– Ладно, возможно, вы не до конца изучили эту вашу способность. Вы молоды, у вас еще не было достаточно времени. И вы так и не поделились этим ни с кем, потому что росли не в дружной, любящей семье, где кто-то мог сесть рядом с вами и объяснить…
– А вы сами? – выпалила Дарси в ответ. – Я что-то не слышала, чтобы вы с любовью и добротой вспоминали о своем детстве. Что же такого ужасного произошло с вашими родителями, что вы не можете об этом рассказать? Только не говорите мне снова, что не знаете. И вообще, сколько вам лет?
– Речь не обо мне, – отрезал Адам, но его слова прозвучали громче и жестче, чем он хотел бы. – Речь идет о вас и о том, как вы можете обездвиживать людей. О да, вы не такая! – примирительно сказал он, заметив, каким взглядом смотрит на него Дарси. – Вы же не собираетесь… – Но в следующую секунду мужчина перегнулся через стол и поцеловал ее в щеку.
При этом часть его была недовольна, но другая, большая часть испытала чувство радости от того, что сделала Дарси. Он посмотрел на девушку, откинувшись на кушетке.
– Я хочу, чтобы вы рассказали мне все. Я хочу знать, что вы можете делать и что вы уже сделали. Я хочу понять, насколько сильными способностями вы обладаете.
– Зачем? – задала она вопрос. – Назовите мне хоть одну причину, по которой я должна делиться самым сокровенным именно с вами и ни с кем иным.
Несколько секунд Адам подбирал подходящие слова.
– Когда я начал это расследование, оно было частным. Я всего лишь хотел узнать, что произошло с моими родителями.
Дарси хотела заговорить, но мужчина протестующе поднял руку.
– Да, – подтвердил он, – именно это я хотел выяснить. Но я также хотел узнать, что сделали со мной. Нет! Я не могу снова проходить через это. Сейчас неподходящее время. В любом случае с тех пор как я начал расследование, я многое узнал о мерзостях этого мира и намерен бороться с ними, насколько это в моих силах.
– Судя по вашим речам, вы собираетесь использовать меня в личных целях.
Адам вздохнул поглубже. Солгать или нет? Стоит ли рассказывать ей правду и рисковать разозлить ее так, что она уйдет?
– Возможно, – кивнул он, решив быть искренним. – Мне пришло в голову, что вы могли бы находиться где-нибудь в безопасном месте и пользоваться своими ментальными способностями, пока я…
Он поднял руки ладонями вверх, словно говоря, что и сам не уверен в собственных словах.
– Вы имеете в виду, что мы должны стать партнерами, – улыбаясь, уточнила Дарси. – Заключить своего рода союз.
– Полагаю, что так, – улыбнулся Адам.
– А это имеет смысл. – Дарси согласилась не задумываясь. – И с чего вы хотите начать?
– С вашей истории, – быстро ответил он. – Расскажите мне, что вам известно о вашем даре и как вы его использовали. – С этими словами мужчина вытащил из-за кушетки кейс и достал оттуда блокнот и ручку. На сей раз Адам слушал, что говорила девушка. Ранее она упрекнула его в невнимательности, и он понял, что Дарси была права. Как только она начала свой рассказ, Адам велел себе фиксировать в памяти каждое упоминание об Искреннем Убеждении, стараясь соотносить ее слова с тем, что произошло. В первую ночь в Кэмвеле девушка сказала, что нашла его, используя свой дар Искреннего Убеждения. "Как она смогла это сделать?" – записал Адам в блокноте. Дарси уже говорила, что удивилась, когда он предложил ей работу, потому что она не использовала Искреннее Убеждение, чтобы получить ее. В Хартфорде силой мысли Дарси заставила парикмахера сделать ей великолепную стрижку. Девушка применяла свой дар по отношению к контролерам и охранникам. Будучи ребенком, она пользовалась им, чтобы заставить окружающих накормить ее. И еще… ей удалось обездвижить двух взрослых мужчин.
– Вы чихнули и тем самым сняли чары, – перебил ее Адам. – А как долго вы можете сохранять заклятие?
