– Не обращай внимания. Я просто бормотала со страху неизвестно что. Прости.
– Не надо извиняться. Ты белее простыни, девочка. Я отвезу тебя домой.
– Я все бросила там, в душе.
– Я уберу. А ты посиди здесь, успокойся.
– Хорошо. – Но когда он начал подниматься, она взяла его за руку. – Папа, спасибо за… за то, что разогнал чудовищ.
Сэм посмотрел на их соединенные руки. Эта ладонь, узкая, белая, – ладонь ее матери, подумал он с невыразимой печалью. Но потом перевел взгляд на ее лицо и увидел свою дочь.
– Кажется, у меня это всегда неплохо получалось.
– Отлично получалось! И сейчас тоже.
Сэм вдруг почувствовал неловкость и отпустил ее руку.
– Д все уберу, и мы поедем домой. Думаю, тебе просто нужен хороший завтрак.
"Нет, – подумала Джо, глядя ему вслед. – Мне нужен отец. И до этого момента я даже не подозревала, как сильно нужен…"
Глава 12
Джо больше и думать не могла о пикнике с Нэтаном. Ей хотелось побыть в одиночестве, может быть, пойти на солончаки или на пляж. Если бы у нее были силы, она помчалась бы на пристань, чтобы успеть на утренний паром. Затерялась бы на несколько часов в Саванне среди толпы.
Джо вымыла лицо ледяной водой, надела бейсбольную кепку… И не смогла пройти мимо фотолаборатории. Словно против воли она вошла в маленькую комнату, открыла ящик картотеки, вытащила конверт и дрожащими руками разложила фотографии на рабочем столе.
Но чуда не случилось. Фотографии Аннабелл по-прежнему не было среди снимков. Только она, Джо. И глаза – те почти гениально воспроизведенные глаза. Она не могла с уверенностью сказать, чьи это глаза – ее или Аннабелл.
Но фотография ее матери была там раньше! Точно была! Фотография смерти… Ее невозможно было вообразить. Никто не может вообразить такое! Иначе придется смириться с тем, что она душевнобольная, что у нее были галлюцинации. Но это неправда! Она видела ту фотографию, черт побери! Она ее не придумала!
Собрав в кулак всю свою волю, Джо заставила себя прекратить истерику, закрыла глаза и постаралась дышать медленно. Вдох – выдох. Вдох – выдох. Она дышала и считала, пока сердце не перестало бешено плясать в груди.
Джо слишком ясно помнила свои ощущения, когда словно разваливалась на куски, теряла себя. Она не позволит этому случиться снова!
Сейчас фотографии нет. Это факт. Но она была – это тоже факт. Выходит, кто-то забрал ее. Может быть, Бобби понял, что именно тот снимок расстроил ее, и забрал его? Или кто-то другой проник в ее квартиру, пока она была в больнице, и забрал фотографию?
Но в таком случае это мог быть только тот, кто послал ее. Джо быстро запихнула фотографии в конверт. Как ни безумна эта идея, она будет пока за нее держаться. Кто-то играет с ней в жестокую игру, и если она поддастся наваждению, то позволит шутнику победить.
Джо сунула конверт обратно в ящик, захлопнула его и вышла из лаборатории.
Однако кое-что можно подтвердить или исключить всего одним телефонным звонком. Быстро вернувшись в свою комнату, Джо достала записную книжку, перелистала ее и набрала номер квартиры, которую Бобби Бэйнз снимал с парой приятелей по колледжу. Она только спросит – и все. Спросит как бы между прочим. Просто спросит, не брал ли он ту фотографию.
К третьему гудку ее нервы напряглись до предела.
– Алло!
– Бобби?
– Нет, это Джек, но я к твоим услугам, детка.
– Это Джо Эллен Хэтуэй, – сухо сказала Джо. – Я хотела бы поговорить с Бобби.
– О… – Она услышала, как парень откашливается. – Извините, мисс Хэтуэй. Я думал, это одна из… Неважно. А Бобби нет дома.
– Вы не могли бы попросить его связаться со мной? Я оставлю номер телефона, по которому меня можно найти.
