– Ну и что? Существует масса других способов… Ты же сам мне намекал на какие-то ссадины и прочее… Мне не очень приятно об этом говорить, но в жизни людей сексуальный вопрос играет большую роль.
– Я с тобой согласен, но все равно не советую тебе искать доктора, который сделал эту операцию… думаешь, я не понимаю, зачем он тебе?
– Ну и зачем же?
– Во-первых, чтобы подвергнуть сомнению мою экспертизу, а во-вторых, если подтвердится, что эта девица действительно перенесла такую операцию, спросить у врача, первая ли она…
– Да, все правильно… Поиски мотива – это самое главное… Но ты не должен обижаться на меня за это… И все-таки я поищу другого доктора, через других своих знакомых… Тем более что ты так уверен в результатах своей экспертизы. И еще: уринофлор продается без рецепта?
– Конечно.
– Спасибо.
– Ну все, ты успокоилась? Может, выпьешь?
– Нет. Кстати, девушка Маша, соседка Бартоломея, у тебя?
– У меня. Я только закончил с ней работать. Вот это тело, вот это грудь…
– Ничего особенного не заметил?
– Во всяком случае, расположение гематом на шее от надавливания пальцами приблизительно одинаковое у всех трех жертв. Но учти, тебе вовсе не обязательно искать здоровенного верзилу-душителя. Чтобы удушить – мы с тобой как-то уже беседовали на эту тему, – много силы не требуется, а уж времени – тем более… Словом, не исключено, что убийцей могла быть и женщина…
– Женщина? – Вот такое Наталии в голову почему-то не приходило.
Уже на улице у нее возникла еще одна версия, кто бы мог убить этих двух или трех женщин: соперница Светланы. "А что, если Женя Альбац до Светланы встречался с другой девушкой?…"
Глава 11
СМЕРТЕЛЬНЫЙ ПОЦЕЛУЙ
Спать в вечерние часы вредно, особенно с собственным телохранителем.
Она села на постели и протерла глаза: за окном по-прежнему шел дождь. "Что-то в Африку захотелось…"
Она зябко передернула плечами, накинула на себя мужскую рубашку и пошла в ванную.
"Сколько потеряно времени, сил и стыда… Я его потеряла, этот самый стыд, вот только где? Может, на набережной, он улетел вместе с голубями или чайками?"
То, что она начисто лишилась стыда, указывало и то, как спокойно она голая ходила по квартире в поисках своей одежды. Ее мало беспокоило, что в таком виде ее может увидеть Олег. "Все равно же видел… Надо быть свободнее, с одной стороны, и рациональнее – с другой…"
– Ты уходишь? – услышала Наталия в тот самый момент, когда натягивала через голову свитер и запуталась в нем и собственных волосах.
Наконец она надела его и увидела стоящего посреди комнаты голого Олега.
– Да, мне пора… Меня ждут… – Она подошла к нему и поцеловала в губы. – Завтра в девять… Не забудь поужинать, а то тебе надо восстанавливать силы…
Логинова дома не было, а потому некому было посмотреть в глаза "своими бесстыжими глазами".
Сонины же глаза светились покоем и умиротворением.
– Мне надо поработать, я поужинаю, наверное, с Игорем… Хорошо?
Соня пожала плечами и удалилась в свою комнату. А Наталия заперлась в спальне, развернула полиэтиленовый сверток и очень удивилась, когда вместо одной видеокассеты увидела две. Совершенно одинаковые с виду. "Интересно".
Она включила телевизор, вставила кассету в видеомагнитофон и замерла, глядя на экран.
Изображение, как она и предполагала, было некачественным, все дрожало и рябило… Видно было, что запись делал непрофессионал. Но по части щекотания нервов здесь было все в порядке. Это был откровенно порнографический (причем любительский, а значит, более натуральный и впечатляющий) фильм, в котором были задействованы три человека. Одна женщина и двое мужчин. Наталия просмотрела его до конца. Когда все закончилось, она еще некоторое время не могла пошевелиться. Шок, вызванный просмотром кассеты, не проходил до тех пор, пока она не просмотрела и вторую кассету – точную копию первой.
