Поцелуй смерти - Нора Робертс 14 стр.

Рядом с ней Мэвис ерзала на стуле, слишком возбуж­денная, чтобы есть.

– Коллекция Леонардо была самой лучшей, правда? Другие не идут с ней ни в какое сравнение! Рорк, ты дол­жен купить Даллас то красное платье с голой спиной.

– Этот цвет ей не подойдет. – Леонардо прикрыл своей ручищей миниатюрные пальчики Мэвис.

В его глазах светились любовь и облегчение. Несмотря на массивное телосложение, у него было сердце шестилет­него ребенка, ожидающего первого школьного дня. Перед шоу он и впрямь, как выразилась Мэвис, был готов на всех бросаться. Но сейчас, когда все было позади, он снова стал добродушным и непосредственным.

– А вот платье из зеленого атласа… – Леонардо робко улыбнулся Рорку. – Признаюсь, я работал над ним, думая о Еве. Цвет и покрой как раз для нее.

– Значит, она его получит. Не так ли, Ева?

Поглощенная мыслями о том, что находится на ее та­релке – мясо или какой-то суррогат, – Ева бросила не­впопад:

– Я тут уже кое-что получила. Какого черта они не скажут прямо, чем кормят гостей?!

– Это cuisine artiste (Художественная кулинария (франц.).) , – объяснил Рорк. – Эстетика в ней часто превалирует над вкусовыми ощущениями. – Наклонившись, он поцеловал Еву. – Не расстраивайся, мы купим пиццу по дороге домой.

– Удачная мысль. Но сначала я должна поискать Миру и попытаться вспугнуть кого-нибудь еще.

– Я пойду с тобой. – Рорк поднялся.

– Ладно. Шоу было потрясающим, Леонардо. Мне особенно понравилось то зеленое платье.

Просияв от удовольствия, Леонардо притянул Еву к себе и чмокнул в щеку. Отходя, она слышала, как Мэвис говорит Леонардо, что должна отметить его успех еще одним бокалом "торнадо".

Столы с белоснежными скатертями и серебряными подсвечниками стояли по всему бальному залу. Шесть ог­ромных люстр проливали серебристый, приглушенный плафонами свет с высокого потолка. Официанты сновали туда-сюда, разливая вина и убирая посуду с подлинно хо­реографической элегантностью.

Напитки постепенно развязывали языки. Разговоры и смех становились все громче. Люди переходили от одного стола к другому и, как обратила внимание Ева, больше хвалили пищу, чем ели ее.

– Во сколько же обошлась каждая тарелка – сотен в пять или десять? – спросила она Рорка.

– Думаю, немного больше.

– Кошмар! Смотри, Мира идет к выходу. Должно быть, в туалет, так как ее муж не с ней. Пожалуй, я ее догоню. – Ева покосилась на Рорка. – Почему бы тебе не побродить в толпе и не послушать, о чем они болтают, раз уж все так расслабились?

– С удовольствием. Но за это я хочу один танец и пепперони к моей пицце.

Ева усмехнулась.

– Согласна. Я ненадолго.

Она направилась к двери, через которую вышла Мира, прошла через просторный вестибюль и отыскала женскую туалетную комнату. Все стены здесь были увешаны под­свеченными зеркалами, на розовых полочках под ними стояли флакончики с духами и кремами, лежали однора­зовые расчески и щетки, гели для волос, лосьоны и пуль­веризаторы. Дежурный в черно-белом одеянии был готов в любой момент прийти на помощь. Если бы мадам поте­ряла губную помаду или что-либо еще, он охотно открыл бы стенной шкаф, предложив гостье широкий выбор все­возможных аксессуаров любых сортов и оттенков.

Мира сидела на стуле перед зеркалом, включив под­светку, и собиралась поправить макияж. "Выглядит она бледной и несчастной", – подумала Ева. Не желая быть навязчивой, она хотела потихоньку ускользнуть, но Мира обернулась и увидела ее.

– Я слышала, что вы здесь, Ева, – улыбнулась она.

– А я уже видела вас. – Ева подошла к ряду стульев. – Но начался показ мод, и мы увлеклись.

– Зрелище действительно увлекательное. Было не­сколько превосходных образцов, но должна признать, что Леонардо остается непревзойденным. На вас ведь его платье?

