- Счастливого пути, - сказал Рорк, а когда Пибоди направилась к выходу, повернулся к Еве: - У меня есть кое-какие разрозненные кусочки, но, чтобы собрать их воедино, надо поработать на незарегистрированном.
- Покажи, что у тебя есть.
- Давай посмотрим вместе прямо там. - Он провел ладонью по ее руке от плеча вниз. - Вы устали, лейтенант.
- Немного.
- У тебя был тяжелый день. А как там Никси?
- Мира заглянула ко мне перед уходом. Сказала, что девочке немного лучше. Эта поездка в морг… Господи! - Ева закрыла лицо руками. - Господи, я думала, не удержусь.
- Я знаю.
Она покачала головой. Даже в этот момент самообладание давалось ей с трудом.
- Как она смотрела на своего отца, как прикоснулась к нему… Что было при этом в ее глазах… Не печаль, не горе… нечто большее. Сразу было видно, как сильно она его любит. Она никогда его не боялась, ей и в голову не приходило, что он может сделать ей больно! А мы с тобой даже не знаем, как это бывает. Мы и вообразить не можем. Я могу найти того, кто это сделал, но не могу понять, что она чувствует. А если я не могу понять, как я могу что-нибудь исправить? Как я могу помочь ей?
- Ты ошибаешься. - Рорк провел пальцами по ее лицу и вытер слезы. - О ком ты сейчас плакала, если не о ней?
- Я не знаю. Не знаю. Между мной и ею нет ничего общего. Она не понимает, чем мне приходится заниматься, а я не понимаю того, что знает она. Что такое родственная связь? У нас с тобой такого не было. Привязанность ребенка к родителям, родителей к ребенку… А у нее это было отнято. - Ева сама стерла со щек слезы. - Когда-то я тоже стояла над телом моего отца. Вся в его крови. Честно говоря, не помню, что я тогда чувствовала. Облегчение, удовлетворение, ужас?.. Все разом. Вообще ничего. Но он постоянно возвращается! Он живет в моей голове, в моих снах. Он твердит мне, что все продолжается. Что это никогда не кончится. И он прав. Это не кончается. И она мне об этом напоминает.
- Знаю. - Рорк стер большим пальцем еще одну нечаянную слезинку. - Да, я знаю. Все это слишком тяжело на тебе сказывается, это я тоже вижу. И, похоже, ни один из нас не знает, что с этим делать. Ты же не отдашь это дело кому-то другому. - Он обхватил рукой ее подбородок, не дав ей ответить. - Нет, не отдашь, да я бы и не хотел, чтобы ты его отдавала. Ты никогда себе не простишь, если отойдешь в сторону из-за личных переживаний. И ты никогда больше не сможешь полностью себе доверять. А без этого ты вообще не сможешь работать.
- Я увидела себя , когда нашла ее! Увидела не ее, а себя - съежившуюся в комочек, перепачканную кровью. Я не просто подумала об этом, я это видела . Это промелькнуло у меня перед глазами. Мгновенная вспышка.
- И все-таки ты привезла ее сюда. Признай это, дорогая Ева. - Его голос был для нее целительным бальзамом. - Никси не единственная, у кого в каждом жесте видна милость и любовь.
- Милость тут ни при чем. Рорк… - Ему она могла признаться. - В такие дни, как этот, мне хочется вернуться туда, в ту комнату в Далласе. Просто чтобы снова постоять над ним, почувствовать на себе его кровь и нож в своей руке. - Она стиснула руку в кулак, словно сжимая рукоятку. - Чтобы снова его убить! Только на этот раз я бы знала, что делаю, я бы знала, что мне чувствовать. Может быть, тогда с этим было бы покончено раз и навсегда. И даже если нет, все равно мне хочется пережить тот момент, когда я его резала! И кто я такая после этого?
- В такие дни я тоже всем своим существом хочу вернуться в ту комнату в Далласе. Почувствовать его кровь, сжать в руке нож. О, я прекрасно знаю, что бы я при этом чувствовал! И кто мы такие после этого, Ева? Мы - это мы. Такие, как есть.
Ева протяжно вздохнула.