– Конечно, но я не знаю, когда он вернется. Даже не знаю, где он. Уехал сразу после экзаменов – ему не терпелось собрать снимки к следующему семестру.
– Я все-таки оставлю свой номер, – сказала Джо и продиктовала номер телефона. – Если Бобби появится, передайте ему. Хорошо?
– Конечно, мисс Хэтуэй. Он сам хотел поговорить с вами. Он волновался из-за… В общем, переживал. И хотел знать, можно ли будет работать с вами осенью. То есть, как вы себя чувствуете?
Совершенно ясно: приятель Бобби знает о ее нервном срыве. Что ж, этого следовало ожидать…
– Все в порядке, спасибо, – холодно ответила она, пресекая дальнейшие расспросы. – Если Бобби объявится, передайте, что мне необходимо поговорить с ним.
– Обязательно, мисс Хэтуэй. И…
– До свидания, Джек.
Она повесила трубку и закрыла глаза.
Ну и что, если Бобби рассказал друзьям о ее проблемах? Нельзя придавать этому большого значения. Нельзя смущаться или расстраиваться. Вполне естественно, что он поделился с друзьями, раз его наставница в одно прекрасное утро свихнулась, набросилась на него и ему пришлось везти ее в больницу…
Придется наступить на горло своей гордости и пережить унижение, решила Джо. Пытаясь отделаться от липкого чувства стыда, она отправилась вниз. Если повезет и Бобби позвонит в течение следующих двух недель, тогда хоть что-нибудь прояснится.
Уже взявшись за ручку кухонной двери, Джо остановилась. Из кухни снова слышались голоса.
– Брайан, с ней что-то случилось! Она сама не своя. Она разговаривала с тобой?
– Кейт, ты же знаешь: Джо никогда ни с кем не разговаривает. Почему она должна была разговаривать со мной?
– Ты – ее брат!
Джо услышала звон посуды, почувствовала запах жареного мяса, еще не выветрившийся после завтрака. Открылась дверца шкафчика, затем захлопнулась.
– Какое это имеет значение? – раздраженно спросил Брайан, и Джо представила, как он нетерпеливо пожимает плечами, пытаясь отделаться от Кейт.
– Большое значение! Брайан, если бы ты приложил хоть капельку усилий, может, она и открылась бы тебе.
– Послушай, она прекрасно выглядела вчера вечером. Не отходила от Нэтана пару часов, с удовольствием пила пиво, ела сосиски.
– А сегодня приехала из кемпинга бледная как смерть! Перепады настроения не прекращаются у нее с самого приезда. И это неожиданное возвращение… Она ведь так и не сказала, почему вернулась. Только не говори, что ты не заметил, как она дергается.
Больше Джо ничего не хотела слышать. Она быстро развернулась и поспешила к парадной двери.
Ну вот. Они все следят за ней, ждут, когда она сломается. Если бы она рассказала им о своем нервном срыве, они бы, несомненно, проявили сочувствие… Разумеется, это очень трогательно, но ей не выдержать их сочувственных кивков и шепотков за спиной.
К черту все! Джо вышла из дома на солнечный свет, глубоко вдохнула свежий воздух. Она справится. Должна справиться! А если ей не дадут обрести душевный покой здесь, она уедет.
Но куда? На нее нахлынуло отчаяние. Куда бежать из последнего убежища?
Энергия покидала ее капля за каплей. Еле волоча ноги, Джо спустилась с террасы и поняла, что слишком устала, чтобы бежать куда-либо. Она подошла к веревочному гамаку, висевшему в тени двух огромных дубов, и забралась в него. Как в колыбели, подумала она, когда гамак, покачиваясь, принял ее в объятия.
В далеком детстве в жаркие дни она иногда находила здесь свою мать и забиралась к ней в гамак. Аннабелл прижимала ее к себе и рассказывала свои прекрасные сказки. Мама пахла ветром и солнцем, они качались и качались, глядя на клочки неба сквозь зеленые листья…
Тогда деревья были выше, размышляла Джо. Конечно, они выросли за прошедшие двадцать лет, но ведь выросла и она. Неужели Аннабелл никогда не увидит своих взрослых детей?!