Женщиной была Светлана, а ее изощренными партнерами – ее отчим Илья Бартоломей и, как ни странно, Лев Францев.
"Так вот откуда эти розовые щеки, – вспомнила она, как покраснел доктор, едва она назвала имя Светланы. – Он мог бы ей сделать с десяток таких операций…"
Она, не думая, подвинула к себе телефон и попросила Сапрыкина, который, к счастью, оказался на месте, узнать в срочном порядке все телефоны, имеющие отношение к Францеву.
– Сережа, за мной не пропадет… Я нашла пальто Бартоломей, они лежат в пакете у меня в прихожей, можешь взять в любое время, кроме того, я выяснила кое-что интересное в плане уринофлора, который спровоцировал поход Бартоломей в туалет… Никогда бы не подумала, что мне придется столкнуться с таким интересным преступлением… А что у вас нового?
– Знаешь, я завтра рано утром вылетаю в Москву, кажется, нам стал известен адрес, где остановился Альбац… Надеюсь, ты знаешь, о ком я говорю…
– Послушай, вы билеты уже взяли?
– Нет, сейчас вот как раз собирался заказать.
– Сережа, пожалуйста, возьми меня с собой. Я хочу увидеть этого негодяя собственными глазами. Ну так как?
– А Логинов тебя отпустит?
– Это еще что за разговоры? Я у него и не спрошу, поеду, и все. Учти, ты же меня знаешь, я поеду в любом случае, но мне бы хотелось поехать все-таки с тобой…
– Уговорила. А почему тебя интересует Францев?
– Расскажу в самолете.
– О’кей. Сейчас перезвоню…
Через полчаса она звонила Францеву домой. Лев Иосифович сам взял трубку:
– Слушаю…
Наталию передернуло от отвращения, когда она вспомнила его темное от густых волос голое тело и эти полные красные губы, такие сладострастные и мокрые, и глаза, полуприкрытые, словно под веками перекатывались влажные черносливины…
Но она взяла себя в руки: "Я не имею права их осуждать. Они развлекались так, как хотели. Это их личное дело. Им троим это нравилось, а что еще нужно для секса? Боже, неужели я стала такой ханжой?"
– Добрый вечер. Как поживает ваша жена?
Она действовала наобум, потому что не была даже уверена в том, что он женат. То, что первого марта автор этого порнографического шедевра пригласил к парадному крыльцу речного вокзала не только Бартоломея, но и Францева, тоже было результатом ее домысла. И поэтому теперь, врываясь в этот поздний час в личную жизнь доктора Францева, она рисковала ошибиться.
– А что могло случиться с моей женой? Она спокойно смотрит телевизор, а кто это? Леночка, это ты, тебе пригласить Иду?
– Нет. Я просто хотела спросить, почему вы не пришли первого марта туда, куда вас пригласили? Если вы сейчас же не привезете в указанное место три миллиона рублей, то я растиражирую кассету, где вы…
– Кто это? Это опять вы? Извините, я вас не узнал… Деньги уже приготовлены, но как я могу быть уверен в том, что вы уже не растиражировали, как вы выражаетесь, кассету?
– Как? Да никак! Если через час деньги не будут на крыльце, вам жизнь покажется просто адом… Единственное, что могу пообещать, так это то, что в случае, если вы не приведете с собой "хвост", я оставлю вас в покое. Я уезжаю, а потому мне нет никакого смысла терроризировать вас дальше.
И она повесила трубку.
Затем она, предварительно проинструктировав Соню, попросила ее позвонить Бартоломею.
– Илья Владимирович, если вы хотите узнать кое-что о вашей жене и дочери, приезжайте через час к парадному крыльцу речного вокзала… – Соня улыбнулась Наталии и положила трубку: – Ну как? Я тебе помогла?
