– Конечно, – Валя наморщила лоб и заговорила быстро, – я человек свой, можно сказать. По тихому меня из клиники заберут, никто и не вспомнит: отрабатывай матушка барское благодеяние…
– Ну зачем вы так, Валюша, – расстроился Кузнецов.
– Да что же мне теперь прикажете делать, миленький мой! – воскликнула Валя, бросаясь к Кузнецову. – И не ехать нельзя, и ехать – ведь убьют. Хорошо еще, если меня одну… А то и ребятенка, и Маргариту… чтобы концы в воду!.. – и она забилась в истерике.
– Ну, ну, ну, полно Валюша, полно, – успокаивал ее Кузнецов. – Вы не одна, никто не даст вас в обиду, успокойтесь. Еще ничего не было, никто не звонил и ни о чем не просил; что же вы раньше времени сырость разводите? Ну, поплакали и будет, – он вытер большим белым носовым платком ее мокрые щеки. И Валя притихла, размышляя о том, что она услышала сегодня.
Прошло несколько дней. Валя успокоилась, за повседневными обязанностями ей некогда было думать о своих страхах.
Когда запел ее телефон, она машинально ответила, ожидая услышать кого угодно, только не…
Вика говорила сухим отрывистым голосом:
– Валя, ты очень нужна сейчас Борису Петровичу. На днях тебе занесут пакет, там будут все необходимые документы и билет на самолет. Я встречу тебя в аэропорту. Не прощаюсь…
Валентина выронила трубку и побежала к Кузнецову. Опомнившись, она резко сбавила шаг, напустила на лицо озабоченное выражение и пошла торопливо, но с видом человека, который спешит выполнить свои служебные обязанности.
– Вы были правы, – громким шепотом говорила она Кузнецову, когда, наконец, решилась зайти к нему.
Лицо мнимого больного стало жестче, куда-то делось добродушное выражение, уступив место сосредоточенности и даже суровости.
– Не паникуйте, Валюша, – сказал он. – успокойтесь, сейчас вам позвонят на мой телефон.
– Кто?
– Мария Петровна и Андрей хотят поговорить с вами.
Валентина вздохнула обреченно. Она уже знала о чем будут просить ее родственники несчастной пленницы, а так же знала она и то, что не сможет отказать Андрею, не сможет…
Ее никто не провожал. Она стояла одна в ожидании своего рейса и больше всего на свете ей хотелось бежать, бежать как можно дальше.
– Храни нас, Боже, пуще всех печалей, – шептала Валя, – и барский гнев, и барская любовь!
Но она не бежала, а вместе с другими пассажирами терпеливо ожидала посадки в самолет, проходила контроль, шла к трапу…
"Вот она, расплата, – думала Валентина, – чего же ты хотела, дурочка, – спрашивала она сама себя, – чем ты лучше других безродных оборванок, что шатаются по улицам? Что посеешь, то и пожнешь… Как там Андрей тогда спросил: сутенера не боишься? Не боялась я никого, потому что сама себе хозяйка была, и не было надо мной ничьей власти. А потом что я сделала? Деньги взяла, вроде бы подачка, от жалости… Вот с них то все и началось, с денег этих. Жизни хорошей захотела, правильной… Думала, что честным трудом все свои грехи покрою. А, нет! Тут-то меня и вычислили. Дядька Бориса Петровича умирал, денег оставил, зачем взяла? Зачем потом с Борисом поехала? Э, да что теперь говорить"!
А самолет, тем временем, взмыл и стал набирать высоту.
Она узнала Вику сразу, как только вошла в зал прилета. Тонкая, длинноногая, загорелая до черноты, Вика вызывала восхищенные взгляды у всех прибывших с рейсом мужчин.
Вика выразила такую бурную радость, увидев Валю, что той даже стало неловко. Они расцеловались, при этом Вика, не переставая, болтала и строила глазки мужчинам. Она была очень кокетливо одета: в короткие шорты и весьма откровенный топ, огромные солнцезащитные очки и легкие сандалии завершали ее туалет.
