- Любовь - прекрасная вещь. Материнство - тоже. - Она как бы разговаривала сама с собой. - И вообще, жизнь - хорошая штука. Жаль, что люди частенько предают. - Ее лицо потемнело. Она судорожно глотнула воздух.
- Вам плохо? - испугалась я.
Нет. - Она желчно рассмеялась. - Я еще не умру. Я поживу. Назло некоторым, - многозначительно заключила она. Интересно, кого она подразумевала под "некоторыми"? Алину? Скорее всего ее. Наверняка Наталья Родионовна знает, что Алина спит с ее мужем. Но ей сейчас не до того. Ей бы выкарабкаться из болезни.
Мои мысли плавно перетекли к Алине. Рыжеволосая обольстительная стерва ковала железо, пока горячо. И не теряла времени даром. Но как мог Вячеслав Александрович поддаться на ее чары? Они… такие разные. Я ловила себя на мысли, что я воспринимаю отношения между Алиной и Викентьевым как некую абстракцию. Мне было очень трудно представить их в постели. Я даже не знаю почему. Вячеслав Александрович был внешне сдержанным, вежливо-корректным. Алина же выставляла свою сексуальность напоказ. Она просто била в ней ключом. Значит, моего шефа привлекают развязные девицы? Недаром говорят, что противоположности притягиваются. Вот они и притянулись. За спиной, точнее, за койкой Натальи Родионовны.
- Аврора! Тебе не идет долго думать! Ты становишься похожей на старушку! Не ломай голову над вопросами, в которых ты ничего не понимаешь, - со смехом сказала Наталья Родионовна. Я вздрогнула. Она словно угадала мои мысли. - Давай будем ужинать. Сегодня там не еда, а какое-то райское наслаждение. Как "Баунти". Кстати, на редкость невкусный шоколад. - Наталья Родионовна перешла на "ты", и я поняла, что стала для нее своим человеком.
- А мне нравится!
- Не возражай! Твои вкусы должны совпадать с моими. Полностью! Не обращай на меня внимания! - тут же без всякого перехода сказала она. - Это я так. Дурачусь. - И она махнула рукой. - Скучно. Вот и развлекаюсь. За твой счет. Прости меня.
- Да я и не обижаюсь нисколечко!
- Вот и славно! Сейчас принесут еду. - Наталья Родионовна позвонила по телефону Марине Семеновне и дала ей поручение.
Сейчас все сервируют в лучшем виде. Это наш первый совместный ужин. Готовься. Слюнки потекут. Я тебе обещаю.
Слюнки у меня действительно потекли. Причем от одного вида и запаха. Это было что-то нежно-воздушное. Лимонно-сливочного цвета. Оказалось, куриное суфле. Плюс изысканные закуски: салат с креветками, тарталетки с белой рыбой.
- Потрапезничаем! - И Наталья Родионовна подмигнула мне. - Жаль, что Анжелы нет. А то бы поужинали втроем.
От этой перспективы у меня чуть кусок изо рта не вывалился. Я не могла себе представить, как надменная Анжела сидит рядом со мной и ест. Скорее я могла бы вообразить себе английскую королеву, позвонившую в дверь моей квартиры. По-моему, Елизавета II намного проще и демократичнее капризной, избалованной Анжелы. Она бы ни за что не села со мной за один стол. Неужели Наталья Родионовна так плохо знает собственную дочь?
- Она вообще-то неплохая девочка, правда, немного избалованная. - И снова я поразилась способности Натальи Родионовны читать мои мысли. Я тихонько рассмеялась про себя. - Я сказала что-то смешное?
- Нет-нет.
- Аврора, я хочу знать. Может быть, я смешна, нелепа?
- Я могу быть с вами откровенной?
- Всегда. И во всем. Лизоблюдов не терплю. Ничтожные люди.
- Простите, Наталья Родионовна, но в Средние века вас обязательно бы сожгли на костре.
- Как ведьму?
Я сжалась. Все-таки надо быть поосторожнее с выражениями. Откровенность тоже должна иметь свои пределы.
- Вы сами просили быть с вами откровенной.
