Обыкновенная девушка оказывается втянутой в сложную детективно-шпионскую историю. Кто сказал, что такая девушка, как Клодин Бейкер, не справится с любой сложной ситуацией? Конечно, женская логика многим непонятна, но она же приводит героиню к разгадке! Ей помогает природный ум, помощь друзей, доблестная полиция, а также собственная непосредственность, которая просто обезоруживает злоумышленников.
Содержание:
Часть первая - Клаудина в Париже 1
Глава первая 1
Глава вторая 2
Глава третья 3
Глава четвертая 5
Глава пятая 7
Глава шестая 9
Глава седьмая 12
Глава восьмая 13
Глава девятая 15
Глава десятая 16
Глава одиннадцатая 19
Глава двенадцатая 20
Глава тринадцатая 22
Глава четырнадцатая 24
Часть вторая - Золотая львица 25
Глава первая 25
Глава вторая 26
Глава третья 28
Глава четвертая 30
Глава пятая 32
Глава шестая 34
Глава седьмая 36
Глава восьмая 39
Глава девятая 40
Глава десятая 42
Глава одиннадцатая 44
Глава двенадцатая 45
Глава тринадцатая 47
Глава четырнадцатая 49
Глава пятнадцатая 50
Глава шестнадцатая 52
Мери Каммингс
Девушка с обложки
Часть первая
Клаудина в Париже
Глава первая
Из дневника Клодин Бейкер: "Ну вот я и в Париже. Как сказала бы моя мама: "Сбылась мечта идиота"…
"Именно "мечта идиота"! - подумала Клодин, в очередной раз вляпавшись в лужу. - Точнее - идиотки! Ну что мне стоило уложить кроссовки не на самое дно чемодана!"
Тогда можно было бы переобуться в зале прибытия и не шлепать сейчас по лужам в промокших босоножках.
"Апрель в Париже! Ах, как тебе повезло! - завидовали все подруги. - Самое лучшее время! Цветущие каштаны! Прелесть… Ах-ах-ах…"
А дождь вкупе с пронизывающим холодным ветром не хотите?!
Хотя, конечно, кто мог знать…
На самом деле Клодин Бейкер была отнюдь не идиоткой и никогда себя таковой не считала (разве что в сердцах), хотя прекрасно умела ее изображать: выражение "дурочка-блондинка" она репетировала перед зеркалом, пока не добилась желаемого результата. За этим последовали "любопытствующая блондинка", "испуганная блондинка" и наконец - вершина актерского мастерства! - "блондинка беспомощная и взывающая к покровительству сильного мужчины".
Клодин и в самом деле была натуральной блондинкой. Если совсем точно - то медовой блондинкой, именно так назывался этот оттенок в каталоге краски для волос, Клодин же он достался от природы.
Модная прическа, имитирующая беспечную растрепанность; тонко очерченный овал лица, прямой аккуратный носик, большие выразительные глаза - не голубые, что, казалось бы, само собой разумелось при подобном цвете волос, а янтарные, яркие, как у ангорской кошки. Если добавить к этому грудь третьего размера, талию в двадцать дюймов и ноги, что называется, "от подмышек" - то едва ли кто-нибудь, увидев ее, мог бы поверить, что у этой девушки IQ примерно 160, что школу она закончила экстерном, на два года раньше своих сверстников, в колледже специализировалась в области деловой администрации, знает три языка - французский, итальянский и "немецкий - и что одна из постоянных проблем в ее жизни - это найти что-нибудь новое почитать: когда-то в недобрый час Клодин овладела скорочтением и с тех пор книгу среднего объема проглатывала за пару часов.
Еще одной постоянной проблемой было скрыть это все от окружающих, кроме самых близких друзей: излишний интеллект не слишком соответствовал имиджу блондинки-фотомодели.
Пришлось прибавить ходу - Боб шел уже метрах в десяти впереди, небрежно подталкивая коленом тележку с чемоданами. Угораздило же его поставить автомобиль на самой дальней парковке!
Автомобиль? О нет, то, что ожидало там Клодин, едва ли заслуживало этого благородного названия: потрепанный ржаво-серый "Остин-Мини" по меньшей мере двадцатилетней давности, одна дверь - голубая. Непонятно, с какой свалки взялось это чудовище, но хоть покрасить-то его нормально можно было?!
- Прошу! - сказал Боб, открывая дверь. - Сзади садись, там тебе удобнее будет.
- А чемоданы? - усомнилась Клодин. Три больших чемодана - интересно, куда он собирается их засунуть при полном отсутствии багажника?!
- На переднее сидение положим. Ты не смотри, что она такая маленькая, - перехватив ее скептический взгляд, заметил Боб, - на самом деле - отличная машина: парковаться на ней легко, куда хочешь, втиснется, и бензина почти не берет.
