Неизвестно откуда показался "бентли" - машина остановилась прямо у входа в больницу. Дверца ее приоткрылась, и она услышала голос Макса:
- Садитесь.
Уж этого она никак не ожидала, поэтому процедила сквозь зубы: "Привет!" - и села в "бентли". Когда они подъехали к ее дому, он вышел с ней из машины и проводил до дверей. Пенни выбежала из кухни встречать их.
- Ну вот наконец и вы! - воскликнула она. - Я приготовила наивкуснейший ужин, а Макс принес бутылочку отменного вина.
Макс захлопнул входную дверь и, усмехнувшись, сказал:
- Сегодня я здесь поживу. Надеюсь, вы не очень возражаете?
Софи улыбнулась:
- Ну что вы.
Он внимательно смотрел на нее, а Софи продолжала:
- Вы выглядите усталым - был тяжелый день?
- А вот у вас прекрасный вид, хотя, признаться, кажетесь чем-то расстроенной.
Софи направилась в гостиную.
- Да, я слегка огорчена, но лучше не будем об этом.
- Нет, отчего же? Давайте поговорим прямо сейчас, - спокойно сказал он и положил руку ей на плечо. - Вы слышали о нашей юной пациентке?
- Том Каррадерз рассказал мне сегодня вечером. Я... - Она тяжело вздохнула. - Это несправедливо, ведь она была еще совсем ребенок.
Он нежно обнял, положил вторую руку на другое плечо, повернул к себе.
- Болезни, несчастные случаи, смерть - это всегда несправедливость, не так ли? Не потому ли мы отдаем этому столько сил? - Он легко провел пальцем по ее щеке - ей было приятно его прикосновение. - Зато наша тихая, спокойная мисс Гринслейд не пострадала, верно?
Молчаливая, она стояла рядом с ним, ощущая на своих плечах приятную тяжесть его рук и подавляя страстное, безудержное желание броситься на его широкую грудь и вволю выплакаться. Но, взяв себя в руки и выбросив из головы этот нелепый сиюминутный порыв, она сказала ровным голосом:
- Вы совершенно правы; особенно много сил отдаете вы. Спасибо вам за поддержку.
Он улыбнулся:
- Ну, так-то лучше.
И, взяв ее за локоть, повел в гостиную.
- Как насчет стаканчика хереса до того, как мы узнаем, что за сюрприз приготовила для нас Пенни?
Пенни превзошла самое себя, приготовив на ужин омлет с грибами, жареным картофелем и салат из листьев цикория "дэйзи". Доедая последний кусок грибного омлета, Макс ван Остервельд не удержался от комплимента:
- Ну, Пенни, это просто фантастика. Когда-нибудь из тебя получится превосходная жена.
Пенни просияла.
- Думаю, да, - тем не менее важно сказала она. - А у вас есть жена, Макс?
Он ответил не сразу, и Софи успела резко оборвать ее:
- Пенни!
Наконец он спокойно произнес:
- Нет, пока нет.
- Значит, у вас есть невеста, - предположил Бенджамин.
Для Софи это было чересчур.
- Бен, даже самые близкие друзья не задают друг другу вопросов, на которые не хотелось бы отвечать самому.
Бен обезоруживающе улыбнулся:
- Простите. А могу я тогда узнать, почему ты не называешь Макса по имени? Он-то уже давно называет тебя Софи. Я сам слышал. Подтверди, Макс.
Голландец, улыбаясь, смотрел на мальчика:
- Гм, да, это так, Бенджамин, но в больнице я должен обращаться к ней как к сестре.
- Ну это понятно. А как Софи обращается к вам на службе?
Макс засмеялся:
- Сэр. А когда я бываю особенно докучливым - ну, например, приглашаю ее пить чай в самый неподходящий для нее момент или забываю вернуть ей инструменты, которые мне больше не нужны, и в других подобных ситуациях она называет меня Ионхером ван Остервельдом весьма строгим голосом. Надо признаться, это отлично на меня действует - она умеет заставить подчиняться себе.