- Я от своих слов не отрекаюсь. Я просто спрашиваю - как ведьму?
- Ну в общем, да. - И я невольно зажмурилась, ошарашенная собственной смелостью.
- Дурочка, - тихо рассмеялась Наталья Родионовна. - Думаешь, ты первая, кто говорит мне такие слова. Ничьи мысли я не читаю, просто знаю или догадываюсь, какой мыслительный процесс идет в той или иной головке. Это называется психология. Я посмотрела на тебя, когда сказала об Анжеле, а ты как-то съежилась и глаза опустила в пол. Какие у тебя могли быть мысли в тот момент? Что Анжела взбалмошна и капризна и сидеть с тобой за одним столом не будет. Разве я не права? Хотя иногда могу и предвидеть некоторые события. - Она замолчала.
- Вы все объясняете, как Шерлок Холмс.
- Спасибо за комплимент. Но я не хочу, чтобы ты думала об Анжеле плохо. Это все - возраст, окружение, избалованность. Надо было строже ее воспитывать. Ну что теперь говорить об этом? После драки кулаками не машут. Что было, то было. Издержки педагогического воспитания. Вернее, его отсутствие. Анжела - мой единственный ребенок. - И губы Натальи Родионовны задрожали.
Я сидела и думала о том, что меня еще никто никогда не баловал. Я просто не знала, что это такое.
Глава 6
Прошла неделя. Я постепенно привыкла к мысли, что Ольга уже никогда не вернется. Работы было много. Ника все реже и реже бывала дома. То, розовое платье, в котором я ходила в ресторан с Русланом, я повесила обратно в гардероб. В тот вечер Ника пришла поздно, и это было мне на руку. Если бы она обнаружила пропажу своего платья, наверняка устроила бы скандал. Но к счастью, все обошлось.
Меня раздирало любопытство: кто ее новый ухажер, который дает ей бабки на шикарную жизнь. Где она его подцепила? Я терялась в догадках. У меня был адрес ее хахаля, который я нашла в золоченой пудренице от Нины Риччи и переписала в свою записную книжку. Но что с этого? Приехать к нему и спросить о Нике? Глупее не придумаешь. Подкараулить их? Но пока не было времени для такой длительной спецоперации. Поэтому пришлось спрятать любопытство куда подальше. Если представится удобный случай - я выслежу их. Но это чуть позже. Сейчас мне не до этого - работа, Наталья Родионовна. Анжелы я не видела ни разу. Наверное, живет у своего молодого человека. У Руслана, решила я. Или у кого-нибудь еще. Сегодня с одним. Завтра - с другим.
Неожиданно я заметила, что с нетерпением жду встречи с Натальей Родионовной. Мне нравилось разговаривать с ней, выслушивать ее меткие суждения, острые замечания.
Но в этот раз она огорошила меня вопросом. Причем сразу.
- Скажите, Аврора, только честно, вам нравится Алина?
Никак не могу привыкнуть к манере разговора Натальи Родионовны - высказывать все начистоту. Лгать ей - бесполезно, но говорить все, как есть, - тоже не очень-то красиво. Я предпочитаю компромиссный вариант - молчание… Но он не проходит. Наталья Родионовна задает свой вопрос во второй раз, и я понимаю, что мне не отвертеться.
- Я еще плохо ее знаю.
- Чушь! - фыркает Наталья Родионовна. - Вы же взрослая женщина, Аврора. Наверняка уже знаете, что и почем в этой жизни. Не думаю, что вам нужно много времени, чтобы составить о ком-то свое мнение. Я хочу знать, что вы о ней думаете.
М-м… эффектная молодая женщина. Хваткая, цепкая, знает, что ей нужно. Но это внешний портрет. Может быть, в душе она совсем другая..
Наталья Родионовна пристально смотрит на меня.
- Господи, да о чем ты? - Она переходит на "ты". - Что там копаться? В каких глубинах? Все лежит на поверхности. Провинциальная девочка, приехавшая покорять столицу.
Я хотела возразить, что Алина - не такая уж и девочка, но промолчала.
