- Сейчас в нашем расследовании вы - главная фигура. Это означает, что мы будем проверять все стороны вашей жизни, мы будем разговаривать с вашими друзьями, членами вашей семьи, с вашими коллегами по работе. Когда мы закончим, мы будем знать вас лучше, чем вы знаете себя. - Он наклонился ко мне совсем близко и перешел на шепот. От Нейлора пахло мятой и кокой. - Вы уверены, что хотите, чтобы вашу жизнь рассматривали под микроскопом?
Мне захотелось выцарапать ему глаза. Господи! Чего мне стоило не влепить ему пощечину!
Нейлор чуть заметно улыбнулся.
- Видите, насколько хорошо я знаю вас, Кьяра? - негромко спросил он. - Настолько хорошо, что знаю, как вам сейчас хочется ударить меня. Можете попробовать. В трудные моменты вы всегда прибегаете к решительным мерам. Я даже знаю о том, что на прошлой неделе вы ударили байкера так, что разбили ему нос.
В ушах у меня звенело, к голове прилила кровь. Я почувствовала, что краснею.
- Может, Леон Корвазе загнал вас в угол? Может, это вы с ним разделались? Я пока не знаю наверняка, но через несколько часов буду знать точно.
Он медленно отодвинул стул, встал, посмотрел на меня сверху вниз, потом наклонился ко мне, упершись руками в стол так, что цобелели костяшки пальцев.
- Каждый раз, когда вы будете меня видеть, Кьяра, мне будет известно о вас немного больше. Если у вас есть что-то, о чем вы не хотите рассказать сейчас, что-то, о чем вам бы не хотелось, чтобы мы узнали сами, постарайтесь найти меня прежде, чем я приду к вам. - Он бросил на стол свою визитку. - Самой рассказывать гораздо легче.
Он исчез прежде, чем я решилась поднять глаза. Сукин сын! Да кто он такой! Я еще какое-то время сидела неподвижно, стараясь взять себя в руки. "Надо успокоиться, успокоиться, - твердила я себе. - Это обычные полицейские приемы. Не станет он на самом деле копаться в моей жизни". Я переехала в Панама-Сити, чтобы избавиться от своего прошлого, а не для того, чтобы в нем копались. Да и что на самом деле они могут узнать? Уголовного прошлого у меня не было. Только вот я регулярно смотрела передачу "60 минут" и другие новостные программы и потому прекрасно знала, что о каждом из нас можно выведать практически все. Для этого нужен только компьютер. И тогда можно выяснить даже, какой туалетной бумагой ты пользовался в 1968 году.
- Кьяра, с тобой все в порядке?
Этот голос ворвался в мои мысли и вернул меня к действительности. Лайл!
- Что случилось прошлой ночью, ковбой? Мог бы вернуться и проверить, а вдруг меня прибили те, кто кокнул бывшего мужа Дениз? - хмуро поинтересовалась я.
Лайл смутился. Он стоял, переминаясь с ноги на ногу, в ковбойских сапожках из змеиной кожи, и теребил край шляпы.
- Да я… вроде того… - забормотал он, - вроде как мне не хочется с полицией встречаться.
- Вроде как не хочется с полицией встречаться? Что это значит, Лайл?
Лайл торопливо посмотрел по сторонам, оглядывая ближайшие столики в надежде, что посетители не услышали моих слов. Но мне было плевать, слышат нас или нет. Он оставил меня одну разбираться с мертвецом и с полицией. Я хотела услышать его объяснения.
- Если не возражаешь, давай поговорим об этом чуть позже, у тебя номер через несколько минут, а меня мистер Гамбуццо не погладит по головке, если я сейчас же не вернусь в бар. И потом, здесь не самое подходящее место, чтобы обсуждать такие дела.
Так долго Лайл при мне еще никогда не говорил. Конечно, ему не хотелось связываться с полицейскими, в этом не было ничего удивительного. Все, с кем мне пришлось в эти дни иметь дело, не хотели связываться с полицией. А уж после моей встречи с глазу на глаз с детективом Нейлором я очень хорошо понимала это общее настроение.
