Мужчина, сидевший на боковом сиденье напротив Донны, чуть заметно улыбнулся ей. Донна проигнорировала его и в очередной раз посмотрела в окно. Она краем глаза чувствовала, как мужчина смутился, и обнаружила, что ей это доставило удовольствие… Именно мужчины покупали грязные журналы, какие она недавно видела на своем кухонном столе. Без мужчин в таких гадостях не было бы потребности. Никто никогда не слышал о женщинах, которые покупали бы журналы с детской порнографией.
"Диски находились на автомобильной площадке, а это означает, что Дэви, по крайней мере, кое-что знает о них. Знает ли он об их содержании - это уже другой вопрос. В наши дни компьютерное порно - это серьезный бизнес. Об этом постоянно орут газеты", - думала Донна. Из того, что она прочитала об этом в печати в предыдущие два дня, ей стало понятно, что не существует законодательства на этот счет. Порно приходит по телефонной линии, а потом воспроизводится в ошеломительных цветах на другом конце провода. Мужчины, используя компьютерную мышь, могут даже менять вид картинок. В Америке был зафиксирован случай, когда один человек рассылал подобную дрянь в тридцать разных стран.
Детское порно приносит огромные деньги, потому что здесь в отличие от покупки, скажем, журналов "Пентхауз" или "Мейфэа" вам приходится платить и за его незаконность, и за сам продукт. Но вряд ли этот бизнес в ближайшее время станет прибыльнее: он все шире распространяется по миру и охватывает мировой рынок.
В глубине души Донна понимала, что этот бизнес очень подходит к характеру и способностям Стефана Бруноса: "Технология его сильная сторона. Женщины - также его сильная сторона, неважно, секс ли это по телефону, или агентство эскорт-услуг. Он даже глазом не моргнет, продавая этих детишек по всему миру, развращая и используя их… Все, что мне нужно, это выяснить, участвует в этом бизнесе мой муж или нет. Выяснить со всей определенностью, потому что, пока я не буду точно этого знать, я даже не смогу спокойно смотреть ему в глаза. Очень плохо, что в этом деле замешан такой жуткий тип, как Кристофер Скотт, полнейший психопат. Но следует все точно определить, прежде чем подавать сигнал тревоги, вне зависимости от того, кого я этим отправлю на дно".
Самолет вырулил на взлётную полосу. Донна удобно откинулась на спинку сиденья, наблюдая, как воздушное судно взмывает в воздух, а огни Хитроу сияют внизу подобно гирлянде на рождественской елке.
Открыв портфель, Донна вытащила проспект отеля "Бэй Вью" с иллюстрациями, нарисованными художником. Иллюстрации были выписаны четко, красивыми, яркими красками, отчего больше походили на фотографии, чем на художественные зарисовки. Здание отеля, к примеру, отличалось потрясающе красивым фасадом: закругленные окна были украшены ставнями из тика; громадные двойные двери вели в фойе с фонтаном, окруженным мягкими креслами, по всей вероятности, обитыми плющем.
Отель на картинках выглядел прекрасно. Донна всерьез планировала поселиться в одном из его роскошных номеров на то время, пока она будет выяснять, что там, в Шри-Ланке, делает Стефан Брунос. Отель находился в Хиккадоа. "Жаль, что Стефан, скорее всего, будет использовать и пачкать его, как все, к чему бы ни прикасался", - подумала Донна.
Прижав рисунок к груди, она ярко вообразила себя в Хиккадоа вдвоем с Джорджио - как они лежат в громадной спальне, окна которой выходят на море, оба загорелые, подтянутые, наслаждающиеся морем, свежим ветерком и спокойной жизнью в Шри-Ланке… Она вспомнила, как Джорджио рассказывал ей, что страна эта - потрясающая: местные женщины невероятно красивы, а сам остров зеленый, весь какой-то пряный, и повсюду там храмы и слоны.
Донна, конечно, понимала: Джорджио мог быть замешан в ограблениях - и принимала это. После того, как она познакомилась с людьми, с которыми он путался, она признавала, что нужно быть абсолютной дурой, чтобы не принимать это. Но когда дело коснулось детских порнографических снимков, тут она не могла поверить, что ее муж и в этом замешан: "Ни за что на свете! Меня тревожит лишь то, что Стефан мог тайно втянуть в это мужа и меня. Мы об этом можем даже не подозревать, если он пользуется неизвестным нам филиалом "Поговори с…". Один только Господь знает, сколько всего таких филиалов.
