Донна смотрела на факс в недоумении, словно никогда раньше его не видела: "Кто этот Кэнди, черт побери?.. - Судя по клише вверху страницы, бумага пришла из отеля "Бэй Вью", находившегося в Шри-Ланке. Донна читала и перечитывала короткое послание, но концы с концами все равно не сходились. - …Какую погрузку? Джорджио говорил мне, что правительственные круги остановили строительство. Тогда что это за новые неприятности?"
О муже она больше не думала, погрузившись в изучение письма.
"Мне надо докопаться до сути этого. Дэви придется ответить на несколько моих вопросов. И весьма скоро… - Она отметила номер факса на верхней части страницы и, сама не зная для чего, заперла факс в ящик стола. Долли вечно сновала по всему дому, и что-то подсказывало Донне, что лучше сохранить послание в тайне хотя бы на некоторое время. - …Вот еще очередная великая тайна Бруноса! Хорошо зная Джорджио, я допускаю, что не смогу добиться от него прямого ответа на вопрос об этом".
Кэрол находилась в офисе, когда туда приехала Донна, и обе женщины быстро втянулись в обычную болтовню за чашкой кофе. Кэрол Джексон хорошо умела непринужденно вести малозначащую беседу и буквально расцветала в ходе нее.
- У моего Крисси куча разных неприятностей в школе. Я сказала Дэви, чтобы он дал ему подзатыльник, но он не сделал этого. Придется мне самой. Как всегда!
- А что он натворил?
Кэрол покачала головой.
- Если я скажу тебе, Донна, ты не поверишь. Этот мальчишка - точно как его отец: вечно влезает во что ни попадя. Ему всего пятнадцать, а выглядит он на все тридцать, вот в чем проблема.
Донна сочувственно улыбнулась.
- А, кстати, где Дэви? Мне нужно с ним поговорить.
- Вышел, - пожала плечами Кэрол. - Я и знать не знаю, когда он вернется. У него там какое-то дельце.
Донна закатила глаза к потолку:
- Если бы мы получали пенс каждый раз, когда мужчины упоминали бы о делах!
Кэрол потрясенно рассмеялась: "Донна заговорила как настоящая жена преступника!" Однако Кэрол не была уверена, что ей нравится такая перемена.
- А я могу тебе помочь? - нерешительно спросила она.
Донна внимательно посмотрела на Кэрол, прежде чем ответить ей: Кэрол, как всегда, ярко накрасилась, высоко на макушке заколола волосы, надела слишком много золотых украшений… Но Донна уже знала добрую сторону души Кэрол, проглядывавшую за всем этим антуражем, и поэтому, призвав все свое мужество себе в помощь, задала вопрос:
- Что происходит в Шри-Ланке, Кэрол?
Донна увидела, как Кэрол нервно облизнула губы и опустила глаза.
- Я не знаю. Если ты что-то знаешь, то расскажи и мне, Донна.
Донна ощутила, как от этих слов по комнате словно пробежал холодок.
- Ну, ладно тебе, Кэрол, я же не дура. Что происходит в Шри-Ланке? Возможно, ты знаешь больше, чем Дэви. Мне прекрасно известно: ты поставила себе цель знать все. Так почему же ты не желаешь поделиться информацией со мной? В конце концов, предполагается, что я владею землей там, в Шри-Ланке, а также землей в Таиланде. Мне кажется, я имею право знать, что там происходит. Кэрол закурила "Ротманс" и посмотрела Донне в глаза.
- Ты хочешь знать правду, Донна? Правда в том, что я действительно ничего не знаю наверняка о происходящем там. За этим следят Стефан и Дэви. Это одно из немногих дел, которые Дэви никогда не обсуждает со мной.
Донна различила тревогу в голосе Кэрол. И копнула глубже:
- Значит, ты думаешь, что бы там ни было, это нечто нелегальное?
Кэрол криво улыбнулась.
- Все, чего бы они ни коснулись, становится немножко незаконным. Но когда в какое-то дело глубоко втянут Стефан, тогда оно меня по-настоящему тревожит. Все, чего касается он, становится откровенно грязным.
Донна непонимающе уставилась на Кэрол:
- Грязным? Каким образом?
