– Борис Петрович, – попросила Валентина, – можно, я все-таки буду выводить больную гулять?
– Нет, этого нельзя!
– Ну, хорошо, – вздохнула Валентина.
– Напишите мне список всего, что я должна для нее доставить, – приказала Вика доктору и сиделке. – Все, на сегодня сеанс окончен. Все на выход!
– Если вы не против, я бы осталась, – попросила Валентина. – Я сделаю больной массаж, а потом попробую покормить ее…
Вика нахмурилась, но потом махнула рукой:
– Делай, как знаешь…
Как только дверь закрылась, и они остались вдвоем, Рита неожиданно резко бросилась к Валентине, сжала ее руки и зашептала горячо:
– Валя, спасите меня! Мой ребенок, что с нами будет?! О! Неужели и вы такая же, как они! Я не верю, не верю…
Она с мольбой заглянула в глаза Валентине, но та только отрицательно покачала головой. Рита сникла и вернулась на свою постель.
– Маргарита Александровна, давайте-ка, я вас помою, здесь ведь есть душ? – спокойно спросила Валентина. – Вставайте, голубушка. – Валентина помогла Рите подняться, ощутив каким болезненно хрупким, почти невесомым стало ее тело. "Только не подавай виду! – твердила она себе, – здесь есть камера наблюдения и, даже если они не увидят сейчас этого Ритиного порыва, то Вика догадается прокрутить запись позже…". Сердце Валентины трепетало от страха и жалости, но теперь она осознавала ответственность еще за два человеческих существа, одно из которых, не успев родиться, уже испытывало на себе жестокость нашего мира.
Оказавшись за перегородкой, Валентина, снимая с Риты рубашку, быстро прошептала ей в самое ухо:
– Я помогу вам. Не подавайте вида!
Глаза у Риты вспыхнули, но сразу же погасли, она только чуть наклонила голову и покорно вошла в душевую кабину.
Поздно вечером, накормив и уложив спать свою подопечную, Валентина сидела рядышком, у изголовья кровати и думала о том, как ей теперь сделать главное свое дело то, ради чего она здесь: она должна сообщить…
Но как прикажете сообщить, если нет телефона, нет связи с большой землей, нет доступа в Интернет?
Из раздумий ее вывела Вика, бесшумно вошедшая в подземную комнату.
– Пойдем, – негромко велела она.
Валентина молча подчинилась.
Когда они поднялись наверх и вышли из часовни, над островом уже опустилась густая тропическая ночь, с огромной перевернутой чашей черного неба, наполненной золотыми самородками звезд.
Мир был полон ночными звуками и запахами. Валентина всей грудью вдохнула влажный, пряный воздух и сказала:
– Как хорошо!
В ответ, Вика, без предупреждения, толкнула ее, так, что Валя стукнулась спиной о стену часовни. Схватив ее за горло, вика прошипела:
– Я тебя раскусила, маленькая шлюшка! Все знаешь?! На кого работаешь?!
Ошеломленная нападением Валентина, задыхалась от страха и недостатка воздуха.
– Говори! – прикрикнула Вика.
В этот момент послышались голоса, и хватка Вики ослабла. Валентина вырвалась, потирая горло. По дорожке, прямиком к ним направлялись двое мужчин. Это были Шахматов и пилот Мигель, оба в изрядном подпитии.
– Девочки, вот вы где! – закричал Борис. – А мы за вами, ей Богу, без вас скучно. Мужчина оскотиневает без женского общества. Я прав, Мигель?
– Си, си… Сеньорита Валентина, составьте нам компанию. Я весь день сам не свой!
– Он влюблен! – хохотал Борис.
– Свиньи, – злобно бросила Вика, развернулась и пошла к дому.
Валентина посчитала для себя лучшим остаться с мужчинами.
Ночи она проводила в комнате Мигеля, или дежурила у Риты. Дни ее были поглощаемы всевозможными заботами, как о несчастной пленнице, так и о себе самой. Она перебрала все варианты выхода на связь, но ни один из них не был осуществим. На острове не было телефонов, общались по рациям.
