– Ты знал! Ты все это знал и вернулся сюда! Ты затащил меня в постель, зная это… – Джо вскочила, и все вокруг нее завертелось. – Ты был во мне! – Ярость пронзила ее, и она изо всех сил ударила его по лицу. – Я впустила тебя в себя! – Она ударила его снова. – Ты понимаешь, что я теперь чувствую?
Нэтан не защищался, не уклонялся от ударов. Он знал, что она будет смотреть на него именно так: с ненавистью, отвращением и страхом. И теперь ему оставалось лишь принимать все это.
– Мне не хватило мужества отказаться. А мой отец… он был моим отцом.
– Он убил ее, отнял ее у нас! И все эти годы…
– Джо, я узнал только после его смерти. Я знаю, что ты чувствуешь сейчас…
– Ты не можешь знать. – Теперь она била его словами. Она хотела причинить ему боль, заставить его страдать. – Я не желаю оставаться здесь. Я не могу смотреть на тебя. Нет! – Она отшатнулась, сжав кулаки, когда он потянулся к ней. – Не прикасайся ко мне. Мне хочется убить тебя за то, что ты раньше прикасался ко мне. Ублюдок! Не смей подходить близко ко мне и к моей семье!
Когда она выскочила за дверь и побежала, как безумная, Нэтан не попытался остановить ее. Не мог. Но он последовал за нею, не выпуская ее из виду: раз ему не осталось ничего другого, он хотел проследить, что она благополучно добралась до "Приюта".
Но Джо мчалась не к "Приюту".
Она не могла вернуться домой. Она бы этого не вынесла. Ей было трудно дышать, она почти ничего не различала вокруг. Ей хотелось просто упасть на землю, свернуться калачиком и плакать, пока горе не покинет душу и тело. Но она боялась, что никогда не сможет найти в себе силы подняться…
Поэтому Джо бежала, не думая о направлении, о цели. Бежала через лес, через темноту, и безобразные картины мелькали в ее мозгу.
Фотография матери. Глаза, в которых застыли страх и боль. Широко открытый в крике рот.
Боль ножом пронзила ее. Джо схватилась за грудь, застонала, но продолжала бежать.
Она вырвалась на пляж к бушующему океану. Воздух с шипением вырывался из ее легких. Она упала, ободрав ладони и колени, но сразу вскочила на ноги и, спотыкаясь, помчалась дальше. Она знала одно: необходимо бежать – бежать от боли, от этого ужасного, неистового горя…
Она услышала, что кто-то зовет ее, услышала топот ног по песку за спиной и чуть не упала снова, но выпрямилась и обернулась, готовая к драке.
– Джо, милая, что случилось? – Закутанная в халат, с мокрыми после душа волосами, к ней спешила Керби. – Я была на террасе и увидела тебя…
– Не прикасайся ко мне!
– Хорошо. – Керби инстинктивно понизила голос, постаралась говорить мягче. – Почему бы тебе не подняться ко мне? Ты поранилась. У тебя ладони кровоточат.
– Я… – Джо в замешательстве опустила взгляд, увидела царапины и струйки крови на ладонях. – Я упала.
– Я знаю. Я видела. Пойдем. Я промою твои ссадины.
– Не надо… все в порядке. – Она не чувствовала боли, она вообще ничего не чувствовала. Только ноги дрожали, и ужасно кружилась голова. – Керби, он убил мою маму! Ее больше нет, она мертва…
Керби осторожно подошла ближе и обвила рукой талию Джо, чтобы поддержать ее.
– Пойдем со мной. Пойдем ко мне.
Джо не стала противиться, и Керби повела ее по пляжу. Оглянувшись, она увидела в лунном свете Нэтана, стоявшего в нескольких метрах позади них. На мгновение их глаза встретились. Потом он повернулся и исчез в темноте.
– Мне плохо… – прошептала Джо.
Тошнота возвращалась, крохотные иголки кололи все тело.
– Все пройдет. Тебе необходимо полежать. Обопрись на меня, и мы войдем в дом.
– Он убил ее… Нэтан знал… Он сказал мне…
Теперь ей казалось, что она плывет: плывет вверх по лестнице, плывет через дверь коттеджа. Керби молча помогла дрожащей Джо лечь на постель, накрыла ее легким одеялом.
– Дыши медленно, – приказала она. – Сосредоточься на дыхании. Я на минуту выйду в другую комнату и принесу что-нибудь. Тебе станет легче.
– Мне ничего не нужно! – Новая, волна паники сотрясла Джо, и она крепко вцепилась в руку Керби. – Никаких успокоительных. Я справлюсь сама. Я должна справиться. Я смогу.
– Конечно, сможешь. – Керби присела на кровать и взяла Джо за запястье, чтобы проверить пульс. – Ты готова рассказать мне, что случилось?
– Я должна кому-то рассказать! Я пока не могу сказать семье. Не могу найти сил, чтобы сделать это. Я даже не знаю, что чувствовать…
Пульс замедлялся, зрачки Джо постепенно возвращались в норму.
– Джо, что Нэтан сказал тебе?
Джо уставилась в потолок: ей было тяжело смотреть на Керби.
– Он сказал мне, что его отец убил мою мать.
– Боже праведный! – Керби в ужасе поднесла ладонь Джо к своей щеке. – Как это случилось?
– Я не знаю. Я ничего не знаю. Я не могла слушать. Он сказал, что его отец убил ее, что он вел дневник. Нэтан нашел дневник и приехал сюда. Я спала с ним! – Слезы заструились из ее глаз. – Я спала с сыном убийцы моей матери!
