Донна мысленно отмечала каждый взгляд из тех, которые она собрала, пока направлялась в комнату свиданий в "Паркхерсте". Она уселась за небольшой столик и стала наблюдать за поведением семей вокруг нее. Маленькие дети играли с отцами, а матери смотрели на них. Женщины, навещавшие сыновей, изумленно взирали на своих великовозрастных детей, словно недоумевая, что делают здесь их мальчики. Заключенные с интересом разглядывали собственных жен, упиваясь видом и голосами своих родных. Сидевший неподалеку от Донны мужчина качал на коленях маленького ребенка и одновременно болтал с семьей; судя по его обыденному виду, он чувствовал себя вполне в своей тарелке, словно пребывание в тюрьме было для него естественным делом. Впрочем, Донна подозревала, что у большинства мужчин-заключенных дела обстояли именно таким образом.
Изящный, высокий и моложавый человек с несколько женоподобным обликом подошел к ней.
- Привет! меня зовут Альберт, но все называют меня Сэди. Вы ведь Донна Брунос, не так ли?
- Здравствуйте, - кивнула она.
- Я знаю вашего мужа Джорджио. Он делит камеру с моим приятелем Тимми. Я полагаю, Джорджио упоминал о нем?
Донна снова кивнула, еще не зная, как ей следует обращаться к стоявшему перед ней явному трансвеститу.
- Я просто хотел сказать, что мне нравится ваш костюм, дорогая. Синий цвет подчеркивает глубину ваших глаз. Вам всегда нужно носить замшу. Вам она очень идет, дорогая. Вы ведь такая тоненькая, а эта короткая юбка превосходно показывает ваши ножки. Костюм, конечно, итальянский?
Донна утвердительно качнула головой.
- Так я и подумал. Эти итальяшки здорово выделывают замшу и кожу. Ну, я лучше пойду к моему гостю. В любом случае мне было приятно увидеть вас.
- Мне тоже было приятно. - Донна улыбнулась ему. Альберт-Сэди подсел к своему гостю, пожилому человеку в деловом костюме.
Она радостно увидела, что в комнату ввели Джорджио. Встала с места и помахала ему рукой.
Лицо Джорджио расплылось в улыбке, едва он увидел, кто пришел навестить его. Он бросился к Донне и крепко поцеловал ее в губы. Причем не мог оторваться от нее минуты две, до тех пор, пока тюремщик не воскликнул:
- Ну, хватит Брунос, хорош! Тебе еще не разрешили супружеские визиты, парень.
Донна почувствовала, что как кровь бросилась ей в лицо от этих слов.
- Как я рад тебя видеть, дорогая! Я так по тебе соскучился!
Они присели за столик, и Джорджио немедленно вцепился ей в руку.
- Ты единственная женщина из всех, кого я знаю, которая еще не разучилась краснеть. Теперь девушки рано становятся слишком уж сведущими. Это - одна из твоих наиболее привлекательных черт… Ты выглядишь фантастично, Донна! Этот костюм просто классный!
Донне было приятно видеть ревнивое и восхищенное выражение на его лице.
- Что ж, он и мне самой нравится.
- И также всем старым хрычам, что сидят здесь, судя по их взглядам, - усмехнулся Джорджио. - Ты прекрасна, Донна. Я знаю, что никогда достаточно часто не говорил тебе об этом. Но я всегда так думал, клянусь!..
Она почувствовала, как у нее задрожали губы от его слов. И сама не могла спокойно смотреть на него в упор. "Какой же он красивый, мой муж", - подумала Донна.
- Прости меня за тот день, - продолжал он. - Ты была права во всем, что тогда сказала. Я просто не хотел тебя волновать. Тебе следует в это поверить. Я всегда хотел для тебя всего наилучшего. Я понимаю, что был глупцом, что вляпался во все это. Но я никогда, даже ни на минуту не предполагал, что все обернется так плохо.
Донна грустно улыбнулась.
- Я знаю о "Поговори с…", Джорджио. Знаю обо всем.
Он заглянул ей в глаза:
- Вообще-то я никогда не имею практического отношения к агентству "Поговори с…".