Моим именем и именем Джорджио Стефан вполне способен прикрывать эту мерзость, образцы которой я сейчас везу в своей сумке".
Рикки сидел у себя в камере и читал газету, когда в дверь к нему постучал Джорджио.
- Все в порядке, Рикки? Только не говори мне, что ты умеешь читать и так далее!
Рикки громко рассмеялся.
- Я также умею считать, Джорджио, когда мне это нужно. Ну? Чем могу служить? Ты же не стал бы царапаться ко мне в дверь ради того, чтобы по-дружески поболтать.
Джорджио уселся на маленький стул с пластиковой спинкой и усмехнулся.
- Мне нужно оружие, сынок. И я готов заплатить за него.
Рикки аккуратно сложил "Гардиан" и положил газету на койку рядом с собой.
- Какое оружие?
- Какое-нибудь опасное. И небольшое. Которым можно резать.
Рикки расслабленно облокотился на койку. Густой дым от самокрутки скрывал его лицо. Джорджио отметил вздувшиеся тридцатидюймовые бицепсы, жесткий плоский живот и покачал головой: Рикки был огромен и силен.
- А для чего оно тебе нужно? Или, точнее, для кого оно тебе нужно?
- Это предоставь знать мне. А тебе разрешаю по возможности выяснить… Но, поскольку оно не для тебя, что ты беспокоишься?
Рикки улыбнулся, обнажив большие белые зубы.
- Это для Левиса?
Джорджио яростно замотал головой.
- Нет, уж, конечно, не для Дональда, черт побери. Мы с ним пришли к взаимопониманию…
- Я слышал, как об этом трепались в крыле, парень. Ты должен заплатить ему деньги. Ну, вот я и думаю: а вдруг ты не хочешь ему платить? Он сейчас слабый и, в общем, не так хорошо защищен, разве нет? В настоящий момент ты можешь навредить ему, поскольку он уязвим.
Джорджио понял, к чему клонит Рикки, и усмехнулся.
- Ты, черный сутенер! Тоже хочешь немного, не так ли?
Рикки не спеша достал новую самокрутку. И поджег ее серебряной зажигалкой "Зиппо". Глубоко затянувшись, он несколько мгновений подержал дым в легких, выпустил его наружу, а потом сказал:
- Я принимаю "черный", Джорджио, но я не сутенер. - Он усмехнулся и передал самокрутку Джорджио. (Тот молча взял ее.) - Я думаю, ты к чему-то готовишься. И очень хотел бы знать, к чему именно. Расскажи мне свою историю, грек, и, - кто знает? - возможно, мы с тобой заключим сделку.
Джорджио некоторое время курил, а затем вернул самокрутку Рикки. Тем временем его мозг работал в бешеном ритме. Наконец он нарушил молчание:
- Ты не должен это никому передавать. Это все должно остаться между нами, хорошо?
Рикки кивнул и наклонился вперед, не вставая с койки, чтобы лучше слышать.
- Ты знаешь двух типов, которых привезли неделю назад, - Твидлдума и его приятеля. Ну этих стариков?
Рикки кивнул.
- Ну, так вот. Они - подонки. Не просто извращенцы, а настоящие подонки, полная мразь. Они входят в группу педофилов, которых недавно повязали. Именно эти двое и закручивали все дело. Сэди слышал о них, и он мне на это намекнул. Очевидно, они растлили его, когда он был ребенком. Я хочу сделать так, чтобы они никогда не забыли о своей вине. Никогда! Я хочу услышать их вопли. И чтобы они разносились по всему этому проклятому крылу.
Лицо Рикки сделалось жестким.
- Грязные ублюдки! - Его сильный акцент кокни выплеснулся наружу, и претензии на мягкий выговор уроженца Вест-Индии был напрочь забыт. - Мерзкие, грязные ублюдки! Они убивали этих детишек, не так ли?
Джорджио кивнул.