Про себя обозвав его мерзким жмотом, Клодин полезла на заднее сидение. Вслух высказываться не стала: Боб был как раз одним из тех друзей, кто знал, что помимо красивых ног у нее имеются и неплохие мозги. Кроме того, он был отличным, гениальнейшим фотографом, что же касается его легкого помешательства на экономии, то с этим можно было мириться.
Втиснулась, упершись коленками в спинку переднего сидения, поставила клетку рядом с собой и взглянула сквозь решетку.
- Ну, что?
Дино ответил ей недовольным взглядом.
Дино, он же Динозавр Рекс, был котом сингапурской породы. Свое имя он получил, когда, еще котенком, стоя на задних лапках и наклонившись вперед, ловко хватал передними предлагаемые ему кусочки сыра - Клодин решила, что выглядит он точь-в-точь как динозавр из мультфильма. Правильнее, наверное, было бы назвать его Тиранозавр Рекс, но как-то нелепо именовать тиранозавром существо, которое в то время могло поместиться в пивной кружке.
Теперь, спустя три года, Дино все еще еле дотягивал на весах у ветеринара до семи фунтов, но был уже вполне взрослым полноценным котом. Полноценным - то есть некастрированным.
Между ним и Клодин существовала негласная договоренность: пока он не рвет портьеры, не кусается (как предсказывали авторы книги "Ваша кошка") и метит не чаще одного раза в месяц - она не прибегнет к этой варварской операции.
Кот честно выполнял договор, метил же в основном ботинки и одежду поклонников Клодин (непостижимым образом отличая их от деловых знакомых, родственников и просто приятелей). Очевидно, таким образом он давал понять, что ни один из них не достоин его хозяйки.
Чего стоил хотя бы случай с неким преуспевающим молодым ортопедом! Клодин познакомилась с ним на вечеринке, они поболтали ни о чем, пару раз потанцевали; на следующий день он позвонил, прислал цветы, потом снова позвонил - пригласил на новый разрекламированный мюзикл. Она согласилась и, когда ортопед заехал за ней, предложила ему зайти и выпить коктейль. Увы, бедняга сделал то, что делает в такой ситуации любой нормальный человек: снял пальто, повесил на вешалку, пристроил рядом шляпу…
Именно эта шляпа и стала "мишенью" Дино - чтобы добраться до нее, он исхитрился запрыгнуть на вешалку с подзеркальника, после чего скинул испакощенную шляпу на пол и триумфальным воплем оповестил весь мир о своей победе.
Клодин было жутко неудобно, но удержаться от смеха она все же не смогла. У молодого человека чувства юмора оказалось куда меньше: он отпустил несколько нелестных реплик в адрес данного конкретного кота и кошек вообще, помянул и котовладельцев как людей не совсем нормальных.
Ни на какой спектакль Клодин с ним, разумеется, не пошла, и с тех пор они не виделись.
Дино, когда ортопед ушел, получил выговор за то, что хочет оставить хозяйку без личной жизни - в ответ невинно хлопал глазами, умильно терся об нее щечками… на этом дело и закончилось.
- Вон Эйфелева башня, - отвлек ее от воспоминаний Боб, - слева впереди - видишь?
Башня сквозь дождь была еле видна и выглядела какой-то маленькой и ненастоящей, словно нарисованный мягким карандашом набросок на серой бумаге.
- А куда мы едем? - спросила Клодин. - Ты не забыл, что я тебя просила заказать такой отель, куда пускают с животными?
- Не бойся, - глядя на нее в зеркальце, загадочно усмехнулся он. - Будет тебе отель в лучшем виде! И с животными, и с кем угодно!
Эти слова отнюдь не успокоили Клодин - наоборот, заставили нервничать: она сразу вспомнила жизненное кредо Боба - а именно, его "принцип экономии".
"Принцип" гласил: любая вещь должна выполнять свою основную функцию, все остальное - не важно. То есть штаны должны прикрывать зад, при этом соображения моды и внешний вид значения не имеют - соответственно, старые джинсы ничуть не хуже модного костюма. Даже лучше: если посадишь на колено пятно, не нужно тратиться на химчистку, достаточно стиральной машины.
Машина должна ехать, еда - насыщать, жилье - давать крышу над головой. Чем дешевле все это стоит, тем лучше - сэкономленные деньги можно потратить на что-то другое. Поэтому одевался Боб в основном в потрепанные джинсы и вытянутые на локтях свитера, питался в дешевых забегаловках и жил в сторожке у каких-то своих дальних родственников - бесплатно, разве что в выходные присматривал за садом.