- Я знаю и это! - резко оборвала его Донна - Стефан все мне объяснил. Если - и это большое "если", - я решусь помочь тебе, Джорджио, ты должен быть со мной абсолютно честен.
Он почувствовал, что у него поднимается настроение от ее слов.
- В глубине души я знала, что ты не такой кошерный в жизни, как ты сам, Джорджио, выражаешься. Все эти годы я о многом догадывалась, даже если никогда не облекала свои мысли в слова. Однако ты мой муж, и я люблю тебя. И всегда любила тебя, Джорджио. Даже после всего этого… - она в умоляющем жесте простерла к нему руки, - по-прежнему люблю тебя!
Глаза Джорджио наполнились слезами.
- А я всегда любил тебя, детка, и ты знаешь об этом.
Донна кивнула.
- Этот Левис - насколько он опасен для тебя?
- Очень опасен! Как я уже говорил тебе, он покончил с Уилсоном. Здесь он владеет всем: тюремщиками, заключенными - всеми. Левис просадил вместе со мной много денег за границей, а теперь думает, будто я его подставил. Прямо говорю тебе, Донна, никто не может меня отсюда вытащить законным путем. Он уже сказал мне, что у меня нет никаких шансов на пересмотр дела. Левис думает, что все это - большая шутка. Я сказал ему какую-то глупость. Наплел, будто спрятал деньги и позже верну их ему. Благодаря этому он сейчас со мной мил. Но я никогда не смогу собрать ему такую сумму, какую он требует. Даже если мы продадим дом и все, что у нас есть.
- Значит, у него такая большая власть?
Джорджио горько засмеялся:
- Слушай, Донна, большинство людей понятия не имеют, что творится в этой стране. Левис может получить поддержку в палате общин, если захочет этого. Похоже, все продаются за те или иные деньги, и он точно знает, кто сколько стоит. Таким образом, Левис заправлял делами много лет. Они его изловили только на мошенничестве. Никто не сможет доказать ничего другого, потому что у него есть могущественные друзья. На самом деле я не удивлюсь, если в один прекрасный день Левиса поднимут с койки и с помпой выведут отсюда на основании решения о помиловании. Если такое решение можно купить, то Левис в состоянии это себе позволить… Все боятся его, - продолжал Джорджио, - все. И тут нечего стыдиться, потому что Левиса страшатся и закоренелые преступники. Ты не представляешь, как тут мерзко, дорогая! Это настоящая выгребная яма, поверь мне! А для Левиса здесь даже готовят специальную еду. Да у него больше привилегий, чем у чертова губернатора!.. Вчера несколько человек изнасиловали в душевой тюрьмы молодого парня, которого посадили за растление ребенка: подонок надругался над пятилетней девочкой. Левис проследил за тем, чтобы парня изувечили. И эти люди его за это уважают. Вот с такими типами мне приходится иметь дело. Камеру изнасилованного парня одним поздним вечером подожгут, как только он вернется из больничного крыла. Эти люди - мразь. И Левис всеми ими заправляет. У него есть такие ставленники, которые могут подвергнуть тебя пыткам просто ради смеха, чтобы чем-то заняться. Сам Левис крайне жестокая личность, и он наслаждается, когда кому-то причиняют боль. Жизнь здесь - это постоянный кошмар, Дон-Дон. Мне надо бежать. Это для меня единственный способ выбраться отсюда, иначе меня просто привезут домой в ящике.
Донна облизнула пересохшие губы. На лице ее еще сохранялось выражение легкого недоверия.
- Но как мы можем вытащить тебя из тюрьмы?
Джорджио криво усмехнулся:
- У меня есть старый приятель, Алан Кокс, который мне кое-чем обязан.
Мы долго с ним работали вместе. Когда-то Алан был кем-то вроде Левиса. Хотя он-то никогда ничего не делал ради собственной забавы: если Алан кого-то обижал, то на это имелись причины, и эти люди обязательно участвовали в большой игре. Это действительно было нечто похожее на занимательную азартную игру, если хочешь. Если ты встретишься с ним, он нам поможет. Я точно знаю, поможет! Но это надо держать в секрете, при себе. Не говори об этом даже Стефану. Никому не говори! Так будет лучше всего. Чем меньше людей будет знать о твоих контактах с Коксом, тем лучше. У Левиса длинные руки и большие уши, дорогая, и он очень опасен. Я не хочу, чтобы он причинил тебе зло.
