"Мама была блондинкой, правильно?" - спросила я. "Вроде бы бледной?"
"Это правда", - признал Сэм. "Кёртисы приехали из Англии, и мы все светлые. Ты темнее, но в тебе так много от твоей мамы. Это в твоем выражении. В твоем лице. В твоем росте, в том, как ты стоишь. Даже в твоем голосе. Ты могла бы быть ее двойником".
"Я бы хотела больше узнать о ней", - сказала я. "Вот почему я здесь".
Он кивнул, словно я сказала то, что он ожидал услышать. Потом он повернулся к печи и вылил смешанные яйца в сковороду, где готовился бекон.
"Я рад," сказал он. "Я задался вопросом, на что должна быть похожа твоя жизнь. Я предполагаю, что ты не была воспитана, практикуя Вику?"
"Нет", сказала я, взяв еще одну клубнику. "Я не знала ничего об этом еще несколько месяцев назад. Отчасти я столкнулась с этим в ковене в школе. Я увидела людей, совершающих вещи, которые раньше я и не представляла, что возможны. На самом деле, я увидела многое. Не всё из этого хорошее".
Он обернулся в изумлении, затем вынужден был отвернуться обратно и исполнить маленькую прихоть сковороды - перемешать. Минуту спустя он представил мне самый большой омлет, который когда-либо делал.
"Разве ты не собираешься есть?" - спросила я, когда он присел.
"Да". Он улыбнулся. "Попозже. Сейчас я лучше поболтаю. А ты съешь всё до конца".
Мне не требовалось повторять дважды. Между набиваниями рта я рассказала Сэму о Китике в Видоус Вэйле, моем папе и Хилари. Теперь ему представилась возможность говорить.
"О твоей маме", - произнес он. "Есть много что рассказать".
"Я знаю часть истории", - сказала я, отпивая еще кофе. "У меня есть ее Книга Теней".
"Как ты раздобыла ее?" - спросил он в шоке.
"Через подругу, вообще-то", - пожала я плечами. "Книга просто вроде как случайно появилась в ее доме. Казалось, она притягивает меня. Я реально выкрала ее. Подруга была не против, когда я рассказала ей почему".
"Она просто появилась в доме твоей подруги?" - он кивнул. Сэм посмотрел на меня секунду, затем засмеялся и затряс головой. "Что ж, у Богини, определенно, удивительные методы. Тогда ты, должно быть, знаешь, что твоя мама лишила себя своих сил. Тебе известно почему?"
"Я знаю о шторме", - сказала я, чувствуя, что это задевало его за живое.
Будучи ребенком, Сэм воспользовался книгой темной магии, пытаясь вызвать небольшой, но очень нужный городу, дождь. Вместо этого он неумышленно вызвал шторм, который вырвался из-под контроля и убил несколько моряков. Это было одно из событий, которое послужило причиной отказа моей мамы от магии, но не единственное. На край пропасти ее подтолкнул телекинез, который пугал ее также сильно, как меня. Последней каплей, побудившей ее лишить себя сил, стал случай неконтролируемого телекинеза, произошедший после спора с Сэмом. Стол накренился от стены и столкнул его с лестницы, чуть не убив. Сэм не знает ничего о мамином телекинезе. Я видела, что он думал, будто она ушла из-за его действий, и было очевидно, что чувство вины никогда не покинет его.
"Я был чрезвычайно глупым ребенком", - сказал он. "Сверх глупым. У меня были действительно добрые намерения, но я добился крайне ужасных результатов. Отвратительных результатов".
"Дело не только в этом", - сказала я, стараясь, чтобы ему стало легче. "Моя мама, в основном, была напугана. Она думала, что ее собственные силы опасны. Она…"
Я прикусила язык. Хотела ли я вдаваться в подробности целой истории ее телекинеза и моего? В конечном итоге, я сделаю это, но, вероятно, не в этот конкретный момент.
"Было много причин", - сказала я. "Она писала о них. Это не просто шторм, честное слово".
Он поднял глаза, в них вспыхнула надежда. Очевидно, эту тяжкую ношу он носил повсюду всю его жизнь. Я сочувствовала ему.