- Не понимаю, почему мне становится легче. Мне бы следовало быть в ужасе от себя самой. Слава богу, Никси никогда не будет переживать то, что чувствую я, потому что у нее есть эта прочная семейная основа. Она могла прижаться головой к небьющемуся сердцу своей убитой матери и заплакать.
- Она запомнит женщину-копа, которая стояла рядом с ней и держала ее за руку.
- Ее отдадут в детский дом, Рорк! Для кого-то это может стать спасением. Для кого-то это даже хорошо. Но не для нее. Я не хочу, чтобы она стала еще одним файлом в Детской службе. Не хочу, чтобы она пережила то, через что пришлось пройти мне. Есть у меня одна идея, но мне хотелось сначала обсудить ее с тобой.
Он вдруг замер, его лицо стало совершенно бесстрастным.
- Что?
- Я подумала, что мы могли бы поговорить с Ричардом Деблассом и Элизабет Барристер.
- О… - Настала очередь Рорка протяжно вздохнуть. - Да, конечно. Ричард и Бесс. Отличная мысль.
Он отвернулся, отошел от нее и выглянул в окно.
- Если это удачная мысль, почему ты так расстроен?
- Я не расстроен. - Рорк и сам не знал, как назвать то, что он испытывал в эту минуту. - Я должен был сам о них вспомнить. Мне надо было лучше соображать.
- Ты не можешь думать одновременно обо всем на свете.
- К сожалению, не могу.
- Но тебя беспокоит что-то еще.
Ему хотелось все отрицать, вообще оборвать этот разговор, но это была бы еще одна ошибка.
- Я все время думаю об этой девочке. Нет, это не совсем верно. Я думаю обо всем, что произошло, не могу выбросить это из головы с тех самых пор, как ты провела меня по их дому. С тех пор как я увидел комнаты, в которых спали эти дети.
- Всегда бывает тяжелее, когда затронуты дети. Надо было мне об этом подумать, когда я приглашала тебя на ту прогулку.
- Я не зеленый новичок! - Рорк резко повернулся, его лицо полыхало бешенством. - Не настолько я слабонервный, чтобы не… Черт бы меня побрал. - Он нервно провел обеими руками по волосам.
- Эй, эй, эй! - Ева в тревоге подошла к нему. - В чем дело?
- Они спали! - Почему-то эта деталь больше всего выводила его из себя. - Они были невиновны. У них было все, что полагается детям, - любовь, домашний уют, безопасность. Я заглядывал в эти комнаты, видел их кровь, и это рвет мне душу. Возвращает меня к тому, о чем я никогда не вспоминаю. Какого черта я должен вспоминать?
Ева не стала спрашивать, о чем он говорит: все было написано у него на лице. Разве не он совсем недавно говорил ей, что ему невыносимо видеть, как она грустит? Как же ей теперь сказать ему, что ей невыносимо видеть его в таком отчаянии?
- Пожалуй, нам лучше присесть на минутку.
- О черт! - Рорк подошел к двери и закрыл ее пинком. - Этого невозможно забыть, но с этим можно жить. И живу. В конце концов, мне пришлось не так тяжело, как тебе.
- А может, тебе даже хуже.
Некоторое время Рорк молча смотрел на нее, потом пожал плечами.
- Да, меня когда-то избил до потери сознания собственный отец. Я до сих пор вижу себя лежащим в луже собственной крови, рвоты и мочи. И тем не менее я здесь, не так ли? У меня чертовски дорогой костюм, большой дом, жена, которую я люблю больше жизни. А ведь он бросил меня умирать. Даже не позаботился избавиться от тела, как избавился от моей матери. Я не стоил таких усилий. Так с какой стати мне теперь из-за него убиваться? Но я невольно спрашиваю себя: зачем все это было? В чем божественный замысел, Ева? Какой в этом смысл, если я все равно добился всего, чего хотел, а эти дети мертвы? А у той, что осталась в живых, никого и ничего нет?
- Не ты сдаешь карты, - осторожно заметила Ева. - Ты просто играешь теми, что тебе достались. Не мучь себя.