Всех рассмешила новость о строгости и суровости Софи, а Бен тут же забыл о своем вопросе. В самый разгар их оживленной беседы Макс поднялся из-за стола, поблагодарил за чудесный ужин и стал прощаться. Сначала он подошел к миссис Гринслейд и поцеловал ей руку - пожилая дама преисполнилась гордости, а лицо ее порозовело - так искренне он это сделал. Потом тихо, так, чтобы это слышала только она, сказал:
- Во вторник у меня выходной - не доставите ли мне удовольствие, приняв мое приглашение на ленч?
Миссис Гринслейд широко раскрыла свои все еще красивые глаза - его предложение ее сильно удивило.
- Я? - спросила она. - Вы имеете в виду меня?
В легком замешательстве он поднял свои черные брови.
- Кого бы еще я мог пригласить? "Уилтонз" вас устроит?
Ей, казалось, понравилась эта затея.
- О, это будет восхитительно. Спасибо тебе, Макс.
- Ну вот и отлично... Я заеду за вами где-то в половине первого.
Отражая атаки Кляксы и Титуса, жаждавших сопровождать его всюду и везде, он направился к выходу. Софи, непонятно каким ветром отнесенная в другой конец комнаты, пожелала Максу спокойной ночи и принялась убирать со стола; попутно она обсуждала с бабушкой, что та наденет на этот ленч. Пенни и Бенджамин бросились убирать посуду - Синклер сегодня вернется очень поздно. Только Софи легла в кровать и выключила свет, ее стали одолевать мысли о Максе. Она стала подводить итоги сегодняшнего дня: Макс предложил ей свою дружбу, но, похоже, это было все. Вспоминая их разговор в прихожей, она не смогла припомнить из него ни единого слова, которое бы давало надежду на что-то большее.
Глава 4
Понедельник выдался холодным и дождливым. И Софи встала словно не с той ноги - все валилось из рук. Сперва у нее спустилась на чулке петля, сгорела овсянка и пропал куда-то вельветовый бант, который она обычно прикалывала на свой мышиный хвостик. На работе тоже было не лучше: на свое первое дежурство к ней в операционную пришла совсем еще молоденькая и неопытная медсестра - стройное, изящное создание, - которая явно пыталась уклониться от не слишком-то чистой работы. Софи, скрывая свое недовольство, думала о том, что ей еще придется основательно поработать над девушкой: когда приободрить и подтолкнуть к деятельности, а когда и успокоить. Временами казалось, что новоиспеченная медсестра вот-вот потеряет сознание и упадет прямо на стерильную тележку.
Софи включила кран и принялась мыть инструменты. Впервые за годы ее работы она чувствовала себя подавленной и не испытывала абсолютно никакого энтузиазма. Может быть, просто стала стареть или устала, но ей порою становилось не по себе при мысли, что ее ждет еще лет тридцать такой же работы - бесконечная вереница операций, чистка, уборка, обучение молодых медсестер - и перспектива превращения в конце концов в ворчливую старуху. Она стояла, опираясь на швабру, поглощенная этими мрачными мыслями. Распахнулась дверь, и вошел Макс ван Остервельд. Он довольно прохладно поздоровался с ней, подошел к самому дальнему от нее умывальнику и принялся приводить в порядок свои инструменты, не обращая на Софи никакого внимания. Он был в маске, колпаке и в своих обычных белых спортивного типа штанах. Перед тем как начать чистить инструменты, он натянул резиновый фартук, чтобы не испачкать стерильную одежду. Софи, краем глаза наблюдавшая за ним, думала о том, что перед ней человек совсем из другого мира - типичный представитель консервативного правящего класса, о чем свидетельствовал и весь его облик. Может быть, у них в Голландии еще и существуют все эти классовые различия, она не знала. Внезапно он обернулся и поймал на себе ее взгляд - это произошло так быстро, что она не успела отвести глаза. Взгляд его был странный - высокомерный и изучающий. Софи чувствовала себя так, словно он застал ее врасплох - тайно читающей его письмо или подсматривающей за ним в замочную скважину. Она густо покраснела под маской и лихорадочно бросилась отмывать свои и без того уже безупречно вымытые руки; ее сердце глухо билось, дыхание замирало. Лишь после того, как немного пришла в себя, позволила себе примириться с открытием, которое только что сделала: она была - о Боже! - по уши влюблена в профессора Ионхера ван Остервельда.