Кэрол с размаху вдавила в пепельницу сигарету и процедила сквозь зубы:
- Просто становится грязным, и все! Прогнившим, мерзким, гадким. А почему ты спрашиваешь о Шри-Ланке, Донна? Ты что-то слышала?
Донна сглотнула ком, застрявший в горле.
- Просто я нашла кое-какие бумаги в сейфе Джорджио и заинтересовалась, о чем в них может идти речь. Вот и все.
Кэрол закурила очередную сигарету.
- Ты сегодня какая-то резкая, девочка. Правда, резкая. Как женщина, у которой голова забита проблемами.
- Я не спала прошлой ночью, Кэрол. И у меня на самом деле голова черти чем забита.
- Скучаешь по Джорджио?
Донна чуть заметно кивнула.
- Иногда я ненавижу его, Кэрол, за все, что он сделал. И за то, что он требует от меня. Но, даже осознавая это, я сделаю все, что он хочет, невзирая ни на что.
- Я чувствую то же самое по отношению к Дэви, - призналась Кэрол. - О, я знаю, для тебя он - не подарок. Но для меня-то он - единый свет в окошке. Я не могу жить без него, понимаешь? - Когда Кэрол говорила это, ее суровые черты смягчились, и Донна вдруг увидела в ней ту девушку, которой была Кэрол много-много лет назад. - Иногда мне ничего не стоит разорвать его на щепки, избить до полусмерти бейсбольной битой, особенно когда я узнаю, что он опять за кем-то волочился. Но за всем этим лежит один и тот же факт: я даже подумать не могу о том, чтобы жить без него… Мы стареем, девочка, - печально продолжила Кэрол, - а мужчины - нет. О, у них все по-другому: прибавляются года, но не мозги. Большинством мужчин правит их член, а не голова, и так продолжается, пока они не впадают в старческий маразм. Ты только посмотри на политиков, которые начинают суетиться, если вблизи оказывается чья-нибудь юбка. И нам остается лишь глотать это, как бы оно ни было горько и обидно.
Донна кивнула. Она тоже понимала это. Чувство солидарности с Кэрол буквально захлестнуло ее.
- Я никогда не могла понять женщин, которые остаются возле своих мужей после того, как их прилюдно осрамили!..
- А я могу! - захихикала Кэрол. - Потому что без мужей они ничто. Они даже не пытаются начать новую жизнь в сорок или в пятьдесят. Хотят, чтобы их счета автоматически оплачивались, нуждаются в хорошей машине, в красивом доме… Они желают, чтобы им таким образом заплатили за то, что они вырастили детей, что все эти годы принимали огонь на себя. В общем, хотят того же, что и молодые пташки: чтобы мужья их защищали. Даже в просвещенные девяностые годы не так уж много есть женщин, которые могут выжить без мужчины. Равно как и выжить рядом с ним.
Донна вздохнула.
- Я и не думала, что когда-нибудь заговорю об этом, Кэрол. Считала, что у меня все это есть. Оно и вправду у меня было. Но только потому, что я ни о чем не подозревала. Нет, не то чтобы я совсем уж пребывала в неведении. Я намеренно сделалась слепой, даже глухонемой. Трем мудрым обезьянкам до меня далеко… Мне жаль, что мы с тобой не подружились много лет назад.
Женщины долго глядели в глаза друг другу.
- Многие годы я ненавидела тебя, - порывисто призналась Кэрол. - Я ненавидела твою самоуверенность, потому что все время словно бы слышала в твоем присутствии воображаемую сирену. Мне было противно, как ты говоришь, как ведешь себя. Я ненавидела тебя потому, что сама не могла быть такой, как ты, как бы ни старалась. Я могла только оставаться самой собой.
Донна схватила руку Кэрол и с силой стиснула ее.
- А я хочу быть такой, как ты, Кэрол. Говорю это от всего сердца. По крайней мере, ты берешь у жизни все, что она преподносит тебе, - и возвращаешь ей это назад, прямо в рот. Ты сильная… Сильная женщина!
Кэрол улыбнулась. Она видела густые блестящие волосы Донны и ее прекрасную одежду, на которую старались не обращать внимания; бугорки ее маленьких грудей, прикрытые шелком; скользила взглядом по ее изящным ногам. Кэрол знала, что у Донны нет никаких изъянов на теле: ни родовых растяжек, ни варикозных вен, ни черных кровяных звездочек.