- А чем сейчас занимается этот Алан?
- Он содержит ночной клуб в Вест-Энде и парочку ресторанов. Кокс отсидел за убийство. Отбыл срок и теперь не высовывается. Отстранился от дел. Алан не хочет опять возвращаться к преступной жизни.
- А кого он убил? - широко раскрыла глаза Донна.
- Это даже в некотором роде занимательно. Алан забил до смерти мелкого вора-карманника по имени Танг. Тот был из Чайнатауна. Дельце этого Танга гроша ломаного не стоило: немного промышлял наркотиками, содержал несколько девчонок - ничего особенного. Никто не знает, почему Алан так поступил. Сам он никогда об этом не говорил, а я никогда не спрашивал.
- А откуда ты знаешь всех этих людей, Джорджио?
Он пожал плечами:
- Мы вроде бы это уже обсудили: такой я противный мальчик. В моей игре, в строительстве и в делах с машинами можно встретить кого угодно, дорогая. Я никогда не осуждал подобных типов, просто брал их деньги в оборот. А эти деньги обеспечивали нам тот образ жизни, к которому мы привыкли.
- Но ведь из-за этого ты и попал в беду! - Донна произнесла последние слова с горечью.
- Это продолжалось совсем недолго, Донна, - возразил он. - Да, я был у пропасти. Откуда я мог знать, что все это опрокинет мою лодку? Раньше ничего подобного не случалось…
- Да, думаю, такого еще не было, - тяжело вздохнула Донна. - Ну и где же мне надо искать этого Алана?
- Ты можешь найти его в любой из вечеров в его собственном ресторане на Греческой улице. Не волнуйся насчет разговора с ним: ты можешь говорить ему все, абсолютно все. Объясни Алану насчет Левиса - ему следует знать обо всем. Ресторан Алана Кокса называется "Амиго". Постарайся не забыть представиться ему как жена Джорджио, ладно? И пусть он убедится, что ты действительно моя жена, прежде чем начнешь с ним разговаривать.
- Ну, хорошо. Я сегодня же поеду.
Джорджио опять схватил ее за руку.
- Ты умная девочка, Донна. Я знал, что могу доверять тебе.
- А ты и вправду думаешь, что он сможет вытащить тебя отсюда?
- Если кто-то и сможет, так это будет Алан.
- А если он согласится, тогда что мы будем делать дальше?
Джорджио поцеловал ей пальцы.
- Все по порядку, малышка. Давай сначала сосредоточимся на том, что надо делать, чтобы мне удалось отсюда выбраться, а уж затем начнем строить планы. Ну, а теперь как насчет чашечки кофе?
Донна вручила ему кошелек и проводила взглядом, пока он шел к стойке бара.
У Донны было ощущение, что она медленно сходит с ума. И что весь мир тоже обезумел. Она зажгла себе сигарету и не удивилась, заметив, что у нее дрожат руки.
Донна припарковалась на улице Фритт и медленно пошла в сторону Греческой улицы. Для жителей Сохо еще только наступал ранний вечер пятницы: всего-то начало одиннадцатого. Донна с интересом оглядывала окрестности. Когда она колесила вокруг в поисках места для парковки, ее поразило, сколько женщин находится здесь, размещаясь на своего рода открытых эстрадах. Некоторые из них, почти раздетые, спускались на мостовую, громко рекламируя разные товары и услуги и описывая те восторги, которые ждут посетителей маленьких клубов и киношек.
