- Я взял ее на руки, а ты показала ей, что в стенном шкафу нет монстров. Каждый из нас делает то, что может, Ева. Зачем же ты требуешь от себя невозможного?
- Черт побери, Рорк! - Она повернулась волчком, раздираемая собственными демонами. - Я могу стоять над растерзанным телом, глазом не моргнув. Я могу жестко допрашивать свидетелей, подозреваемых, вытаскивать из них правду без всякой жалости. Я могу идти по пояс в крови, чтобы добраться, куда мне надо. Но я не могла пересечь комнату, чтобы справиться с этой девочкой! - Эта мысль глодала ее изнутри. - Значит, я бездушная? Господи, неужели я такая бездушная?
- Бездушная? Боже милостивый, Ева, что ты на себя напраслину взводишь? - Рорк подошел к ней, положил руки ей на плечи и крепко сжал их, когда она попыталась вырваться. - Наоборот, ты слишком остро все переживаешь. Настолько остро, что я просто не понимаю, как ты это выносишь. И если тебе порой приходится замыкаться, отторгать от себя некоторые вещи, это не бездушие. Это нельзя назвать недостатком. Это выживание.
- Мира говорила… не так давно она сказала мне, что после одной из наших бесед… это было еще до встречи с тобой… В общем, она тогда решила, что у меня впереди максимум года три, а потом я вся перегорю и больше не смогу работать.
- Почему?
- Потому что работа была для меня всем. Всем! - Ева подняла руки и вновь уронила их. - Это все, что у меня было. Работа заполняла меня целиком. Я не впускала… а может быть, просто не могла впустить в себя что-то еще, помимо работы. Может быть, как бы остро я ни переживала, внутри у меня что-то омертвело. Если бы так продолжалось и дальше, возможно, я омертвела бы вся целиком. К сегодняшнему дню я бы вся оледенела и разбилась на кусочки. Но и сейчас я должна делать что положено, Рорк, без этого я не выживу. У меня просто не будет желания жить.
- Со мной происходит то же самое. - Он прижался губами к ее лбу. - До встречи с тобой я думал только о том, чтобы преуспеть. Успех был моим богом. Победа любой ценой. И сколько бы прибыли я ни запихивал в свой карман, там еще оставалось много места. Пустоту заполнила ты. Две потерянных души. Теперь мы нашли друг друга.
- Я не хочу вина. - Ева обняла его обеими руками, ей хотелось близости. - И в бассейн не хочу. - Она прижалась губами к его губам. - Мне нужен только ты. Только ты!
- Ну, я-то у тебя есть. - Рорк подхватил ее на руки. - Сегодня и всегда.
- Быстро, - сказала она, дергая за пуговицы его рубашки, пока он нес ее к кровати. - Быстро, жестко, грубо! Я хочу почувствовать себя живой.
Рорк взошел на возвышение и не уложил ее, а рухнул на кровать вместе с ней, и они оба утонули в безбрежном море необъятной постели.
- Бери все, что я могу тебе дать.
Его рот накрыл ее грудь прямо через рубашку, она чувствовала, как его зубы покусывают ее кожу. Раскаленные стрелы пронзили ее, заполняя и согревая все холодные и темные уголки. Она вскинулась, прижимаясь к нему, целиком отдаваясь ему во власть. Ее тело содрогалось в отчаянном желании, сметавшем все сомнения, страхи, воспоминания о прожитом дне. Не осталось ничего, кроме их тел - горячих, сильных и жадных.
Ева вплела пальцы ему в волосы, заставила его поднять голову, и опять их губы слились в поцелуе. О этот вкус, эти твердые, полные губы, этот быстрый и ловкий язык! Легкие, царапающие, волнующие укусы, не причиняющие боли.
- Я твой. Возьми меня, почувствуй меня на вкус. Я с тобой.
Ее руки стали еще более нетерпеливыми, жадными, они отчаянно дергали его рубашку. Он столь же нетерпеливо начал раздевать ее.
Кожа Евы горела лихорадочным огнем, стук сердца громом отдавался под его руками и губами. Преследовавшие ее демоны, эти монстры, вечно прячущиеся по углам, были изгнаны страстью. Пока он был рядом с ней, демоны ей были не страшны.