- Ей хочется получить все сразу и в больших количествах. Не ждать, а взять… И куда Евгения смотрела… - усталым голосом заключает она.
- Евгения - это ваша сестра?
- Она… Курица! Да еще жутко завистливая. Неудобно так говорить о родной сестре, но из песни слов не выкинешь! Всю жизнь из нее вили веревки все, кому не лень. Вот и Алина… Вертела ею как хотела. Впрочем, какое я имею право судить ее. У меня самой дочь… - На лбу Натальи Родионовны собираются мелкие морщинки, а взгляд становится потухшим. - о чем тут говорить!
Мне хочется утешить Наталью Родионовну, но я не знаю как. Язык становится тяжелым, словно прилипшим к гортани, я могу только сочувственно молчать. Но Наталье Родионовне, видимо, и этого достаточно, потому что она неожиданно гладит меня по руке.
- Спасибо тебе, Авророчка!
- За что?
- Ты меня утешаешь и подбадриваешь. Не даешь окончательно впасть в отчаяние такой развалине, как я…
- Вы еще поправитесь, Наталья Родионовна, - шепчу я.
- Навряд ли.
- Почему?
Она устремляет на меня взгляд, в котором сквозит какая-то странная усталость и обреченность.
- Потому что знаю.
- Что знаете? - Мои вопросы перелетают к ней, как легкокрылые бабочки, порхающие с цветка на цветок в жаркий летний день.
- Знаю, что не поправлюсь.
- Откуда? Вам сказали врачи? Она усмехается.
- Мне сказал об этом мой врач, - подчеркивает она слово "мой" и указывает на сердце. - Оно не обманет. Я это предчувствую. Знаю. Называй это интуицией, предвидением. Как угодно. Женщины в моем роду часто умели предсказывать будущее. Вот и я…
- Но можно и ошибаться.
- В таких вещах ошибки быть не может.
Мы молчим. Наталья Родионовна чуть приподнимается с подушки.
- Я тебя не утомила?
- Нисколько! - с жаром восклицаю я. Она смотрит на меня с легкой улыбкой.
- А про себя думаешь: надоела мне эта тетка хуже горькой редьки. Не будь она женой моего начальника, я бы послала ее ко всем чертям.
- Нет, я так не думаю.
- Просто я измучилась. Да и Алина… - Наталья Родионовна издает протяжный вздох. - Чего она ждет - моей смерти? Зачем? Как же это горько, знать, что твой муж… - Она смотрит на меня. Прямо. Немигающе. Я не выдерживаю ее взгляда и отвожу глаза в сторону. - Все думают: вот лежит старуха и ничего не видит, что за ее спиной творится. Но это не так… Господи! Умереть, что ли!
Мне становится не по себе. Я понимаю, что присутствую при исповеди тяжелобольной женщины. Что она откровенничает со мной просто потому, что больше некому ее выслушать и пожалеть. Но что я могу сделать? Как облегчить ее физические и моральные страдания? Убрать Алину? Поговорить начистоту с Вячеславом Александровичем и сказать ему, чтобы он перестал спать с Алиной? Все это смешно и нелепо. Я бессильна. И могу только молчать. Молчать и слушать.
Я вспоминаю советы психологов, что в таких случаях надо поддерживать своего собеседника и соглашаться с ним. Выражать солидарность с его мыслями и словами.
- Вы же сами говорили об Алине - провинциалка. А они все такие - настырные.
- Да. Только подумать, что она появилась здесь почти год назад. Буквально через две недели после моего паралича. И все пошло кувырком. То есть пошло раньше… Когда… - Наталья Родионовна замолкает.
А я думаю, что Алина явилась в этот дом, как гриф - на умирающую лань. Почувствовала запах смерти и своей наживы. Такие люди всегда выискивают в жизни бреши и устремляются туда. Завоевать что-то сами они не могут. Только на чужих несчастьях и костях создают они свое благополучие. По-другому и не умеют.