- Ты тоже сильная, Донна. Если бы только ты сама об этом знала! Ведь надо быть сильнее, чем этот чертов Арнольд Шварценеггер, чтобы двадцать лет удерживать такого человека, как Джорджио. Не унижай себя, дорогая. Ты проделала огромную работу. Твоя сила громаднее, потому что ты не знала, что борешься за Джорджио. Ты не знала, что тебе приходится конкурировать… Я же следила за мужем во весь период брака. Дэви даже не пытался скрывать от меня своих измен. Я находила письма, номера телефонов, ощущала аромат чужих духов, состирывала с его вещей губную помаду, не принадлежавшую мне. Вот почему я и до сих пор слежу за ним, как ястреб. Ты удивилась бы, глядя на глупых сучек, которые хотят немного встряхнуться, закадрив местного преступника. Это все, что в их глазах представляет собой Дэви. А для меня он - Дэви из Плейстова, Дэви, с которым я ходила в школу, Дэви, за которого я вышла замуж, Дэви, отец моих четырех детей. Я была на седьмом месяце беременности от него, когда этот ублюдок наконец-то женился на мне. И пришлось еще бороться за это. И с того самого времени я за него борюсь.
- Но он стоит этого? Всей этой борьбы? - тихо спросила Донна.
Кэрол выпрямилась на стуле и усмехнулась. На лицо ее вернулось прежнее суровое выражение… Кэрол - крепкий орешек! Кэрол - жена преступника!
- Иногда, когда я лежала ночью в постели и ждала, пока этот подлец вернется домой, я задавала себе такой же вопрос.
- А сейчас? - еще тише спросила Донна.
- Сейчас?.. - Кэрол издала ироничный смешок. - Сейчас пусть все остается так, как есть. Иначе можно считать, что я растратила впустую лучшую часть своей жизни.
Донне стало грустно. Она закурила сигарету, глубоко затянулась и сказала:
- В таком случае он и свою жизнь растратил попусту. Потому что если ты была ему не нужна, то почему он все еще здесь, с тобой?
Кэрол закусила губу и задумалась. А потом серьезным тоном ответила:
- Потому что я мать его детей, дорогая. Никакая длинноногая вертихвостка не может выдержать такой конкуренции. Я родила Джеми в сорок один год, чтобы удержать этого кобеля на месте. Он обожает ее - это его малышка. Вот все, что я имею на сегодняшний день. И я достаточно честна, чтобы признать это.
- В таком случае у тебя больше преимуществ, чем у меня, Кэрол. Кэрол готова была откусить себе язык за то, что сгоряча сболтнула лишнего. Но вместо этого она печально покачала головой:
- Вот почему я пыталась растолковать тебе - ты удерживала Джорджио без всяких оков, как бы там ни было. А с человеком вроде него для достижения этой цели нужна большая ловкость…
Донна встала, не дослушав ее.
- О, были оковы, Кэрол, были. Правда, все они висели на мне… - Она нетвердой походкой подошла к двери и приоткрыла ее. - Если ты что-то узнаешь о Шри-Ланке, сообщи мне, хорошо?
Донна вышла из офиса. А Кэрол Джексон осталась неподвижно сидеть на стуле. Ей хотелось зашить свои громадные, толстые губы. Вдруг, точно очнувшись, она вскочила, подбежала к двери, распахнула ее и громко позвала Донну, которая направлялась через двор к своей машине:
- Донна! Если я тебе понадоблюсь, позвони! Хорошо?!
Донна кивнула. И махнула на прощание рукой вновь обретенной подруге. Сквозь слезы, потоком лившиеся из глаз, она, ведя машину, даже не различала шоссе.