– Валенька, как я рада! – щебетала Вика, что на нее не было похоже абсолютно, – наконец-то, дорогая моя! Ах, милая, я так скучала! У нас такая жара! Но ты не волнуйся, вообще-то здесь абсолютно райское местечко! Ты еще увидишь. Ах, как я рада!
Она болтала и восторгалась все время, пока они получали багаж, пока шли по аэропорту, пока садились в машину.
– В порт, – скомандовала Вика водителю. – Ты когда-нибудь летала на гидроплане? – спросила она у Валентины.
– Нет, когда бы?
– Вот и прекрасно, стало быть, сейчас я доставлю тебе такое удовольствие, – пообещала Вика.
Всю дорогу она без устали щебетала о достопримечательностях самого большого острова в архипелаге, о том, что среднегодовая температура здесь двадцать пять градусов и триста солнечных дней в году, она рассказывала о попугаях, лохматых пальмах и вулканах, о местных обычаях и карнавалах… так что Валентине в конце концов начало казаться, что Вика сама стала огромным попугаем, который трещит без умолку, не понимая смысла слов.
И еще: Валентина не верила ни единому слову и жесту Вики, за всем этим забором мерещилась опасность и опасность нешуточная, смертельная и неотвратимая.
За окнами автомобиля мелькали дома, люди, машины, потом сразу широкой дугой выросло и заискрилось море цвета лазури, каким его рисуют на картинах; они миновали ворота, пакгаузы, причалы, где качались многочисленные яхты и стояли на рейдах корабли. Валя ничего не замечала, не видела, словно не она ехала в машине, не она обдуваемая морским ветром, садилась в белоснежный гидроплан, чтобы лететь к загадочному острову, где ее ожидал Борис Петрович. А что-то ждало ее еще? Об этом она не знала, и боялась догадываться.
– Познакомься, это наш пилот, его зовут Мигель, – Вика говорила по-английски.
– Очень приятно, Мигель, – Валентина пожала руку худощавому мужчине в белой форменной рубашке и шортах, – меня зовут Валентина.
– О, – Мигель слегка поклонился, – вы случайно не в день святого Валентина родились?
– Почти, – Валентина впервые за сегодняшний день улыбнулась.
– Ну, я рада что вы друг другу понравились, – в обычной своей чуть насмешливой манере сказала Вика, – а теперь – вперед!
Маленький гидроплан, разбежавшись, оторвался от поверхности моря и полетел. Валентина вцепилась в ручки кресла. Море и небо поглотили маленький самолетик, он будто качался в теплых волнах и в то же время, все дальше и дальше уносил своих пассажиров от земли, почти не оставляя надежды…
– Валенька, Валюша, – Борис Петрович шел к ней навстречу с распростертыми объятиями. Едва выбравшись из гидроплана и ступив на неведомы остров, Валентина увидела Шахматова, явно поджидавшего их прибытия.
Несколько молчаливых молодых мужчин ловко начали разгружать самолет. Вика время от времени давала им какие-то указания, на Валентину она перестала обращать какое бы то ни было внимание, едва та ступила на сушу.
Шахматов обнял ее, засмеялся, спросил, как она добралась. Валентина отвечала односложно, чувствуя все ту же фальшь, которую она впервые ощутила в аэропорту. Вика играла на людях. Но перед кем играл Борис?
– Прошу, – широким жестом пригласил он Валентину. Она подняла глаза и у видела за деревьями прячущееся строение, видимо дом хозяина.
– Мой багаж, – спохватилась Валентина.
– Оставь, Валенька, – улыбнулся Борис, – все принесут…
– Да, но там сумка и я хотела бы переодеться…
– В у нас все есть, – и Борис, приобняв ее за талию, настойчиво увлек к дому.
Дом оказался красивым, легким, с верандой, опоясывающей его, с плоской крышей, двустворчатыми дверями, жалюзи на окнах, несколькими лестницами, ведущими на веранду.
Валентина, уже искушенная во всяких тонкостях, видела, что здесь изрядно потрудились архитекторы и ландшафтные дизайнеры; так тщательно все было продумано: дорожки, навесы из ползучих растений, цветники, нагромождения камней, словно природные, но природа не бывает так скрупулезна… даже местные уроженки пальмы, казались искусственными.
– Хорошо у вас здесь, – вежливо сказала Валентина.