Точнее, телефон-то был, как и спутниковая связь, но доступа к этим благам цивилизации не было.
Мигель иногда покидал остров, но Валентина пока не решалась ему довериться, в первую очередь потому, что ему доверяла Вика.
Вика следила за ней неотступно, ее ненавидящий взгляд преследовал Валентину, она ощущала его, даже когда Вики не было поблизости. В то же время надо было на что-то решаться.
Доктор пил безбожно, ждать от него помощи не приходилось. Когда он оказывался у Ритиной постели, то, чаще всего, принимался скулить как больная собака, его вечный страх, слезящиеся глаза и запах перегара раздражали Валентину и доводили, порой, до отчаяния.
Как ни скрывала она свои чувства, они не остались незамеченными. Однажды ночью Мигель, страстно обнимавший ее в темноте, вдруг спросил:
– Любовь моя, отчего тебе так тревожно? Прости, но мне кажется, временами, что ты живешь у меня только потому, что боишься… конечно, я смогу защитить тебя, но для этого я должен хотя бы знать источник твоих страхов…
Валентина замерла от этих слов, сглотнула судорожно и ответила осторожно:
– Ах, Мигель, боюсь, что ты не сможешь ни понять меня, ни помочь мне…
– И все-таки, – продолжил Мигель, – ты, пожалуйста, не думай, что я полный идиот… кое о чем я все же догадываюсь… не сочти меня навязчивым, но, ведь твое появление на острове связано с болезнью жены господина Шахматова?
Валентина приподнялась на локте и переспросила:
– С чем, с чем? Болезнью жены? Какой жены, Мигель?
– Валентина, я понимаю твое нежелание раскрывать чужие тайны, но в некоторые из них я посвящен, – сознался Мигель. – Ведь эту женщину я доставил на остров… после того, как она прибыла, я ни разу не видел ее, потом появился доктор, которого опять-таки я доставил… причем, нашел его тоже я… Виктория требовала, чтобы не было огласки… Она вынуждена была кое-что открыть мне…
– Что же она тебе открыла? – Валентина дрожала от предчувствия.
– Она призналась, что доставленная женщина – русская жена господина Шахматова, что у нее не все в порядке с головой, она часто сбегает от мужа и ведет себя… э-э… в периоды обострения болезни она ведет распутный образ жизни… Это трагедия… Господин Шахматов вынужден мириться…
Валентина слушала его и приходила в ужас от чудовищной лжи, которую придумала Вика, для оправдания своих злодейств. И, в то же время, она помнила угрозу Вики и обещание расправится с подозрительной сиделкой. "А вдруг, это ловушка. Тщательно продуманная и подстроенная" – лихорадочно соображала Валентина. Но у нее совсем не оставалось выбора и времени. Рита, не смотря на все свое самообладание и на надежду, которую дала ей Валентина, с каждым днем слабела. Срок родов приближался, и Валентина опасалась, что в одиночку она не справиться, а помочь было некому. В то же время, Рита страшно боялась за ребенка, она рассказала Валентине, как Борис собирался использовать несчастного малыша…
– Если бы дело касалось только моей жизни, я бы не смела просить и торопить тебя, – под шум воды в душевой молила Рита, – я прошу спасти моего ребенка!
Все это сразу вспомнилось и представилось измученной Валентине, и она решилась:
– Мигель, – медленно начала она, – та женщина, которую ты привез на остров, не жена господина Шахматова.
– А кто же она? – недоуменно спросил Мигель.
– Она – жена совсем другого человека, волею случая ставшая пленницей на этом острове…
– Не понимаю, – встряхнул головой Мигель, – она заложница? Но зачем Викки так подставилась! Это неразумно, она поставила нас всех под угрозу…
– Мигель, эта женщина не заложница. Она – предмет нездоровой страсти господина Шахматова. Причем, все вы, находящиеся на этом острове, в большой опасности. У пленницы есть отец, человек очень влиятельный… Я уверена, что ее ищут, а значит, найдут. Здесь вопрос только времени.