Глава 32
Дональд Левис торжественно вернулся в крыло, расточая улыбки приветствовавшим его заключенным. Он выглядел седым, старым и больным. Но в то же время более злобным, чем раньше. В глазах сохранялся прежний стальной блеск, а провалившиеся щеки и черные тени вокруг глаз лишь добавляли зловещих черт его и без того мрачному облику. Он двигался, слегка сутулясь; два приятеля, шедшие по бокам, казались его суровыми стражами. Никто не догадывался о боли и муках, которые вынужден был вытерпеть Левис, чтобы заставить себя просто ходить. Он все время оглядывался по сторонам вокруг себя, кивая направо и налево знакомым. Единственная искренняя улыбка его была адресована Сэди. На самом деле он хотел лишь вернуться в камеру и лечь. Но понимал, что все сразу же заметят такое проявление слабости и запомнят это на будущее. Левис осторожно присел на стул в комнате отдыха и улыбнулся Джорджио.
- Привет!
Джорджио с доброжелательным видом кивнул и спросил:
- Как ты себя чувствуешь?
Левис, продолжая улыбаться, процедил сквозь зубы:
- А как ты думаешь, мать твою? У меня такое ощущение, будто мне в спину вонзили раскаленный штырь. Но в основном со мной все тип-топ, как говорят высокопоставленные особы.
Джорджио посмотрел на него с искренней тревогой. Вблизи он хорошо видел, как еще слаб этот человек. И вопреки своим понятиям тихо и сочувственно произнес:
- А почему бы тебе не пойти и не лечь, Дональд? Ты выглядишь паршиво, приятель. Серьезно! Просто паршиво. Здесь никто не собирается с тобой соревноваться, никоим образом. Иди и отдыхай, парень, а не то навредишь себе.
Левис мрачно усмехнулся.
- От тебя сдохнуть можно, Брунос. Ты чуть ли не заставил меня поверить тебе. Я выживу. Я оклемался после шести пуль, приятель. И нужно чуть больше, чем потеря почки, чтобы запугать меня.
Джорджио грустно покачал головой.
- Ты пережил потерю почки, Дональд благодаря врачам. А теперь ты вернулся в крыло. И подвергаешь себя большой нагрузке. Господи, да у тебя же только что была серьезная операция, черт побери! Даже ты все-таки не Бог, понимаешь? И даже ты должен знать, что люди смертны. Ты угробил Тимми, и все были в шоке. Ты по-прежнему король, главарь преступной банды - так какого же черта еще хочешь доказать?!
Левис снова засмеялся, но на этот раз смех его прозвучал звонче и жестче; взоры всех присутствовавших обратились к их столику.
- Я доказываю раз и навсегда, что ничто не сможет свалить меня. А теперь давай-ка пойдем с тобой в мою камеру, и ты загрузишь там меня всем, что тут стряслось. Я слышал, у нас появились два новых любопытных обитателя; хочу, чтобы ты рассказал мне о них подробнее - все что знаешь. Идет?
Джорджио кивнул. Поднимаясь со стула, он допустил грубую ошибку: предложил помощь Левису, протянув ему руку. Но тот столь яростным ударом отбил от себя руку Джорджио, что это противоречило внешне незавидному состоянию недавнего больного.
Вся комната отдыха, все мужчины проводили взглядами их двоих, выходивших из помещения в сопровождении пары телохранителей.
Сэди положил голову на руки и задумался о Левисе и о Тимми. И вдруг почувствовал, как кто-то схватил его за руку, и удивленно выпрямился на стуле: рядом стоял молодой Бенджамин Дейвс, записной шутник их крыла.
- Не хочешь немного позабавиться, Сэйд?
Сэди посмотрел в глаза парню, ощущая только горечь и обиду.
- Сколько времени ты не был на свободе, Бенджамин? - прошипел он. - Всего год, как ты арестован, и еще три месяца - здесь. Что - уже стал настоящим мерзким бандитом? Давай-ка я дам тебе небольшой совет, дорогой. Пока с тобой все в порядке, я признаю это, но если не сможешь контролировать свои порывы, то закончишь дни, вляпавшись в серьезную болезнь, например, подцепишь СПИД. Насколько я знаю, уже трое из наших разносят этот вирус. Поэтому сделай себе же милость, сынок Бенджи: пусть лучшей подружкой станет твоя правая рука… А если ты еще раз подойдешь ко мне, то я так растрясу твой пенис, что он отвалится! И сохраню его у себя как сувенир! Ты понял?
Бенджамин вскочил со стула - воплощение юности и оскорбленного достоинства:
- Я только спросил, мать твою!
