Секс как орудие убийства - Нора Робертс 12 стр.

– Да-да… Так вот, несмотря на то, что исследования велись успешно, договор о партнерстве был расторгнут двадцать лет назад. Недостаток средств, недостаток интереса и кое-какие побочные эффекты… В общем, при­шли к выводу, что дальнейшее использование этих лекарственных форм слишком дорого и экономически рискованно из-за возможных противоречий с законом. Решение принимал главным образом доктор Теодор Макнамара, возглавлявший проект. Именно ему при­писывают открытие как "Компакса", так и "Мейтигола". Ходили слухи, что во время работ были злоупотребления и воровство. Толки об экспериментах вышли за пределы лабораторий. Согласно сплетням, кое-кто из женщин, принимавших участие в разработках, заявлял, будто им давали лекарства без их ведома и согласия, по­сле чего они подвергались сексуальным домогательст­вам и, возможно, осеменению. Впрочем, если это и бы­ло правдой, никто из посвященных никаких имен не на­зывал, – закончила Луиза.

– Спасибо. Я непременно воспользуюсь этими све­дениями. Вы не забыли про встречу с инвестором?

– У меня еще есть немного времени. Если не возра­жаете, я допью кофе. И налью себе еще полчашечки.

Она быстро пошла на кухню.

– О'кей. Чарльз, теперь слово за вами.

Монро кивнул Еве и тепло улыбнулся Пибоди, ко­торая принесла ему кофе.

– Моя клиентка считает, что эти сведения нужны мне для другого клиента. Пусть так и будет, ладно?

– Чарльз, я не выдаю свои источники информации.

– А я не выдаю своих клиентов, – парировал он. – Дайте слово, что вы не будете возбуждать против бед­ной женщины дело, если ее имя выплывет наружу.

– "Бедная женщина" меня не интересует. А если она использует эти снадобья только для себя, то не за­интересует и сотрудников отдела по борьбе с наркоти­ками. Этого достаточно?

– Даллас, секс далеко не всем дается легко.

– Если бы люди поменьше развратничали, вы бы ос­тались без работы! – выпалил Макнаб.

Чарльз насмешливо фыркнул.

– Совершенно верно. А если бы люди поменьше кра­ли, мошенничали, калечили и убивали друг друга, с ва­ми, детектив, случилось бы то же самое. Остается лишь радоваться тому, что человеческая природа идет на поль­зу нашему бизнесу.

Ева встала между креслом, в котором сидел Чарльз Монро, и письменным столом, на котором пристроил­ся Йен Макнаб.

– Чарльз, назовите мне имя торговца. Никто не станет беспокоить вашу клиентку.

– Карло. Фамилиями в этом мире не пользуются. Она познакомилась с ним в "чате", посвященном сек­суальным экспериментам.

Ева опустилась на край стола рядом с Макнабом.

– Даже так?

– Примерно год назад. Она сказала, что этот чело­век изменил ее жизнь.

– И как же совершается продажа?

– На первых порах она посылала ему сообщение по электронной почте и делала заказ. Потом оплачивала покупку с помощью электронного перевода суммы на его счет. И получала бандероль в почтовом отделении Цен­трального вокзала.

– Значит, личных контактов у них не было?

– Никаких. Теперь она перешла на то, что называ­ется "подпиской": получает бандероль раз в месяц, а пла­та автоматически перечисляется с ее счета на его. Пять тысяч долларов в месяц за четверть унции.

– Я должна поговорить с ней.

– Даллас…

– Сейчас объясню почему. Мне нужен номер счета и все остальное, что она сможет рассказать. Она посто­янная участница его бизнеса и должна знать многое. Более того, ей необходимо быть настороже. Она тоже может стать мишенью.

– Не может. Это ваши жертвы? – Чарльз показал на доску. – Сколько им? Двадцать-двадцать пять? А этой женщине за пятьдесят. Она привлекательная, следит за собой, но годы ее расцвета позади. Средства массовой информации сообщали, что эти женщины были не за­мужем и жили одни. А она замужем. Встречается со мной для поддержания тонуса – для нее это нечто вро­де посещения салона красоты. Живет с мужем и сы­ном-подростком. Если вы станете допрашивать эту женщину, то опозорите ее перед семьей.