"Понимаешь", - сказал он, нервно приподнимая свою кружку кофе, - "Мы лишь знаем, что Сары - твоей мамы - больше нет. Мы почувствовали это явно, но на самом деле понятия не имеем…"
"Она умерла в 1991 году", - объяснила я, - "Как раз перед тем, как мне исполнилось четыре. У нее был рак молочной железы".
"Рак молочной железы", - повторил он, переваривая это. Вероятно, ведьмам это казалось крайне приземленным. Из того, что я знаю, мы можем вылечить это с помощью магии. Это мысль вызвала небольшую боль в моем желудке - может быть, моя мама могла бы выжить.
Однако я делала поспешные выводы.
"Она болела очень долго?" - тихо спросил он.
"Нет", - ответила я. "Мой папа рассказывал мне, что когда они обнаружили это, было слишком поздно. После она прожила лишь около двух месяцев".
Сэм выглядел ошарашенным, разбитым. Для меня же это была старая история - что-то, с чем я давно смирилась. Он снял свои очки и потер брови.
"Мне так жаль, Алиса", - сказал он. "Я понятия не имел. Если бы я знал, то приехал бы. Уверяю тебя".
"Ты не знал", - сказала я. "Это не твоя вина".
"Я поддерживал связь с Сарой первые несколько лет", - объяснил он. "Но у меня были смешанные чувства. Я не понимал, почему она сделала то, что сделала. А потом я уехал в колледж, у меня появился первый бойфренд… Я оказался на крючке своей личной жизни и моих собственных трагедий с нашими родителями. Я позволил событиям течь, а годы шли. Вскоре я не знал ее адреса, а она моего".
Он увидел, что моя кружка с кофе опустела, и подскочил к печи, чтобы вскипятить котелок, будто обильное угощение меня едой и кофе облегчали его чувство вины.
"Итак, как много человек в семье?" - спросила я, меняя тему. "То есть, кто здесь живет, в Глостере?"
"Давай посмотрим", - ответил он. "Моя мама - твоя бабушка. Ее зовут Эвелин. Мой папа умер несколько лет назад, как и сестра моей мамы. Но есть Рут, ее дочь. И у Рут есть дочь твоего возраста по имени Бриджит. Плюс, ковен Ройсил. Мы все семья, даже хоть и не родственники. Нас всего восемь. Моя мама - верховная жрица".
"Могу ли я встретиться с ней?" - нетерпеливо спросила я. Мама моей мамы. Я едва могла представить ее.
Казалось, Сэм немного отступил, однако он продолжил улыбаться. "Конечно", - ответил он. "Я могу отвести тебя туда, как только ты доешь".
Я заглотила свой завтрак, желая разделаться с ним как можно быстрее. Сэм выглядел искренне довольным тем, как сильно мне понравилось то, что он приготовил.
"Я займусь посудой", - сказал он. "Если ты хочешь освежиться - ванная прямо перед лестницей".
"Это было бы классно", - ответила я, раздумывая о том, как я должна была выглядеть после истерик прошлой ночью и совершенно упущенного сна. Удивительно, но урон оказался не слишком велик. Я почистила зубы, привела в порядок волосы, сдвинув набок густую прядь с лица и закрепив ее зажимом, который нашла в кармане сумки. Десять минут спустя мы ехали в древнем Додже (авто) Сэма по широкой улице, проходящей вдоль воды. Мы свернули с нее, поехали вверх по небольшому склону по направлению к гуще деревьев. Затем деревья стали реже, и я смогла увидеть, что мы на дороге, лежащей высоко над скалистым берегом.
"Вот и он", - сказал Сэм, съезжая на обочину.
Дом был огромным и впечатляющим. Он был повернут к воде и окрашен в мягкий серый цвет с черными ставнями. Я увидела вдовью площадку, о которой так часто писала моя мама, и парадный вход, к которому вели, по крайней мере, полдюжины каменных ступенек. На террасе находилась качель, на которой она обычно сидела и с высоты наблюдала за водой. Ряд толстых деревьев и кустов живой изгородью обозначали границы владения, а другие высокие деревья окаймляли передний двор и очерчивали площадку, образуя тенистый лесок.