– Еще бы! А теперь мне надо срочно уехать. Придет Игорь, скажи, что я скоро буду. Да, Соня, ты не знаешь, куда я подевала свой теплый свитер и зимние ботинки? Там такая погодка, что надо бы утеплиться…
Дождь прекратился, но в городе бушевал ураган… Сильный ветер со свистом носился по улицам, раскачивая заиндевевшие деревья, стучался в окна и грозил повалить столбы…
"Похоже, я затеяла что-то совсем уж непорядочное… Меня бы надо высечь за все это… Но они сами виноваты. Могли бы найти себе более достойное развлечение. Поиграли бы в шахматы, что ли… А заниматься сексом с молоденькой распущенной девчонкой, которая одному из этих старых ослов является еще и падчерицей, – это аморально".
Рассуждая таким образом, Наталия на такси добралась до набережной и спряталась в густых зарослях ивы, чтобы увидеть весь спектакль от начала до конца.
Первым на место прибыл, как ни странно, Бартоломей. Он был в длинном черном кожаном плаще и шляпе, которая грозила улететь в любую минуту. Он встал в тени, но постоянно смотрел на крыльцо, ярко освещенное уличным фонарем.
"Интересно, о чем он сейчас думает?"
И вдруг появился Францев.
Наталия, сидевшая всего в нескольких шагах от них, могла слышать каждое слово.
– Это ты? – вскричал Францев и бросился, ничего не объясняя, на Бартоломея. Он схватил его за грудки и повалил на землю.
– Ты что, с ума, что ли, сошел? Отпусти! Отпусти, тебе говорят… Я ничего не понимаю. За что ты избиваешь меня?
– Ах, он еще и не понимает… Мне только что позвонили и сказали, чтобы я принес сюда три миллиона рублей, иначе кассета будет растиражирована, твою мать…
– Кассета? – Бартоломей скинул с себя Францева, проворно встал и успел схватить его за руки, прежде чем тот снова набросился на него. – Успокойся. Объясни, что произошло.
И они, не сговариваясь, перешли на шепот. Так, разговаривая, они медленно удалялись от вокзала, пока наконец не скрылись за поворотом аллеи. Только после этого Наталия вышла из своего укрытия и побежала в противоположную сторону – ловить такси.
Она ожидала более откровенной и бурной реакции от этой встречи, надеялась, что услышит что-нибудь новое, что прольет свет на убийство соседки Маши. Ей казалось, что такие взрослые и неглупые мужчины без труда вычислят имя шантажистки, ведь съемка, как Наталия и предполагала, велась с лоджии, откуда хорошо просматривалась вся спальня Бартоломея. Но, к сожалению, конца их разговора она так и не слышала. "Все равно, полезная эмоциональная встряска…"
Уже поднимаясь к себе, она поняла, что совершила очередную глупость и что нельзя потрафлять своим довольно-таки низменным чувствам, таким, как психологический самосуд по отношению к несимпатичным тебе людям.
Логинова еще не было.
Приняв ванну и прогревшись хорошенько, Наталия надела теплую пижаму и прочно обосновалась на кухне. Слушая щебетание Сони, она поужинала и вдруг поняла, что снова увлеклась расследованием и забыла о другой, отличной от остальных, форме добывания информации. Поэтому, поблагодарив Соню за ужин, она зашла в свой кабинет и села за рояль.
Она заиграла что-то бесконечно печальное, но не имеющее постоянной мелодии… Так поет, наверное, осенний дождь, когда ему особенно грустно.
Появилась комната с зелеными шторами и большим рыжим диваном, на котором лежал такой же рыжий толстый кот. В комнату стремительной походкой вошла женщина с коротко остриженными русыми волосами и в ночной сорочке. Она села за журнальный стол и принялась что-то быстро писать на листке бумаги. Шаги за дверью заставили ее вздрогнуть, и она поспешно спрятала письмо, сунув его в голубую цветочную вазу. В комнате появился мужчина, это был тот самый брюнет, который еще недавно выбросился из окна. "Неужели он после падения с девятого этажа остался жив?" На этот раз он был в домашних брюках и клетчатой рубашке.
– Ты куда? – обратился он к женщине с таким видом, словно заранее знал, что услышит, и заранее приготовился к этому: у него был взгляд затравленного зверя, попавшего в капкан и понимающего, что ему из него уже не выбраться. – Ты меня слышишь, Вика?