- Я мошенничал и воровал, я противозаконными способами проложил себе дорогу к тому, что у меня есть. Во всяком случае, основу я закладывал именно такими способами. И начал я очень рано. В том переулке был брошен не невинный ребенок.
- Ты несешь чепуху! Самую настоящую чушь!
- Я бы его убил. - В глазах Рорка больше не было отчаяния, они как будто подернулись ледяной корочкой. - Если бы кто-то не опередил меня, я пришел бы за ним, когда стал старше и сильнее. Я бы его прикончил. Этого я тоже не могу изменить. - Он тяжело вздохнул. - А впрочем, все это бесполезно.
- Вовсе нет. Ты же не думаешь, что это бесполезно, когда я взваливаю свои проблемы на тебя? Знаешь, Рорк, мне очень нравится твой член, но не нравится, когда ты им думаешь.
У него вырвался сдавленный смешок.
- А мне не нравится, когда ты мне на это указываешь. Ну, ладно, давай с этим покончим. Напоследок я тебе расскажу, что я сегодня летал в Филадельфию.
- Какого черта?! - тут же выпалила Ева. - Я же тебе говорила, что всегда должна знать, где ты!
- Я не хотел об этом рассказывать, но не для того, чтобы избавить себя от вашего гнева, лейтенант. Я не хотел об этом упоминать, потому что это оказалось пустой тратой времени. Я думал, что сумею добиться своего… я ведь привык добиваться своего. Но у меня ничего не получилось. Я летал навестить сводную сестру Гранта Свишера. Хотел уговорить ее взять к себе Никси, раз уж законные опекуны от нее отказались. Но она не выказала ни малейшего интереса. - Рорк присел на подлокотник кресла. - И все-таки я попытался внести свою лепту в это дело. Видишь, какой я великодушный?
- Заткнись! Вообще-то мне бы следовало голову тебе оторвать. - Ева подошла, обхватила его лицо ладонями и поцеловала. - Но я этого делать не буду, хотя и зла на тебя до чертиков за то, что уехал, ничего мне не сказав. Но я горжусь тобой, потому что ты пытался помочь. Мне бы такое и в голову не пришло.
- Я мог бы ее подкупить, но вопрос так не стоял. Деньги улаживают самые разные проблемы, и на кой черт они вообще нужны, если не можешь купить что понравится? Например, хорошую семью для маленькой девочки. Бабушку и дедушку я к тому времени уже отсеял - ах да, забыл сказать, я нашел и дедушку-из высоких моральных соображений. Но сводная сестра Гранта, единственное подобие родственницы, показалась мне подходящей кандидатурой. Я сам ее выбрал. А она категорически отказалась.
- Если ей не нужна девочка, пожалуй, девочке будет лучше без нее.
- Я тоже пришел к такому выводу. Черствость этой женщины вызвала у меня отвращение, но куда большее отвращение я испытывал к самому себе: ведь я был уверен, что стоит мне щелкнуть пальцами, как я мигом все улажу. И я был в ярости оттого, что мне это не удалось. Если бы мне удалось все уладить, я бы не чувствовал себя таким виноватым, верно?
- Виноватым в чем?
- В том, что я даже не подумал, даже не допустил возможности оставить ее у нас!
- У нас? Здесь?..
Рорк засмеялся, но в смехе его прозвучала горечь.
- Ну вот, слава богу, хотя бы тут мы настроились на одну волну. Мы не можем это сделать. Мы неподходящие люди для этого… Для нее. Большой дом, все эти деньги… все это ничего не значит, потому что мы не те люди!
- Да, Рорк. Мы и тут на одной волне. Рорк улыбнулся ей.
- Я иногда спрашивал себя: смог бы я стать хорошим отцом? Думаю, смог бы. Я думаю, мы бы оба смогли, несмотря на наше прошлое. А может, и благодаря ему. Но не сейчас. Не с этим ребенком. Это случится, когда мы оба поймем, что мы к этому готовы. Что мы сможем. А пока…
- Тебе не в чем себя винить.
- Тогда чем же я отличаюсь от этой Лизы Кордей? От сводной сестры Свишера?