Он шел широким шагом по набережной Саванны, не обращая внимания на яркие киоски и суетливых туристов. Эксперимент оказался очень далеким от совершенства. Женщина была выбрана неправильно. Конечно, он понимал это с самого начала. Собственно, он даже не выбирал ее – просто решил воспользоваться случаем…
Он испытал возбуждение, но лишь на мгновение. Вспышка – и все кончилось. Как слишком быстрый оргазм.
Теперь он стоял, пристально глядя на реку, и успокаивал себя. Короткое упражнение по самовнушению замедлило его пульс, привело в норму дыхание, расслабило мышцы. Он изучил эту технику во время своих многочисленных путешествий.
Вскоре он вновь стал различать звуки: звонок проехавшего мимо велосипеда, шуршание шин по мостовой, голоса покупателей, смех ребенка, наслаждавшегося мороженым…
Он снова спокоен, снова контролирует ситуацию!
Какая-то женщина, проходя, обернулась, и он улыбнулся, довольный тем, что привлекает внимание. А почему бы и нет? Красивое лицо, отличная фигура, слегка развевающиеся на ветру волосы… Женщины никогда не могли равнодушно пройти мимо него.
И, конечно, не осталась равнодушной Джинни.
Она так охотно пошла с ним по темному пляжу, не побоялась углубиться в дюны. Кокетничала. От выпитой текилы ее медлительный южный говор стал совершенно неразборчивым.
Она так и не поняла, что с ней произошло. В буквальном смысле не поняла, что ее ударило! Он закусил губу, подавляя смешок. Один резкий удар по затылку – и она рухнула на землю. Как легко он унес ее в лес! Предвкушение так опьянило его, что она казалась невесомой. Процесс раздевания был… да, возбуждающим. Правда, ее тело оказалось пышнее, чем ему хотелось бы, но ведь это была всего лишь репетиция.
Однако он слишком спешил. Сейчас, когда он способен анализировать, это невозможно отрицать. Он действовал слишком поспешно. Неловко возился с оборудованием, так не терпелось сделать первые снимки: обнаженное тело, руки, связанные над головой и прикрученные к крепкому молодому дереву. Надо было раскинуть волосы, добиться идеального освещения и ракурса. А он не стал тратить время.
Его опьянило собственное могущество, и он изнасиловал ее, как только она пришла в сознание. А ведь он хотел сначала поговорить с ней, сфотографировать страх, разраставшийся в ее глазах, когда она начала понимать, что он собирается делать.
Он хотел сделать все так, как это было с Аннабелл…
В памяти возникли строчки дневника:
Она боролась, пыталась заговорить. Ее изумительные длинные ноги дергались, извивались. Спина выгибалась. И спокойное, холодное чувство абсолютной власти охватило меня.
Она – объект. Я – художник.
Так это было с Аннабелл. Так должно было быть и в этот раз.
Но первый оргазм разочаровал его. Такой… обыкновенный, думал он теперь. Ему даже не хотелось больше насиловать ее: это вдруг показалось неприятной работой, а не удовольствием, всего лишь необходимостью – чтобы сделать последние снимки.
Но когда он вынул из кармана шелковый шарф, обмотал им ее шею и стал медленно затягивать, следя, как становятся огромными ее глаза, как судорожно раскрывается рот, чтобы глотнуть воздух, закричать…
Да, во второй раз было намного лучше. Он получил настоящее удовольствие: оргазм был прекрасным, сильным и долгим.
И тот последний снимок – вероятно, одно из его лучших творений.
Он назовет его "СМЕРТЬ ПРОСТИТУТКИ". Ибо кто она, если не проститутка, не обыкновенная дешевка, которую не жалко выбросить?
Наверное, именно поэтому все было так далеко от совершенства. Но это не его вина, а ее! Теперь, когда он все проанализировал, его настроение значительно улучшилось. Виноват объект, а не художник!
И все же как досадно, что он выбрал именно ее. Черт побери!
