Гай пытался призвать Чака, когда был в ловушке Сенота, но мальчишка – дикарь и не приближался к воде.
Почти два столетия назад бедный мальчик чуть не утонул в одном из Сенотов, как раз в этот момент Гай проходил мимо.
Сжалившись, он вытащил Чака с другой стороны портала, пытаясь светом богов оживить уже обмякшее тело, но прошло слишком много времени. Когда Чак вышел из Сенота, энергия их мира текла по его венам, но выжила лишь часть его души. Гай пытался его исцелить и научить, но все было бесполезно. Теперь Чак бродил по джунглям словно призрак, пугая всех и вся. И всегда возвращался к Сеноту, словно кролик в свою нору, но никогда не входил в воду.
"Боюсь, нет…"
Громкий всплеск напугал их.
"Дьявол разбери, что так долго?" – произнес Гай и увидел тощие лодыжки под водой. Это не Учбены.
Меньше чем через секунду Гай ощутил уже знакомую тягу из воды, которая вытолкнула его и теперь он лежал лицом в грязи, словно выкинутая на сушу рыба, и выплевывал воду из легких.
– Кто-нибудь может меня отсюда вытащить? – раздался голос из бассейна.
Гай, тяжело дыша, подполз к краю Сенота. Солнце выглядывало из-за горизонта, освещая серым светом небо и бледного, голого мужчину, стоящего в воде.
– Ксавье? Это ты? – выкрикнул Гай.
– Во всей голой красе, друг мой.
Гай схватил длинную ветку, лежащую с боку в грязи и протянул ее бледному мужчине в темной воде.
– Какого черта ты здесь делаешь? И почему голый?
– Был неподалеку, продавал сосуды, увидел, что и здесь такой плавает и решил нырнуть нагишом за ним, – ответил Ксавье невозмутимым голосом, и никто никогда не мог понять шутил он или говорил серьезно.
Ксавье выдохнул.
– Очевидно, что я спасаю тебя и не хотел намочить одежду, выкидывая сосуд из воды. Из-за влажности в джунглях понадобилось дня три на сушку, а здесь есть вид такого грибка…
– Да-да, спасибо, Ксавье, очень интересно, но почему ты здесь?
Ксавье рассказал, что после того, как Эмма и Габран улетели пришли спутниковые снимки.
Усомнившись в снимках, он уговорил одного из командиров разрешить ему полететь.
– Мне пришлось лично прилететь и увидеть все своими глазами. Мы нашли шахту и что-то еще. Очень большое сооружение, пирамиду.
– Кто твой друг? – нагло поинтересовалась Симил, одетая в черное платье из-под которого просвечивалось огненно-красное нижнее белье.
Гай нетерпеливо вздохнул.
– Ксавье, познакомься с печально известной Симил, которая не представляет, как одеваться в джунгли или для драки. Симил, это Ксавье, один из влиятельнейших наших ученых, который… не одет.
Ксавье, видимо парящий в небесах, так как пропустил комментарий или просто не замечал своей наготы, протянул руку.
– Симил, я всегда хотел познакомиться с тобой, я очень, очень большой твой фанат и знаю все о тебе.
– Правда? – Она сделала шаг вперед и провела кончиками пальцев по груди Ксавье.
– Д-да. – Он заикался, нервничая. – Ты – поклонница танго, любишь играть в теннис с Богом Затмений, хотя он всегда побеждает, и обожаешь торговаться.
– Стоит признаться, что во время распродаж заряжаюсь энергией. – Симил повернулась к Гаю. – Мне нравится твой друг, он забавный. Можно я его себе оставлю?
Гай состроил мину.
– Ксавье, ты принес одежду?
Ксавье очнулся от оцепенения при виде его любимой звезды и подошел к дереву, на котором висела одежда.
– Нам нужны люди, – обратился Гай к Симил. – Но даже если удастся собрать их, мы не сможем отличить верных Учбенов от предателей, с которыми прилетел Томмазо.