Мигель встал и прошелся по комнате:
– Теперь я понимаю… – сказал он как бы про себя.
Валентина села на кровати и добавила:
– Мало того, женщина находится в положении…
– Она беременна? – присвистнул Мигель.
– Она беременна, и ей скоро рожать, – подтвердила Валя. – Это еще не все, – вздохнула она, "будь, что будет…", – она судорожно вздохнула и заговорила быстро, словно боялась, что не успеет сказать все необходимое, – Виктория ненавидит эту женщину, потому что сама влюблена в господина Шахматова и долгое время состоит его любовницей. Она выполняет все его капризы и прихоти, но эта последняя прихоть обойдется и ей и Шахматову очень дорого… Боюсь, – она запнулась, – боюсь, что мне тоже не поздоровиться…
– Ты здесь при чем? – Мигель подсел к ней и обнял за плечи. – тебя я сумею защитить.
Валентина грустно усмехнулась:
– Таких свидетелей как я в живых не оставляют, – она резко повернулась к любовнику, обхватила его шею руками, припала к груди, – Мигель, Мигель! Мне страшно! Ты не можешь себе представить! Виктория мне угрожает! Эта пленница, за которой я ухаживаю, говорит мне, что спасти меня может только чудо! Мы обречены, Мигель!
Мигель гладил ее по голове, успокаивая:
– Крошка моя! О, моя единственная любовь! Не бойся, не плачь, я клянусь, что сумею уберечь тебя…
Валентина подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза:
– Мигель, ты меня действительно любишь?
– О, да! Да, моя русская Венера, я безумно люблю тебя. С самого первого дня, как я увидел тебя! Ты мне веришь?! Я никогда не любил так!
– Послушай, – горячо зашептала Валентина, – помоги мне покинуть остров…
* * *
– Куда ты собрался ее везти?! – воскликнула Вика, глаза ее зажглись гневными искрами, и этими искрами она спалила бы Валентину, будь у нее способность воспламенять взглядом…
– Мы поедем на Ла-Романа, там проводится ежегодный карибский карнавал, ты же знаешь, – спокойно объяснил Мигель. Валентина стояла рядом и молчала. В эти минуты решалась ее судьба. Она изо всех сил старалась не выдать своих чувств, но проницательная Вика что-то подозревала. У нее не было доказательств, но…
Вика взяла Валентину за подбородок и всмотрелась в ее глаза:
– На карнавал собралась, сестричка?
Мигель ударил ее по руке:
– Не груби! – предупредил он Вику.
Та усмехнулась, отступила в сторону и уже спокойно сказала Мигелю:
– Ты же знаешь о запрете покидать остров…
– На меня запрет не распространяется, я надеюсь, – с издевкой спросил он.
– На тебя – нет. Я имела в виду наших… гостей, – сострила Вика.
– Валентина будет со мной, это достаточная гарантия того, что она со мной и вернется, – с вызовом бросил он Вике.
Она пожала плечами и повернулась к ним спиной:
– Как знаешь, – небрежно ответила она, направляясь к дому.
Мигель, проводив ее гневным взглядом, повернулся к Валентине:
– Невозможный характер у этой женщины, если бы не дело, связывающее нас, то давно бы прекратил с ней всякое общение, – громко сказал он.
У Валентины часто-часто забилось сердце, она хватала ртом воздух, чтобы успокоиться: "Карнавал! – думала она, – Боже мой, какой соблазн: смешаться с толпой и исчезнуть из этого ада! – но сразу же за этой мыслью ворвалась другая, – Нет, нельзя! Если я сбегу, то что они сделают с несчастной Ритой? Помощь может опоздать… Я дала слово! Боже мой! Боже мой! Они найдут меня! Найдут, даже если я провалюсь сквозь землю"!
Валентина встряхнула головой, подошла к Мигелю и, положив руки ему на плечи, поцеловала в губы:
– Ты самый лучший, – сказала она.
– Смотри же, – шутливо погрозил он пальцем, – веди себя прилично!
Когда Мигель и Вика садились в гидроплан, чтобы лететь на карнавал, Вика вышла на причал, словно желала проводить дорогих ей людей. Она улыбалась, но была несколько бледнее обычного.