Именно этот "принцип экономии" и вызывал сейчас у Клодин беспокойство: не собирается ли Боб, в соответствии с ним, запихнуть ее в какую-нибудь дыру, где нет горячей воды и по коридорам бегают тараканы?
Предполагать худшее ей пришлось недолго. Не прошло и десяти минут, как Боб заехал в узкую улочку и остановился у подъезда шестиэтажного дома.
- Вот! Ты будешь жить у моей сестры! - торжественно объявил он.
- А?
- У моей сестры. У нее здесь квартира. Куда лучше любого отеля - ты представляешь, сколько бы с тебя там содрали?!
Клодин огляделась. Дом выглядел вполне прилично, тротуар был чистым, неподалеку виднелась вывеска булочной - вроде и район нормальный…
- А где твоя сестра? - нерешительно спросила она.
- В Перу уехала, до июня - ралли снимать.
Она попыталась открыть дверь машины - ручка свободно проворачивалась.
- Подожди, я сейчас тебе снаружи открою, - заметил ее мучения Боб. - Тут изнутри не открыть.
- Да где ты эту развалюху взял?!
- Почему развалюху? Нормальный автомобиль, я на нем уже лет десять езжу, когда в Париже бываю, в остальное время он у моего приятеля в гараже стоит.
- Почему ты его хоть не покрасишь нормально?
- А зачем? - искренне удивился Боб. - Пока он в таком виде, его даже запирать ни к чему - все равно никто не позарится!
- Это уж точно! - согласилась Клодин.
Очевидно, сестра Боба не придерживалась "принципа экономии" - квартира оказалась студией под самой крышей, но вполне ухоженной и благоустроенной, с двумя большими арочными окнами, натертым до блеска дубовым паркетом и развешанными по стенам фотографиями в стильных рамках под серебро.
В нише стояла кровать под пестрым покрывалом, посреди комнаты - столик из темного стекла и два больших коричневых кожаных кресла, в углу - письменный стол.
Боб внес чемоданы, сказал:
- Ну все, располагайся! В холодильнике - еда на первое время. Отдыхай, приходи в себя.
Его шаги на лестнице уже затихли, а Клодин все еще стояла, оглядываясь в легкой растерянности. Потом спохватилась, открыла клетку Дино - пусть обживается; подошла к окну - на противоположной стороне улицы были видны такие же, как у нее, арочные окна, занавешенные розовыми шторами. А дальше - крыши, крыши, крыши; дымовые трубы, антенны - и снова крыши.
Откуда-то доносилась музыка - играл духовой оркестр. Наверное, уличные музыканты…
- Вот я и в Париже, - подумала она вслух. - Клаудина в Париже…
Эта фраза, полностью отвечавшая действительности, прозвучала для нее символично.
Именно так, "Клаудина в Париже", согласно семейной легенде, назывался роман, который ее будущие родители купили во время медового месяца, в лавочке букиниста на набережной Сены, и потом со смехом читали в номере небольшого отеля рядом с Оперой. Пили белое вино, ели крекеры с паштетом… что они делали еще, семейная легенда из деликатности умалчивала.
Свою дочь, родившуюся меньше чем через год, они назвали в честь героини этого романа - правда, изменили экзотически звучавшее "Клаудина" на более привычное для уха "Клодин".
В детстве Клодин порой допытывалась: про что же все-таки этот роман; интересный, наверное - ведь стоит упомянуть его название, и папа расплывается в усмешке. И лишь став старше, она узнала, что это был эротический роман XIX века про похождения богатой молодой вдовы, приехавшей в Париж, чтобы выбрать себе нового мужа из трех претендентов - блондина, брюнета и рыжего.
Чем закончилось дело и кого именно героиня выбрала, Клодин так и не узнала. Увы, роман - семейная реликвия - потерялся во время одного из переездов, когда она была еще совсем маленькой.
Но название в памяти засело, и, когда Клодин принесла в агентство портфолио и ее спросили: "Какой псевдоним вы хотите взять?" - первое, что пришло на ум, было "Клаудина".
И вот теперь, спустя три года, Клодин Бейкер - она же топ-модель Клаудина - впервые оказалась в городе, о котором столько слышала с самого детства. Произошло это благодаря вице-директору по рекламе фирмы "Солей", решившему, что фоном для каталога их новой коллекции одежды должен стать именно Париж с его неповторимой романтической атмосферой…
Из телефонного разговора:
- Он настаивает на личной встрече.
- Он понимает, что это чревато определенным риском, в том числе и для него?
- Я пытался на это намекнуть он ответил, что о своем… как он выразился, здоровье он позаботится сам.
- Хорошо. Я подумаю.