– Да. Он специально конструирует для меня наряды попроще.

– Значит, он вас понимает.

– У вас расстроенный вид, – не удержалась Ева и тут же смутилась, заметив, как глаза Миры расширились от удивления. – Простите, если я лезу не в свое дело, но… Что-то не так?

– Со мной все в порядке. Небольшая мигрень – вот и все. Я решила ненадолго выбраться из толпы. – Она по­вернулась к зеркалу и начала подкрашивать губы.

– Я видела, как вы разговаривали с Кэгни, – заметила Ева. – Вернее, он говорил с вами. Чем он вас расстроил?

– Это что, допрос третьей степени? – Мира произне­сла это резче, чем хотела бы, и быстро добавила; – Про­стите, я не должна была так говорить. Я не расстроена, а… обеспокоена. Но мне казалось, я хорошо это скрываю.

– Просто я тренированный наблюдатель. – Ева по­пыталась улыбнуться. – Вы всегда выглядите безукориз­ненно.

– В самом деле? – Мира с усмешкой посмотрела в зеркало. Опытный взгляд подмечал все изъяны, но чисто женскому тщеславию льстило, что Ева находит ее внешность безупречной. – А я как раз подумала, что пора вос­пользоваться здешним ассортиментом услуг.

– Я имела в виду не только внешность, но и манеры. Сегодня вы не такая же невозмутимая, как всегда. Если причина личная, я умолкаю, но если она касается Кэгни и моего расследования, то мне нужно об этом знать.

– Причина и личная, и неличная. Колин мой старый друг. – Она встретилась глазами с Евой. – Когда-то мы были больше, чем друзьями.

– О! – Смутившись, Ева открыла сумочку, но, вспом­нив, что положила туда только оружие и значок, поспеш­но закрыла ее и взяла с прилавка щетку.

– Это было еще до того, как я познакомилась с моим мужем. Мы с Колином остаемся друзьями, хотя теперь не такими уж близкими… Но у нас есть прошлое, Ева. Я не думала, что это имеет значение, когда вы попросили меня о консультации. Но оказалось, что все гораздо сложнее, чем можно было предположить.

– Если вы хотите отказаться…

– Не хочу. Именно это я и сказала Колину. Естествен­но, он обеспокоен вашим расследованием, понимая, что вместе со многими хирургами будет под подозрением, пока дело не раскроют. Колин надеялся, что я буду держать его в курсе того, что вам и мне удастся обнаружить.

– Он просил вас передавать ему конфиденциальную информацию?

– Ну, не настолько прямо, – поспешно сказала Мира. – Поймите, Колин чувствует ответственность за своих подчиненных.

– И все равно друг не должен был просить вас совер­шать неэтичные поступки, – отрезала Ева.

– Возможно, но он сейчас испытывает сильный стресс. Боюсь, это дело отразится на нашей дружбе, если вовсе не положит ей конец. Но у меня тоже есть чувство ответст­венности. – Она глубоко вздохнула. – Теперь вы имеете право искать себе другого специалиста-консультанта. Я пойму, если вы это сделаете.

Ева отложила щетку и посмотрела в обеспокоенные глаза Миры.

– Завтра я сообщу вам новые данные и надеюсь полу­чить от вас информацию в начале будущей недели.

– Спасибо.

– Вы не должны меня благодарить. Мне нужен луч­ший консультант, а лучше вас я никого не найду. – Она бы­стро встала, увидев слезы, блеснувшие в глазах Миры. – Кстати, что вы знаете о племяннице Кэгни – Луизе Диматто?

– Не слишком много. – Стараясь успокоиться, Мира закрыла помаду. – Луиза всегда идет своей дорогой. Она очень толковая, целеустремленная и независимая.

– Могу я ей доверять?

Чисто инстинктивно Мира едва не ответила "да", но потом отбросила личные чувства.

– Пожалуй. Но я уже сказала, что не слишком хорошо ее знаю.

– О'кей. Вы хотите, чтобы я побыла с вами?

Звук, который издала Мира, представлял собой нечто среднее между усмешкой и всхлипыванием. Ева почти со страхом ожидала утвердительного ответа.

– Нет. Я просто посижу немного в тишине.