– Я прилетел с двадцатью мужчинами, которые ждут у лагеря. Но их легко различить, – выкрикнул Ксавье из-за деревьев, надевая песочного цвета костюм. – Просто проверим их грудь. У всех Мааскабов есть метки. Чтобы стать одним из них, они должны были пройти через ритуал пускания крови.
Этот старик был странным, но весьма смышленым. Гаю вероятно придётся подарить ему бессмертие, прежде чем Симил его испортит.
Глава 36
– Этого не происходит, просто не может быть. – Я зажмурилась, надеясь, что когда открою глаза этот кошмар закончится. Меня заперли в какой-то средневековой камере, с влажными каменными стенами, факелами и маленьким ведерком в углу, которое подразумевалось, как туалет. И самое печальное, здесь даже спать было не на чем. Может потому что я здесь не на долго?
– Просто уписаться. – Я вскинула руки вверх и начала вышагивать по камере три на два с половиной метра, переваривая свою фатальную ошибку.
Чуть раньше, на меня свалилось осознание, что я самая глупая девушка на планете из-за того, что не прыгнула в Сенот, когда представился шанс, а мирно пошла с Томмазо и двумя Мааскабами, которые появились из воздуха позади меня.
Я очень боялась за свою жизнь, но попыталась сосредоточиться и запомнить каждую мелочь, которую только могла: в какую сторону мы пошли, где всходило солнце, какое оружие было при этих зловонных придурках – все, что могло бы помочь мне позже сбежать.
После того, как мы чуть больше часа петляли по джунглям, мне завязали глаза и руки за спиной. И без рук я посчитала себя шведским столом для комаров и мошек.
И в этот момент поняла, что насекомые не подлетают ко мне. Так что, наконец-то, проблема решена! И награда в соревновании противный-гнусный-отвратный – барабанная дробь – Скабам.
Даже кровососущие насекомые не желали находится рядом с ними.
– Ты убьешь меня? – спросила я Томмазо.
– Иди, Эмма, – ответил он.
– Зачем ты это делаешь? Я знаю, что тебя заставили.
Он толкнул меня.
– Шевелись.
Я вспомнила четыре ровные линии, пересекающие его грудь, словно лежачие полицейские из плоти.
– Они что-то сделали с тобой. Эти шрамы…
– Шрамы – знак чести.
Так они не пытали его, и он гордился этими ранами?
– Почему четыре? – спросила я.
– Я их предводитель.
Если он и вправду один из Скабов, все вставало на свои места. Когда Мааскабы находились поблизости, жужжание усиливалось.
И как только Томмазо был со мной происходило тоже самое. Их присутствие как-то раздражало богов.
Я оступилась и Томмазо поймал меня за предплечье.
– Ты в своем уме? – спросила я.
– Да, – признался он.
– Зачем?
– Учбены убили мою семью, – ответил он без малейшего намека на эмоции.
– Уверен? Не похоже.
– Я пришел сразу после нападения и видел тела. Они убили моих родителей, братьев и сестер, даже их детей.
Застрелили прямо за обеденным столом.
Ужасно, просто отвратительно.
– Зачем им это?
– Я до сих пор не знаю.
– Тогда откуда такая уверенность? – заспорила я.
– Слушай, Эмма, даже если я не хотел бы верить, есть свидетели, видевшие мужчин, входящих в дом. Они описали их одежду, оружие, снаряжение… всё. Затем я нашел запись в базе данных Учбенов, просто запись о дате и времени, но я все понял.
– И ты присоединился к Мааскабам, вместо того, чтобы разобраться? – Я не могла поверить, что он так просто решился перейти на темную сторону без железобетонных доказательств.
– Нет, я присоединился, когда Чаам меня попросил.
Чаам – это должно быть брат Гая и тот самый сексуальный злодей. Мне стало интересно, чего он бог? Может Бог Похищения Женщин?
Бог Насилия в Семье? Вполне подходящее имечко для ублюдка.
– Поначалу я не хотел, – продолжил Томмазо, – но потом понял его правоту. Учбены и боги волнуются лишь о сохранении своих сил.