- Дорогой! Что же теперь будет? - невольно вырвалось вдруг у нее.
Она достала из своего личного шкафчика халат и терпеливо ждала, пока медсестра тщательно упакует ее в него. Когда Софи уже натягивала перчатки, он подошел к ней и небрежно бросил:
- Во время перерыва вы мне растолкуете, как это понимать.
Дрожащими руками Софи подвернула резиновые манжеты.
- И не подумаю, сэр, - спокойно ответила она и обернулась на Тома и Билла, входивших в предоперационную. Она пожелала им веселого утра и прошла в операционную.
Софи прекрасно рассчитала время: было только одиннадцать часов, когда они закончили со второй операцией. Она кивнула сестре Уинтерз, что та может идти за своим кофе, а сама в сопровождении трех хирургов спустилась к себе в кабинет. Мэри уже была там - она сидела на краю стола, болтая очаровательной ножкой. Она оставалась в таком положении до тех пор, пока голландец должным образом не оценил этот момент, и лишь потом спрыгнула на пол. Мило ему улыбаясь, она поправила пояс, стягивающий ее стройную талию. Не отводя от него своих прекрасных голубых глаз, она заговорила:
- Софи, я к тебе прямо из реанимации. Послушай, не одолжишь ли мне несколько ингаляторов, так, на всякий случай, пока я не достану свои?
Софи стояла у двери, восхищаясь техникой обольщения, которой виртуозно владела ее подруга. Она не могла видеть Макса - он стоял за ее спиной, но была совершенно уверена, что Мэри уже покорила его сердце. Она прошла в глубь комнаты и сказала:
- Конечно, Мэри. Через минуту они будут у тебя, а сейчас выпей с нами кофе. Мне кажется, ты еще не знакома с профессором ван Остервельдом?
Она повернулась к нему и на миг встретилась с ним взглядом. Он улыбался сестре Скиннер самым премилым образом, и Софи было странно видеть в его глазах такой веселый огонек.
- Знакомьтесь: это сестра Мэри Скиннер из ортопедической операционной, сэр.
Софи проследила за тем, как они пожали друг другу руки, и про себя заметила, что из них вышла бы очаровательная пара. Они тотчас пустились в один из тех остроумно-легкомысленных разговоров, которые так не давались Софи. Она разлила кофе; хорошо, что кроме них здесь еще были Том и Билл. Быстро выпив свой, к удивлению Билла, она попросила его сходить на кухню за горячим молоком, сунув ему в руки почти полный кувшин молока с таким хмурым, не терпящим промедления видом, что он вынужден был оставить свой недопитый кофе и тут же выйти. Софи дождалась, пока Билл вышел, встала и направилась к двери:
- Мистер Каррадерз, мне нужен ваш совет в одном деле; я достала один каталог, не хотите ли взглянуть?
Она многозначительно посмотрела на него красивыми глазами, и Том, пряча улыбку, встал.
- Иду, - с легкостью согласился он и, когда они вышли в коридор, спросил: - Что с тобой происходит, Софи?
- У Скиннер свидание, - заговорщически прошептала она.
Том Каррадерз едва удержался от смеха:
- Боже! Ох уж эти женщины - никто из нас не спасется от них.