– Счастливо повеселиться! – крикнула она и, продолжая улыбаться, поманила к себе Валентину. Когда та приблизилась Вика, взяв ее нежно под руку и склонившись к ее уху, пропела:
– Имей в виду, мерзавка: смоешься, я своими руками прикончу нашу с тобой общую знакомую… А руки у меня давно чешутся! – с этими словами она отпустила перепуганную Валентину и сделала ручкой Мигелю. Он махнул ей в ответ, помогая Валентине сесть в самолет.
"Ничего, ничего, – думала Валентина, стараясь избавиться от душившего ее страха, – мне бы только до телефона добраться… ничего… как-нибудь". Она знала, что ее звонка давно ждут там, в далекой России. Она вспомнила последние наставления Кузнецова: "ни о чем не беспокойся, деточка. Твоя задача – просто позвонить по этому телефону и спросить Василия Васильевича. Из любой точки планеты ты звонишь по этому телефону, говоришь оператору, что звонок за счет абонента. Только скажи, что тебе нужен Василий Васильевич, и все, вешай трубку! Поняла"? Она поняла, она все прекрасно поняла, только вот никак не могла добраться до проклятого телефона. А Рите вот-вот рожать! Она слабеет. Вика беситься, Шахматов безбожно напивается каждый день с доктором, Мигель пугает ее не меньше Вики… А она устала, устала, у нее сдают нервы!
Мигель что-то говорил ей и радостно улыбался. Она повернула к нему голову и улыбнулась в ответ.
– Чудесно повеселимся, любовь моя! – кричал Мигель.
Всю жизнь она будет вспоминать этот новогодний карибский карнавал, которого она так и не увидела. Она запомнила только множество лиц, звуков, вспышек и то, как она пыталась отделаться от Мигеля, чтобы найти телефон. Ей это удалось под утро, когда опьяневший Мигель потащил ее в гостиницу.
В номере, удовлетворив вспыхнувшую страсть, любовник быстро уснул с блаженной улыбкой на устах. Валентина, осторожно выбравшись из его объятий, бросилась искать портье. Не найдя его, Валентина в отчаянии бросилась за стойку и, схватив телефон, быстро набрала номер:
– Василия Васильевича, пожалуйста!
– Вы ошиблись номером, – ответил ей женский голос. Валентина мгновенно бросила трубку и вернулась в номер.
* * *
– Почему же она не звонит? – снова и снова спрашивал Андрей у Сергея Ивановича.
– Этому может быть тысячу причин, – уходил тот от прямого ответа.
– Разве у вас еще остались сомнения в месте нахождения моей жены? – недоумевал Андрей.
– Сомнений нет, – отвечал неумолимый Сергей Иванович, – нужны факты.
60
Роды начались ночью и проходили очень тяжело. Ослабленный организм Риты, казалось, не в состоянии был произвести на свет новую жизнь. Но молодая женщина боролась из последних сил.
– Давай, миленькая! – просила Валентина, давай, родная! Сама, умница!
Дока приводили в чувство вместе с Мигелем. Не смотря на то, что ему категорически запретили пить, он ухитрился украсть где-то выпивку, поэтому Мигель применил к нему достаточно простой прием, он поднял его с кровати, донес до бассейна и окунал, пока Док не взмолился членораздельно. После чего, несчастного пропойцу, мокрого и с трясущимися руками тот же Мигель доставил в подвал под часовней.
Увидев роженицу, Док упал на колени и принялся горячо молиться и плакать. Мигель вздернул его за шиворот и, поставив на ноги, шепотом выругал по-испански. Док отчаянно тряс головой.
– Господи! – взмолилась Валентина, – только бы она сама родила! Ведь, если кесарево сечение придется делать, то с меня толку никакого, как и с него, – она погрозила Доку кулаком.
Бледный Мигель, не потерявший присутствия духа, успокаивал:
– Ничего, любовь моя! Я помогу. Ты только говори, что надо делать. В юности, мне приходилось принимать роды у… в общем, у разных животных.