- Кроме всего прочего. Один из них, этот здоровенный, Холл, в любом случае занимался такими делами много лет. Похоже, он у них главный. Сначала они мучают детей и записывают эти сцены на видео. А после делают целые состояния, продавая все эти вещи. Другой, Деннинг, тот немного придурковат. Тупой, как дерьмо. Но все равно мерзкий. Именно он растлевал их.
Рикки покачал головой, не веря своим ушам.
- И они еще сидят и жрут рядом с нами? А я еще принял сигарету от этого Деннинга вчера, мать его! Вот же проклятье! Если об этом узнают, свершится убийство.
Джорджио вздохнул.
- Вот почему не нужно, чтобы об этом узнали, понял? Я хочу все сделать сам. И мне нужно оружие. Я посвятил тебя в это, Рикки, потому что доверяю тебе. Левис знает, что я хочу их достать. И он рад, что я беру на себя эту почетную миссию. А если ты решишь когда-нибудь сделать то же самое с Левисом… То что я могу по этому поводу сказать, а?
Рикки зловеще улыбнулся.
- Значит, ты не чувствуешь необходимости как-то помочь мне разобраться со стариной Дональдом?
Джорджио покачал головой.
- Я думаю, что такому большому мальчику, как ты, не нужно помогать, чтобы справиться с карликом вроде него. Но вот его телохранители - это совсем другая игра…
Рикки вытряхнул пальцами пепел из самокрутки и положил остаток гашиша в табакерку.
- Я принял к сведению то, о чем ты сказал, Джорджио. И, между нами говоря, думаю, у нас что-нибудь да получится. А когда это намечается?
- Через десять дней. Идет?
- Мы можем справиться и раньше. Я могу приготовить оружие через три, ну, самое позднее - через четыре дня.
- Через десять дней, - твердо повторил Джорджио. - Это мой план. Я не хочу его менять. И в этом я тебе доверяю, Рикки. Просто положись на меня. О'кей?
Негр кивнул.
- Это справедливо. У тебя, должно быть, есть на то свои причины. А теперь об оружии. Я могу достать тебе лезвие. Опасный клинок. Это тебя устроит?
Джорджио радостно улыбнулся.
- С помощью него мы перевернем эту дыру!
Рикки рассмеялся.
- Но ты последи за своим соседом, этим здоровым гадом. Он готов крепко отстаивать свои интересы, могу побиться об заклад.
- Чоппер нас должен меньше всего беспокоить. Мы можем расправиться с ним через Левиса, если захотим.
- Это как раз мне подходит, Джорджио. В конце концов, мы же не хотим переборщить, правда?..
Они дружно рассмеялись.
Потом Джорджио вновь заговорил серьезно:
- И вот еще что, последнее, Рикки. Никому даже не намекай на то, кто такие Холл и его приятель. Нужно все сделать так, чтобы это оказалось полным сюрпризом для большинства. Ты можешь обо всем разболтать только в назначенный день, но не раньше, понял? Если тюремщики разнюхают, что мы проведали про них, их уберут отсюда с быстротой молнии.
- А ты знаешь, как их называет молодой Бенджи? Бивис и Батхед.
Джорджио захихикал.
- Мне это нравится! Но обещай мне, что ты не разболтаешь раньше времени!
Рикки ехидно улыбнулся.
- Не волнуйся, грек, никто ни о чем не узнает, пока я не сочту нужным.
Маэв, папаша Брунос и Марио накрывали в ресторане столы, готовясь к вечеру. Они работали в дружелюбной тишине. Папаша придал последние штрихи красивой сервировке столов, разложив на них льняные салфетки, и отошел назад, чтобы полюбоваться своей работой… Жаль, что при дневном свете ресторан выглядел несколько обветшалым. Но при вечернем приглушенном освещении он будет казаться уютным: темно-красные абажуры настенных ламп придадут обстановке ощущение домашнего тепла.
- В новом году надо будет подумать о новом оформлении интерьера, - обронил Марио.
Папаша Брунос едва заметно кивнул.
- Что скажешь, мам?
Маэв потянулась, и при этом у нее болезненно скрипнули позвонки в спине.
- Господи, я бы и этим оформлением обошлась! Но ты прав, Марио. Это место становится слишком потрепанным. Даже для нас! - Сказав это, она рассмеялась, но каким-то низким, неестественным смехом.