– Тебе нравится? Там еще бассейн есть, воду берем из моря. Да…
В доме было прохладно, той искусственной прохладностью, которую создает климат-контроль. Но Валя вздохнула свободнее: все лучше, чем жара, да и устала она порядком и перенервничала.
– Располагайся, – пригласил Борис, – усаживая ее на диван.
– Да, ты, наверное, устала, в душ хочешь и все такое…
– Если можно…
– Конечно. Давай-ка я тебе все покажу.
Валентина не удивилась. Борис и раньше предпочитал обходиться без горничных и домработниц. Эти функции, видимо, выполняла Вика, но она запропастилась, как и Валентинин багаж.
"Обыскивают" – поняла Валентина.
– Борис Петрович, – спросила она, – у вас снова проблемы со здоровьем?
– Гхм, нет, все в порядке…
– Извините, но вика, когда звонила, сказала, что вы нуждаетесь в моей помощи.
– Нуждаюсь, – вздохнул Борис, – и не только я. – Давай-ка, ты иди отдыхай, освежайся, потом за стол, а потом уже и поговорим. Как там, в сказке добрый молодец бабе-Яге: ты меня сначала накорми, напои, да в баньке выпари… хе-хе…
– Да, но мои вещи…
– Да забудь ты про свои вещи, – рассердился Борис. – Там все приготовлено: полотенце, халат…
– Хорошо, – покорно согласилась Валентина и пошла принимать душ.
Вещи ей вернули.
Когда Валентина вышла из душа, ее поджидала Вика, в обычной своей насмешливой манере, сообщившая:
– Комната для дорогой гостьи готова…
Она окинула Валю взглядом и, заметив, что та держит в руках свою одежду, приказала:
– Одежонку-то оставь… простирнуть…
– Не беспокойся, я сама, – пролепетала Валя.
Но Вика, подойдя вплотную, вырвала одежду из Валиных рук и швырнула за дверь ванной.
После этого она молча проводила Валю в ее комнату и, бросив небрежно: "обед через пол часа", удалилась.
Мысли скакали, как сумасшедшие. Сначала Валентина опустилась на кровать и сидела несколько минут, чтобы только прийти в себя. Потом, спохватившись, кинулась к своим чемоданам. Ее обыскали, сомнений не было, но сложили все аккуратно, стараясь подражать хозяйке. Все было на месте, кроме мобильного телефона, чего и следовало ожидать.
– Спокойно, – приказала себе Валя, – ничему не удивляйся, ни о чем не тревожься, радуйся красотам природы. Твое дело: молчать в тряпочку и улыбаться… Пока ты им зачем-то нужна, значит, сразу не убьют… О, Господи! Что же дальше?!
А дальше, Валя поспешно высушила волосы, переоделась и побежала к столу.
Здесь ее поджидал Шахматов. Стол был накрыт на четверых.
– Сейчас Вика приведет доктора, я вас познакомлю, – сообщил Борис. Он усадил Валентину на ее место.
Вошли доктор и Вика. Доктор неприятно удивил Валентину, у него дрожали руки, и он избегал встречаться с ней глазами. При этом внешность его больше походила для профессии ярмарочного шута, чем доктора: он был маленького роста, причем все время как-то вихлялся, словно тело его состояло не из костей, а из многочисленных шарниров, волосы густые, и давно немытые, а может, он просто вспотел… но не это было главным; главным была отталкивающая подобострастность: разреши этому человеку, так он тебе руку лизнет, как собака… Что это: страх или врожденное лизоблюдство?
Имени доктора Валентина так и не услышала, за столом его называли "Док". Шахматов представил ему Валентину, как "опытную медицинскую сестру из Европы", после чего вышеупомянутый Док принялся смотреть на нее во все глаза.
Разговор крутился вокруг да около главного, но Шахматов все тянул с объяснением, потому к концу обеда Валя чувствовала себя сидящей на иголках.
