"Эмма, я слышу тебя. Ты близко".
Вдруг, сквозь облака прорезался лунный свет, осветив поверхность воды. Я стояла в четырех футах от Сенота
И он огромный, в два раза больше того, в котором Гай был пленен в первый раз.
– Гай, ты здесь? – прошептала я в воду.
"Да, поторопись и освободи меня, прежде чем жрец очнется или появятся его друзья", – скомандовал он.
– Ради семьи, ради семьи, ради семьи, и ради последнего шанса вмазать Гаю по причиндалам за то каким отвратительным, бессердечным мудаком он был, – повторяла я, собираясь с духом, чтобы прыгнуть.
"Я слышал!"
– Эмма? – донесся голос из тени деревьев.
"Кто это?" – спросил Гай.
– Боже мой, Томмазо? Это ты? – Я отошла от края Сенота, смотря на такие знакомые очертания фигуры, появившиеся из тени.
– Да.
Подбежав, я обняла его, никогда еще за всю жизнь я не была так рада видеть кого-то.
– Я думала, ты погиб, – прошептала я.
На пару секунд он крепко обнял меня, и я ощутила порыв его дыхания на шее, и биение сердца под рукой.
Томмазо отпустил меня, и я различила на его щеке ямочку от улыбки.
– Что ты здесь делаешь? – спокойно спросил он.
– Мне стало скучно, – ответила я. – Решила поразвлечься посредством Учбенов.
– Все такая же приколистка.
– Что поделать. – Я пожала плечами. – Таково мое очарование. Ты здесь, чтобы освободить их?
– Кого? – спросил он
– Гая и Симил. – Я указала вниз на темную дыру.
– Не совсем
– Почему? – спросила я.
"Прыгай в воду. Сейчас же!"
– Эмма, мне столько нужно тебе рассказать… столько поведать об этих… демонах.
Я отступила.
– Что происходит, Томмазо?
– Гай с тобой разговаривает, да? – Он сделал шаг вперед и больно стиснул мои плечи.
Я кивнула. Страх и смятение смешались во мне, а Гай продолжал верещать в моей голове, словно фон к обстоятельствам, говоря прыгать в воду и освободить его.
– Не слушай его, Эмма. Он не тот, за кого ты его принимала, – приказал Томмазо.
– Не говори то, что я и без тебя знаю, – произнесла я.
– Он – враг, Эмма, как и Учбены. Они – убийцы.
Вся ситуация была неправильной ни на йоту.
– Томмазо, пусти! – Я толкнула его в грудь и почувствовало что-то странное, словно его грудь перетянута шнурами. – С тобой что-то не так, – произнесла я. – Мааскабы тебя ранили?
– Нет, они освободили меня. – Томмазо распахнул рубашки и положил мою руку себе на грудь.
От бока до бока на груди были четыре шрама.
– Что это? Что они с тобой сделали? – Я отскочила и вернулась к краю Сенота, вытянув вперед руки.
Если он бросится на меня, я полечу вниз.
– Они показали мне истину, Эмма. Учбены и боги притворяются, что защищают мир, но это не так. Учбены лишь заботятся о своих власти и богатствах. Гай же желает лишь контролировать людей, манипулировать ими и не дать набраться сил. Он никогда ни об одном из нас не заботился.
"Эмма, он лжет. Томмазо предатель, не слушай его!" – кричал Гай.
– Ты псих, Томмазо. Я видела Мааскабов и они – монстры, – сказала я.
– Да, но они – верные солдаты. Беспощадные, но именно так выигрываются войны.
"Эмма, – голос Гая прорвался сквозь шум. – Помнишь ты спрашивала зачем я изменил имя? Из-за желания, чтобы меня называли так же, как и ты, потому что ты меня изменила. – В его быстро сказанных словах сквозило отчаянье. – Или почему я связал себя с твоей бабушкой? Потому что никогда не видел ребенка с нашей кровью. Она была прекрасной, особенной. Лишь от одного вида Габриэллы меня переполняла надежда, что, возможно, когда-нибудь я смогу создать жизнь, а не только забирать ее".
– О, я поняла. Сейчас ты хочешь уверить меня, что у тебя есть сердце, что заботишься не только о своем великом и ужасном себе?
"Да, именно этого и хочу".
– По дороге сюда, ты сказал, что твоя цель: пасти овец… и что для достижения этой цели используешь феромон! Который применил и ко мне! И не забудь о своих словах, что именно из-за связи ты так хотел меня защитить и ревновал. – По моему лицу текли слёзы.