- Ты хотя бы пытался помочь. И ты еще сможешь помочь.
- Поразительно, но ты меня успокаиваешь. Я даже не подозревал, насколько оказался выбит из седла, а ты помогла мне успокоиться. - Рорк взял ее руки и поцеловал одну за другой. - Я хочу, чтобы у нас были дети, Ева.
Ее инстинктивная реакция вызвала у него улыбку.
- Нет повода для паники, дорогая. Я не имею в виду сегодня, или завтра, или через девять месяцев. Присутствие Никси стало для нас хорошим уроком. Дети требуют огромной работы, верно? Эмоциональной и физической работы, поглощающей массу времени. Но эта работа вознаграждается самым поразительным образом. Той самой родственной связью, о которой ты говорила. Мы тоже этого заслуживаем. Мы создадим ее, когда будем готовы. Но пока мы оба к этому не готовы. И уж тем более мы не готовы к тому, чтобы стать родителями почти десятилетнему ребенку. Для нас это было бы равносильно тому, чтобы начать выполнение захватывающе сложной, запутанной задачи где-то посредине пути, без предварительной подготовки. - Он наклонился к ней и прижался губами к ее лбу. - Но я хочу, чтобы у нас были дети, моя дорогая, моя любимая Ева. В один прекрасный день.
- В далеком будущем. Например, лет через десять, когда… Эй, погоди! "Дети" - это множественное число!
Рорк усмехнулся:
- Действительно, "дети" - это множественное число. Ничто не ускользает от моего проницательного копа.
- Ты в самом деле думаешь, что если я когда-нибудь позволю тебе засадить в меня нечто… Господи, они там, как маленькие инопланетяне, отращивают ручки и ножки… - Ева содрогнулась. - Жуть! Но даже если бы я это сделала, даже если бы я выродила ребенка - а это, между прочим, больно, все равно что глаза выдавливать, - думаешь, я бы сказала: "Эй, давай повторим"? Если так, то ты, вероятно, недавно перенес черепно-мозговую травму.
- Насколько мне известно, нет.
- Ну, тогда готовься. В любую секунду. Рорк засмеялся и поцеловал ее.
- Я и правда тебя люблю, а все остальное - в туманном будущем. Давай вернемся к этому ребенку. Я думаю, Ричард и Бесс - это отличная мысль.
"Все остальное" Ева отодвинула в самый глубокий, самый темный подвал своего сознания, в надежде, что там оно и останется.
- Они ведь взяли того мальчика в прошлом году.
- Кевина. Да, они недавно официально оформили усыновление.
- Ну, вот. Хотя характер у него наверняка не сахар, и его можно понять: нахлебался дерьма вдоволь. Мать, проститутка и наркоманка, била его, оставляла без присмотра. Они должны знать, как справляться с трудными детьми, поэтому…
- Они отличные кандидаты для Никси. Я с ними переговорю сегодня же вечером, если смогу. Им надо будет познакомиться, встретиться лицом к лицу.
- Давай с этим не затягивать. Раз уж Дайсоны с ней распрощались, СЗД скоро поднимет шум об опекунстве. А теперь пойдем. Покажи, что у тебя для меня есть.
По дороге в кабинет, где он держал несанкционированное оборудование, Рорк ввел Еву в курс дела.
- Я нарыл кое-какие имена, тем или иным образом пересекающиеся и с Киркендоллом, и с Айзенберри. Одни связаны с ЦРУ, другие - с Организацией безопасности родины. - Он покосился на нее, зная, что наносит ей еще одну душевную травму. - Тебя это не смущает?
- А тебя?
- Ты же знаешь, в свое время я по мере сил постарался с этим примириться. Когда оказалось, что они хладнокровно наблюдали, как отчаянно страдает ни в чем не повинный ребенок, принесли его в жертву своему "великому делу"… Я этого не забуду, но я постарался с этим примириться.
- Я тоже этого не забуду, - тихо призналась Ева. Она знала, что ради любви к ней он отказался от мести оперативникам и начальникам ОБР, которые были свидетелями насилия над ней много лет назад в Далласе. Они видели и слышали, как родной отец избивает и насилует свою дочь, но ничего не предприняли, чтобы положить этому конец.