На одной молодой девушке, к примеру, она видела костюм цвета персика: у той были непомерно длинные ноги и маленькие грудки, в плотно облегающих шортах с люрексом и упакованные в такую же блузку. Черные лосины другой девицы были сплошь в спущенных петлях и больших дырах. Еще одна девица на улице Олд-Комптон ругалась с прохожим, который, по-видимому, сказал ей какую-то непристойность: ее громкий голос и омерзительные словечки потрясли Донну до глубины души. Она медленно вела машину, двигаясь вслед за черным кебом, битком набитым бизнесменами в деловых костюмах. Проезжая мимо девушки, Донна с изумлением отметила, что той на вид около шестнадцати лет, хоть лицо ее было заштукатурено макияжем, а глаза неестественно ярко горели. Последним, что заметила Донна, стал крайне неприличный жест, который девица изобразила, поглядев вслед проходившему мимо мужчине и при этом оглушительно заржав. Черный кеб выгрузил своих пассажиров возле гастронома, и Донна с облегчением проследовала дальше. На какой-то миг она испугалась, что девица может обратить и на нее свое внимание…
Приближаясь к ресторану "Амиго", она ощутила восхитительный аромат свежеиспеченного хлеба. Запах привел ее к двери маленького ресторана, и у нее поднялось настроение от приятных, как-то связанных с домом ассоциаций.
Молодой человек в вечернем костюме, с приятной улыбкой на лице приблизился к ней, как только она вошла в ресторан.
- Чем могу помочь вам, мадам? - В его голосе звучал настоящий итальянский акцент, и Донна почувствовала, что улыбается ему в ответ.
- Я приехала повидаться с мистером Аланом Коксом. Меня зовут миссис Джорджио Брунос.
Мужчина долго и пристально смотрел на нее, прежде чем ответить:
- Мистер Кокс ни с кем не встречается без предварительной договоренности.
Донна от волнения судорожно сглотнула:
- Если вы будете так добры и передадите мистеру Коксу, что я здесь, то уверена, он примет меня. Скажите ему, что пришла жена Джорджио Бруноса. Обязательно подчеркните этот факт!..
Не дожидаясь ответа, Донна устроилась на табурете перед стойкой бара и заказала себе напиток:
- Белое вино и содовую, пожалуйста!
Бармен, стоявший за стойкой, взглянул на метрдотеля, прежде чем обслужить ее. Донна могла видеть в зеркале на задней стене бара, как тот утвердительно кивнул головой. Настроение у нее испортилось. Она расстроенно обвела ресторан взглядом, чувствуя себя так, словно ей предстояла аудиенция у Папы Римского.
- Пока вы пьете, я посмотрю, свободен ли мистер Кокс-Метрдотель, все тот же молодой человек с итальянским акцентом, произнес эти слова с нарочитым безразличием.
Донна кивнула и взяла предложенный барменом бокал. Она принялась пить вино, чтобы как-то скрыть свое смущение. Уже не в первый раз за этот день Донна спрашивала себя: а не сошла ли она с ума, решившись выполнить просьбу Джорджио?
Риккардо поднялся вверх по крутой лестнице, которая привела его в офис Алана Кокса… Сейчас в ресторане было тихо и безлюдно. А когда зал оживет, Алан спустится вниз на часок и возьмет бразды правления на себя. Начнет болтать с клиентами. Убедится, что сегодня все прекрасно проводят здесь время.
Клиентура "Амиго" была весьма представительной: в основном высший слой издательского и рекламного менеджмента, боссы с телевидения - те, кто предпочитал приглушенную роскошь "Амиго" ветхости "Грушо". Ресторан также принимал у себя избранное общество из числа высокопоставленных негодяев с их партнерами: мужчины, носившие сшитые на заказ костюмы, обсуждали здесь свои дела с банкирами и бухгалтерами, на которых они надеялись произвести должное впечатление. Последняя группа посетителей придавала своим присутствием ресторану легкое ощущение опасности. В отличие от "Ланнгана" или "Дель Урго", где столик мог заказать себе каждый, здесь руководствовались принципом: личность посетителя должна соответствовать имиджу "Амиго". Хозяин ресторана порой действовал в этом отношении жестко. Одной звезде было прямо и открыто указано на дверь. Сам Алан Кокс лично выдворил из ресторана несколько человек. Вместе с тем "Амиго" считался рестораном, куда человек мог смело привести, кого хотел: жену, мать, любовницу или деловых партнеров. Главный зал ресторана предназначался для курящих: зал для наиболее избранной части посетителей размещался внизу, в полуподвале. Для того, чтобы попасть туда, нужно было иметь власть и немалое влияние.