Но как же так! От неожиданности я привстаю со стула. Алина появилась в этом доме год назад, а… как же фотография, где она с Ольгой? Но постой, возразила я сама себе. Та фотография обезличена, как покойник в морге. Снимок мог быть сделан где угодно. В Москве, Питере, Самаре, Сочи. Может быть, они познакомились где-нибудь на отдыхе и сфотографировались в номере на память? Такое тоже может быть! Но почему Ольга ни разу не сказала мне о своем знакомстве с любовницей шефа? С другой стороны, почему она должна была трубить об этом на всех перекрестках? Ольга была замкнутым человеком, застегнутым на все пуговицы. Она не откровенничала со мной, поэтому я ничего и не знаю о ее жизни…
- Аврора! Ты меня совсем не слушаешь!
- Да, - очнулась я от своих мыслей.
- О чем-то задумалась? Не о своем ли парне? Щеки раскраснелись!
- Угадали. - Больше всего на свете мне бы не хотелось, чтобы Наталья Родионовна узнала истинный ход моих мыслей. Это было ни к чему.
- Кажется, ваше время вышло! - И она указала мне кивком головы на часы.
- Ой, да!
- Иди!
- Принести вам лекарство?
- Сегодня не надо. Врач сказал, что два дня надо сделать маленький перерыв.
- Я свободна?
- Я же сказала: иди!
В коридоре меня перехватила Алина.
- Аврора! - позвала она меня.
Одета она была в длинный белый пеньюар. Прозрачные кружева едва прикрывали высокую грудь. Другой одежды в доме она не признавала. Только соблазнительные пеньюары.
- Зайди сюда на минутку, - пригласила меня Алина в свою комнату.
Так я во второй раз очутилась в этом будуаре. Алина стояла у окна, а я - у двери.
- Как здоровье Натальи Родионовны? Как ее самочувствие? Настроение? - вопросы были вежливо-невинные, но взгляд - цепкий и настороженный.
- Нормально. Как всегда.
- Ты ничего не замечаешь за ней в последнее время?
- Нет.
Алина прошла и села на краешек кровати.
- Ты не врешь?
- Нет.
Аврора! Со мной лучше не играть в кошки-мышки. Иначе… - Она не закончила предложения, но угрозу, прозвучавшую в ее словах, не заметил бы только младенец. А я таковым давно не являлась.
- Я говорю правду.
- Допустим. А как дела на работе?
- На работе?
На мгновение я растерялась. Какое ей дело до моей работы? А потом я все поняла. Она боялась, что я перехвачу у нее эстафету и прыгну в койку к Викентьеву. Наглые и беспринципные особы во всем видят угрозу собственному существованию и благополучию. Свое место они отвоевали в борьбе, и поэтому им везде мерещатся конкуренты.
- На работе? - переспросила я. - Нормально.
- А… Вячеслав Александрович не очень строгий начальник? - При этих словах она слегка откинулась назад, красиво изогнув шею, и волосы тяжелой волной упали на спину. В ее позе читалось: не вздумай переходить мне дорогу - раздавлю.
- Нет.
- Не загружает работой?
- По-разному.
- Наверное, тяжело без Ольги. Она все-таки была опытным специалистом.
- Я уже освоилась со своими обязанностями.
- Быстро! Способная девочка! - Она говорила так, словно я была отсутствующим предметом.
- Стараюсь, - с едва уловимой иронией ответила я.
Но Алина не уловила моей насмешки.
- Наверное, вам не хватает Ольги… Работать на пару веселей.
- Мы с ней были мало знакомы. Почти незнакомы. Общались только по работе. - Почему-то Алина упорно возвращалась к нашим отношениям с Ольгой. Почему? Неожиданно у меня пересохло в горле. Мне показалось, что от меня ускользает какая-то важная мысль.
Так не бывает, - уверенно возразила Алина. - Люди общаются, разговаривают, делятся своими проблемами…
- Но Ольга была другой. Неразговорчивой. Кроме того, у нее тяжело болела мать.
- Я знаю, - отмахнулась Алина. - Я уже слышала про мать. Но я о другом…
Резким движением она вскочила с кровати и почти вплотную подошла ко мне. От нее пахло духами. Сладкими, тяжелыми. И сама Алина напоминала яркую орхидею, выросшую в душной тепличной атмосфере.