– Я не ведьма! – возмутилась Дарси. – Я не накладываю на людей чары, а просто…
– Заставляете их делать то, что хотите вы. И как долго вы способны удержать человека под влияние своего… – он замешкался, подбирая подходящее слово, – волшебства?
– Кого как. Я думаю, это зависит от того, насколько человек упрям. Но если я подолгу о чем-то думаю, иногда целыми днями, то почти всегда могу переубедить даже самого упорного человека. Ну а уж если и это не удается, приходится обрабатывать окружающих его людей.
– Что это значит? – Адам изо всех сил старался не показать своих истинных чувств. Похоже, Дарси даже не представляет, насколько невероятно звучит все, что она говорит. Но он понимал, что стоит ему только выразить удивление, как она тут же прекратит рассказывать. Мужчина вцепился в ручку, готовясь записать ответ.
– А что вы собираетесь делать со своими записями?
– Опубликовать вашу биографию и заработать миллионы, – тут же ответил он. – Вас или предадут анафеме, или будут вам поклоняться. Вы, конечно же, станете знаменитостью.
– Очень смешно, – согласилась Дарси, однако не засмеялась. Вместо этого она пристально посмотрела на него.
– Вы пытаетесь хитростью заставить меня что-то для вас сделать или же силитесь проникнуть в мой разум?
– Проникнуть в ваш разум, – сказала она, – я, между прочим, не могу. Вы пошутил насчет биографии? Я никак не привыкну к вашим шуткам.
– Да, это была шутка. Понимаете, некоторые люди считают, что у меня замечательное чувство юмора. Они… Ладно, проехали. Я хочу, чтобы вы рассказали мне о том, что вы умеете делать. Есть идея! Как насчет конкретного примера? Ну, возьмите какое-нибудь ваше деяние и расскажите мне о нем от начала до конца. Поведайте мне например о том, как вы обработали какого-нибудь упрямца.
– Ладно, – тихо согласилась Дарси. – Жил-был в Патнеме один человек по имени Дэрил Фарнум, и была у него злая собака. Вообще-то у Фарнума было много собак и некоторые из них, я полагаю, наверняка были очень славными. Но хороших собак мистера Фарнума никто не видел: он держал их на заднем дворе своего дома, куда никто никогда не заходил. Кроме, конечно же, самого мистера Фарнума. Как бы то ни было, злую собаку он держал на цепи перед своим домом, и это животное бросалось на всех, кто проходил мимо его жилища. А поскольку жил он по соседству с начальной школой, там было полно перепуганных детей. К тому же собака лаяла днями напролет, и учителя, работавшие в той части школы, что была ближе к дому Фарнума, с трудом могли расслышать даже собственный голос.
– Так что же вы заставили сделать мистера Фарнума? – спросил Адам.
– Убраться из Патнема.
На лице Адама отразилось разочарование ее ответом.
– Это оказалось нелегко, – сказала девушка, словно оправдываясь. – Мистер Фарнум превратил свой дом в настоящий свинарник, так что сначала я упорно размышляла над тем, как бы заставить его навести порядок. Но у меня так и не получилось сделать это. И тогда я поняла, что даже все Искреннее Убеждение в мире не в силах изменить характер человека. Этот мужчина оказался невероятным ленивцем, и, сколько я не внушала бы ему трудолюбивые мысли, думаю, я не смогла бы его исправить. Так что пришлось поработать над мэром Патнема и заставить его захотеть очистить это место. Затем я должна была обработать отца Патнема.
– Его фамилия тоже Патнем?
– Да, – подтвердила девушка, прищурившись. – Я обработала Патнема в Патнеме. Теперь вы счастливы?
– Патнема в Патнеме, надо же! – повторил Адам, записывая слова Дарси в блокнот. Затем он снова взглянул на нее. – Продолжайте.
– Теперь я понимаю, почему в таком возрасте вы все еще не женаты. Ни одной женщине не нужен такой…
– Перестаньте дурачиться! – весело остановил ее он. – И что же сделал Патнем из Патнема?