– Кроме того, это нанесет вред ее сексуальной са­мооценке, – вставила Луиза. Она стояла посреди ком­наты и допивала вторую чашку кофе. – Использование запрещенных сексуальных стимуляторов и профессио­нальных компаньонов часто позволяет преодолеть дис­функцию в этой области. С точки зрения врачей и психологов, сообщать властям о том, что она нуждается в них, нежелательно. За первое ее могут наказать, за вто­рое – высмеять.

– А если не сообщать, на этой доске скоро появит­ся фотография новой женщины.

– Позвольте мне еще раз поговорить с ней, – по­просил Чарльз. – Я постараюсь получить нужные вам сведения. Более того, я сам могу вступить с ним в кон­такт, переведя на его счет деньги. Для этого ему доста­точно обычной процедуры подтверждения моей лицен­зии. Подпольные продавцы сексуальных стимуляторов считают профессиональных компаньонов своей лучшей клиентурой.

Ева нахмурилась.

– Представите мне эти сведения к трем часам дня. Но ничего другого не предпринимайте. Я не хочу, что­бы он знал ваше имя.

– Лейтенант, за меня можете не беспокоиться.

– Только сведения, Чарльз! А теперь ступайте.

– Мне тоже пора. Спасибо за кофе. – Луиза поста­вила чашку и посмотрела на Чарльза. – Может быть, возьмем одно такси?

– Отличная мысль. – Уходя, Чарльз провел кончи­ком пальца по цветку в петлице Пибоди. – До скорой встречи, Делия.

– Макнаб, держи себя в руках! – предупредила Ева. – Пибоди, Рорк генерирует кое-какие данные. Пройди в его кабинет и помоги. – Понадеявшись, что это на какое-то время сохранит мир, Ева посмотрела на часы и вспомнила о докторе Мире. – У меня назначена встреча.

ГЛАВА 9

Она устроилась в библиотеке. Во-первых, там было тихо; во-вторых, библиотека находилась в другом кры­ле дома. Если речь шла не о работе, Ева старалась избе­гать эмоциональных потрясений. А сейчас в кабинете царила такая атмосфера, что ей захотелось спрятаться.

Здесь царили мир и покой. Ева села за один из сто­лов, ввела в компьютер новые данные и запросила ве­роятность того, что Карло связан с подозреваемым. Че­рез несколько секунд на экране высветилась надпись:

ВЕРОЯТНОСТЬ СВЯЗИ КАРЛО С ПОДОЗРЕВАЕМЫМ СОСТАВЛЯЕТ ДЕВЯНОСТО ШЕСТЬ И ДВЕ ДЕСЯТЫХ ПРОЦЕНТА.

– Так я и думала. Теперь вторая задача. Опреде­ли-ка вероятность того, что Карло сам производит нар­котики, которые продает.

На этот раз компьютер работал дольше и наконец выдал следующую надпись:

НЕДОСТАТОЧНО СВЕДЕНИЙ ДЛЯ ОЦЕНКИ. ДЛЯ ЗАВЕРШЕНИЯ ОЦЕНКИ ТРЕБУЮТСЯ ДОПОЛНИТЕЛЬ­НЫЕ ДАННЫЕ.

– Тут ты ошибаешься. – Ева отошла от стола и принялась вышагивать взад-вперед по старинному ков­ру с цветочным узором. – Я уверена, что он производит их, разливает, продает и использует. Власть. Все дело во власти. Шестьдесят тысяч в год за три унции этого дерь­ма? Забрось сеть, вылови два десятка богатых клиен­тов – и ты на коне. Но тут дело не в деньгах.

Она подошла к высокому стрельчатому окну, ото­двинула штору и окинула взглядом огромный участок. Даже для Рорка, который когда-то был нищим и отча­янно голодал, деньги сами по себе значили куда мень­ше, чем игра, позволявшая их иметь, накапливать, при­умножать…

И пользоваться властью, которые они дают.

Но это нельзя было назвать алчностью.