Сэди, обретя свою обычную браваду, шутливо произнес:
- Надеюсь, с настоящими девушками ты обращаешься лучше, чем со мной, сынок?
Все как один заключенные разразились хохотом. Бенджамин вихрем вылетел из комнаты отдыха.
- Долбаные потаскухи! Все вы такие! - заорал он уже из коридора.
Сэди закатил глаза и притворно вздохнул.
- Ну а теперь, - прокричал он вслед Дейвсу, - в нашем Бенджи заговорил опыт бывалого человека!
И все снова рассмеялись. Они только больше зауважали Сэди за то, что тот поставил парня на место. Ибо все понимали: если бы Бенджамина застали с Сэди теперь, в самом начале срока Дейвса, то затем его самого принялись бы использовать и оскорблять все матерые преступники, даже не дав ему пикнуть. Такой юнец, как Бенджамин, который думает, что все уже знает, а, в сущности, не знает ничего, был для них особенно лакомым куском.
Сэди вновь откинулся на спинку стула - и опять в голове его замелькали неутешительные мысли: "Левис вернулся… Вернулся и ведет себя так, словно ничего не произошло… Левис улыбнулся мне: это означает, что он по-прежнему настроен на меня. И тут я ничего не могу поделать. Ох, Если бы моей единственной проблемой был молодой Бенджамин! Насколько легче тогда стала бы моя жизнь…"
Левис вальяжно развалился на койке, а Джорджио пристроился за маленьким столиком.
- Итак, Джорджио, что тут происходило?
Тот с деланным равнодушием пожал плечами:
- То одно, то другое. Тут в крыле появилась парочка проходимцев. Но ты, несомненно, об этом знаешь. Я с ними по серьезному пока не общался: подумал, что приберегу это удовольствие для тебя. Они педофилы. Особенно тяготеют к мальчикам. Но и к маленьким девочкам тоже неравнодушны. Их на воле - целая шайка, которая действует уже несколько лет. Эти двое получили каждый по большому сроку - соответственно пятнадцать и восемнадцать лет. Они настоящее дерьмо.
Левис устало прикрыл глаза и кивнул:
- Я слышал о них. С кем нам тут приходится сидеть, а? Что бы мы с ними сделали, если бы могли сами творить правосудие? Я даже не знаю, Джорджио. Наверное, начальник совсем рехнулся, раз решил запереть их тут с нами… А что еще известно о них?
Джорджио неопределенно покачал головой.
- Сэди их знает. Но эта птичка с членом еще никому ничего не говорила. Я видел, как большой Рикки пожирал их глазами, но ничего конкретного от него не слышал. Я подумал: он просто пытается их запугать, понимаешь. Все начинают относится к ним с подозрением, потому что эти двое постоянно держатся вместе, рядом и ни с кем не обсуждают своих дел. А здесь такое поведение - все равно что втроем трахнуть девицу в зад, не так ли? Такого быть не должно. Все обсуждают свои дела - ведь это единственный способ пережить первые несколько месяцев…
Левис поднял палец, призывая Джорджио к тишине.
- А что говорили о Тимми?
Джорджио опустил глаза.
- Ты был выбит из колеи, сам знаешь. Он не заслужил этого, вот всеобщее мнение. Но я слишком хорошо тебя знаю и думаю, что это не особенно тебя волнует. Давай посмотрим правде в глаза, Дональд: тебе ведь нравится дурная слава, не так ли?
Левис усмехнулся, обнажив мелкие белые зубы.
- У меня вырезали почку, мать ее за ногу, а у тебя хватает наглости сидеть тут передо мной и говорить мне, что я был выбит из колеи! Сколько времени меня не было? Не три недели, а ты мне рассказываешь о том, что ты думаешь, словно я какой-то раздолбай? Я потерял почку. Этому уроду повезло, что я был в больнице, когда его порешили. Я сам бы истязал сутенера голыми руками, если бы со мной все было в порядке.
Джорджио провел руками по густым темным волосам и впервые после того, как оказался в "Паркхерсте", осознал, что он не боится Левиса. "Теперь этот парень слаб. Как собака, что ворчит на вожака стаи". Джорджио обнаружил, что Левис слабее, чем он думал… "А это лишь мне на пользу".