизайнер интерьера! Значит, это она ответственна за комнату красоты, да и за браслеты. Голос Хьюи сделался таким нежным, когда он говорил о ней. А ведь у него есть жена… Не то чтобы идеальная жена, но такая женщина, которая никогда с ним не разведется, несмотря на свои угрозы. Когда поползут слухи насчет интрижки Хьюи с Констанс, Маделин наверняка очень обидится. Да, проблема…
- Свежий выпуск! Свежий выпуск! - кричал мальчишка-газетчик.
Он нараспев проговаривал заголовки, и Джин, расслышав слова "Объединенная церковь", остановила машину у тротуара и купила газету. На первой полосе крупными буквами помещалась шапка:
"ГРАФИНЯ ДИ ФАНФАНИ ДЕЛАЕТ КРУПНОЕ ПОЖЕРТВОВАНИЕ СОЦИАЛЬНОМУ ЦЕНТРУ ОБЪЕДИНЕННОЙ ЦЕРКВИ ПРИ УСЛОВИИ УДВАИВАНИЯ ЦЕРКОВЬЮ СВОИХ ФОНДОВ ДО РОЖДЕСТВА".
Глава 4
Констанс Уинн в платье под цвет хризантем, стоявших на столе, задумчиво наблюдала за братом поверх серебряного кофейника. Положив руку на каминную полку, тот смотрел на пламя, которое, резвясь в камине, отбрасывало отблески на стены в пастельных тонах и льняные портьеры. Встряхнувшись, словно освобождаясь от тяжкого груза, Кристофер Уитш повернулся к огню спиной и сунул руки в карманы твидового пиджака.
- Крис, тебя беспокоит этот необъяснимый дар графини? - участливо спросила сестра.
- Несколько волнует… да, пожалуй… но не беспокоит.
- Ответственность за финансы ляжет на тебя?
- Нет.
- Но тогда…
- Забудь об этом, Кон. В одиннадцать я встречаюсь с представителями попечительского совета. Если я считаю, что моя цель - превратить церковь в духовную силу города, если хочу быть чем-то большим, нежели высокооплачиваемым сотрудником, то сегодня утром мне придется отстаивать свою позицию. Я не смогу ни отступить, ни уйти в сторону. Если… А вот и лежебока мисс Уинн! - Он засмеялся, когда в комнату пулей влетела девочка-подросток, а следом за ней два рыжих сеттера.
Все трое кинулись к Кристоферу. По-мальчишески угловатая фигурка девочки была облачена в платье из коричневого джерси без пояса, белый воротник закреплен серебряной брошкой. Глаза ярко блеснули на загорелом лице, когда она энергично пихнула Кристофера в грудь и весело поздоровалась.
- Полегче, Салли-Мэй! - Он пригладил короткие вьющиеся волосы племянницы. - На этой неделе ты уже в четвертый раз опаздываешь к завтраку. Как будем с этим бороться?
- Извини. Мне надо было поговорить с Фло, и я уж думала, что не дозвонюсь. Умираю с голоду! - Она посмотрела на стол и нахмурилась. - Осталась всего одна булочка! Ну и аппетит у вас!
- Хельга уже печет для тебя новую порцию, дорогая, - успокоила ее Констанс.
- Она умница! - Салли-Мэй плюхнулась на стул и набросилась на грейпфрут с такой энергией, что брызнувший фонтанчиком сок попал ей в лицо. - Черт! - вскрикнула она и принялась тереть глаз.
Констанс переглянулась с братом, заметив, что вторым глазом девочка наблюдает за эффектом, произведенным ее восклицанием. Кристофер тоже это заметил и рассмеялся:
- Одна капля сока в глаз равноценна дюжине попавших на язык по силе воздействия! - Улыбку сменила серьезность. - Есть слова, которые лучше не произносить в стенах пастората. Мы с тетей Кон их не одобряем. Хорошие манеры, как и добропорядочность, усваиваются с детства. Понимаешь меня, Салли-Мэй? - Покачав головой, он вышел из комнаты.
Сеттеры устремились было за ним, но посмотрели на булочку, которую девочка неторопливо намазывала маслом, и снова приняли неподвижные сидячие позы. Салли-Мэй бросила каждому по кусочку.
- Вы, ребята, никуда не уходите, скоро еще дам. Мне жаль, тетя Конни, что это слово соскочило у меня с языка. Дядя Крис, наверно, чуть не лопнул от ярости.