Марио и папаша Брунос несколько секунд смотрели друг на друга. Потом папаша Брунос вздохнул и галантно подвел жену к стулу, стоявшему возле бара.
- Ну, ладно тебе, Маэв, кончай с этим. Что с тобой происходит?
Она повела плечами.
- Все подряд. Честно говоря, Па, ты же знаешь, какая я. Не обращай внимания. Я сегодня так себя чувствую, словно мне девяносто. Из-за всех этих дел.
Она посмотрела в широкое, открытое лицо мужа и почувствовала прилив любви к нему. "Папаша Брунос - хороший человек, честный в своей основе и добрый. Как же он породил Джорджио и Стефана? Особенно Стефана… Мэри хорошая, пусть она и немножко сноб. Нуала - горластая сука, но все равно хорошая девочка. И даже Марио, мой любимчик, хоть он и чудной, как часы с двумя отвесами, все равно по-своему хорош. Патрик - порядочный и нудный, как осенний день. Но откуда же у нас появились Стефан и Джорджио?"
- Ну, давай, Маэв. Мы с тобой слишком давно живем вместе, чтобы продолжать играть в загадки. Тебя что-то тревожит. Скажи мне, женщина. Расскажи, в чем дело.
- О, тут все сразу. Джорджио в тюрьме. Стефан подводит меня. Я не доверяю этому шельмецу. Потом эти подонки, что приходили сюда на прошлой неделе и пытались нас запугать. И опять все из-за этого беспутного Джорджио. Я беспокоюсь о Донне. Она ездила в Шотландию… Я вдруг узнаю от Долли, представляешь, что она отправилась туда отдохнуть! Ее муж отбывает восемнадцать проклятых лет, а она отправляется отдохнуть! В то время как у нас не хватает денег, чтобы наклеить на стены новые обои! Вот из-за чего я расстраиваюсь, Па. Именно из-за этого… О, и еще тот факт, что Стефан заправляет шлюхами. Да и Джорджио не так чист, каким все его считали. Нуала все еще гоняется за своим никудышным мерзавцем. Похоже, мы всех их неправильно воспитали…
Па положил крепкую, мускулистую руку ей на плечи.
- Мы вырастили их. Но сейчас они взрослые. Они сами решают, как им поступать. Мы только можем подбирать осколки и помогать им, когда у них дела идут плохо. Все это не похоже на тебя, моя яростная маленькая ирландка! Куда делся боец - женщина, которая могла перевернуть мир, а? - Он улыбался ей, пытаясь развеселить. Маэв это понимала. Она ценила его усилия, но ничто не могло поднять ей настроение. Ничто!
- Ирландка постарела, Па, - ровным голосом произнесла Маэв. - Стала стара как мир…
Она двинулась прочь из зала ресторана. Марио с Па молча смотрели ей вслед: спина у Маэв сильно ссутулилась, а ноги шаркали по полу, почти не отрываясь от него. У нее был вид побежденного бойца.
Па перевел взгляд на Марио. В глазах старика сверкали слезы. Он медленно покачал головой.
- Она справится, Па, - попытался утешать отца Марио.
Тот вытер слезы с глаз.
- Справится ли? А мы все?
Марио не ответил: просто не нашел, что сказать. Вместо этого он поднялся в квартиру вслед за матерью. Маэв пила чай и курила сигарету.
- Так куда именно ездила на отдых Донна? Маэв приподняла плечи и покачала головой.
- Не знаю. Долли сказала, что Донна ей ничего не желает говорить. Но старуха все равно что-то знает. Мимо этой болтливой суки не проскользнет никто.
Марио сел за маленький кухонный стол и налил себе чашку чая.
- Ты знаешь, Марио, это смешно, но я как раз думала обо всех вас, какими вы были милыми детьми. Я пыталась понять: могла ли я каким-то образом предвидеть, что из всех вас выйдет?