Наконец, Борис решился. Хмыкая, и сбиваясь, он рассказал Валентине какую-то нелепую историю о Рите, которая, будучи в положении, вдруг(?!), заболела, поэтому приходится держать ее в изолированном месте… и не будет ли Валя столь любезна, не поможет ли она бедной девочке… Вот и доктор тут есть…
"Значит, все правда! – подумала Валентина, – Рита здесь… О, Господи, Господи! Кузнецов был прав… и, что же мне теперь делать-то"?
– Извините, Борис Петрович, возможно, я плохо вас поняла, – Валя решила сделать вид, что верит ему на слово, – Насколько мне известно, Маргарита Александровна лечилась от нервного расстройства. Ее нынешнее заболевание связано с прошлым?
– А, кхм, – поперхнулся Борис. – Вот, Док тебе подскажет…
Валентина повернулась к доктору:
– Вы, стало быть, невропатолог?
– Да! – ни с того, ни с сего взвилась Вика, – да, он невропатолог, гинеколог, и вообще специалист по всем болезням! Чем богаты, тому и рады! Так что, привыкай, деточка, тут тебе не Швейцария!
Валя пожала плечами и посмотрела на Бориса. Тот покраснел.
– Что ты миндальничаешь! – прикрикнула Вика. – А ты, – обернулась она к Валентине, – слушай меня: тебя пригласили сюда, чтобы ты вместе с этим вот доктором, – она ткнула пальцем, – привела в чувство небезызвестную тебе Маргариту Соболеву. Поняла?
– Поняла, – Валя поежилась под Викиным взглядом, – только, Вика, я же не специалист… вам бы кого-то пригласить из ее прежней клиники…
– Не твоего ума дело! – Вика стукнула рукой по столу, – была сиделкой? Вот и теперь будешь! Больше от тебя ничего не требуется!
Шахматов поморщился:
– Вика, прекрати орать!
Вика швырнула салфетку:
– Предлагаю всем приступить к исполнению своих обязанностей, – угрюмо пробормотала она.
– Да, конечно, – заспешил Борис, – давайте посетим нашу больную…
Когда вышли из дома, Вика быстрым взором окинула чистое небо над островом, всмотрелась в горизонт, повернулась к остальным и взмахнула рукой:
– Пошли…
Вика широко шагала впереди, за ней следовали Борис с Валентиной, Док замыкал маленькую колонну. Борис галантно поддерживал Валин локоть и рассказывал о чем-то несущественном, ахал и восторгался видами.
Навстречу им попался уже знакомый Вале пилот.
– А, команданте Мигель! – приветствовал его Борис. Тот улыбнулся и поднял руку, словно хотел отдать честь.
– Как чувствует себя сеньорита? – поинтересовался Мигель.
– Прекрасно! – ответил за Валентину Борис. – Приходи вечерком, Мигель, посидим…
– С удовольствием, – и Мигель посторонился, пропуская Бориса и Валентину, при этом он ожег ее взглядом, которыми славятся латиноамериканцы.
– Он кубинец? – спросила Валентина.
– Никарагуанец, – ответил Борис, – по крайней мере, он так о себе говорит.
– А вы разве точно не знаете?
– Нет, их нанимала Вика, я ей в этом отношении полностью доверяю.
Они подошли к часовне, и Валентина с бьющимся сердцем вступила под ее своды. "Молчи и ничему не удивляйся", – твердила она про себя.
Вика открыла дверь и начала спускаться вниз, все последовали за ней, но в подвале ничего интересного не было. Валентина остановилась и огляделась в недоумении. Борис потянул ее за собой:
– Еще немного, – сказал он.
Валентина увидела, как Вика нажала на что-то и в стене образовался проем: "потайная дверь" – догадалась она. Еще одна узкая лестница, площадка и дверь. Вика открыла и ее.
– Прошу, – сказал Борис…
Валентина застыла на пороге.
Помещение, где она оказалась, представляло собой почти квадратную комнату, искусственно освещенную, причем источник света был искусно замаскирован под потолочными панелями. У противоположной стены в нише помещалась двуспальная кровать, не считая ее и небольшой тумбочки, да одинокого стула, комната была почти лишена каких бы то ни было предметов интерьера. Слева в стене было что-то наподобие встроенного шкафа, несколько полок, на одной из которых стоял маленький холодильник; вот, пожалуй, и все убранство. Да, имелась еще перегородка, за которой, судя по всему, находилась душевая, или что-то в этом роде. На бетонный пол брошен большой бурый ковер.