– Конечно же, все оплатил. А зачем еще нужны Патнемы? Чтобы платить. Зная, что у мэра очень развито чувство гражданского долга, я внушила ему, что жилище мистера Фарнума – позор для города. Затем я обработала Патнема, чтобы он захотел оплатить экскаватор.
– Экскаватор? – переспросил, Адам, удивленно подняв брови.
– Я же сказала, что там было грязно, – раздраженно пояснила Дарси. – Вы опять не слушаете?
Отложив блокнот, Адам посмотрел на девушку с неподдельным интересом.
– По соседству с начальной школой находился дом, который был так, м-мм… грязен, что его нужно было вычищать экскаватором?
– Неприкосновенность частной собственности – незыблемый принцип в Патнеме, поэтому никто не оспаривает право человека делать то, что ему угодно, на его собственной земле. А Фарнум всегда держал собак, – сказала Дарси. – Много собак. Он разводил их. Поколения Фарнумов соседствовали с поколениями собак – и все это на одних и тех же полутора акрах.
– Понятно, – произнес Адам. Определенно, ему не хотелось увидеть такое. А запах! Его нос защипало от одной только мысли о такой вони. – Так вы заставили Патнема заплатить за…. м-м.. уборку. Держу пари, что мистер Фарнум обрадовался. Все это…собачье, м-мм… дело, должно быть, доставляло беспокойство.
– Вообще-то мистер Фарнум не хотел, чтобы его жилище убирали. Он был старомоден и заявил: что хорошо для его папочки, то хорошо и для него, поэтому, пусть все остается как есть. Из столь враждебной позиции я сделала вывод, что нечего мистеру Фарнуму, как обычно, целыми днями сидеть дома. Кроме того, у него было несколько дробовиков, некоторые из которых относились ко времени… ну, когда дробовики изобрели, а он знал, как с ними обращаться. Никто в городе не осмеливался беспокоить мистера Фарнума, так что…
– Любопытно, а на что жил этот человек?
– Продавал собак. Все Фарнумы знали в собаках толк. Собаки, которых они разводили, побеждали на всех выставках. Не то чтобы Фарнумы готовили своих собак. Они в основном занимались лишь… разведением. А когда какой-нибудь покупатель со стороны желал приобрести собаку, мистер Фарнум отправлял маленьких щенков в дом своей сестры в Лексингтоне. Я слышала, что у нее был хорошенький домик, так что ни один покупатель никогда не видел, откуда появился его драгоценный маленький щеночек.
– Поэтому вам пришлось убрать мистера Фарнума, чтобы он никого не пристрелил, верно? Вы отправили его к сестре?
– Святые угодники, нет! Дэрил Фарнум не разговаривал с сестрой, потому что она переехала на север и вышла замуж за янки!
– Но из твоих слов я понял, что она жила в Лексингтоне. В Лексингтоне, что в Кентукки?
– В северном Лексингтоне, – многозначительно пояснила Дарси. – На севере. У янки. Понятно?
– А! – сказал Адам. – Тогда как же вы заставили мистера Фарнума освободить дом, чтобы его смогли убрать?
– Я знала, что мистер Фарнум – почитатель виски, и подумала, что, если я как следует напою его, он попадет на пару дней в Патнемскую тюрьму и даст городу время привести его дом в порядок.
– А это не противозаконно?! Разве это не нарушает права человека?
– Нарушает целиком и полностью. Но я очень постаралась, чтобы вовлеченные в это люди не подумали об этом. К тому же если сам Патнем был за, что могли возразить жители Патнема?
– Не знаю, почему мне не пришло это в голову. Это место, Патнем, оно ведь в Соединенных Штатах Америки, верно? Там действуют законы штата и федеральные законы?
– Только формально, – уточнила Дарси и взглянула на мужчину в нетерпеливом желании продолжить рассказ.
– Итак, вы напоили мистера Фарнума.