Алан Кокс сидел за рабочим столом в своем офисе и готовил меню на предстоящую неделю. Его шеф-повар, Дэвид Смолс, стоял рядом, терпеливо ожидая решения босса.
Кокс внимательно прочитал меню и сделал пометки поверх отпечатанного текста. В "Амиго" всегда имелось несколько разных меню. Как правило, все блюда были настолько вкусными, что люди непременно заказывали их. Самый дешевый обед в "Амиго" обходился в сорок пять фунтов с человека. Здесь не давали домашних вин, и самое дешевое стоило семнадцать фунтов за бутылку. В "Амиго" можно есть и пить, если вы имели возможность заплатить за доставленное вам удовольствие, по крайней мере, сто пятьдесят фунтов с пары. Алана Кокса порой удивлял тот факт, что люди так стремятся сделаться постоянными клиентами его заведения.
Дэвид заметил мимолетную улыбку на лице босса и чуть расслабился.
- Эти меню хороши. Можете использовать их с завтрашнего дня. Я поменял только два пункта - в меню на понедельник и на пятницу. Сколько раз вам повторять, что мне нравится включать в меню на пятницу рыбу?
- Простите, мистер Кокс.
Алан Кокс выпустил изо рта клуб дыма от большой сигары.
- И сколько раз вам напоминать, Дэвид, что мое имя Алан? Или Ал. Зарубите себе это на носу! И, пожалуйста, перестаньте называть меня мистером Коксом. Я пока еще не впал в старческое слабоумие!
Дэвид позволил себе усмехнуться.
- Я отнесу это на кухню. Мне показалось, что паштет прошлой ночью был особенно хорош. А как вам?
Алан Кокс кивнул:
- Это опять работа того молодого парня?
Дэвид утвердительно качнул головой.
- У него определенно есть дар, Алан.
- Хорошо. Присмотри за ним, Дэви, дружище.
Послышался тихий стук в дверь кабинета, и Алан громко сказал:
- Войдите!
Дэвид вышел, забрав с собой меню, и Алан поздоровался с метрдотелем.
- Риккардо, чем могу быть тебе полезен?
- Там внизу леди, она пришла увидеться с вами, мистер Кокс.
- Она назвала свое имя? - нахмурился он.
- Конечно, да. Это миссис Джорджио Брунос.
У Алана удивленно изогнулись брови.
- А как она выглядит?
- Ей далеко за тридцать. Хорошо одета. Я бы сказал, что на ней оригинальный, даже авторский костюм. Изящная, не очень высокая, и у нее красивые ноги. Очень красивая фигура. Классическая красота и при этом легкий макияж. Весьма решительно настроена.
Алан улыбнулся.
- В таком случае присылайте ее ко мне наверх! - Когда Риккардо уже подошел к двери, Алан вдруг спросил: - А какой размер обуви она носит, как вы думаете?
Риккардо помолчал в раздумье. И ответил:
- Десятидолларовая бумажка говорит, что она носит четвертый размер.
- Вы попали в точку! - рассмеялся Алан.
Спустя пять минут Донна поднималась по покрытым толстым ковром ступенькам. Ее напиток на маленьком подносе нес за ней Риккардо, который любезно проводил ее прямо в большой кабинет босса.
Первой реакцией Донны при взгляде на Алана Кокса было откровенное изумление: он выглядел настолько огромным, что, казалось, заполнял собой всю комнату. Его густые роскошные волосы отличались красивым золотистым оттенком, напоминая цветом золотой соверен. Кокс подстригал их в стиле университетского мальчика, и эта прическа прекрасно подходила к его загорелому лицу. У него были полные губы и синие глаза, настолько темные, что они казались фиолетовыми. И только римский нос резко выделялся среди прочих гармонических черт и служил вечным напоминанием о годах, когда он участвовал в кулачных боях…