"Я ревновал из-за того, что для меня в мире нет ничего важнее тебя, и не желаю делиться. Я старался отогнать всех мужчин потому что хотел тебя для себя".
Обхватив себя руками, я проглотила слезы ярости.
– Очередная ложь, Гай.
"Признаю, я лгал, но это не значит, что сейчас я не говорю правды. Прошу, поверь мне, если не захочешь, по крайней мере, поверь в то, что Томмазо опасен и собирается убить тебя".
Да что с ним такое? Гай только что разбил мне сердце, но узнав, что его соперник – Томмазо – жив, полагаю, связь снова давила на него. Заставляла ревновать, но это не по-настоящему. Так он мне говорил.
Я посмотрела на Томмазо, который словно чего-то ждал. Может, что я приду к тому же выводу, что и он?
– Томмазо, если я пойду с тобой, что произойдет?
– Для начала, я уведу тебя к чертям отсюда, здесь небезопасно.
Мааскабы будут драться с Учбенами, а когда мы одержим победу, ты вернешься домой к семье.
– А Мааскабы не хотят меня убить? – спросила я, смахивая слезы.
– Эмма, они хотят избавить мир от этих диктаторов. Если пойдёшь со мной, они оставят тебя в покое. Мааскабы не видят в тебе врага. Ты сможешь поехать домой, вернуться в свою жизнь. Прошу Эмма, отойди от края и пошли со мной. Обещаю, ты будешь в безопасности. Всегда. – Томмазо говорил глубоким голосом, наполненным искренностью, он меня никогда не предавал, не давал повода не доверять.
"Пожалуйста, карамелька, – говорил Гай успокаивающим тоном, заставляя меня затрепетать до глубины души. – Знаю, я сделал тебе больно, и вечность буду заглаживать вину. Я все исправлю. Заделаю ту дыру, что образовалась между нами, возмещу нанесенный твоей жизни ущерб. Я смогу исправить все, но только не смерть! Понимаешь? Эмма, он убьет тебя. Ты закончишь, как бабушка и я не смогу тебя спасти!"
– Не смей ее сюда приписывать!
"Все мои слова правдивы, знаю, ты это чувствуешь. Я могу связываться с другими, как с Габраном, но почему они слышат меня не так как ты? Подумай! Не из-за связи между нами возникло притяжение, и не она причина моей любви или ревности. Ты и я, мы созданы быть вместе. Знаю, что ты тоже чувствуешь влечение".
– Феромоны.
"Они работают, когда мы в одной комнате. Неужели ты не чувствовала того же самого, когда меня рядом нет? Все это потому что я тебя люблю".
– Да как ты смеешь! Думаешь, я поверю? После тех слов, услышанных во время полета?
"Я сказал все это, потому что осознал, как опасен мой мир для тебя. Если бы не я, ты была бы сейчас в безопасности. И такая ситуация будет постоянно повторятся. Со мной вечно будет опасно, и я навсегда останусь Богом Смерти и Войны. Но я не хочу, чтобы ты уходила, Эм. Не желаю твоей смерти".
Я хотела верить ему. Боги, как хотела, но поступки всегда говорят ярче слов.
И по его поведению можно судить о нулевой степени доверия к нему. А его слова, слишком идеальные, чтобы быть правдой. Именно это я хотела бы услышать.
– Разорви связь, Эмма. Произнеси слова и покончи со всем прямо сейчас, освободись, – настаивал Томмазо.
– Я не знаю, что делать, не могу думать. – Я обхватила голову руками, внутри черепа болезненно вибрировали голоса.
– Он рассказал тебе, как убил Розу и Артуро?
– Гай, о чем это он?
Томмазо и Гай начали одновременно кричать, и я не могла разобрать всего, но того, что услышала было достаточно. Гай жестоко их казнил.
– Гай, это правда? Ты убил милую престарелую чету? Сестру бабушки и ее мужа?
"Да, но…"
Я не разобрала дальнейших слов, но услышала ответ.
И сдавила виски
– Стоп! Моя голова! Прекратите! – Голоса, словно ножи резали мой слух, заглушая все остальные звуки. А может это звук моего раскалывающегося на части сердца?
Мой разум искал выход из звуковой ловушки, и, внезапно, с моих губ слетело:
– Каача'ал лу'ум, тумбен к'иин.
И наступила тишина. Блаженная, идеальная тишина.
***
Сотрясаясь, я рухнула на землю. Томмазо обнял меня за талию и оттащил от края Сенота.
– Давай-ка подальше уведем тебя
Христос. Что я только что натворила? Может я не доверяла Гаю.