– А ты не думаешь, что Мааскабы и этот Чаам не хотят того же? Со стороны похоже, что они пытаются свергнуть главного, чтобы занять его место, – произнесла я.
Томмазо рассмеялся.
– Ох, как ты сильно ошибаешься.
– А ты уверен? Потому что ты убьешь меня лишь за то, что мне посчастливилось быть связанной с ними.
– Эмма, тебя создали для определенной цели. С самого рождения твоя жизнь тебе не принадлежала.
– Моя жизнь вовсе не моя? Да что за ерунда с тобой происходит? – спросила я.
– Я не жду от тебя понимания. – Он бросил нервный взгляд на двух Скабов, идущих за мной.
– Значит, ты убьешь меня? – я все еще не могла поверить, что передо мной тот же самый Томмазо
– Нет, скорее всего это сделает Чаам. Но если будешь вести себя хорошо, он может дать тебе время.
– Да пошел ты, Томмазо. Это – моя жизнь, и будь уверен, если поможешь им покончить с ней, значит ты – хладнокровный киллер, убийца, точно такой же, как и те, кто убил твою семью. Точка.
Он вздрогнул, а затем ехидно рассмеялся. Нет, я думала он другой, и как я могла так ошибиться?
Я видела его реакцию на мои слова о боли моей семьи, когда меня увезли на виллу. Он искренне сострадал мне.
Был так добр и…
– Погоди, это ведь ты? Ты привел Мааскабов на виллу за мной.
– Какая ты догадливая, – ответил он.
– Почему ты сам меня забрал? – спросила я
– Не мог подставиться, в ряды Учбенов сложно проникнуть.
– А ожерелье? Для чего оно?
– Чаам по-особенному увлечен тобой, и это был подарок от него. Все его женщины носят такое.
– Повезло же мне. – А потом я задумалась, знали ли Учбены что у нефрита гораздо больше целей, чем мы предполагали?
На самом деле, казалось, что он как универсальный, сверхъестественный инструмент для зла. Помогает богам размножаться, может поймать их в водную ловушку, скрывает от их глаз, оставаясь при этом неприметной керамикой и, по словам Гая, может использоваться в качестве оружия. На что еще способна эта штука? Избавить от грибка ногтей, целлюлита, прыщей? Они ведь тоже зло, так?
– И что дальше? – спросила я. – У меня несколько часов или дней?
– Теперь ты будешь ждать. Заходи. – Он толкнул меня, и я упала на холодный каменный пол. – Прощай, Эмма, – раздались слова, когда Томмазо начал закрывать дверь.
– Подожди, Томмазо. Пожалуйста! – Дверь захлопнулась прямо перед носом, и мне оставалось лишь вновь и вновь прокручивать в голове свои ошибки, нервно теребя браслет, который можно только ножовкой спилить – ой, нужно добавить в список способностей нефрита – безвкусные, не разрываемые украшения – и думать о том, что отдала бы все на свете за возможность еще раз увидеть Гая.
Он оказался прав на счет Томмазо, который сделал мне больно, больнее чем Гай когда-либо делал. Конечно, Гай управлял мной, играл моими чувствами, как йо-йо, утаивал правду, но всегда оказывался прав. Например, когда рассказывал о моем влечении к нему, что это все из-за феромонов, он не мог быть более правым.
Я думала о нем, даже если его не было рядом, иногда мысли были хорошие, иногда плохие, но я продолжала о нем думать. Особенно вспоминая его глубокий, бархатный голос и потрясающее тело
Боже, он греховно красив. Бугры его мощных бицепсов, широкие плечи, бесконечный рельеф мышц, покрывающий каждый квадратный дюйм его загорелого тела. Я могла часами вспоминать ощущение его тела на моем, когда он задыхался и хотел меня… от этого все внутри меня плавилось.
Но последняя капля – его глаза. Взгляд бирюзовых глаз прожигал насквозь и лишал возможности дышать. Его глаза более опасное оружие против меня, чем аромат, наполняющий мои легкие, вкус его губ на моих или рычание, когда он толкался бедрами в мои. И я не могу не обращать внимания на ту боль, адскую боль, когда я разорвала связь. Почти такая же боль, как и от его обманных слов, что ему все равно.