Неистовство ее желания разожгло и его, словно электрическая искра от оголенного провода вспыхнула в его крови. Он подтянул ее выше, впился зубами в ее плечо, отбросил прочь все, что осталось от ее разорванной рубашки. Ева носила подаренный им бриллиант - сверкающую слезу на цепочке вокруг горла. Даже в темноте он различал этот блеск. Как и блеск ее глаз. В его мозгу мелькнула мысль: он отдал бы все на свете, жизнь и душу, за один этот взгляд. Лишь бы она смотрела на него этими своими янтарными глазами, и все ее существо светилось в них.
Ева потянула его за собой, и они перекатились через себя, не разжимая объятий. Беспорядочное сплетение тел на полуночном океане постели. Она обхватила его ногами, пристально заглянула ему в глаза.
- Давай! Быстро, жестко и… Да! О боже…
Он проник в нее, почувствовал, как она стиснула его в горячих и влажных бархатных тисках. Оргазм потряс ее тело. По нему волнами проходили долгие судороги, пока он вонзался в нее с неистовой силой. Ее бедра вскидывались, вбирая его все глубже, безжалостно подгоняя.
- Не закрывай глаза. Не надо, - хрипло прошептал он. - Смотри на меня, Ева.
Она обхватила дрожащими от напряжения руками его лицо.
- Я смотрю на тебя. Я тебя вижу, Рорк.
Утром она с облегчением узнала, что в список "нормального" не входит совместный завтрак с Никси. Может, это было мелочно с ее стороны, даже трусливо, но Ева чувствовала, что просто не сможет выдержать этот пытливый, вопрошающий взгляд, не влив в себя предварительно пару кварт кофе.
Она занялась тем, что было нормально для нее самой: приняла горячий, как кипяток, душ и быстро обсушилась горячим воздухом, пока Рорк просматривал утренний обзор биржевых сводок на компьютере в спальне.
Выпив первую чашку кофе, Ева открыла шкаф и вытащила пару брюк.
- Съешь яичницу! - приказал Рорк.
- Мне надо просмотреть кое-какие данные в моем кабинете, пока не прибыла остальная команда.
- Сначала съешь яичницу, - повторил он.
Мученически закатив глаза, она натянула рубашку, подошла, взяла его тарелку и сунула в рот пару кусков омлета.
- Я не имел в виду мою!
- Ну, так выражайся точнее, - бросила она в ответ с полным ртом. - Где кот?
- С девочкой, бьюсь об заклад. Галахаду ума хватит сообразить, что она охотнее поделится с ним завтраком, чем мы. - Чтобы это доказать, Рорк отнял у Евы тарелку. - Возьми себе свою порцию.
- Я больше не хочу. - Но она стащила у него с тарелки еще и кусочек бекона. - Большую часть дня меня не будет дома. Возможно, мне придется найти замену Бакстеру и Трухарту, прислать сюда пару патрулей. Ты не против?
- Чтобы весь дом был забит копами? С какой стати мне быть против?
Его сухой тон заставил ее улыбнуться.
- Я еду повидаться с Дайсонами. Может, мы перевезем Никси сегодня к вечеру, самое позднее - завтра.
- Никси - желанный гость в этом доме на все время, что может понадобиться, - очень серьезно сказал Рорк. - И это приглашение распространяется на всех и каждого, кого ты захочешь вызвать, чтобы присматривать за ней. Я не шучу.
- Знаю. Ты добрее меня. - Ева наклонилась и поцеловала его. - Я не шучу. - Она надела и застегнула кобуру. - Поскольку Дайсоны - ее законные опекуны, я смогу обойти Службу защиты детей и перевезти их всех на охраняемую конспиративную квартиру безо всякой регистрации, не оставляя следов.
- Ты думаешь, те, кто уничтожил ее семью, захотят доделать работу?
- Можно не сомневаться. Поэтому о ее местонахождении будут знать только те, кому это необходимо. И никаких бумаг.
- Ты обещала устроить ей прощание с семьей. Думаешь, это разумно?