Валентина трясла головой и снова бросалась к Рите:
– Дыши, родная, давай вместе: вд-о-х, выдох…
Мальчик родился с рассветом. Он закричал, поднятый смеющейся и заплаканной Валентиной.
Измученная роженица с трудом раздвинула в улыбке искусанные до синевы губы и потеряла сознание.
– Сеньора, клянусь Богом, у вас отличный малыш! – сказал бледный от пережитого Мигель. Доктор спал на полу, свернувшись калачиком.
Валентина, передав запеленатого малыша Мигелю, хлопотала над Ритой. Мигель со счастливой и немного испуганной улыбкой ходил по комнате, покачивая драгоценный сверток. Он что-то напевал:
– Послушай, любовь моя, – шепотом сказал Мигель, – мы с тобой теперь, вроде как крестные родители у этого бамбино.
– Его мать умоляла меня, чтобы я спасла ее малыша, – ответила Валентина, повернув к нему голову, – теперь и ты несешь со мной эту ответственность!
Роженица застонала и, наконец, открыла глаза. Мигель быстро подошел к ней и бережно положил рядом ребенка.
– Валя! Не забудь же! Ты обещала! – чуть слышно попросила она.
– Я помню.
– Какая идиллия! – громко сказала Вика, появляясь на пороге. – Мигель, дорогой, ты записался в повивальные бабки? Забавно, забавно… Что ж, благодарю, Валентина, ты сделала свою работу, в отличие от этого алкоголика доктора, будь он неладен. – Вика брезгливо ткнула спящего доктора носком туфли. – Мигель, вытащи отсюда эту дрянь. Пойдем, нам надо поговорить.
Мигель кинул взгляд на Риту, подхватил доктора и вышел в след за Викой.
– Валя, кто он? – спросила Рита о Мигеле.
– Скорее друг, чем враг, – ответила та, – точнее, мне хотелось бы на это надеяться…
61
Мигель появился ближе к полудню. Он был встревожен. Походил по комнате, взглянул на спящих Риту и ребенка, скользнул взглядом по глазку камеры слежения.
– Тебя ждут в доме, – наконец, сказал он Валентине.
Пока они шли, Мигель быстро рассказал такое, от чего у Валентины ноги стали ватными. Она вынуждена была остановится.
– Сейчас тебе скажут, что ты, вместе с новорожденным отправляетесь в другое место, – быстро говорил Мигель, – Сеньору, если выживет, тоже собираются куда-то удалить… Валентина! – Мигель схватил ее за плечи, обнял и зашептал в самое ухо:
– Ты не бойся! Полетишь ко мне в Никарагуа, там тебя никто не посмеет тронуть, я сделаю документы, у меня есть связи… никто тебя не найдет! Решайся! Она только что отправила Дока на тот свет!
– Боже мой!
Мигель крепче прижал ее к себе:
– Мы спасем маленького русского, он будет нашим сыном… Ты меня дождешься, я все улажу, и мы будем вместе… Согласна?
– Мигель! – воскликнула Валентина, – конечно, дорогой, я согласна на все, только бы подальше от этого ада!
Он крепко поцеловал ее:
– Я всегда знал, что ты умная девочка! А теперь иди и ничего не бойся.
В доме ее ждали страдающий с похмелья Шахматов и вездесущая Вика.
– Собирайся, – приказала Вика тоном не терпящим возражений, – прихватишь с собой щенка, дальнейшие инструкции получишь от Мигеля, поняла?!
– Валюша, ты не волнуйся, – лепетал Шахматов, – в сущности, и тебе, и ребенку будет лучше… э-э…
– Давай, время не терпит, – насупилась Вика, – и смотри мне, без фокусов! Я тебя из-под земли достану, ты меня знаешь!
Валентина, опустив голову, быстро удалилась. Отправка предстояла ночью.
"Почему нет помощи? – думала она, лихорадочно бросая в сумку скомканные вещи. – Может быть, я неправильно набрала номер телефона? Господи! Неужели я все испортила! Что же теперь будет"?!