– Двадцать тысяч за унцию, – пробормотала Ева. – А он дал четверть этого количества первой жертве уже после того, как она осталась с ним в квартире одна, беспомощная и обнаженная. После того, как он уже дал ей больше двух унций "Шлюхи"…

Ева снова села за компьютер и запросила уличную цену наркотика "Шлюха". Ответ появился почти сразу:

РАБОТАЮ… УЛИЧНАЯ ЦЕНА ГОРМОНИБИТА-ЛА-ШЕСТЬ, В ПРОСТОРЕЧИИ ИМЕНУЕМОГО "ШЛЮ­ХОЙ", СОСТАВЛЯЕТ ШЕСТЬДЕСЯТ ПЯТЬ ТЫСЯЧ АМЕ­РИКАНСКИХ ДОЛЛАРОВ ЗА УНЦИЮ. КОЛИЧЕСТВО ЭТОГО НАРКОТИКА НА РЫНКЕ КРАЙНЕ НЕЗНАЧИ­ТЕЛЬНО. ОБЫЧНО ИСПОЛЬЗУЕТСЯ ЕГО ПРОИЗВОД­НОЕ ПОД НАЗВАНИЕМ "ЭКЗОТИКА". РОЗНИЧНАЯ ЦЕНА "ЭКЗОТИКИ" – ПЯТЬДЕСЯТ АМЕРИКАНСКИХ ДОЛЛАРОВ ЗА УНЦИЮ. ТРЕБУЕТСЯ ЛИ ПЕРЕЧЕНЬ ДРУГИХ РАСПРОСТРАНЕННЫХ ПРОИЗВОДНЫХ?

– Нет. Производные для этого малого недостаточно хороши. Никаких заменителей, никаких эрзацев! Одно свидание стоит ему около ста пятидесяти тысяч. За та­кие деньги в Нью-Йорке можно купить десяток лучших профессиональных компаньонок и устроить настоящую оргию. Но тут дело не в деньгах и не в сексе. И то и дру­гое – лишь часть игры.

– С чего вы взяли, что вам нужна моя помощь? – спросила остановившаяся на пороге Мира.

Ева резко обернулась.

– Ох, простите. Я просто думаю вслух.

– Это я слышу.

– Спасибо, что пришли, – начала Ева. – Я знаю, как вы заняты…

– Так же, как и вы. Я всегда с удовольствием при­хожу сюда. – Мира обвела взглядом стеллажи с книга­ми, стоявшие вдоль стен комнаты, которая занимала два этажа. – Цивилизованная роскошь! – прокоммен­тировала она. – Вы повредили лицо?

Ева потерла костяшками подбородок.

– Это пустяк.

Ева всегда считала лицо Миры совершенством. Кра­сивое, безмятежное, обрамленное волной соболиных волос. На ней был один из тех спокойных и элегантных костюмов, которые казались отлитыми из гипса. Един­ственным украшением служила длинная золотая цепь с крупной жемчужиной.

Внезапно Мира подошла к Еве и слегка коснулась губами ее подбородка.

– Привычка, – с улыбкой сказала она, заметив, что Ева нахмурилась. – "Поцелую – все пройдет…" Может быть, сядем?

– Да, конечно. – Мира относилась к ней по-мате­рински, и это сбивало Еву с толку. Все, что касалось материнских чувств, было для лейтенанта Даллас головоломкой с огромным количеством недостающих кус­ков. – Хотите чаю?

– С удовольствием.

Поскольку Ева знала привычки Миры, она заранее заварила для нее ароматный травяной чай. А поскольку сама она была дома, то налила себе вторую чашку кофе.

– Как поживаете, Ева?

– Нормально.

– По-прежнему мало спите, – констатировала Ми­ра, когда Ева принесла ей чай.

– Ничего, держусь.

– На кофеине и нервах… А как дела у Рорка?

– Он… – Ева хотела промолчать, но с Мирой это было невозможно. – Он все еще переживает из-за того, что случилось с Миком Коннелли. Конечно, он не по­дает виду, но я… Мне кажется, это слегка выбило его из колеи.

– Так всегда действует скорбь. Мы продолжаем жить, делаем то, что необходимо, но на душе остается тень. Думаю, ему помогает сознание того, что вы рядом.

– Он с головой залез в мое расследование, а я не ста­ла протестовать. Вернее, стала, но не так яростно, как делала это раньше.

– Вы вообще хорошая команда. – Мира сделала глоток чая и одобрительно кивнула. – Только, боюсь, его тревожит, что этими делами занимаетесь именно вы.

– Убийства на сексуальной почве? Но я уже имела с ними дело. И буду иметь еще. Я знаю, как с ними справляться.

– Согласна. Судя по вашим отчетам и мыслям, ко­торые я подслушала, вы уже составили профиль убий­цы. – Мира вынула из сумочки дискету. – А это то, что составила я.

Ева повертела дискету в руках.

– У вас получился один профиль?