– Это оказалось нелегким делом, потому что, видите ли, в Патнеме сухой закон. Сначала я даже не знала, где достать виски для этого человека. Так как к нам наверняка не собирался в гости какой-нибудь владелец винного магазина из Теннеси, и мистеру Фарнуму вряд ли мог представиться случай угоститься у него, мне пришлось воздействовать на местного самогонщика.
– Местного… – начал было Адам, но нарочито демонстративно закрыл рот.
– Мне нужно было заставить мистера Джилби, самогонщика, навестить мистера Фарнума, что оказалось непросто, потому что прапрапрадед мистера Джилби когда-то сделал беременной прапратетушку мистера Фарнума, которой в то время было всего тринадцать лет, поэтому между двумя семьями сохранялись крайне неприязненные отношения. Прежде чем вы что-то скажете, я замечу, что она была вовсе не не понять что; девушка была так хороша, что ее собирались выдать замуж за самого Патнема. Семейство мистера Фарнума пришло в ярость: они утверждали, что семья мистера Джилби отобрала у них единственный шанс породниться с Патнемами, потому что, ну, видите ли, как правило, Фарнумам не часто удается произвести на свет столь миловидное создание.
Брови Адама поднялись так высоко, что едва не скрылись под волосами. Он с трудом сдержал порыв сказать очередное "Понятно!"
– А вы попытались свести вместе эти две кровно враждующие семьи?
– Да, я узнала, что мистер Джилби любит собак, поэтому я как следует сосредоточилась и мысленно приказала ему очень сильно захотеть завести собаку Фарнума. Он жизни себе не представлял без этой псины.
– Ну ладно, – решил подвести итог Адам, беря блокнот и просматривая свои записи. – Давайте попробуем разобраться. Сначала вы попытались заставить мистера Фарнума привести в порядок свою собственность. Когда это не удалось, вы внушили мэру мысль, что жилище Фарнума вредит красоте Патнема, что связано с собачьим…. дерьмом и прочим… Затем вы вынудили мистера Патнема, ой, не мистера, просто Патнема… Когда вы разговариваете с местными, а не с чужаками, вроде меня, вы разве не добавляете к именам "младший" или "старший", чтобы ваш слушатель понимал, о каком Патнеме идет речь?
Дарси покачала головой:
– Нет, все и так знают.
– Конечно, знают. Патнем согласился оплатить уборку с помощью экскаватора и …
– Понадобился бульдозер. Все оказалось гораздо хуже, чем можно было подумать.
– Ах! Да! Бульдозер! И вся эта зачистка происходила, пока мистер Фарнум сидел в тюрьме за… за что? За нарушение общественного порядка?
– За непотребное поведение перед окнами Патнемской начальной школы.
– Не стоило и спрашивать, – усмехнулся Адам. – Так что же произошло после того, как расчистили бульдозером его жилище?
– Мистера Фарнума выпустили из тюрьмы. Узрев свой дом, чистый и свежепокрашенный, он по-настоящему разозлился. Он заявил, что его ненаглядный дом, обитель его предков, уничтожен.
– Но он не мог ничего предпринять в рамках закона, так как в дело был вовлечен Патнем, верно?
– Правильно. Так что мистер Фарнум сжег свой дом и убрался прочь. Я не знаю куда. У него были двоюродные сестры в Западной Виргинии, поэтому он мог отправиться к ним. Самое главное – он забрал с собой своих собак, так что после этого мы могли слушать объяснения учителей. Хотя многим детям это совсем не понравилось.
– Но на вас они не злились, потому что именно вы провернули все это, так ведь?
– О-о-о-о-ох! Нет, – не согласилась Дарси, посмотрев на Адама так, словно он сказал ей что-то очень-очень ужасное. – Я была осторожна, так что никто так и не узнал, на что я способна. Если бы хоть одна живая душа в городе прознала об этом, я бы… Ох, подумать страшно, мне бы проходу не давали.
– Да уж, – произнес Адам, размышляя об этом. – Неужели никто не знал? Даже ваша мать?
От такого вопроса Дарси фыркнула со смеху.