– Тогда я лучше пойду в зал. – Ева двинулась к двери, но, не доходя, обернулась. – Мира, если все начнет ука­зывать на Кэгни, вы сможете с этим справиться?

– В таком случае это будет уже не тот человек, которо­го я знала и когда-то любила. Да, я смогу справиться.

Однако когда Ева вышла, Мира закрыла глаза и позво­лила себе всплакнуть.

ГЛАВА 10

"Интуиция – это одно, а факты – совсем другое", – решила Ева на следующее утро. Родственные связи между Колином Кэгни и ее новым консультантом были слишком близкими, чтобы их игнорировать. Сунув руки в карманы, она постояла у окна, за которым снегопад все равно не по­зволял что-либо толком разглядеть, потом подошла к ком­пьютеру и затребовала данные о Луизе Диматто.

"Диматто Луиза Энн, идентификационный номер 3452-100-34ФВ. Родилась 1 марта 1971 г. в Уэстчестере, штат Нью-Йорк. Семейное положение – не замужем. Детей нет. Родители – Алисия Кэгни Диматто и Марк Роберт Диматто. Братьев и сестер нет. Нынешний домашний адрес – Нью-Йорк, сектор С, Хьюстон-авеню, 28. Ны­нешнее место работы – практикующий врач в клинике на Канал-стрит. Занимает эту должность два года. Окончила с отличием Гарвардскую медицинскую школу. Стажиров­ку проходила в больнице Рузвельта…"

Ева приказала компьютеру выдать информацию о фи­нансовом положении Луизы и рассеянно обернулась, когда Рорк вошел в комнату.

"Жалованье в клинике на Канал-стрит – 30 000 долла­ров в год…"

– Бриллиантовые серьги, которые были на ней вчера вечером, не купишь на жалкие тридцать тысяч, – фырк­нула Ева. – Я и то получаю больше!

"Доходы с трастового фонда, ценных бумаг и процен­тов составляют приблизительно 268 000 долларов в год…"

– Это уже что-то. Почему бы ей с таким доходом не жить в каком-нибудь шикарном районе?

– Потому что квартиру там не купишь и за четверть миллиона, – отозвался Рорк и бросил взгляд на мони­тор. – Кого ты проверяешь – эту молодую докторшу?

– Да. Она будет здесь через несколько минут. Мне нужно решить, брать ее консультантом или нет. – Ева на­хмурилась. – Трастовый фонд, высокопоставленный родственник в Центре Дрейка, а она за гроши лечит нищих в бесплатной клинике. Почему?

Рорк присел на край стола и склонил голову набок.

– Я знаю одного копа, который, обладая солидным личным состоянием и большими родственными связями во всех областях бизнеса, продолжает за гроши работать на улицах, часто подвергая себя риску. Почему?

– В отличие от тебя, для меня деньги не самое глав­ное!

– Возможно, для нее тоже.

– Похоже, тебе она понравилась, – заметила Ева.

– По первому впечатлению – да. А тебе разве нет?

– Может быть, но я не знаю, как она поступит, если ее дядя попадет под серьезное подозрение. – Ева пожала плечами. – Думаю, сейчас мы это выясним…

– Я раздобыл сведения, о которых ты просила меня вчера. – Рорк вынул из кармана дискету и передал ее Еве. – Не знаю, будет ли от этого польза. Я не вижу ника­кой связи между твоим делом и "Новой жизнью". Что ка­сается Уэстли Фрейда, то в нем как будто нет ничего по­дозрительного. Его считали всецело преданным своей семье и своей работе.

– Чем больше я знаю, тем больше версий могу исклю­чить. Спасибо.

– Всегда рад помочь, лейтенант. – Рорк взял Еву за руки и притянул к себе, с удовлетворением ощущая, как участился ее пульс. – Полагаю, ты будешь заниматься этим большую часть дня?

– Так я планирую. А ты разве не собираешься в офис?

– Нет, я буду работать здесь. Ведь сегодня суббота.

– В самом деле. – Ева постаралась скрыть чувство вины. – Но у нас ведь не было планов на уик-энд, не так ли?

– Так. – Воспользовавшись смущением Евы, Рорк положил руки на ее бедра. – Но я могу составить планы на сегодняшний вечер.