- Конечно, конечно, - отозвалась я, - расскажешь обо всем этом позже. Ведь я - всепонимающая танцовщица, всегда готовая выслушать любое объяснение того, что случилось и почему никто не виноват, что все и всегда собирались позвонить, клялись быть рядом, но… так уж получилось… вмешалась судьба, в общем, они не могли…
Должно быть, Лайл почувствовал мой скептицизм.
- Кьяра, я действительно хочу поговорить об этом, но только не сейчас. Давай поговорим, когда закроется клуб.
Я посмотрела в его большие карие глаза и подумала, что он говорит искренне, да только я уже знала, что в людях разбираюсь плохо. Флафи вот действительно искренняя, Арло тоже был искренним. Мужчины, конечно, те же собаки, но это еще не значит, что они искренние.
- Не знаю, Лайл, надо идти готовиться к номеру, да и у бара вон сколько собралось клиентов. Посмотрю, как буду чувствовать себя после работы, ладно?
Я не стала дожидаться ответа. Что касается меня, ничто сейчас не имело значения. Человечество сжимало свое кольцо вокруг меня слишком быстро, а мне нужно пространство. Танец был наилучшим выходом, потому что когда я танцевала, некоторая часть человечества сидела в зале и никак не могла до меня дотянуться.
Не успела я дойти до гримерной, как меня остановил Винсент. Он вышел из кабинета и помахал рукой, чтобы я зашла к нему.
- Кьяра, - раздраженно сказал он, - у тебя проблема.
Господи! Да они что, сговорились, что ли? Выбрали время!
- Винсент, я могу справиться со всеми своими проблемами.
- Дай Бог, чтобы это было так. Но здесь кругом полицейские. У меня на стоянке стоит полицейская машина с двумя детективами. По-моему, ты уже по уши в дерьме, и все из-за Дениз.
Я хотела перебить его, но он говорил не останавливаясь.
- Я знаю, что она твоя подруга, что ты не можешь ее найти. А тебе никогда не приходило в голову, что она, возможно, не хочет, чтобы ее нашли? - Винсент задал этот вопрос не для того, чтобы услышать мой ответ. - Не мне объяснять тебе, что у нас за бизнес. Тебе не приходило в голову, что ты очень многого о Дениз не знаешь? И никогда не узнаешь. Я не могу позволить, чтобы у клуба все время вертелись полицейские и наблюдали за входом. Это вредит бизнесу. Поэтому, дорогая, так: или ты избавишься от полицейских, или тебе придется уйти.
- Винсент, не надо так раздувать. Ведь я же твой главный номер. Да меня хоть завтра возьмут в "Шоу энд тейл", а с чем ты останешься? - Я сама понимала всю зыбкость своих доводов.
- Кьяра, каким бы ни был твой номер, но если нет клиентов… Даю тебе время до выходных, избавься от полицейских. Мне очень не хочется расставаться с тобой, но бизнес есть бизнес.
Я поняла, что Винсент не отступит. Он стоял за своим видавшим виды письменным столом, в его очках отражались блестки моего костюма. Челюсть у него дергалась, но для себя он все уже решил: или я избавлюсь от полицейских у себя на хвосте, или я потеряю работу. А если у меня на хвосте будут сидеть полицейские, кто меня возьмет?
Я была слишком зла, чтобы спорить с Винсентом. Да и что толку? Если честно, он прав. Представители закона и экзотические танцы как-то не очень сочетаются ни друг с другом, ни с клиентами, ни с танцовщицами. Любым способом надо избавиться от полицейских. Если я этого не сделаю, то мы с Флафи опять окажемся на улице без работы и без всякой надежды ее найти. И существует только один способ изменить ситуацию: если я не знаю, где находится Дениз, то любым способом должна выяснить, кто убил Леона Корвазе.
Глава 20
Я ни о чем не думала, просто отдалась во власть воспоминаний. Тело мое двигалось в такт с музыкой, подавляя ум и пробуждая желание у каждого в клубе. Звучала старая мелодия Бонн Рейта "Люби меня, как мужчина". Синие и красные лучи прожекторов метались по залу, еще больше распаляя и без того возбужденную публику.