– Жерлен была последним человеком в Патнеме, кому я бы рассказала о своем даре Искреннего Убеждения. Если бы она узнала… Ну, скажу лишь, что некоторые молодые люди в городе оказались бы в щекотливом положении.
В общем, Адам решил, что не стоит продолжать расспрашивать Дарси в этом направлении.
– А сколько лет вам было в то время?
– Восемь.
У Адама отвисла челюсть.
– Вам было восемь лет, когда вы это провернули?
Дарси кивнула. Именно после этого ее откровения о собственном детстве Адам понял, что на сегодня услышал о Патнеме более чем достаточно. Вместо этого он решил посмотреть, что Дарси умеет делать, и стал придумывать для нее задания. Она утверждала, что не может читать мысли, но ему хотелось знать наверняка. В конце концов, не далее как сегодня утром девушка обнаружила у себя неведомую ей самой способность. Если он посмотрит на карты и сосредоточится, не сможет ли она "увидеть" его мысленный посыл? Потребовалось три часа экспериментов с картами и их мастями, прежде чем Адам ей поверил. Ему пришлось констатировать, что мысли она умеет читать ничуть не лучше обычных людей.
Затем после долгих уговоров Дарси согласилась попробовать передвинуть пару объектов на кофейном столике. И не смогла. Или же, как подумал про себя Адам, не захотела. Дарси, кажется, разделила его идеи на "бредовые" и не очень. Перемещение карандаша по кофейному столику по ее мнению было "Уж слишком!".
Однако как бы Адам ни хотел, он так и не смог заставить себя провести эксперимент, который бы показал, а не подсказывает ли она ему и сейчас, что следует делать.
В какой-то момент Дарси воскликнула в досаде:
– Вы предлагаете мне невыполнимые задания!
Эти ее слова заставили Адама понять, что на самом деле он пусть немного, но испугался того, что увидел в ней сегодня утром. Но гораздо больше, чем немного, он боялся узнать, насколько сильны и многообразны способности Дарси. Расстроившись из-за того, что ее заставляют делать вещи, которые ей не по силам, в пять часов Дарси решила, что с нее достаточно. Девушка ушла из гостевого домика, заявив, что отказывается позволять Адаму продолжать над ней свои опыты. "Даже ради шоколадного торта со взбитыми сливками и малиной".
Так что теперь Адам молча шел за ней следом и размышлял. И Адаму не нравились мысли, которые приходили ему в голову. Они – кем бы "они" ни были – наверняка знали, кто такая Дарси и на что она способна. Убедившись лично в ее возможностях, Адам не сомневался, что пропавшую молодую женщину убили именно потому, что приняли ее за Дарси. Даже служащий в магазине знал, что у "нужной" женщины на левой руке родинки.
А Адам привез девушку сюда. В погоне за собственным прошлым он привез сюда эту девушку и подверг ее смертельной опасности.
Что же ему теперь делать? Адам был уверен, что, как и сказала Дарси, если они сейчас уедут, то превратятся в преследуемых беглецов.
Кого-то уже послали за … За чем? Что сказал человек с пистолетом? "Они до вас доберутся".
Очевидно, она кому-то понадобилась. Адам поднял голову и взглянул на идущую впереди Дарси. Если кто-то узнал о том, что у Дарси есть какая-то неизвестная даже ей самой сила, то… Он глубоко вздохнул. Тогда этот кто-то, где бы он ни был, знает о Дарси слишком много.
Вероятно, ему известно больше, чем самой Дарси. И, конечно же, больше, чем Адаму.
Адам вздохнул еще раз, стараясь успокоиться. Так, ладно, если бы у него было больше времени, скажем, год или около того, он, вероятно, и понял бы, что именно девушка может делать и как это можно использовать. Но времени у них почти не осталось. Год близится к концу. С момента "исчезновения" последней женщины минул почти год. По законам статистики это значит, что у них есть не более двух месяцев, чтобы выяснить, на что способна Дарси и как это может им помочь. В то же время ее придется ежесекундно охранять. Как он сможет сделать это в одиночку? Верно, оставаться здесь глупо.