Но любила ли я его?
Раньше я не думала об этом. Да, любила. Просто не знала насколько сильно, и хватит ли моей любви, чтобы его простить. Но я хотела иметь хоть один шанс, и отсутствие такового меня убивало.
К слову об убийстве, кажется, такова моя судьба. Гай и Симил в ловушке, Томмазо – предатель, а Учбены бегали по джунглям за Скабами.
Никто не придет мне на выручку. Проклятье! Как я загнала себя в такой бардак? Надо было оставаться в Риме и терпеливо ждать, как Гай и приказывал.
И вновь он оказался прав. Я на самом деле заслуживала порку, которой он так часто мне грозил.
Теперь мне оставалось лишь молиться, что когда Гай найдет способ выбраться, то убьет всех Скабов на земле, чтобы моя семья наконец была в безопасности… как и мир.
Мне пришлось заверять себя, что так и будет, ведь он – бог, при чем чрезвычайно преданный своему делу.
Как и пришлось уверять, что он лучший чертов убийца на всей планете.
Глава 37
– Я пойду один, – отрезал Гай, обрубая любой шанс на обсуждение.
– Не будь упрямым дураком, братец, – возразила Симил. – Для начала освободим остальных, а затем отправимся на выручку твоему драгоценному любимцу и убьем Мааскабов.
– Нет, времени мало. Они ее убьют. Бери людей и иди к Сенотам, освободи наших братьев, – приказал Гай
– Симил права, ты не можешь пойти один, – вставил Ксавье.
– Я не спрашивал…
– Эй, он ведь прав, ты, сварливый старый ублюдок, – вставил уставший, грязный и потрепанный Габран, выходя со своими людьми из тени джунглей.
Гай широко улыбнулся.
– Как раз вовремя, где тебя черти носили?
– Ну, по пути на нашу славную вечеринку случилась странность, – пояснил Габран. – Мы попали в засаду, устроенную кучкой грязных Скабов, как твоя любимая девчонка их называет. И как только поняли, что они быстрее молнии прыгают с места на место, сменили тактику. Их проще убить, если закроешь глаза и прислушаешься. Когда они появляются, раздается легкий шум.
– Занимательно, – сказал Гай
Габран рассказал, что они убили сорок или около того Мааскабов, а потом, словно их позвали на ужин, они все испарились.
– Без сомнения, пошли туда, где есть что-то важнее, – сказал Гай.
И показал Габрану фото со спутника, которые привез Ксавье.
Эти двое начали обсуждение, переходя на ругань и крик, как будто два злобных родственника, пока наконец не пришли к единому плану. Габран не позволил Гаю пойти одному, и пойдет с ним, прихватив своих людей.
Симил и Ксавье пойдут с теми, кто прилетел с ученым, чтобы освободить остальных богов.
– Брат, прошу, подумай еще, – умоляла Симил. – Ты многим рискуешь ради спасение твоей маленькой Пиел. Я предвижу все возможные исходы и в каждом вероятность твоего провала восемьдесят процентов. Десять процентов, что ты исчезнешь навсегда… Ой-ой! Могу я в таком случае забрать себе коллекцию кулинарных книг и виллу в Греции?
Гай нахмурился.
– Увидимся через несколько дней.
Глава 38
Дверь со скрипом отворилась и вошел Чаам, одетый в черный балахон и замысловатое ожерелье из серебра и зеленого нефрита, на котором висел большой кулон в виде змеи. Несколько минут я тупо его разглядывала.
Разумом я хотела видеть здесь Гая, но даже в слабом свете факелов я разглядела, что это не он. Во-первых, Гай никогда не надел бы такой ужасный наряд, во-вторых, у него губы чуть полнее, линия челюсти более четкая, да и в целом он выше и крупнее.
Гай лучше во всех смыслах (включая причиндалы), хотя, я никогда ему об этом не скажу, потому что слишком интересно его подтрунивать.