- Ну что за чепуха, - отозвалась Софи. - Мэри прехорошенькая и очень забавная. Они прекрасно повеселятся вдвоем. - Ей казалось, будто кто-то поворачивает нож в свежей ране ее сердца.
Том покачал головой:
- Она не в его вкусе.
- А кто в его вкусе? - решила воспользоваться случаем Софи. Она не смотрела на Тома, и он не ответил на ее вопрос. Вместо этого он спросил:
- Где же твой мифический каталог?
Софи подошла к подоконнику, на котором заранее оставила его, и протянула Тому, потом вышла за ингалятором. На обратном пути она заглянула в кабинет анестезии. Доктор Уолтерз, не пришедший на кофе, был занят пациентом - составлял на него пентоталограмму.
- Еще десять минут, - сказал он Софи, улыбнувшись.
Она кивнула:
- Конечно, конечно, доктор Уолтерз, - и исчезла.
В распоряжении Мэри было десять минут - более чем достаточно для того, чтобы испробовать на голландце свои методы. Софи направилась в свой кабинет, поймав себя на мысли, что все-таки это странно, но она вполне могла представить себе Мэри, проводящую вечер с Максом, а она сама при этом оставалась как бы ни при чем. Оцепенев при мысли, что с ней будет потом, когда у нее найдется время сесть и все хорошенько обдумать.
Они оба посмотрели на Софи, как только она вошла в кабинет: Мэри взглянула с выражением, полным благодарности за устроенное рандеву, Макс - совершенно безучастно; опять она видела эти холодные голубые глаза. Софи передала подруге ингалятор, Мэри оживленно поблагодарила ее. Едва обе они вышли из кабинета и закрыли за собой дверь, как Мэри стала сокрушаться.
- Ты знаешь, о чем мы говорили? - повернула она к Софи свое смущенное лицо. - О первичном наложении швов. Он... он просто разглагольствовал на эту тему. Он не дал мне и слова вымолвить и ни разу даже не посмотрел в мою сторону, только однажды бросил холодный взгляд, и то чтобы убедиться, что я слушаю. С ним бы я потеряла вечер, - раздраженно закончила она.
Софи выразила ей свое сочувствие по поводу того, что все получилось именно так, а не иначе, и направилась обратно в предоперационную. По пути завернула к себе в кабинет, задержалась у двери, затем открыла ее. Ван Остервельд сидел к ней спиной и, не поворачиваясь, сказал спокойным тоном:
- Войдите и закройте дверь.
Софи сделала, как он попросил, и нежно посмотрела на его широкую спину - похоже, он был раздражен. Она взглянула на часы - возможно, сейчас он будет выговаривать ей за затянувшийся перерыв.
Он резко повернулся к ней, и лицо Софи приняло свое обычное спокойное выражение. Его пристальный взгляд смущал Софи.
- Ваша подруга - очень красивая женщина, - произнес он.
Софи согласно кивнула:
- Да! Более того, она - самая красивая девушка в нашей больнице. Мы отлично ладим, - прибавила она просто так, чтобы он знал.
- Я прочел ей лекцию о том, как надо накладывать первичные швы.
Софи озадаченно посмотрела на него.
- Мэри рассказала мне. - Она сделала паузу. - Разве она не понравилась вам?
Его глаза вспыхнули - но яростью или весельем, понять было невозможно.
- Моя дорогая девочка, я очень тронут; но, видите ли, я не совсем свободен. Вас устраивает это слово?
Софи почувствовала, как у нее защемило в груди и налились свинцом ноги. Интуиция подсказывала ей, что это не так; но тем не менее сообщение было не из приятных. Она вздохнула и сказала твердо:
- Свободен - не совсем подходящее для этого слово, но я прекрасно понимаю, что вы имеете в виду.
Он живо взглянул на нее, произнося:
- Интересно, как вы об этом узнали... - Остервельд прервал разговор, когда увидел в дверях Тома. - А вот и вы, сэр, - бодро сказал он.