– Марго, к тебе гости! – с напускной веселостью в голосе крикнул Борис. Валентина вздрогнула. С кровати приподнялась изможденная женщина с очень бледным лицом, и устремила взгляд огромных темных глаз прямо на нее. Вика фыркнула и скрестила руки на груди. Доктор защебетал, путая английские и испанские слова:
– О, сеньора! Вы сегодня выглядите значительно лучше! Значительно! Ну, как мы спали, как нам спалось? Давайте-ка, проверим ваш пульс…
Он подбежал своей развинченной походкой к кровати, присел, кривляясь, тронул больную за руку. Она не сопротивлялась. Она была равнодушна, только ее глаза не отрываясь смотрели на Валентину.
– Вот, твоя подопечная, – сказал Борис. – можешь приступать к своим обязанностям прямо сейчас.
Валентина медленно подошла к кровати.
– Здравствуйте, Маргарита Александровна, вы меня помните?
Рита не отвечала, только продолжала упорно смотреть. Валентина опустилась на колени перед кроватью и взяла Ритины ладони в свои:
– Что же вы, миленькая, – заговорила она, – неужели не узнаете меня, ведь это я, Валя.
– Здравствуйте, Валя, – чуть шевеля губами, произнесла Рита.
– Ну, вот и славно. Как вы себя чувствуете? – Валентина посмотрела на округлившийся Ритин живот, заметный, несмотря на свободную рубаху. – О, да вы скоро мамочкой станете! То-то радость!
И тут из глаз Риты плеснуло такой мукой и болью, что Валентина не выдержала:
– Борис Петрович, ведь ее в больницу надо, нельзя так…
– Э-э, в больницу? Нет, зачем же, в больницу, – испугался Борис, – у нас тут все условия… и доктор… Ты вот теперь…
Вика размашистым шагом подошла к Вале, резко подняла ее с колен, встряхнула и прошипела в лицо:
– Ты советы давать приехала?! Не твоего ума дело! Работай!
– Вика, перестань! – вступился Борис.
Валентина мягко освободила свое плечо от Викиной хватки.
– Вика, ведь это ты меня пригласила, я не навязывалась, что же ты кричишь. Я же сказала тебе, я не имела дело с ненормальными роженицами.
– Вот уж, действительно, – засмеялась Вика.
Больная продолжала безучастно сидеть, уставившись в пол.
– Док, вы давно наблюдаете эту женщину? – спросила Валентина у врача.
– Да… нет, – Док испуганно посмотрел на Вику.
– Три месяца, – сказала та.
– Она все время в этом состоянии? – Валя сильно рисковала, но вид несчастной жертвы настолько потряс ее, что она мало заботилась о своем благополучии.
– Нет, ее состояние ухудшилось, – недовольно проворчала Вика, – неужели ты думаешь, что мы стали бы вызывать тебя и этого шута, – она кивнула на доктора, – если бы все было хорошо?
– Я ничего не думаю, – отрезала Валентина. – Я вижу, что больная сильно потеряла в весе, что у нее слабый пульс и, наверняка, еще масса отклонений от нормы. Она что-нибудь ест?
– Она пытается, но у нее токсикоз, – объяснила Вика.
– Но ведь срок уже большой, при таком сроке, обычно, токсикоз прекращается, – удивилась Валентина, – Доктор, что вы об этом думаете?
– Я бы предложил…
– Он хочет ставить ей капельницы, – перебила Вика.
– Без этого не обойтись, – вздохнула Валентина, – она у вас все время здесь, взаперти?
– Что ты хочешь сказать!? – опять вспылила Вика.
– Ничего особенного, – спокойно ответила Валентина, – просто ей надо гулять, понимаешь, двигаться, свежий воздух… Даже в тюрьме зеков водят на прогулки.
– А ей не положено! – отрезала Вика. – Кстати, сиделку надо здесь оставить, – обратилась она к Борису. – Если что, она скажет, я принесу…
– Не мели чепухи! – напустился на нее Борис.
– По-твоему, пусть шастает по острову?
– А что здесь такого?