Ему пришлось снова напомнить себе, что это была всего лишь тренировка, всего лишь репетиция с дублером.
В следующий раз он добьется совершенства. С Джо.
С легким вздохом он погладил кожаный "дипломат", в котором лежали фотографии, отпечатанные в арендованной неподалеку квартире. Пора было возвращаться на остров.
Брайан сам отправился в сад бороться с сорняками. Это обещала сделать Лекси, но Брайан не сомневался, что она умчалась на поиски Джифа – соблазнить его на вечерние развлечения.
Ночью из окна своей спальни он видел, как они возвращались. Насквозь промокшие, в песке, хихикающие, как дети… Любому стало бы ясно, что они не только купались. Он был приятно удивлен и даже немного позавидовал.
Они явно считали совершенно естественным просто отдаться друг другу, просто жить данным моментом. Правда, Брайан понимал, что Джиф задумал нечто гораздо большее, чем минутное наслаждение. А Лекси… Лекси, судя по всему, намерена лишь мимоходом отбить чечетку на сердце очередного поклонника.
Однако Джиф умен и терпелив и, вероятно, в конце концов заставит Лекси плясать под свою дудку. Интересно будет понаблюдать, подумал Брайан. С безопасного расстояния.
Это то, что всегда было необходимо ему. Безопасное расстояние Брайан потянулся в карман короткого холщового фартука за культиватором и вдруг услышал жалобные всхлипывания. Он оглянулся и увидел женщину в гамаке. Его сердце на мгновение остановилось. Темно-рыжие волосы в зеленой тени, вяло упавшая рука, тонкая, бледная, изящная. Потрясенный, Брайан сделал шаг к ней, но она беспокойно повернула голову, и он отступил.
Господи! Это не его мать. Это всего лишь Джо. Поразительно, как она иногда похожа на Аннабелл! При определенном освещении, в определенном ракурсе. И в такие моменты невозможно сдержать поток воспоминаний, унять боль… В летние дни мать любила покачаться часок в гамаке. И если Брайан находил ее там, то садился рядом на землю, скрестив ноги. Она клала руку на его голову, ерошила волосы и расспрашивала о последних приключениях.
И всегда внимательно слушала! Или так ему тогда казалось? Скорее всего она просто грезила под его болтовню. Грезила о своем любовнике, о том, как сбежит с ним от мужа и детей! О свободе, которая нужна была ей больше, чем сын!
Но сейчас в гамаке спала Джо – и, судя по всему, спала беспокойно.
Брайан сказал себе, что нужно отвернуться и уйти, оставить Джо наедине с ее демонами. Какое ему дело до кого бы то ни было в этом мире – в мире, где матери бросают детей? Однако он подошел к сестре и озабоченно нахмурился, глядя, как она стонет и дергается во сне.
– Джо! – Он положил ладонь на ее плечо, потряс. – Проснись, милая, проснись!
То, что преследовало Джо среди призрачных, раскачивающихся на диком ветру деревьев, впилось когтями в ее тело.
– Нет! – Она вскочила, пытаясь освободиться. – Не трогай меня!
– Тихо… – Брайан сам не мог понять, что испытывает. Тревогу? Удивление? Жалость? – Успокойся, все хорошо.
Прерывисто дыша, Джо уставилась на него невидящим взглядом.
– Брайан? – Она обессилено рухнула в гамак и закрыла глаза. – Извини. Я видела плохой сон…
– Я так и понял. – И еще он понял, что встревожен больше, чем ожидал. Кейт, как обычно, права: у Джо явно серьезные проблемы. Он воспользовался ситуацией и присел на краешек гамака. – Хочешь чего-нибудь? Может, воды?
Джо открыла глаза, посмотрела на его ладонь, накрывшую ее руку, и в ее взгляде мелькнуло изумление. Она не смогла вспомнить, когда в последний раз он брал ее за руку. Или она – его.
– Нет. Все в порядке. Это был просто сон.
– У тебя и в детстве бывали кошмары. Ты просыпалась и отчаянно звала папу.
– Да, – она выдавила слабую улыбку. – Наверное, не от всего можно избавиться с возрастом.