– Какие?

– Интимные. – Наклонившись, он слегка укусил ее за нижнюю губу. – Куда бы ты хотела отправиться? Или мне сделать тебе сюрприз?

– Твои сюрпризы всегда великолепны. – Еве очень хотелось закрыть глаза и расслабиться, но она не могла себе этого позволить. – Рорк, ты отвлекаешь меня от работы…

– Лично я свою работу сейчас закончу. – Прежде чем она успела возразить, он запечатал ей рот поцелуем.

Когда Луиза в сопровождении Соммерсета шагнула в кабинет Евы, она тут же застыла как вкопанная. Конечно, можно было бы кашлянуть, но Луиза не смогла отказать себе в удовольствии понаблюдать за этим внезапным по­рывом страсти, свидетельствующим, что лейтенант Дал­лас, несмотря на свою деловитость и резкость, – обычная женщина с сердцем и желаниями.

Они выглядели просто потрясающе на фоне заснеженного окна – женщина в простой рубашке и брюках с кобурой на бедре и мужчина, элегантно облаченный в черное. Выходит, брак не всегда убивает страсть…

В итоге кашлянул Соммерсет.

– Прошу прощения. Прибыла доктор Диматто.

Ева попыталась вырваться, но Рорк крепко держал ее. Его всегда возмущало, когда она уклонялась от объятий в чьем-нибудь присутствии. Ева старалась побороть смуще­ние, чувствуя при этом, как ее кровь превращается в горя­чий сироп.

– Вы пришли вовремя, доктор, – сказала она.

– Как всегда, лейтенант. Доброе утро, Рорк.

– Доброе утро. – Рорк с усмешкой разжал объятия. – Можем мы предложить вам что-нибудь? Кофе?

– Я никогда не отказываюсь от кофе. У вас прекрас­ный дом. – Луиза окинула взглядом комнату.

– Сойдет, пока мы не подберем что-нибудь поболь­ше, – сухо отозвалась Ева.

Луиза рассмеялась и поставила свой кейс на стол. Дневной свет, проникавший через окно, блеснул на золо­том значке в ее петлице. Ева подняла брови.

– У Вандерхавена такой же значок, а у доктора Во – брошка.

Луиза рассеянно поднесла руку к петлице.

– Это традиция. С начала века большинство медицин­ских учреждений стали выдавать значок кадукея врачам, завершившим стажировку. Думаю, большая их часть валя­ется в пыльных ящиках, но мне эта штука нравится.

– Не буду вам мешать. – Рорк передал Луизе чашку кофе и посмотрел на жену. – Увидимся позже, лейтенант, и тогда решим вопрос о наших планах.

– Конечно. – Губы Евы все еще ощущали его поце­луй.

Луиза подождала, пока Рорк вышел и закрыл за собой дверь.

– Надеюсь, вы не обидитесь, если я скажу, что ваш муж – самый красивый мужчина, какого я когда-либо ви­дела?

– Я редко обижаюсь, когда мне говорят правду. Но тогда уж – откровенность за откровенность. Ваш дядя – один из моих подозреваемых. В настоящее время я не могу исключить его из списка. Это является для вас пробле­мой?

Луиза раздраженно сдвинула брови.

– Это не является проблемой, так как я не сомнева­юсь, что быстро помогу вам исключить его. У меня с дядей Колином достаточно много разногласий, но он прежде всего стремится повысить качество человеческой жизни.

– Интересная фраза. – Ева присела на край стола. Она знала, что они должны испытать друг друга, прежде чем смогут работать вместе. – Не спасать или продлевать жизнь, а повышать ее качество?

– Некоторые считают, что жизнь без высокого качест­ва – сплошная боль.

– И вы тоже?

– По-моему, жизнь хороша сама по себе, тем более что страдания можно облегчать.

Ева кивнула и взяла свою чашку, хотя кофе уже остыл.

– Едва ли Снукс, например, наслаждался сколько-ни­будь высоким качеством жизни. Он был нищим и смер­тельно больным человеком. Кто-то, возможно, считает, что положить конец такому существованию было бы ак­том милосердия.

Луиза побледнела, но ее взгляд оставался спокойным.