Отец узнал о том, что я танцую в клубе, вскоре после того как мне исполнилось девятнадцать. В то лето я ушла из дому. На пару с танцовщицей из небольшого дешевого клуба, где я тогда работала, мы сняли квартирку. Клуб располагался в Аппер-Дарби, штат Пенсильвания. Я ушла из дому, чтобы мои родители не узнали, чем их дочь зарабатывает на жизнь. Я была уверена, как только это случится, поднимется настоящий тарарам, поэтому старалась по возможности оттянуть неизбежное. Район Аппер-Дарби представляет собой пригород Филадельфии. Основное его население - рабочие. Я начала выступать в клубе, который стоял лишь на ступеньку выше байкеровского бара, прикинув, что здесь вряд ли появятся те, с кем знакомы мои родители. Но разумеется, ошиблась. Слух дошел до отца, когда я еще и двух месяцев не проработала. Слава Богу, у отца хватило такта не появиться прямо в клубе. Однажды днем он пришел без предварительного звонка ко мне домой.
Я открыла дверь, увидела его и сразу поняла, что он все знает. Он смотрел на меня так, будто никогда раньше меня не видел, а потом заплакал, стоял молча, и только слезы текли у него по щекам. Я никогда не видела раньше, чтобы отец плакал.
- Почему, Кьяра? - спросил он. В его голосе не было гнева, только разочарование. От этого мне стало еще хуже.
- Отец, - сказала я, взяла его за руку, провела в квартиру и закрыла дверь. - Это не то, что ты думаешь.
- Это не то, о чем я спросил, - ответил он. - Я спросил, почему ты не сказала мне? Почему ты решила вот так, тайком, бежать из дому и скрывать от нас, чем ты занимаешься? Именно это неправильно, дорогая моя. Из этого следует, что ты стыдишься своего ремесла.
Теперь настала очередь расплакаться мне. Мы сидели на кухне вдвоем и плакали. Я пыталась объяснить отцу, почему выбрала это занятие.
- Отец, вы с мамой всегда приучали нас, чтобы мы все делали хорошо, чтобы мы были довольны собой. Джон и все остальные с самого начала знали, кем хотят быть, когда вырастут. Они хотели быть пожарными, как ты, или полицейскими, а я не знала. Но зато я знала, что мне хочется чего-нибудь необычного.
Отец внимательно слушал, словно пытался исправить то, что раньше ко мне не прислушивался и в результате упустил что-то важное.
- Ты же знаешь, я не любила школу, хотя училась неплохо. Но гораздо больше я узнала из книг, которые прочитала. После школы я испробовала разную работу, но нигде долго не задерживалась. Мне быстро надоедало делать одно и то же, день за днем, за гроши. Мне нужно было что-то другое, необычное, где все зависело бы только от меня.
Отец кивал, соглашаясь, и я понимала почему. В этом мы с ним были очень схожи. Именно поэтому он стал пожарным. Он тушил пожары, а я эти пожары разжигала.
- Кьяра, ну почему же ты нам не сказала?
- Как-то я и еще несколько девушек были на вечеринке в одном из тех клубов, где мужчины и женщины раздеваются вместе. Тогда у них была вечеринка для непрофессионалов. Я пропустила пару стаканчиков, меня подначили, и я подумала: почему бы и нет?
У отца вырвался понимающий смешок. Это было очень похоже на меня: мгновенно принять вызов.
- Знаешь, отец, я сначала немного нервничала, но когда заиграла музыка и все мужчины устремили на меня взгляды, я почувствовала прилив какой-то энергии, и чем дольше я танцевала, тем больше понимала, что у меня получается. Я испытала необыкновенное чувство. Понимаешь, все засовывали мне за подвязки деньги, и получалось так, будто я заставила их делать это.
Я наблюдала, как отец воспринимает все, что я говорю. Но лицо его оставалось непроницаемым, и я не могла догадаться, о чем он думает.
- В тот вечер я стала победительницей конкурса, заработала двести долларов призовых денег и еще сотню за танец, который исполнила. Тогда я поняла, чем хочу заниматься. Я поняла, что хочу стать лучшей в этом деле, хочу иметь много денег и потом, позже, когда придет пора, закончить карьеру. А к этому времени у меня уже было бы свое гнездышко, а может, и свой бизнес, если бы я захотела.