На подъездной дорожке уже было припарковано две машины, поэтому мы были вынуждены припарковаться на улице. Сэм отстегнул свой ремень, но подождал секунду перед тем, как выйти из автомобиля.
"Слушай", - сказал он, - "моя мама немного болезненно относится к теме о Саре. Она до сих пор не приняла всю эту историю. На самом деле, она не разговаривает о Саре с тех пор, как она ушла. Также недавно мама пережила большой стресс. У нас здесь много всего творится. Поэтому ей, вероятно, потребуется минутка, чтобы отойти от шока".
"Не беспокойся", - сказала я. "Всё будет хорошо. Я не могу дождаться встречи с ней".
Сэм кивнул, но его лоб остался сморщенным. Когда я вышла из укрытия, то ощутила сильный, чистый бриз, поднимающийся от воды, и на расстоянии могла видеть рыболовные лодки, отплывающие от пристани. Это был прекрасный вид. Моей маме, должно быть, нравилось взрослеть здесь.
Какой-то треск привлек мое внимание. Сэм прошел вперед, чтобы поднять с площадки свернутую газету и занести ее внутрь. Прямо над его головой оторвалась ветка дерева и летела вниз - и она была большой, достаточно огромной, чтобы причинить серьезный вред. Я закричала. Сэм выпрямился, быстро посмотрел вверх и отпрыгнул в сторону. Массивный кусок дерева грохнулся на каменную дорожку и раскололся надвое.
"Богиня", - воскликнул он в полном ужасе. Он перевел взгляд с ветки на дерево, затем наклонился и поднял один из отломанных деревянных кусков.
"Ты в порядке?" - спросила я, бросившись к нему.
"Нормально", - ответил он, внимательно исследуя ветвь. "Но это здорово, что ты закричала".
Бросив еще один пораженный взгляд на дерево, он взял меня за плечи и поторопил к входной двери. Ветки все время падают с деревьев, думала я. Но с другой стороны, это меньше кажется совпадением, если вы понимаете, что телекинетическая девочка проходила рядом, когда это случилось.
Это я только что сделала? Это я чуть не убила Сэма?
8. Возвращение на родину
15 августа 1950 года
Я проводил все больше и больше времени с Хью в последнее время. Он хороший человек, очень подходит для ковена из Бостона называется Сэлдайр. Хотя он на десять лет старше, чем я, мы, кажется прекрасная пара.
Хью профессор германских языков на Simmons College в Бостоне, и он написал несколько учебников. Это делает его более или менее, идеальный мужем Рованванда. Я знаю, что это то, что мать и отец думают, во всяком случае. Они очень любили его.
Я действительно не чувствую, что готова для вступления в брак, но я знаю, что я должна выйти замуж. Я боролась, когда они впервые заговорил об этом, но теперь я вижу, что я была эгоисткой и дурой. Мне девятнадцать лет. Я должна принять свои обязанности. Конечно, это немыслимо, что я должна оставить Глостера. Наша семья глава Roiseal. Как старший ребенок я приму ковен когда мама и папа уйдут. Вот как это было всегда.
- Ивэн
В отличие от дружеского приема у дверей Сэма, мое появление в доме Кёртисов было жутким с самого начала. Женщина, открывшая дверь, лишь слегка походила на Сэма. Она была примерно того же возраста, и ее короткие волосы были абсолютно светлыми. Она казалась ошарашенной моим присутствием, как если бы я стояла там голой.
"Это дочь Сары, Алиса", - сказал Сэм тихо, упуская какие-либо приветствия.
"Богиня", прошептала она, отступая, "это как смотреть на привидение."
"Это Рус", - объяснил мне Сэм, указывая на женщину, выглядевшую пораженной. "Рус и я кузены"
К Рут вернулось самообладание, однако ее изумленный взгляд все еще оставался немного безумным.
"Рада познакомиться, Алиса", - сказала она.
"Моя мама дома?", - спросил Сэм, жестом приглашая меня внутрь.
"В кабинете…" - ответила Рут. Ее глаза все еще были полны немыми вопросами. Сэм кивнул, словно говоря, что он всё объяснит сразу, как только сможет.