И на самом деле сейчас чувствовала смущение и злость, но ни за что не присоединюсь к команде Скабов. За-будь-те! Я все еще считаю, что именно они убили бабушку.
– Нет, подожди. – Я оттолкнула Томмазо. – Я не пойду с тобой.
Хоть его лицо и было скрыто ночью, я смогла различить гневное выражение.
– Эмма, ты пойдешь со мной. Не усложняй все. – Томмазо добрался до меня, когда я развернулась к бассейну.
Я была на полпути к Сеноту, когда что-то заставило меня взлететь и я оказалась посреди деревьев, удерживаемая двумя омерзительными руками, а от запаха меня чуть не стошнило. Фу! Свежеиспеченный Скаб.
– Отпусти ее, – донесся глубокий, знакомый голос. Скаб отпустил меня и исчез прямо на моих глазах.
В момент появления между деревьями угрожающей тени я уловила запах лакрицы.
– Эмма, как я рад лично с тобой познакомиться, хотя безумно наслаждался нашими снами.
Я едва различала черты его лица, но подсознание, в котором составлен список кого боюсь до смерти, узнала его.
Посмотрим… львы, недоваренная курица, прыжок с самолета в сцепке со злым мужиком по имени Брут, темные джунгли, ядовитые змеи, безумные, вооруженные люди… упс, это я, и брат Гая: зловещий, сексуальный злодей из моих снов.
Я мысленно нажала кнопку "Можно паниковать".
Зажигая в животе огненный шар, я отступила, вытянув вперед руки. Я собиралась откинуть это злобное создание в другую страну, если он лишь коснется меня.
Краем глаза я заметила какое-то движение, это был Томмазо, что-то надевший мне на запястье.
– Прости, Эмма. Тебе нельзя это делать.
Я ощутила пульсацию холодного камня и в это мгновение силы ушли из моего тела. Черный нефрит.
– Отведите ее в храм, – приказал брат Гая.
Вот тогда я осознала: судьба и вправду меня ненавидит. Ик!
Глава 35
"Ну, молодец, герой-любовник, – взорвалась Симил. – Что это за чертовщина была? Я тебя люблю? Ты серьезно полагал, что она прыгнет к нам на помощь на такой печальной ноте? Теперь мы навеки застрянем в этом гнойном болоте".
"Заткнись, Симил". – Он подразумевал именно то, что сказал Эмме, но сейчас это не имело значения. Он подвел ее и теперь эти злые кретины убьют ее. Гай не мог смириться с мыслью о вечности без Эммы.
А если еще подумать, что она умрет в одиночестве, испуганная и с верой, что он никогда по-настоящему ее не любил? Он свихнулся. На хрен слетел с катушек. Проклятье! Как он мог так сильно просчитаться?
Как только Эмма решилась и села в самолет из Рима в Мексику Гай начал паниковать, не мог думать ни о чем, кроме ее безопасности. И взбесился, когда Учбены не повиновались.
Но вместо того, чтобы сказать правду, Гай решил, если дело касается выживания, Эмме нужно действовать под влиянием злости, ведь ей так легче призвать силы.
Именно поэтому он сказал все те бессердечные слова в самолете
А еще понимал, как бы не нуждался в Эмме, без него ей будет лучше. Она заслуживала лучшую жизнь, но не в его мире.
Гай не мог обещать ей нормальной жизнь, он же Бог Смерти и Войны. Всегда им был, есть и будет. И его присутствие в жизни ставит Эмму под угрозу.
Единственно правильное решение, оттолкнуть Эмму, так Гай думал. Да будь всё проклято! Почему она не послушала его и не осталась в Риме? И вот во время попытки Томмазо заманить на верную погибель, Гаю пришлось сменить тактику.
Гай должен был сказать ей правду. С самого рождения Эммы, он был привязан к ней и хоть и не понимал, как и зачем, для его жизни она стала необходимостью.
Она – его судьба, даже Симил это предсказывала.
Да, Гай по глупости верил, что смог бы отпустить Эмму. Он почувствовал ее свет и впитал в себя саму ее сущность. Гай понимал, если что-нибудь с ней случиться, его поглотит ядовитая ярость, настолько разрушительная, что на фоне гребаного апокалипсиса, который он обрушит на мир, Мааскабы покажутся шайкой непослушных Маппетов.
"И где, во имя всех богов, стайка твоих Учбенов?" – рявкнула Симил, выдергивая Гая из пропасти, его первой за все существование, паники.
"Да помолчи ты, я думать пытаюсь". – Гай не представлял где Габран и его люди.