Ева подобрала раскиданные вчера в припадке злости башмаки.
- Ей это необходимо. Уцелевшие в кровопролитии должны увидеть мертвых. Но ей придется подождать, сейчас это небезопасно. Кроме того, надо получить разрешение Миры, а потом пусть смотрит. Ей надо с этим справиться. Теперь это ее реальный мир.
- Ты права, я знаю. Но вчера она показалась мне такой маленькой на этой кровати… Мне впервые пришлось иметь дело с таким одиноким, потерянным ребенком. Тебе-то, конечно, не впервой.
Натянув башмаки, Ева так и осталась сидеть на подлокотнике дивана.
- Да, мне многое пришлось повидать. Но и ты уже видел нечто подобное в "Доче", - сказала она, вспомнив о построенном Рорком приюте. - А уж тебе самому пришлось пережить кое-что и похуже. Потому-то ты его и построил.
- Ну, мои мотивы были уж не настолько личными. Хочешь обратиться за помощью к Луизе?
Луиза Диматто, врач и правозащитница, возглавляла приют "Доча" для женщин и детей, пострадавших от жестокого обращения. Ее помощь не помешала бы, но Ева отрицательно покачала головой.
- Я не хочу втягивать в это дело новых людей… по крайней мере, пока. Особенно гражданских лиц. А сейчас мне надо подготовиться, пока не прибыли остальные. Если что-то получишь по поводу охранной системы, дай мне знать.
- Как только, так сразу.
Ева наклонилась и провела губами по его губам.
- Увидимся, умник.
Она была готова к работе, которую умела и любила делать. Пока Бакстер и Трухарт перепахивали ворохи бумаг, а Финн вместе со своим отделом электронного сыска и гражданским экспертом разбирали по кусочкам электронику, ей и верной Пибоди предстояло продолжить опрос свидетелей.
Ева не исключала, что убийцы были кем-то наняты и к этому моменту их уже нет в городе. А может, и в стране. А может, и на белом свете. Но, как только она найдет корень, она начнет двигаться вверх по стеблю, а потом обломает и эти ветки.
А корень был похоронен где-то в жизни обычной семьи.
- Обычная семья, - сказала Ева, когда в кабинет вошла Пибоди. - Мать, отец, сестра, брат. Но мы не знаем о них чего-то самого главного.
- И вам доброго утра, - чуть ли не пропела в ответ Пибоди. - Чудесный осенний день! Немного свежо, но деревья в вашем чудном парке выглядят очень красиво. "Последнее золото осени" - так, кажется, это называется. Да, простите, я вас прервала. Вы говорили?..
- Господи, какая муха тебя укусила?
- Мой день начался удачно. Можно сказать, ударно. - Пибоди ослепительно улыбнулась. - Вы понимаете, что я имею в виду.
- Не знаю и не хочу знать! И не начинай! - Ева потерла ребром ладони задергавшийся левый глаз. - Зачем ты это делаешь? Почему тебе непременно надо описывать во всех подробностях, как вы с Макнабом занимаетесь сексом?
Улыбка Пибоди стала еще шире.
- Это улучшает мне настроение. Ну, как бы то ни было, я только что видела внизу Никси, но мельком. Как она провела ночь?
- Ей приснился кошмар, она приняла успокоительное. Может, лучше обсудим моду или текущую политику, раз уж у нас пошел такой светский разговор?
- Я вижу, в отличие от меня, вы не в настроении, - проворчала Пибоди. - Итак, - продолжала она, поежившись под стальным взглядом Евы, - вы что-то говорили о семьях.
- Ну вот, теперь я вижу, что мы готовы к работе. - Ева указала на доску, где, в добавление к фотографиям с места убийства, она прикрепила прижизненные фотографии членов семьи, улыбающихся в объектив. - Распорядок. В каждой семье существует свой распорядок. Я заставила Никси рассказать мне, как они провели последнее утро перед убийством, и теперь я знаю их распорядок. Они вместе завтракали, отец ругал сына, потом проводил детей в школу по дороге на работу и так далее.
- Ясно.