Женщина подняла голову и посмотрела ему в глаза:
– Леня, нам надо поговорить… Я устала от этой лжи, я ношу ее в своем сердце весь день и с ней же ложусь спать… Это невыносимо. Ты все давно знаешь и понимаешь… Мы не должны жить вместе. Пойми, все кончено… Я люблю его.
– Ты уходишь от меня? От Саши?
– Сашу я потом заберу к себе… Он еще маленький и ничего не понимает, но когда вырастет, я ему все объясню…
– Он же не нужен тебе… Оставь его мне… – Этот большой и красивый человек был на грани срыва. Это чувствовалось по его просительной интонации, даже по тому, как он согнулся, словно все внутренности у него враз воспалились… Он страдал и нравственно, и физически.
– Ребенок должен оставаться с матерью… Что касается квартиры, то я ни на что не претендую, я и так делаю тебе больно… Ну же, – она подошла к нему, привстала на цыпочках и осторожно, как драгоценный сосуд, обхватила руками его голову, – возьми себя в руки… И постарайся понять меня. Обещаешь?
Она поцеловала его долгим поцелуем, и Наталия, которая невольно подсмотрела эту интимнейшую сцену, испытала жгучее чувство обиды за этого мужчину. "Как можно так издеваться над человеком? Как можно так целовать? Это же не поцелуй, а смертельный укус кобры…"
Женщина по имени Вика вышла из комнаты, и последнее, что услышал мужчина по имени Леня, было: "Я сегодня не приду ночевать… Сашу возьмешь из садика сам. Котлеты в холодильнике… Встретимся…"
Если следовать логике, то эта пара играла самую важную роль в преступлении, которым занималась Наталия. Но как увязать этого несчастного Леонида и его загулявшую жену Викторию с Бартоломеем?
Она достала блокнот и составила план:
1. Узнать прошлое Анжелики Бартоломей, Светланы Бартоломей, Ильи Бартоломея, Жени Альбаца;
2. Потребовать у Логинова результаты экспертизы отпечатков пальцев, взятых в библиотеке: в туалете и гардеробе. Предложить ему снять отпечатки пальцев с панели батареи, и чем скорее, тем лучше;
3. Увидеть Женю Альбаца.
Она позвонила Сапрыкину:
– Ну что, взял билеты?
– Нет, мы никуда не едем. Нам стало известно, что сегодня ночью он возвращается из Москвы. Он сам позвонил на работу и сообщил…
– Выходит, он ничего не боится, раз так спокойно сообщает всем о своем возвращении. Неужели мы идем по ложному следу? Хотя, согласись, что-нибудь мы все равно с его помощью узнаем… Обещай, что, когда возьмете его, позвонишь мне, хорошо?
– Конечно. Кстати, я приезжал за пальто, но тебя дома не оказалось…
– Да, извини, мне надо было срочно уйти… Но Соня же тебе их передала? Послушай, Сережа, надо послать эксперта, чтобы он снял отпечатки пальцев с деревянных панелей, которые закрывают батареи центрального отопления в гардеробе библиотеки. Там, конечно, есть и мои отпечатки, но, я думаю, и убийца, который прятал туда пальто, тоже мог наследить. Если, конечно, он не догадался надеть перчатки… Боже, у меня голова идет кругом…
– А что твои фильмы ужасов?
– Какие еще фильмы? – Она покраснела, подумав почему-то, что речь идет о кассетах с порнографическим сюжетом, о которых вообще никто не мог знать.
– Да я о твоих видениях, – чуть слышно сказал Сергей. – Ты что-нибудь видела?
– Да, видела… И мне нужна твоя помощь. Я хотела все это поручить Логинову, но он еще не пришел. Кстати, где он?
– Кажется, его куда-то вызвали.
– А ты бы не смог сейчас тоже приехать? Мне кажется, что вместе мы бы до чего-нибудь и додумались… У меня голова раскалывается, а вместо мыслей – вакуум. Я постоянно вижу одного и того же человека… До твоего приезда я могла бы нарисовать его приблизительный портрет… Ну как, приедешь?