- Мам, ты вырастила нас. Но, как сказал папа, мы теперь взрослые и сами принимаем решения, сами строим свою жизнь. Это уже не имеет никакого отношения ни к тебе, ни к Па. Ну, вот, я, например. Мне очень жаль, что я не могу любить девушек… - Он нежно улыбнулся. - Скажу по-другому: девушки мне нравятся, но только как друзья. Я понимаю: то, что я - гей, разбивает тебе сердце и очень сожалею об этом, мам. Мне жаль до глубины души, но я лишь тот, кто я есть. Ты знаешь, некоторые женатые мужчины приходят в тот же клуб, куда хожу я. Они годами живут во лжи. Туда приходят и мужья с женами, которые понятия не имеют, что их мужья - геи. Я твой сын, мам, но я таков, какой есть. Не собираюсь оправдываться. И, разумеется, не хочу, чтобы это делала за меня ты. Если бы я что-то натворил - то или другое… Весь этот разговор - дерьмо, как ты любишь говорить. Джорджио - тоже лишь такой, какой он есть. Потому что свою дорогу мы сами избираем.
- А как насчет Стефана?
Марио глубоко вздохнул. И только после этого ответил ей:
- Стефан? Ну, раз уж мы с тобой так разоткровенничались, я скажу тебе, что о нем думаю, хорошо? Из всех нас он самый проблемный. Ты должна по-настоящему волноваться именно из-за него. Потому что он плохой человек, мам. Он прогнил снаружи и изнутри…
Маэв поглядела в красивое лицо Марио, и в первый раз знание о его сексуальной ориентации не затмило в ней способность трезво судить о нем. Она увидела сына таким, как могли его воспринимать посторонние мужчины или женщины: симпатичным, изысканным, разумным.
Она схватила Марио за руку и крепко зажала его ладонь в своей руке.
- Ты прав, он действительно плох. Испорченный, прогнивший… - Она на секунду прикрыла веками глаза, чтобы собраться с духом. А потом весело сказала: - Но ты знаешь, таким сыном, как ты, можно гордиться, даже несмотря на то, что ты - гомосексуалист!..
Она сказала так в шутку. Марио это понял и широко, по-доброму улыбнулся матери - женщине, которую он любил больше всего в жизни.
- Прости меня, мама. Мне очень жаль, правда.
Маэв погладила его по щеке жесткими изработавшимися пальцами.
- Ничего, Марио. Поступай так, как тебе лучше, как ты чувствуешь. Что бы ты ни сделал, я тебя поддержу.
Марио ощутил, что грудь его вот-вот разорвется от любви, которую он испытывал к маленькой женщине, сидевшей перед ним. Он резко встал и вышел из комнаты, испугавшись того, что не сдержится и заплачет. Маэв проводила его любящим и спокойным взглядом.
У себя в комнате Марио открыл портфель и вытащил оттуда записную книжку. Он набрал номер на мобильном телефоне и сказал в трубку:
- Алло! Пьер? Можешь сделать мне одолжение, приятель? Мне надо узнать один адрес. Место назначения согласно авиабилету. Я думаю, билет для полета на отдых был забронирован по кредитной карте. Выясни это для меня, пожалуйста!..
Он сообщил необходимые данные о вылете Донны. Хотя Марио в глубине души надеялся, что его догадка неверна, он все же больше склонялся к тому, что в реальности это не так.
Донна стояла с чемоданом и портфелем в руках возле аэропорта в Коломбо. Жара была удушающая, тяжелая, влажная. Она расстегнула пуговицу на воротнике блузки и подула себе на грудь. Тем не менее блузка прилипала к коже от пота. К ней подошел носильщик и положил ее чемодан на маленькую тележку.
- Где ваш туристический автобус, мадам? - Он улыбнулся ей, выставив кривые коричневые зубы.
- У меня нет туристического автобуса, - объяснила Донна. - Мне нужно такси до Хиккадоа. В отель "Бэй Вью". Где здесь можно взять такси?
Мужчина снова улыбнулся. Он наклонился к ней, и от его темно-зеленой робы слегка пахнуло застарелым потом и салом.
- Я знаю очень хорошее такси, мадам. Я сам вас к нему отведу.
Донна пошла за невысоким мужчиной в сторону залитой ярким солнцем улицы. Везде, куда бы она ни посмотрела, ее поражало обилие цветов, темно-красных и лиловых. Жасмин наполнял воздух своим ароматом, небо было чистым, прозрачным, ярко-синим. Даже несмотря на свое усталое, возбужденное состояние, она не могла не оценить окружавшую ее красоту.
Носильщик подвел ее к ряду такси и вступил в переговоры с водителем. А потом повернулся к Донне.