- Я не забуду, что ты сделал для меня.
- Точнее, чего я не сделал. Ну, как бы то ни было, чтобы копнуть глубже, чтобы получить доступ к данным об этих людях через их организации, мне понадобится вот это.
Рорк приложил ладонь к пластинке сканера. Панель управления ожила, лампочки замигали, оборудование, загружаясь, тихо загудело. Ева обошла изогнутую подковой панель и встала рядом с ним. И увидела фотографию в рамочке, которую он держал на столе. Младенец с яркими синими глазами и густыми темными волосами в объятиях своей юной матери с побитым лицом и рукой в лубках.
"Это тоже его секрет, вот почему он держит фотографию здесь, в своем потайном кабинете. С этим ему тоже еще предстоит примириться".
- Смотри, что я нашел. Очень любопытно. - Рорк кивнул на настенный экран. - Смотри сюда.
Он вывел на экран данные.
- Клинтон Айзек П., армия США. Сержант в отставке. Удивительно, как он похож на Киркендолла,. - заметила Ева. - Глаза, рот, цвет волос…
- Да, меня это тоже поразило. Особенно когда я обратил внимание на дату рождения. - Рорк вывел на экран изображение и данные Киркендолла.
- Та же дата. Та же клиника. Чтоб мне пропасть! Но почему-то указаны разные родители. А если записи были подделаны? Что, если…
- Я почуял нечистую игру и решил, что стоит покопаться в архивных записях этой клиники.
- Незаконное усыновление? Близнецы, разлученные при рождении? Неужели такое на самом деле бывает?
- А ты думала, что только в мыльных операх? - усмехнулся Рорк, но Ева уже не слышала его.
- Они об этом узнали. Они оказались в одном полку, прошли одну и ту же подготовку. Когда у другого парня твое лицо - или настолько похожее, что это всем бросается в глаза, - невольно начинаешь задавать вопросы.
- Насколько я понял, Айзек Клинтон интересует тебя в первую очередь.
- Вперед!
- Это много времени не займет.
Он сел и начал работать, а она тем временем расхаживала взад-вперед по комнате.
"Братья, - размышляла Ева. - Команда. Близнецы, разлученные, а затем вновь сведенные вместе. Судьба? Случай? Зловещая шутка неких высших сил?"
Не исключено, что после всего этого связь между ними только укрепилась. Злоба засела глубже. А убийства стали для них вопросом личной мести. Семья, на которую они имели право, была у них отнята при рождении. А у Киркендолла суд отнял и ту семью, которую он пытался создать.
Жизнь тебе гадит - ты ей мстишь. Ты начинаешь убивать.
- Клинтон когда-нибудь был женат?
- Посмотри сама, - Рорк вывел на экран новые данные.
- Они зеркально отражали друг друга, - заметила Ева. - Он женился в тот же год, что и Киркендолл. Правда, тут только один ребенок, мальчик. Жена и сын числятся пропавшими без вести - исчезли за год до жены и детей Киркендолла.
"Они тоже сбежали? - спросила она себя. - Или у них не было такого шанса?"
- Данные о биологических матерях сохраняются без изменений в больничных архивах и во всех остальных, - заметил Рорк, продолжая работать.
- Поищи в архивах клиники, нет ли там мальчиков-близнецов, родившихся в тот же день и умерших при рождении.
- Уже ищу, лейтенант. Еще минутку… Вот оно! Смит Джейн, первородящая, родила мертвую двойню. Мальчиков. Могу предположить, что клиника и врач-акушер сорвали хороший куш.
- Она продала их. Да, держу пари, именно так она и сделала! Это до сих пор случается, хотя закон стал очень строг к суррогатным матерям.
- Богатые бездетные пары за свои деньги могут получить все, что угодно. Заказывают не только этническое происхождение, но и примерные физические характеристики. Они обходят официальные каналы усыновления со всеми их обязательными проверками, требованиями и правилами. Да, - кивнул Рорк, - здоровые младенцы - горячий товар на черном рынке.