– Постараюсь. Постой, как же я могу приехать, если мы должны ждать возвращения Альбаца?
– Ну, решай сам. В любом случае я буду дома. Все, пока. – И она положила трубку.
Понимая, что она еще не скоро увидит Сапрыкина, да и Игоря тоже, Наталия снова села за рояль. Взяла несколько минорных аккордов и постепенно вышла на тему какого-то очень известного американского шлягера 20-х годов… Разнузданная, свободная мелодия плавно перетекала из минора в мажор, меняясь и обновляясь, играя все новыми и новыми гранями настроений…
Она увидела ночную улицу, освещенную одиноким желтым фонарем, и дом, четырехэтажный, судя по всему, старый, но очень знакомый.
Затем все смазалось и появилось изображение маленькой захламленной комнаты: продавленный диван, сломанные стулья, ломящиеся под тяжестью тряпья, небольшой круглый стол, покрытый цветастой клеенкой и заставленный пустыми бутылками из-под водки… На подоконнике – голубая ваза с искусственными розами.
В комнату вошла худая, небрежно одетая женщина в вязаной шапочке на голове, в руках у нее маленькая кастрюлька, из которой поднимается пар… Наталия почувствовала запах мясного бульона.
– Вика, у тебя сейчас картошка подгорит, помешать? – крикнул кто-то из-за дверей, и Наталия подумала, что действие происходит в старой коммунальной квартире, а кричит, должно быть, соседка, которая в это время находится на кухне.
– Помешай, – равнодушно ответила женщина в шапочке, поставила кастрюльку на стол, подошла к стоящему на тумбочке старому телевизору и включила его. Спустя несколько минут (он нагревался почему-то очень долго) появилось изображение: шла программа "Новости"…
Наталия бросила играть и быстро включила свет. Тряхнула головой, собираясь с мыслями. Диктор только что говорил о землетрясении в Италии, где продолжают разрушаться знаменитые памятники архитектуры, соборы, на восстановление которых потребуются миллиарды долларов… Эту же информацию она уже слышала сегодня, но только по радио…
Она вошла в гостиную и тоже включила телевизор. Она готова была включить все свои три телевизора, чтобы только понять, в какое время происходили события, свидетельницей которых она оказалась.
У нее волосы зашевелились на голове, когда она увидела того же самого диктора как раз в тот момент, когда он говорил о землетрясении в Италии…
Оставалось только вычислить дом. Но она его где-то видела.
Достав карту города, она разложила ее на диване и стала водить пальцем по известным ей улицам. Обведя круг старых построек, который до сих пор называли старым городом, она поняла, что этот дом должен находиться неподалеку от консерватории.
Наталия быстро оделась и, не сказав никому ни слова, выбежала из дома. Добежала до гаража, завела машину и поехала, ежась от холода, в сторону консерватории. По дороге она купила водки и закуски. "Пригодится…"
Глава 12
ВИКТОРИЯ
Она потратила целый час на то, чтобы разыскать этот дом. Но когда вышла из машины, то почему-то не сомневалась, что оказалась именно там, где надо. Женщину звали Вика. Виктория. Ей кто-то подсказывал сверху, из воздуха, из космоса, неизвестно откуда и, главное, неизвестно зачем, что именно эта женщина должна ей помочь. Виктория – жена того отчаявшегося человека, который выбросился из окна. Жена Леонида. Что с ней стало? И сколько же лет прошло с того несчастного случая, когда она объявила ему о своем решении уйти от него… И забрать сына…
Но как она может быть связана с Бартоломеями?
Наталия обошла дом и вошла в первый же подъезд. Позвонила один раз, хотя возле черной кнопки звонка висело нечто вроде расписания, кому и сколько раз звонить: "Пудовкиным – 3 раза, Черноглотовым – 2 раза…"
Из-за цепочки показалась красная харя какого-то пьяницы, который обдал Наталию тяжелым перегарным духом и грязно выругался:
– И ты к Лукину? У вас, бл…ей, здесь что, сходка?
– Извините, я ищу Викторию… Она живет в этом доме…
– Кто такая?