- Но почему же ты все-таки нам с мамой не рассказала? - повторил свой вопрос отец.
- А ты уверен, что вы поняли бы меня, не стали бы отговаривать, настаивать и мешать? Я собиралась рассказать вам, но хотела сделать это потом, когда буду работать в клубе получше. Я хорошая девочка, отец. Я не употребляю наркотики, не делаю ничего плохого, мне просто нравится моя работа.
Отец покачал головой и взял мою руку.
- Дочка, неужели ты не поняла, что это как раз то, что мы с мамой хотим для тебя? Когда я впервые услышал о том, где ты работаешь, естественно, пришел в ярость, но не потому, что узнал, а потому, что узнал не от тебя, а от своего знакомого. Да и как я мог себя чувствовать, узнав, что моя дочь исполняет стриптиз в каком-то дешевом клубе?
- Прости, отец.
- Да, Кьяра, тебе следует просить прощения за то, что ты не уважаешь своих родителей, но не надо извиняться за то, чем ты занимаешься, если ты чувствуешь, что занимаешься нормальным делом. Мы с мамой старались воспитать вас так, чтобы вы всегда высоко держали голову и гордились собой. Если ты хочешь стать лучшей танцовщицей, тогда, пожалуйста, добейся этого, но никогда ни перед кем не извиняйся. - Отец встал и погладил меня по голове. - Я люблю тебя, дочка, горжусь тобой, что бы ты ни думала. А теперь я возвращаюсь домой. Не стану рассказывать маме о нашем разговоре, потому что ей будет больно услышать, что ты боялась прийти к ней и рассказать. Ждем тебя к обеду в воскресенье, и я верю, что ты приедешь и расскажешь маме про свою жизнь. Ничего большего я не прошу. Держи голову высоко и уважай свою мать. У тебя талант, и этого не надо стыдиться.
Отец ушел, а в воскресенье я пришла домой к обеду. Из всех братьев только Джонни пытался наставить меня на путь истинный. Я спросила его, смог бы он пройти по подиуму, раздеться и уйти со сцены с двумя сотнями долларов. Он ответил, что вряд ли, потому что побоялся бы, что об этом узнают друзья.
- Так ты хочешь сказать, Джонни, что просто боишься, если о тебе могут плохо подумать? - спросила я.
Джонни принялся энергично возражать, но я остановила его:
- Джонни, в одежде или без одежды, я та же самая, не меняюсь. Я не унижаюсь и не стыжусь своего тела. Оно приносит мне приличный доход. А если мой танец смущает тебя, это твоя проблема.
Остальные встретили меня спокойно. Когда они увидели, что я ничуть не переменилась, что я все та же Кьяра, все с облегчением вздохнули. Братья даже стали присылать своих приятелей к нам в клуб на холостяцкие вечеринки, а мама начала помогать мне шить костюмы для выступлений. "Вот, думаю, за это ты получишь немалые деньги", - говорила она, протягивая очередную деталь костюма. Моя мама, настоящая домоседка, по-своему гордилась моим успехом.
Пару лет все шло отлично. Я выступала во все более дорогих клубах, зарабатывала больше и больше денег, наслаждалась жизнью. А потом все вдруг разом усложнилось, и мне пришлось переехать в Панама-Сити. Думаю, я была ужасно наивна, считая, что на новом месте смогу начать заново. Жизнь в Панама-Сити оказалась куда более сложной, чем жизнь в Филадельфии.
* * *
Этот номер и все последующие выступления я закончила почти автоматически, не слыша аплодисментов и вызовов. Мне хотелось поскорее уйти из клуба, остаться одной, обдумать сложившееся положение. Сейчас меня нисколько не интересовало, почему Лайл покинул меня прошлой ночью. Я точно знала, что пока не докопаюсь до того, кто убил Леона Корвазе, не смогу жить спокойно. Но когда я направилась к своей машине на стоянке, я поняла, что мое спокойствие зависит не только от этого. Место белого полицейского автомобиля занял коричневый "форд", значит, я все еще под наблюдением.
- Чтоб вас! - громко сказала я, ни к кому не обращаясь. Звук моего голоса эхом прокатился по стоянке. - Я возвращаюсь в свой трейлер, - крикнула я в сторону "форда", - может, поедете на этот раз впереди?