Мира откинулась на спинку стула и пригубила чай, наблюдая за собеседницей.

– Два. Не могу сказать наверняка, две личности или два разных человека. Хотя синдром раздвоения лично­сти встречается главным образом в научной фантасти­ке, тем не менее он существует.

– Сомневаюсь, что это раздвоение личности. Мне кажется, их все-таки двое. Я поняла это вчера ночью, – объяснила Ева, заметив удивление собеседницы. – Те же методы, та же мотивация, те же мизансцены. Но два разных стиля, два разных подхода к цели. Имея дело со второй жертвой, он использовал презерватив или спермицид и покрыл руки слоем "Силина", а в первой оста­вил ДНК и отпечатки пальцев. При раздвоении лично­сти различий бывает меньше. В нашем случае один охо­тится, другой убивает. А при раздвоении одна личность охотится и убивает, зато вторая функционирует нор­мально. Нет, это два человека, которые играют вместе, но берут биту по очереди.

– Я склонна с вами согласиться, хотя не могу пол­ностью отвергнуть вариант с раздвоением личности. – Мира скрестила ноги и устроилась поудобнее. – Похо­же, что первое убийство было случайным и незаплани­рованным. Существует вероятность, что страх и возбу­ждение, испытанные преступником во время первого убийства, спровоцировали обдуманное намерение и повышенную агрессивность, проявившиеся во втором случае. "Берущие биту по очереди" – очень точная ана­логия. Он – или они – игроки. Тут видно стремление господствовать над женщинами, унижать их, но делать это, сохраняя видимость романтических отношений. Сексуальный акт полностью эгоистичен, но наркотики заставляют жертв вести себя агрессивно, и это создает иллюзию взаимного удовлетворения.

– Убийце важно, чтобы женщина смотрела на него с вожделением. Потому что главным героем этой пьесы является он.

– Вот именно, – согласилась Мира. – Это не изна­силование в традиционном смысле слова, которое оз­начает применение физической силы или запугивания. Он не запугивает, а обольщает и заставляет сдаться. Пре­ступник умен и терпелив. Тратит время на то, чтобы уз­нать их фантазии, мечты и слабости. А затем играет с ними, принимая облик их фантазии. Розовые розы. Не красные, символ страсти, и не белые, символ чистоты. Розовые розы – символ романтической любви.

– Как бы то ни было, мы имеем дело с двумя весьма специфическими личностями, обладающими больши­ми познаниями в области вычислительной техники и химии. Очень похоже, кстати, что у них есть третий со­юзник, продающий запрещенные сексуальные стимуля­торы. Чрезвычайно дорогие. Один из этих парней зна­ком с его снадобьями. По моему мнению, он знает не только, как их достать, но и как изготовить. Может быть, он даже рискует торговать ими и этим зарабаты­вает себе на жизнь. Но я думаю, что за этим стоит нечто большее. Думаю, он наслаждается риском.

– Согласна. – Мира наклонила голову. – Ему нра­вится испытывать судьбу. Подсчитывать шансы.

– Ну, а второй – ас в компьютерах. Раз уж его мас­терство произвело впечатление даже на Рорка, сомне­ваться в этом не приходится. Разве у больных с раздвое­нием личности бывают таланты в двух различных об­ластях знаний?

– Отвергать подобную возможность нельзя. – За­метив нетерпение Евы, Мира махнула рукой. – Вы хо­тите, чтобы я сказала "да" или "нет", а я не могу этого сделать. Ева, я могла бы привести вам примеры из исто­рий болезни, но это вас не убедит… Ладно, не будем спорить. Два так два. Два человека. Один мечтатель­ный, живущий главным образом в фантастическом мире. Его идеал женщины – умная, сексуальная и опыт­ная. Он хочет очаровать ее не меньше, чем покорить и заставить повиноваться. Он – человек, который может подчиниться импульсу.

– Он посылал розы на работу Бэнкхед, – напомни­ла Ева. – Грейс Лутц роз не получала.

– Второй более расчетлив, более решителен и по­тенциально более расположен к насилию. В отличие от первого, он не склонен к иллюзиям и не убеждает себя, что это романтическая любовь. Прекрасно знает, что это изнасилование. Принимает эту мысль. И стремится к юным и невинным, потому что хочет овладеть ими и уничтожить.

– Второй должен быть старшим партнером, – за­метила Ева.