- Аврора! - вкрадчиво сказала она. - Мне очень нужно знать одну вещь. Ты девочка не глупая и сама все сообразишь. Дело в том, что Вячеслав Александрович… несколько наивный, порядочный человек. И он привык доверять людям, с которыми работает. Он хорошо относился к Ольге, а она могла злоупотребить его доверием. Обмануть. Она могла кому-то сказать… сообщить некие данные, факты… - Алина тщательно выбирала выражения. Она расставляла их, как мины на поле, в надежде, что я подорвусь на одной из них. Моя задача была обойти эти мины и остаться в живых.
- Я не понимаю, о чем вы говорите. - Я постаралась, чтобы мой голос звучал как можно правдивей. - Ольга со мной практически не общалась…
И вдруг я поняла: Алина хотела знать, насколько мы были близки с Ольгой. Доверяла ли она мне? Она думала, что Ольга могла мне что-то сказать. Но что? Что могла сказать мне Ольга? При каких обстоятельствах она познакомилась с Алиной? Невольно я закусила губу. Да, скорее всего, дело именно в этом. В обстоятельствах знакомства Ольги и Алины было нечто такое, что она хотела скрыть. Поэтому и пытает сейчас: знаю ли я эту информацию? А что, если Алина и убрала Ольгу?
Я перевела взгляд на Алину. Она смотрела на меня исподлобья, изучающе.
- Я ничего не знаю.
Алина достала из кармана пеньюара пять зеленых бумажек и взмахнула ими передо мной.
- Это освежит твою память.
- Я ничего не знаю.
- Возьми. - Алина взяла мою руку и вложила в нее деньги. - Подумай над тем, что я тебе сказала.
- Я… не могу.
Я разжала пальцы, и бумажки плавно опустились на пол. Уже во второй раз Алина пыталась меня подкупить. Ее методы не отличались разнообразием. В первый раз она хотела сделать из меня шпионку при Наталье Родионовне. Во второй - узнать, делилась ли Ольга со мной своими секретами. И представляют ли для нее опасность эти сведения. В тот раз она предлагала мне двести долларов. Теперь - пятьсот. Значит ли это, что мои акции неуклонно поднимаются вверх? Или Ольгины тайны она ценила намного больше, чем информацию о Наталье Родионовне? Тут было над чем поломать голову на досуге.
- Я ничего не знаю, - упрямо твердила я.
- У меня есть возможность проверить твои слова. И если ты лжешь… - Меня брали на дешевый понт в расчете, что я дрогну, сдамся и буду умолять о пощаде. Самое смешное заключалось в том, что я действительно ничего не знала. И у меня в руках была всего лишь одна улика - фотография Ольги и Алины. Сделанная непонятно где и в какое время. И все.
Алина снова отошла к окну.
- Мы с тобой обо всем договорились. Ты можешь идти. - Деньги так и остались лежать на полу. - Постой, - донеслось мне в спину. - Купи одно лекарство для Натальи Родионовны.
Я сделала поворот на сто восемьдесят градусов. Алина протянула мне рецепт.
- Деньги на лекарство возьмешь у Марины Семеновны. - Его надо купить к завтрашнему дню.
В аптеке на Сухаревской. Выйдешь из метро, пройдешь прямо метров двадцать, потом повернешь налево. И вниз. Раньше там был дом, но его снесли.
Она говорила что-то еще, но я ее уже не слушала.
Я поняла только одно, что Наталья Родионовна была не права. Алина приехала в Москву несколько месяцев назад. А значительно раньше. Иначе она не могла бы знать о судьбе дома, который снесли примерно пять лет назад. Я знала это хорошо, потому что в тех краях жила моя двоюродная сестра, к которой я иногда наведывалась в гости. Конечно, Алина могла бывать в Москве наездами. Но навряд ли люди, кратковременно посещающие город, запомнили бы факт сноса дома. Они бы просто не обратили на это никакого внимания. Алина лгала Наталье Родионовне. Но почему? И тут я решила помочь Наталье Родионовне и подложить любовнице Викентьева свинью. Порядочную.