Детектив, сидящий в машине, сделал вид, что не слышит моих слов.
В машине я включила зажигание, а когда услышала, что двигатель заработал, прочитала благодарственную молитву. Завтра же утром присмотрю подержанный автомобиль поприличнее, может, даже снова "трансамерикэн". Мне хотелось резко тронуться с места, чтобы завизжали шины, что я обязательно сделала бы на своем старом "трансе", но эта развалюха смогла выдать только черное облако выхлопных газов. Вырулив с площадки, я поехала по Томас-драйв. За мной тут же пристроился полицейский "форд".
- Кьяра, - вдруг раздался голос с заднего сиденья, сердце мое на миг остановилось, - не бойся, это я, Фрэнки.
- Самое время тебе объявиться, - почти простонала я. - Где Дениз?
- Поговорим об этом через пару минут, - пообещал Фрэнки. - А для начала оторвись от своего дружка сзади.
- А ты откуда знаешь?
- Кьяра, не глупи. Мне пришлось часа четыре ждать, прежде чем удалось незаметно пробраться к тебе в машину. Я уже два дня пытаюсь встретиться с тобой, а у тебя на хвосте полицейские как приклеенные, вроде блох на собаке. И сейчас за тобой следят, избавься от них.
Я испытывала двойственное чувство. Последний и единственный раз, когда я имела дело с Фрэнки, перевес был на его стороне, пока Рейдин не появилась на крыльце своего трейлера с револьвером. Откуда мне знать - может, он решил отплатить мне? Да и вообще, как я могу быть уверена, что это не он убил Леона, а может, еще и Дениз?
- Как отвязаться от него, Фрэнки? Неужели ты думаешь, что мне самой не хочется?
- Просто делай, что я скажу, - ответил он. Тон его не допускал возражений, это совсем не походило на вежливую просьбу.
Любопытство мое возобладало над благоразумием. Если полицейский будет висеть у меня на хвосте, я ничего не узнаю. Почему бы не рискнуть?
- Переедешь мост, как будто направляешься домой. Поезжай с обычной скоростью, не давай ему повода догадаться, что ты что-то задумала. А сразу у Бека сворачивай направо.
Я поняла: Фрэнки хочет, чтобы мы попали в Сент-Энд-рюс, старый жилой район, дома в котором фасадами выходили на бухту.
- Это твой план? - спросила я.
- Нет, просто не хочу тебе все сразу выкладывать.
- Ладно, проехали мост, сейчас едем мимо колледжа. - Я посмотрела в зеркало заднего вида. - Он не отстает.
- Хорошо, слушай. После того как свернешь на Бека, сделай левый поворот очень быстро, при этом выключи га-баритки и прибавь скорость. Знаешь этот район?
- Знаю не очень хорошо. Я там редко бываю. Это не мой район, если ты понимаешь, что я имею в виду.
- Надо оторваться от этого полицейского, - нетерпеливо сказал Фрэнки, - а потом встать где-нибудь на стоянке или в проезде, где потемнее, с выключенным светом и ждать, пока он проедет мимо.
- Ладно, хорошо. - Сдается, он считает меня Джеймсом Бондом.
- Кьяра, для него это будет неожиданностью и сработает на тебя.
Фрэнки оказался прав. После того как я резко свернула на Бека, пронеслась по боковой улице и выключила свет, мы очутились позади старых домов, в кромешной тьме. Я медленно проехала по темной улице, выискивая, где бы остановиться. Сердце мое бешено колотилось, ладони вспотели, руки судорожно вцепились в руль. Заметив хорошую, покрытую гравием стоянку у большого дома, я тихонько въехала на нее, оглянулась и увидела, как коричневый "форд" спустя мгновение проехал мимо.
- Сделано, - с гордостью сказала я.
Из-за спинки переднего сиденья появилась голова Фрэнки. Он не улыбался.
- Не заносись! Коп наверняка уже доложил по рации о случившемся, и через пару минут каждая патрульная машина будет тебя разыскивать. Пойдем. - Он открыл заднюю дверцу и вышел в темноту влажной ночи.