Вероятно, сражаются со Скабами, но Гай понимал, что они могут сами о себе позаботиться, в отличии от Эммы…
"Они придут. Габран не подведет".
"Этот обрюзгший мешок шотландского жира? Серьезно, Вотан? Ты выбрал его своей правой рукой из всех людей, которые за эту вечность нам повстречались?"
"Мне очень жаль, что мой выбор тебя огорчил, – с сарказмом произнес он, – но вряд ли стоит ненавидеть человека лишь за отказ быть твоей собачонкой, Богиня Преисподней…"
"Не называй меня так! Ненавижу это имя, тем более никакой преисподней не существует. Там Лас-Вегас и это не в счет".
"Ладно, хорошо, – продолжил он, – раз уж ты такая умная, я бы с удовольствием послушал твое мнение о передряге, в которую мы попали".
"Ц-ц-ц-ц. Пока меня не поймали, я собирала информацию, чтобы стереть этих кровожадный паразитов в лица Земли".
"Ты узнала для чего им Пиели?" – спросил Гай.
"Нет… нет, но сузила район поиска Мааскабов до одного квадратного километра".
"Узнала, кто именно из наших братьев создает Пиелей?"
"Хм, нет, но кем бы он ни был, он помогает отвратным жрецам… учит их".
"Мы это уже знаем. А знаешь ли ты зачем одному из нас помогать им?" – спросил Гай
"Не совсем. Они экспериментировали с этими долбаными сосудами повсюду, и они на самом деле гадкие".
"Впечатляюще, ты как всегда Богиня неразгаданных Тайн", – заметил Гай.
"Ты будешь смеяться, но они весь этот район заполонили проклятыми черными скалами, сделав эти джунгли невидимым лабиринтом. А зловонные жрецы научились создавать кратковременные порталы, и еще исчезать в воздухе и появляться из ниоткуда. Они могут перемещаться за раз на сотни метров или больше".
Поразительно, так вот как они победили Учбенов. Даже не все боги способны на такое.
"Есть способ их остановить?" – спросил он.
" Нет, если только не схватить их за шеи между перемещениями".
"Да ты кладезь стратегической информации, сестренка", – сказал Гай.
"Да иди ты, герой-любовник. При следующем апокалипсисе я буду за Кинича. По крайней мере у него своя пирамида и знания, как обращаться с женщиной".
"ХА, думаешь бог попугаев знал бы как обращаться с Эммой? Она своя собственная сила природы".
"Ага, а ее жизнь все равно, что кончена, если она не сбежит от Томмазо".
Эта мысль прожигала дыру в его душе.
"Она сбежит, должна".
"Если она выживет, дорогой братец, что ты планировал?"
"Хотел стереть память ей и ее семье, чтобы она спокойна жила своей жизнью: нашла себе мужа, завела прекрасных детишек и состарилась. А сейчас, не знаю. Я не могу без нее жить и не знаю, как быть с ней. Я дал клятву вечность быть Богом Смерти и Войны, и как могу быть им и одновременно посвящать жизнь Эмме? В моем мире нет ничего кроме насилия".
"Ох, я не знаю, но кажется, что девчонка может справиться с гораздо большим, чем ты считаешь. Ты бы видел, с каким видом она набросилась на меня. Вероятно, у вас обоих дух воина".
"Я не думал об этом".
"Конечно, нет, ты был слишком занят, нянчась с ней, как с ребенком. Ну, – добавила Симил, – я, лично бы, больше озаботилась ее смертностью. Ты вообще задумывался об этом? Она состарится".
Нет, не думал. На самом деле он вообще не представлял такое, а зациклился на том, что она ему нужна.
"Что же мне делать?" – спросил Гай.
Несколько секунд Симил молчала.
"Для начала спасти ее, затем поинтересоваться ее желаниями… позволить избрать свою судьбу. Разве не это ты постоянно твердишь нам в отношении с людьми?"
Симил права. Он нянчился с Эммой и это всегда плохо заканчивалось. Неудивительно, что она его возненавидела.
"Ты права, но мне кажется, она уже выбрала… и явно не меня".
Энергия Симил закружилась по Сеноту.
"И можно ли ее винить? Ты – высокомерный, любящий манипулировать, смертельный…"
"Я все понял, может сменим тему и сосредоточимся на том, что будем делать, когда выберемся?"
"Естественно, братец. Что же твои верные Учбены так долго?"
"Не знаю".
"А что на счет Чака? Он все еще где-то в джунглях. Ты можешь позвать его?" – спросила Симил.