– Да, почти наверняка. Но у них симбиоз. Они ну­ждаются друг в друге. Не только потому, что один знает химию, а другой компьютеры. Они льстят самолюбию друг друга и по-мужски поощряют его. Как футболи­сты, которые хлопают забившего гол по заднице или дер­гают его за локоны.

– Командная игра: я пасую, ты бьешь, а гол – об­щее достижение.

– Да. Для них это увлекательная игра. – Мира по­ставила чашку и стала рассеянно играть жемчужиной на конце золотой цепи. – Они нуждаются в соревновании. Судя по всему, это испорченные гении с гипертрофи­рованным мальчишеским самолюбием. Едва ли они вложили много труда, чтобы научиться своему мастер­ству, – наверное, им все давалось легко. Очевидно, они с детства привыкли к богатству и привилегиям, привык­ли требовать и получать все, что им хочется, и не знали ни в чем отказа. Привыкли думать, что они этого заслу­живают.

– Должно быть, они уже играли в нечто подобное, – вставила Ева. – Но не до такой степени. Эта игра их возбуждает.

– О, да! Если это действительно два человека, они явно знают друг друга очень давно и имеют много общего. Недостаток зрелости заставляет меня считать, что они примерно того же возраста, что и их жертвы. Два­дцать с небольшим. Максимум двадцать пять. Они не просто наслаждаются красивыми вещами, но и навер­няка их имеют.

Ева кивнула.

– Дорогие костюмы, дорогое вино, дорогие ресто­раны для встреч…

– Угу. Стремление к тому, что предназначено только для избранных. Более того, я думаю, что они при­выкли к такой жизни. Поэтому они не выносят, когда на них смотрят сверху вниз или отвергают. За стремле­нием к романтике таятся страх и ненависть к женщи­нам. Хотела бы я посмотреть на их матерей. Либо они были сильными и чрезмерно властными, либо слабыми и беспомощными. Либо совершенно безразличными, либо слишком опекающими. Мужчины, особенно моло­дые, обычно судят о женщинах по той, которая их вос­питывала.

Ева подумала о Рорке и о себе самой – они оба не знали своих матерей.

– А если мужчина вообще вырос без матери?

– Тогда он судит о женщинах по-другому. Но если мужчина стремится причинять женщинам зло, его на­верняка воспитывала та, которая создала у него преврат­ное представление о представительницах противополож­ного пола.

– Как вы считаете, если я остановлю одного, то ос­тановлю обоих?

– Если вы остановите одного, второй уничтожит сам себя. Но это не помешает ему с наслаждением при­хватить на тот свет еще кого-нибудь. Для компании.

Она сделала то, что обычно делают, когда данных, нитей и углов зрения на происшедшее слишком много, чтобы из этого можно было сложить головоломку.

Вернулась на место преступления.

Сорвав печати, открыв универсальной отмычкой кодовый замок и войдя в квартиру Брайны Бэнкхед, Ева постаралась забыть о фактах и сосредоточилась на собственных впечатлениях.

В квартире было душно. Теперь здесь пахло не све­чами, не розами, а пылью, оставленной уборщиками. Ни музыки, ни мягкого полумрака. Она включила все освещение, удостоверилась, что видеокамера работает, и обошла комнату.

Яркие цвета, произведения современного искусст­ва, все очень стильно и в то же время женственно. Уют­ное гнездо одинокой женщины, обладавшей отменным вкусом, наслаждавшейся жизнью и работой. Юной жен­щины, которая могла бы завести серьезную, постоян­ную связь и при этом была достаточно уверенной в се­бе, чтобы экспериментировать. И обладала склонностью к приключениям, достаточной для того, чтобы вступить в виртуальную связь с человеком без лица.

"Очень странный подбор", – мрачно думала Ева, перебирая диски, аккуратно стоявшие в шкафчике под музыкальным центром. Обнаружив альбом "Мэвис: лю­бовь и скандалы", она невольно улыбнулась. Так быва­ло всегда, когда она вспоминала свою закадычную под­ругу Мэвис Фристоун.

Но в тот вечер играла классическая музыка. Чей это был выбор – его или ее? "Его, – решила она. – Тут все делалось по его выбору. Его отпечатки пальцев на бутылке – он принес вино с собой, открыл и наполнил бокалы. На одном бокале отпечатки пальцев их обоих, на другом – только его. Он передал ей бокал. Настоя­щий джентльмен".