– Ни один врач, обладающий чувством долга и верой в данную им клятву, не лишит жизни пациента без его со­гласия. Первая обязанность медика – не причинять вреда пациенту. Мой дядя, безусловно, этим руководствуется.

Ева кивнула.

– Посмотрим. Я хочу, чтобы вы взглянули на полу­ченные мною данные и перевели их на язык, понятный тому, кто не оканчивал Гарвардскую медицинскую школу.

Луиза приподняла брови.

– Вы меня проверяете?

– По-вашему, я не должна этого делать?

– Отчего же? – Луиза улыбнулась. – Я была уверена, что вы это сделаете, и оказалась права. Это даже приятно.

– Тогда давайте начнем. – Ева указала Луизе на стул перед монитором и обернулась, когда в комнату вошла за­пыхавшаяся Пибоди. – Ты опоздала.

– Метро… – Пибоди прижала руку к груди, переводя дыхание. – Поезда еле ходят. Да еще и погода мерзкая. Прошу прощения. – Она сбросила покрытую снегом куртку. – Пожалуйста, чашку кофе…

В этот момент зазвонил телефон. Ева ткнула пальцем в сторону кофеварки и взяла трубку.

– Даллас.

– Вы когда-нибудь просматриваете сообщения? – ос­ведомилась Надин. – Я со вчерашнего вечера пытаюсь с вами связаться.

– Меня не было дома. В чем дело?

– Я официально прошу об интервью по поводу убийств Сэмюэла Петрински и Эрин Спиндлер. По моим сведени­ям, вы ведете первое дело и заменили следователя по вто­рому.

Обе знали, что это всего лишь игра, – телефон могли прослушивать.

– Департамент еще ничего не заявлял по поводу этих дел.

– Согласно моим источникам, они связаны друг с другом. Вы можете ничего не говорить, и тогда я выйду в эфир с собственной информацией. Решать вам, Даллас.

Ева могла бы продолжать ломаться, но решила, что для записи этого достаточно.

– Вообще-то сегодня я работаю дома.

– Отлично. Я буду у вас через двадцать минут.

– Нет-нет, в моем доме – никаких камер. – На этот счет у Евы были твердые принципы. – Встретимся в моем кабинете, в управлении, через час.

– Давайте через полчаса. Меня торопят с передачей.

– Через час, Надин. Соглашайтесь, иначе никакого интервью не будет. – Она отключила связь. – Пибоди, поработай с доктором Диматто. Я вернусь, как только смогу.

– На улицах пробки, лейтенант, – предупредила Пи­боди, радуясь, что ей не придется снова выходить на улицу. – Дороги еще не начали расчищать.

– Еще одно приключение, – пробормотала Ева и вышла.

Она рассчитывала, что ей удастся ускользнуть незаме­ченной, но не успела протянуть руку за курткой, как на мониторе в вестибюле появилось лицо Рорка.

– Собираетесь уходить, лейтенант?

– Господи, Рорк, почему бы тебе просто не стукнуть меня по голове тупым орудием? Ты шпионишь за мной?

– По мере возможности. Если выйдешь из дома, на­день пальто. Для такой погоды куртки недостаточно.

– Я просто съезжу в управление на пару часов!

– Надень пальто, – повторил он, – и положи в кар­ман перчатки. Я отправляю к подъезду машину.

Ева открыла рот, но экран уже погас.

– Зануда! – пробормотала она и вздрогнула от неожи­данности, когда монитор включился снова.

– Я тоже люблю тебя, – сказал Рорк, и Ева услышала его усмешку, когда изображение уже исчезло.

Еве хотелось настоять на своем, и она снова протянула руку к куртке, но, вспомнив о теплом и мягком пальто, которое Рорк ей недавно подарил, решила не упрямиться. В конце концов, она сейчас едет не на место преступле­ния.

Закутавшись в пальто, Ева шагнула через порог в ме­тель как раз в тот момент, когда сверкающий серебристый автомобиль подкатил к основанию лестницы. Шофер Рорка, улыбнувшись, уступил ей свое место.

Поездка в такой машине – мощной, как реактивный танк, – казалась Еве сплошным удовольствием. Она за­бралась внутрь, с радостью отметив, что подогрев уже ра­ботает. Рорк никогда об этом не забывал.