– Тебя и теперь мучают кошмары? – Он постарался задать свой вопрос небрежно, но Джо заметила беспокойство в его глазах.
– Во всяком случае, больше никого не зову, когда просыпаюсь, – холодно ответила она.
– Ну, в этом-то я не сомневаюсь.
Он хотел встать и уйти: разве ее проблемы не перестали касаться его давным-давно? Но остался сидеть, легко покачивая гамак.
– Брайан, самостоятельность – не порок!
– Конечно.
– И самой справляться со своими проблемами – не грех.
– Ты именно это и делаешь, Джо? Справляешься с проблемами? Ну, тогда отдыхай. У меня и своих проблем достаточно.
И опять он не ушел, и они тихо качались вместе в зеленой тени. Ей было так хорошо, так спокойно, что слезы навернулись на глаза. Джо не смогла сдержаться и осторожно сказала:
– В последнее время я много думала о маме. Брайан напрягся.
– Почему?
– Я видела ее! Мысленно, – добавила она поспешно, чтобы он не догадался о фотографии. – Она мне снилась, Бри. Ты знаешь, я думаю, что она умерла…
Слезы выкатились из глаз, но Джо не заметила их. Их увидел Брайан, и все сжалось у него внутри.
– Джо Эллен, какой в этом смысл? Зачем изводить себя тем, что случилось двадцать лет назад и что невозможно изменить?
– Я не могу удержаться… И не могу это объяснить. Я просто все время думаю о ней.
– Она бросила нас, и мы это пережили. Теперь надо забыть.
– А что, если она не сбежала?! Что, если кто-то забрал ее, что, если…
– Что, если ее похитили? Господи! Полицейские не закрывали дело больше года и ничего не нашли. Никаких доказательств похищения или убийства. Она сбежала. Вот и все. Перестань сводить себя с ума.
Джо снова закрыла глаза. Вероятно, именно это она и делает: медленно сводит себя с ума.
– А разве лучше думать, что она лгала каждый раз, когда говорила, что любит нас? Разве это не сводит с ума, Брайан?
– Лучше просто не трогать прошлое.
– И оставаться в одиночестве? – прошептала она. – Ведь каждый из нас одинок. Потому что, когда кто-то говорит, что любит нас, мы не верим ему: возможно, он тоже лжет. Лучше не рисковать. Лучше оставаться в одиночестве, чем оказаться брошенным.
Ее слова ударили так близко к цели, что Брайан рассвирепел.
– Джо, это у тебя кошмары, а не у меня! – Он быстро принял решение и поднялся, боясь передумать. – Пошли!
– Куда?
– Прокатимся.
Он схватил ее за руку, рывком поставил на ноги и потащил к своей машине.
– Куда? В чем дело?
– Просто делай, что тебе говорят, черт побери! – Брайан пихнул ее в машину, захлопнул дверцу и с удовлетворением обнаружил, что она слишком ошеломлена, чтобы сопротивляться. – Кейт с меня не слезает, – пробормотал он, садясь за руль и поворачивая ключ зажигания. – Ты плачешь. Я сыт по горло! Видишь ли, у меня и своя жизнь есть.
– О да! – Джо шмыгнула носом и вытерла слезы тыльной стороной ладони. – Очень бурная жизнь, Брайан.
– Заткнись! – Машина рванула с места и помчалась к главной дороге. – Раз уж ты явилась домой, бледная как смерть, похожая на мешок с костями, придется докопаться до причины.
А потом, бог даст, все снова расползутся по своим драгоценным углам и оставят меня в покое!
Джо заподозрила неладное и вцепилась в ручку дверцы.
– Куда мы едем?
– Ты едешь, – поправил Брайан. – К врачу.
– Черта с два! – Вспыхнувшее в ней изумление было едва ли не сильнее тревоги. – Немедленно останови эту чертову машину и выпусти меня!
Он сурово сжал губы и увеличил скорость.
– Ты едешь к врачу. И если понадобится, я применю силу. Посмотрим, действительно ли Керби хоть наполовину такой хороший врач, как она о себе думает.
– Я не больна!