- Тот, кто за ними наблюдал, мог тоже хорошо изучить их распорядок. Было бы нетрудно похитить одного из них, если бы именно этот один представлял собой проблему. Немного давления - и вы получаете полную картину, есть у вас проблема или нет. Значит, в нашем случае вся семья была проблемой. Это первое. Второе: следуя своему обычному распорядку, они вступали в контакты со многими людьми - клиентами, сослуживцами, соседями, продавцами, друзьями, учителями. И где-то кто-то из них пересекся с кем-то, кто не только желал им смерти, но и сумел осуществить свое желание. - Ева отступила от доски.
- Ладно, насколько нам известно, никто из членов семьи не ощущал угрозы, не выказывал беспокойства. Можно смело утверждать, что никакой подозрительный тип не подходил к кому-то из них со словами: "За это я убью тебя и всю твою семью!" Или с другими угрозами в том же роде. Судя по психологическому портрету этой семьи, если бы они были напуганы, они обратились бы в полицию. Они законопослушные граждане. Законопослушные граждане обычно верят в систему, в то, что система найдет способ их защитить.
- Все верно.
- Вот и отлично. Значит, если и была какая-то ссора или размолвка, никто из взрослых в этой семье не придал ей серьезного значения и не обратился в полицию. А может, это было так давно, что они больше не чувствовали опасности.
- Возможно, раньше были и угрозы, и обращения в полицию, - предположила Пибоди.
- Вот и поищи.
Ева повернулась к двери, потому что в этот момент в кабинет вошли Бакстер и Трухарт.
Через час, распределив задания между членами команды, Ева выехала из ворот.
- Сначала к Дайсонам, - сказала она Пибоди. - Хочу с этим разобраться первым долгом. А потом официально опросим всех соседей.
- Я не нашла никаких официальных жалоб, поданных кем-то из Свишеров или экономкой за последние два года.
- Продолжай поиск. Тому, кто это сделал, терпения не занимать.
Дайсоны жили в двухуровневой квартире, в хорошо охраняемом доме в Верхнем Уэст-Сайде. Еще не успев припарковаться, Ева заметила пару фургонов с логотипами известных телестудий.
- Чертовы утечки! - пробормотала она и ожесточенно хлопнула дверью, предоставив Пибоди включать сигнал "На дежурстве".
Швейцар запросил подкрепления и выставил у подъезда двух коренастых вышибал, отражавших атаки репортеров. "Умный ход", - подумала Ева. Она показала свой жетон и увидела облегчение, промелькнувшее на лице швейцара. Нетипичная реакция.
- Офицер…
Стоило ему это сказать, как голодная орда накинулась на нее. Вопросы посыпались градом, но она их проигнорировала.
- Сегодня после обеда в Центральном полицейском управлении состоится пресс-конференция. Представитель по связям с прессой сообщит вам подробности. А пока очистите проход, а не то я вас всех прикажу арестовать за нарушение общественного порядка.
- Это правда, что Линии Дайсон была убита по ошибке?
Ева стиснула зубы.
- По моему убеждению, убийство девятилетней девочки - это всегда чудовищная ошибка. Сейчас я могу сделать только одно заявление: все ресурсы нью-йоркской полиции будут брошены на розыск тех, кто в ответе за убийство детей. Дело активно расследуется, мы не исключаем ни одной из версий. Следующий, кто задаст мне какой-либо вопрос, - продолжала она, когда они вновь зашумели, - будет лишен аккредитации на официальной пресс-конференции. Более того, я подам на вас в суд за воспрепятствование правосудию и брошу вас всех в "обезьянник", если вы сию же минуту не сгинете с моих глаз, чтобы я могла выполнять свою работу.
Ева двинулась вперед, репортеры попятились. Распахивая перед ней дверь, швейцар пробормотал:
- Отличная работа.
Он вошел следом за ней, оставив двух горилл разбираться с настырной прессой.
- Вы, конечно, к Дайсонам, - начал он. - Они просили, чтобы их никто не беспокоил.
- Мне очень жаль. Мне придется их побеспокоить.