В доме всё было пугающе вычищено. Темная массивная деревянная мебель сияла. Деревянные полы сверкали. Не было ничего лишнего: ни кип журналов, ни предметов на ступеньках, ни стопок писем. Лишь прохладный легкий ветерок слабо скользил по строгому коридору в тщетных поисках пыльных шариков, которые можно раздуть повсюду.
Сэм жестом указал, чтобы я подождала минутку, и затем взял Рут за локоть и сопроводил ее в помещение, похожее на кухню в колониальном стиле. Я заметила там кирпичный камин рядом с большим деревянным рабочим столом. Я могла расслышать их, говорящих низкими, настойчивыми голосами. Когда они вернулись, Рут выглядела даже более нервной, чем до этого. Бросив на Сэма заключительный взгляд, она постучала по стене. Это показалось мне нереально диким, однако затем она потянулась и схватилась за две маленьких зазубринки в старой панельной обшивке. Они оказались рукоятками пары древних раздвижных деревянных кабинетных дверей. Открывая их, Рут разоблачила еще одну комнату, на этот раз маленькую и тесную, плотно обставленную старинной мебелью. Она завела меня внутрь.
Там за большим письменным столом сидела более взрослая женщина. Даже хотя было воскресное утро, она была идеально одетой в строгую голубую блузку и черные брюки. Ее волосы были серого цвета с голубым отливом и белой прядью впереди. Они были подстрижены четко до плеча и элегантно развевались от лица. На четырех из ее длинных пальцев были серебряные кольца. Она постукивала одним из них по столу, пока работала.
"Сэм", - сказала она не глядя, - "Ты нужен мне, чтобы…"
Она прервалась, и я увидела, что она начала осознавать мое присутствие. Это ударило ее физически, как если бы ее стул с легкостью подлетел над ней, вынуждая упасть. Она взглянула прямо на меня. Ее бледные глаза сузились. Она не выглядела намного старше моего папы, но я знала, что ей должно быть около семидесяти. Это была Эвелин Кёртис, моя бабушка.
Радио-телефон упал с одного из столов, что заставило каждого, за исключением Эвелин, подпрыгнуть. Сэм достал его и положил обратно на базу.
"Сара?" - спросила она, краска отлила от ее лица.
"Нет, тетя Эвелин", - мягко сказала Рут. "Это дочь Сары, Алиса".
Либо у них самые громкие часы в мире, либо в кабинете было по-настоящему тихо. Всё, что я слышала - это тиканье. Это, думала я, моя бабушка. Бабушки должны хотеть видеть тебя в любое время, подбежать и обнять тебя, задарить подарками. Моя - пристально разглядывала меня, пропуская внутрь, с головы до пят.
"Я вижу", - в итоге сказала она, ее глаза прищурились в уголках. "Вероятно, тебе следует присесть. Рут, не могла бы ты принести чай?"
"Как ты добралась сюда?" - спросила она. "Ты со своим отцом?"
"Нет", - объяснила я, чувствуя, как моя кожа всецело леденеет. "Я приехала сама. Я хотела познакомиться с маминой - моей - семьей".
Она взглянула на Сэма многозначительным, и совсем не дружелюбным, взглядом.
"Алиса связалась со мной несколько дней назад", - пояснил Сэм, потянувшись и взяв меня за руку. "Она сама предприняла меры, чтобы найти меня. Она хочет узнать о нас".
Эвелин застыла и даже еще более выпрямилась. Я моментально уловила, о чем говорил Сэм, когда мы выходили из автомобиля, и осознала, что я и близко не была к этому готова, как мне казалось ранее. Сэм сжал мою руку, словно мог чувствовать, как моя уверенность тает.
"Я вижу", - снова сказала Эвелин. "Вероятно, мы можем поговорить минутку, Сэм".
Сэм сжал челюсти, но кивнул.
"Мы всего на минутку", - сказал он, поворачиваясь ко мне. "Почему бы тебе не взглянуть на старую комнату твоей мамы?"
"Конечно," Я кивнула молча.
"Поверни направо, поднявшись по лестнице", - сказал он. "Она в конце коридора".