Софи воспользовалась моментом и незаметно прошмыгнула в предоперационную. Что Макс хотел сказать ей? Поразмыслив над этим секунд двадцать, она наконец заставила себя сосредоточиться на работе, как и подобало хорошей медсестре.
Она была счастлива, что день выдался напряженным и щедрым на операции, так как у них совершенно не оставалось времени на разговоры, разве только на деловые. После пяти вся работа в операционной была закончена, и четыре хирурга, как всегда, попрощались с Софи и разошлись. Примерно через час Софи тоже пошла домой, но сегодня ее на лестнице никто не ждал.
Следующий день тоже оказался тяжелым; а ей, как назло, не удалось хорошенько выспаться накануне - да, она не спала почти всю ночь, одолеваемая самыми разными мыслями. И даже сейчас, на работе, они продолжали крутиться в ее обычно такой разумной головке. День показался ей бесконечным и очень скучным без Макса. Дома ее ждали миссис Гринслейд и ее подробный восторженный отчет о ленче с голландцем, который Софи пришлось выслушать не один раз. Бенджамин и Пенни готовили уроки, а Софи, поджав ноги, сидела в просторном кресле возле камина; у ног ее возлежал Клякса, на коленях развалился Титус. Она была спокойна, безмятежна и очень несчастна. Миссис Гринслейд перешла к красочному описанию суфле "Роштильд", которым ее потчевали и от которого она была просто без ума.
- С тобой все в порядке, дорогая? Ты устала или, может быть, еще что-нибудь стряслось? - поинтересовалась бабушка, обеспокоенная видом Софи. Не дожидаясь ответа, она продолжала: - Я чуть не забыла тебе сказать, что звонил дядя Джайлз. Он спросил, как мы поживаем. Говорит, что ему уже лучше. И еще он хотел знать, присматриваешь ли ты за Максом. - Бабушка замолчала и изучающе посмотрела на внучку, которая на все это реагировала довольно спокойно.
- Бабушка, Макс в состоянии сам о себе позаботиться, а до меня ему решительно нет никакого дела, так что давай не будем делать вид, что это не так. - Предвосхищая вопросы, которыми теперь грозилась разразиться бабушка, она вкратце пересказала ей эпизод о неудавшейся попытке Мэри его соблазнить и о том, как он аргументировал свое нежелание встречаться с ней.
Миссис Гринслейд тихо засмеялась и сказала, что Мэри зря теряла время.
- Я полагаю, Макс не из тех мужчин, которые предпочитают столь простых и доступных женщин, - сухо проговорила она. - Думаю, что он не испытывает недостатка в обществе, когда предпочитает проводить вечер в городе, а не где-нибудь еще.
Софи пошевелилась, и Титус, дабы не упасть, вытянул лапу, основательнее угнездившись таким образом на коленях хозяйки.
- Расскажи-ка поподробнее, что еще в "Уилтонзе" привлекло твое внимание, - попросила Софи, не испытывая ни малейшего желания обсуждать далее Макса и его вечерние выезды.
Всю неделю она загружала себя работой - лишь бы поменьше думать о нем, и к пятнице была безмерно усталой и измочаленной. Одно ее утешало - она приняла решение, что никто больше, и Макс в особенности, не узнает, что она о нем думает. Она уезжает через несколько недель. "С глаз долой - из сердца вон", - внушала она себе без особой уверенности в справедливости своего решения.
В операционной отоларинголога была временная вакансия, поэтому Софи потратила утро на то, чтобы встретиться со специалистом мистером Кассом и договориться с ним о работе. Она провела несколько напряженных и беспокойных часов, подавая тампоны, гильотины - инструменты для удаления миндалин и кюретки, прежде чем смогла привыкнуть к бесконечной веренице херувимов - несмышленышей из детского отделения, которые изводят терпеливых сестер, пока не получат свою порцию мороженого.