Глава вторая
Из дневника Клодин Бейкер: "…К черту равноправие полов - хочу, чтобы передо мной и дома мужчины так же галантно придерживали дверь!"…
Первые два рабочих дня пропали: мелкий моросящий дождик делал невозможной любую съемку. Можно было, конечно, снимать пока в помещении, но у режиссера была своя концепция, в каком именно порядке надлежит делать фотографии. И нарушать этот порядок он ни в коем случае не хотел.
Об этом рассказал по телефону Боб. Едва заметная ирония в его голосе дала Клодин понять, что режиссер попался "с идеями", то есть малость чокнутый. Она тоже подумала, что заставлять всю съемочную бригаду сидеть и ждать погоды, вместо того чтобы снимать пока то, что можно - это, несомненно, дурость.
Но, раз уж выпало свободное время, нужно было потратить его с пользой. И прежде всего - узнать адрес Макса.
Макс был "мужчиной всей жизни" Клодин - как выразилась она однажды, делясь своими переживаниями с подругой.
Таковым он пробыл почти два года, пока не решил (примерно тогда же, когда Клодин начала уже прикидывать, кого нужно пригласить на свадьбу и куда лучше поехать на медовый месяц), что для успешного творчества ему необходимы новые впечатления. Как оказалось, получить их он мог, только уехав в Париж на неопределенный срок.
Подразумевалось также, что старые впечатления - все, включая Клодин - в данный момент ему будут только мешать.
Нет, никакой ссоры не было, просто однажды, придя домой, Клодин обнаружила, что на вешалке нет куртки возлюбленного, рядом с кроватью - шлепанцев, а в шкафу - всех его остальных вещей. На столе лежала записка - Макс писал, что не хотел ее расстраивать, поэтому не сказал заранее о планируемом отъезде. Кроме того, он выражал надежду, что Клодин не обидится - она же знает, что творчество для него превыше всего.
Своим отъездом Макс, сам того не желая, сыграл решающую роль в судьбе Клодин. На следующее утро она публично и громко обозвала придурком своего непосредственного начальника, который, многозначительно поглядывая на нее и пошло подхихикивая, рассказал очередной анекдот про блондинку; в тот же день уволилась, в причине увольнения написав: "Надоело работать с идиотом", после чего больше месяца просидела дома в меланхолическом настроении, оплакивая свое разбитое сердце, и почти ничего не ела. Результат не замедлил сказаться: лицо ее приобрело интересную бледность, фигура же - ту самую худобу, которая так ценится в фотомодельном бизнесе.
Все в том же меланхолическом настроении ока сделала портфолио, отнесла его в агентство - это и стало началом ее головокружительной карьеры.
Так что теперь, помимо фотографий для нового каталога, у Клодин была и еще одна весомая причина для того, чтобы побывать в Париже: ей очень хотелось предстать перед Максом во всем своем блеске. Именно предстать, явившись к нему домой без всякого предварительного звонка.
Зачем нужна была эта встреча, она и сама не могла толком объяснить. Но встретиться хотелось, хотя бы для того, чтобы утереть ему нос: ведь он как был начинающим, никому не известным писателем, так им и остался - она же за прошедшие три года из скромной служащей в отделе статистики мэрии Филадельфии превратилась в топ-модель!
Конечно, глупо было предполагать, что, едва увидев ее, он поймет, как много потерял, и в стиле романов из жизни аристократов XIX века упадет к ее ногам. Глупо… но тем не менее, вопреки здравому смыслу, эта картина нет-нет, да и возникала в воображении. Где-то на горизонте маячила и она сама, гордо удаляющаяся от коленопреклоненной фигуры…
Телефон Макса у Клодин имелся. Раз в несколько месяцев он под настроение звонил ей - очевидно, под рукой не находилось другого собеседника, готового выслушивать бесконечные нудные рассуждения о "новом подходе к литературе" и об идиотах-издателях, которые вместо острых и смелых вещей предпочитают печатать всякую коммерческую чушь.
Оставалось добыть адрес. Тут возникла некоторая проблема: в отличие от Филадельфии, в Париже в телефонах-автоматах не было телефонных книг!
В конце концов адрес бывшего "мужчины всей жизни" Клодин узнала в самом, казалось бы, неподходящем для этого месте - в Лувре. Подошла в бюро информации к девушке посимпатичнее и, выбрав момент, когда рядом с ней никого не было, спросила:
- Вы не подскажете, как мне узнать адрес человека, если у меня есть его телефон?
- Через справочную, - пожала плечами девушка.
- Не дают, - вздохнула Клодин. Это была чистая правда - в справочной ей предлагали номер телефона, который у нее и так был, а вот адрес, ссылаясь на какую-то там инструкцию, дать категорически отказывались.