Я извинилась и выскользнула в кабинетные двери позади себя. Пока я поднималась по ступенькам, странные ощущения начали накатывать на меня: неровные, неспокойные сигналы, порции душевного волнения - от которых дрожали ноги. Дом моей мамы. Это был он, точно такой, каким она описывала его. Четыре панельных двери со старыми засовами. Ступеньки, с которых упал Сэм. Я даже наклонилась и рассмотрела толстый скол, который она оставила, выбив одну из стоек перил, когда несла вниз велосипед после того, как Сэм спрятал его на вдовьей площадке. След был закрашен поверх, но отметина до сих пор оставалась там.
Это был дом моей матери.
Я нашла комнату в конце коридора и осторожно открыла дверь. В моем воображении, я почти перенеслась в ранние семидесятые. Моя мама описывала свою комнату в Книге Теней. Голубые стены, раскрашенные ею желтыми звездами. Плетенный ковер на твердом деревянном полу. Бамбуковые жалюзи на окне и бумажные фонари верхнего света. Кровать, укрытая старым семейным лоскутным одеялом. Портативный граммофон и письменный стол с печатной машинкой. Плакаты с ее любимыми рок-звездами на дверях шкафа.
Комната, в которой я себя обнаружила, была строгой и стерильной, выкрашенной в ровный желтоватый цвет, все следы ручной работы моей мамы исчезли. На полу лежал плюшевый ковер цвета кофе. Аккуратный рабочий столик у окна, книжный стеллаж и огромный шкаф, наполненный различными предметами Виккан и домашнего обихода. Не осталось ничего из мебели, описанной моей мамой - даже старой кровати. Ничего. Всё исчезло, все следы моей мамы уничтожены. Я не смогла удержаться от мысли о происходящем в моем собственном доме, Хилари и ее планами тотального господства.
Впервые за эту сумасшедшую поездку тяжесть всего этого обрушилась на меня. Я была потеряна. Казалось, будто моя бабушка совсем не была чрезвычайно рада видеть меня. И что-то определенно шло не так. Каждый был на грани. Я предполагала, что каким-то чудом найду здесь маму, либо, по крайней мере, любящих родственников и теплые воспоминания. Но в этой стерильной комнате стало очевидным, что здесь не было ничего для меня.
Голоса. Я осмотрелась. Я могла слышать голоса. Теперь я сходила с ума? Нет, поняла я. В углу было вентиляционное отверстие. Я слышала беседу, происходившую внизу.
"… и она упала вниз?" - спросила Рут.
"Прямо вниз. Без предупреждения… ну, не считая Алису. Это здорово, что она была там".
"Насколько большой она была?"
"Достаточно большой", - ответил Сэм. "Она могла нокаутировать меня или хуже".
"Тетя Эвелин", - сказала Рут, ее голос был полон ужаса, - "мы не можем позволить этому продолжаться. Каждый раз становится хуже. Вспомните, что случилось с Бриджид и печью. А сейчас это. Они оба могли быть убиты".
Что это было? О чем они говорили? Это было больше, чем просто одна ветка.
"Совет", - добавил Сэм твердо. "Мама, пришло время обратиться к ним. Это действительно дело по их части. У них есть ресурсы, и они специалисты…"
"Я уже поработала со специалистами", - отрезала Эвелин, - "Они ничего не сделали, я сама займусь этим…"
Звук разбивающего стекла заставил меня подскочить, и я обернулась, чтобы увидеть то, что когда-то было лампой. Теперь это была груда кусков стекла, рассыпавшихся под странной тенью на полу. Я поспешила собрать их. О, Боже. Еще один телекинетический приступ. Лампу было абсолютно невозможно починить. Я так отчаянно пыталась совершить заклинание, чтобы собрать куски вместе, но истина заключалась в том, что я немного знала заклинаний и определенно ни одного в области лампового ремонта. Я ничего не могла поделать. Ветка, телефон… теперь я взяла и уничтожила бабушкину лампу.
В то время как я боролась со слезами, светловолосая девушка примерно моего возраста заглянула в дверной проем. Она обладала некоторыми царственными манерами Эвелин, но ее глаза являлись более душевными, как и у Сэма. Ее золотистые волосы были собраны в шишку на затылке.