- Я понимаю. Буду вам признателен, если вы позволите мне позвонить им снизу и предупредить. Дайте им хоть пару минут, чтобы… Матерь божья! - Его глаза наполнились слезами. - Эта малышка… Я видел ее каждый день. Она была такая славненькая! Поверить не могу… Извините.
Ева ждала. Он вытащил из кармана носовой платок и вытер лицо.
- Вы знали дочку Свишеров? Никси.
- Никси-Пикси. - Он скомкал платок в кулаке. - Я ее так называл, когда она приходила в гости. Эти две девочки были как сестры. Сегодня в новостях говорили, что она цела. Никси. Она жива.
Ева прикинула, что росту в нем футов шесть и он в хорошей спортивной форме.
- Как вас зовут?
- Спрингер. Керк Спрингер.
- Я вам сейчас больше ничего не могу сообщить, Спрингер. Это против правил. Но и у меня к вам есть пара вопросов. Тут многие приходят и уходят, многие проходят мимо по улице. Вы всех видите. Вы не обратили внимания, может, кто-то шлялся поблизости? Может, машина какая-нибудь незнакомая была запаркована неподалеку?
- Нет. - Он откашлялся. - Тут камеры слежения у входа. Я могу получить разрешение, достать вам диски и копии записей.
- Буду вам признательна.
- Все, что могу. Эта девочка, она была такая славненькая… Извините, я позвоню наверх. - Он помолчал. - Дайсоны… они хорошие люди. Приветливые. Непременно у них для меня словечко найдется. Понимаете? Никогда не забывают про мой день рождения. Или, скажем, про Рождество. Поэтому… сделаю все, что смогу.
- Спасибо, Спрингер. - Когда он отошел к телефону, Ева тихо сказала Пибоди: - Проверь его.
- Неужели вы думаете…
- Нет, но все равно проверь. Добудь имена остальных швейцаров и охранников, управляющего, ремонтников. Проверь всех.
- Квартира 6-Б, лейтенант. - Глаза Спрингера все еще слезились, когда он вернулся. - Слева от лифта. Миссис Дайсон ждет вас. Еще раз спасибо вам, что прогнали этих псов от подъезда. У людей такое горе, имеют они право на покой?
- Безусловно. Если что-то вспомните, Спрингер, звякните мне в Центральное управление.
Когда они вошли в лифт, Пибоди взглянула на экран своего карманного компьютера:
- Он женат, двое детей. Живет в Верхнем Уэст-Сайде. Уголовного досье нет. Работает здесь последние девять лет.
- Военная или полицейская подготовка?
- Нет. Но кое-какая подготовка у него наверняка имеется, а то не видать бы ему работы по охране такого здания.
Ева кивнула, вышла из лифта и повернула налево. Дверь в квартиру 6-Б открылась без звонка. Дженни Дайсон заметно изменилась с предыдущего дня. Постаревшая, бледная, с блуждающим взглядом, который Ева раньше уже замечала у жертв аварий, борющихся с шоком и болью.
- Спасибо, что согласились нас принять, миссис Дайсон.
- Вы нашли его? Нашли того, кто убил мою Линии?
- Нет, мэм. Можно нам войти?
- Я думала, вы пришли сказать нам. Я думала… Да, входите. - Она отступила от дверей и оглянулась на свою квартиру, словно видела ее впервые. - Мой муж… он спит. Ему вкололи снотворное. Он не может… Понимаете, они были так близки… Линии была папиной дочкой. - Она прижала пальцы к губам и покачала головой.
- Миссис Дайсон, почему бы нам не присесть? - Пибоди взяла ее под руку и подвела к длинному дивану, обитому яркой, бьющей в глаза красной тканью.
Вся комната была обставлена броско: крупные вещи, ослепительно яркие краски. Над диваном висела огромная картина, изображающая, как показалось Еве, воспаленный закат в оттенках алого, золотого и оранжевого. Телевизор с настенным экраном и мобильный экран с меняющимися картинками были выключены, высокое окно с тройным стеклом наглухо закрыто красными шторами.
В этой нарядной комнате Дженни Дайсон казалась особенно бледной. Тень, а не женщина из плоти из крови.