– Дай угадаю, когда создавали богов, тебя сбросили в уродливое, идиотское ведро. Неудивительно, что Вотан не упоминал тебя, мне бы тоже было стыдно за такого брата.
Он дал мне пощечину.
– Заткнись.
Точно, Бог Домашнего Насилия.
– Ох, и каков бонус? Социальная отсталость? Ты троекратный неудачник. А почему бы мне в самом деле так тебя и не называть? – Я метала молнии взглядом, потирая щеку.
Мне ненавистны указы, но бить меня? Если мужчина ударил женщину, он в одном шаге от избиения детей и щенят. Только худший выродок, низшего качества отброс способен на такое.
Он вновь замахнулся, но я не съежилась, а опустила руки и сделала шаг вперед.
– Давай, троекратный. Ты все равно меня убьешь, и я скорее соглашусь умереть со знанием, что не добавила счастья в твою жизнь.
Но он не ударил меня, а рассмеялся, опустил руку и неприятно провел по моей щеке.
– Ты дерзкая, мне это в тебе нравится, Эмма.
Фу-у-у-у.
Я не хотела, чтобы ему во мне хоть что-то нравилось. И затем мне с неохотой вспомнились сны о нем, и что он хотел со мной сделать. Ох-ох.
– Троекратный, и какие же у тебя способности? – спросила я.
– Меня зовут Баклам Чаам, – гордо проговорил он. – И я один из четырех бакабов, первых богов.
Гай никогда не утверждал, что они все были рождены в одно время, но, вероятно, существовала иерархия. Интонация Чаама на слове "бакабы" означала что-то важное, по крайне мере для его напыщенного, шовинистического эго.
– И будучи древним у меня много способностей, – добавил он.
Да, да, высокомерная жаба, так и есть.
– Но чего именно ты бог?
Он подошел ближе, прижимаясь ко мне всем телом. Мне захотелось блевануть.
– Бог Мужского Начала, – гордо произнес он.
Прекрасно. Какая же я везучая.
– Ты ведь меня убьешь, так? – По сравнению с возможными исходами, проносящимися сейчас у меня в голове, смерть была самым лучшим.
– Зависит от тебя. – Он сверкнул зловещей улыбкой. Обезьяна.
– Полагаю, есть определенные условия, на которых я останусь жива, но они мне не понравятся? – "Ну давай, я знаю, ты хочешь зловеще посмеяться", – думала я и ждала, ждала…
Он издал зловещий смешок. Ага.
– Ох, обещаю, – заявил он. – Ведь все женщины, ложившиеся ко мне в постель, наслаждались каждой секундой, даже твоя прабабушка.
Какая мерзость, фу-у-у-у.
Мой прапрадед приглашал меня на свидание?
– Зачем мне спать с тобой?
– Помимо того наслаждения, что тебе могло лишь сниться… – В моих кошмарах.
– Мы на пороге завершения важного этапа.
Ему необходимо новое звание. Может, Бог Средневекового Чревоугодия?
– Ты хотел сказать, что наконец осознал какой придурок, и собираешься прекратить убивать невинных женщин? – Он нахмурился. – Да, – продолжила я. – Верно, я много слышала о твоих столь любимых Скабах, уничтожающих женщин. Это весьма круто, но, кстати, зачем столько трудов для создания Пиелей, если армия Скабов-лузеров просто их убивает?
– Лишь женщины, неспособные взрастить мое семя в своем теле "уничтожаются". Жрецы так наслаждаются хорошей охотой.
Я очень хотела вмазать этому мужику… существу, да кем бы он ни был. Он попросту переводил свежий воздух.
– А остальные, – продолжил он, – те, кому посчастливилось выносить мое дитя, выжили и воспитывали моих детей.
О, да, какое счастье! Жестокий, злобный хрен!
– И ты собирал невинных, молодых девушек, при чем девственниц, надеясь, что их первое дитя будет девочкой, наподобие меня?
Он низко и мрачно рассмеялся.