Керби понимала, что сейчас ей необходима вся ее выдержка. Одно неверное слово, неверный тон – и Джо сломается у нее на руках.
– Джо, ты спала с человеком, которого полюбила. И который любит тебя.
– Но он все знал! Он вернулся сюда, зная, что сделал его отец!
– И ему было ужасно тяжело.
– Как ты можешь так говорить?! – Джо в бешенстве вскочила на постели. – Тяжело? Ему?
– И это был мужественный поступок, – тихо сказала Керби. – Джо, сколько ему было лет, когда умерла твоя мать?
– Какое это имеет значение?..
– Девять или десять, я думаю? Совсем маленький мальчик. Ты собираешься обвинять маленького мальчика?
– Нет. Конечно, нет. Но он уже не маленький мальчик. А его отец…
– Отец Нэтана. Не Нэтан. Джо всхлипнула.
– Он отнял ее у меня.
– Я знаю. Мне очень жаль. – Керби прижала к себе Джо. – Мне так жаль!
Джо зарыдала, но Керби знала, что эта буря – только начало.
Прошел час, прежде чем Джо снова обрела способность думать. Маленькими глотками она пила горячий сладкий чай, приготовленный Керби. Тошнотворная паника растаяла, осталась лишь глубокая печаль. И в эту минуту печаль казалась почти такой же успокаивающей, как чай.
– Я знала, что она мертва. Где-то в глубине души я всегда знала. С того самого момента, как это случилось. Она снилась мне. Став старше, я отталкивала эти сны, но они всегда возвращались. И становились все отчетливее.
– Ты любила ее. И теперь, как ни ужасна правда, ты знаешь, что она не бросила тебя.
– Пока я не могу найти в этом утешения… Господи, я хотела причинить Нэтану боль, ранить его. Физически, эмоционально. И я это сделала. А ведь ему и без того было больно…
– Джо, это совершенно нормальная реакция. Тебе необходимо дать себе передышку.
– Я стараюсь Я чуть не сорвалась снова. И сорвалась бы, если бы тебя там не было.
– Но я была. – Керби сжала руку Джо. – И ты сильнее, чем думаешь. У тебя хватит сил пройти через это.
– Должно хватить. – Джо сделала еще глоток, затем решительно отставила чашку. – И я должна вернуться к Нэтану.
– Сегодня ты ничего никому не должна. Отдохни немного.
– Нет. Я ведь так и не спросила, почему и как это случилось… – Джо закрыла глаза. – А я должна получить ответы. Я не смогу жить, пока не получу ответы. Когда я вернусь к семье, я должна знать все.
– Ты могла бы вернуться домой сейчас. Я пойду с тобой. Вы зададите ему эти вопросы вместе. Потом.
– Нет, я должна это сделать одна. Керби, для меня это сейчас важнее, чем для всех остальных. – Голова раскалывалась, кровь яростно стучала в висках. Когда Джо открыла глаза, они показались Керби необыкновенно темными на мертвенно-бледном лице. – Я люблю мужчину, отец которого убил мою мать!
Керби проводила Джо к коттеджу Нэтана и оставила ее там. Сквозь сетчатую дверь Джо увидела его силуэт. Придется ли им сделать в жизни что-либо более трудное, чем встретиться сейчас с прошлым и друг с другом? – подумала она.
Когда Джо поднялась по лестнице, Нэтан молча открыл дверь и отступил, пропуская ее в дом. Он не предполагал, что когда-либо снова увидит ее, и не знал сейчас, что страшнее: смириться с потерей или видеть ее вот такой – бледной и убитой горем.
– Мне необходимо спросить тебя… мне необходимо знать.
– Я расскажу все, что знаю.
Джо потерла ладони. Легкая боль от ссадин помогла ей сосредоточиться.
– Они… у них была связь?
– Нет. – Нэтан хотел отвернуться, но заставил себя смотреть в ее полные боли глаза. – Ничего подобного. Даже в своем дневнике он написал, что она была предана своей семье. Своим детям. Своему мужу. Джо…
– Но он… хотел ее? Может быть, она сопротивлялась, боролась, и произошел несчастный случай? – взмолилась Джо дрожащим голосом. – Это был несчастный случай?
– Нет. Господи! – "Ужасно, – подумал Нэтан, – и с каждой секундой становится все ужаснее". – Все было запланировано. Он знал ее привычки. Изучил их. Она обычно гуляла ночью в саду…
– Да, она любила ночные цветы. – Джо вспомнила сон, который видела в ту ночь, когда они нашли Сьюзен Питерс. – Особенно белые цветы. Она называла ночь своим ни с чем не сравнимым временем…
– Он тщательно готовился, – продолжал Нэтан. – Он подмешал снотворное в вино моей матери, чтобы она… чтобы она не знала о его отсутствии. Все, что он делал, шаг за шагом, он описывал в своем дневнике. Он написал, что ждал Аннабелл на краю леса к западу от дома. – Собственные слова убивали его, убийственно было смотреть в глаза Джо и говорить то, что он говорил. – Он ударил ее, а когда она потеряла сознание, унес в лес. Он все приготовил! Расставил лампы, штатив… Это не был несчастный случай. Все было спланировано. Обдумано. Все это было преднамеренным.
– Но почему?! – Джо больше не могла стоять. На негнущихся, онемевших ногах она доковыляла до кресла. – Я помню его. Он был добр ко мне. И терпелив. Папа ходил с ним на рыбалку. А мама часто пекла ореховый торт, потому что он обожал его… – Джо беспомощно всхлипнула и тут же прижала пальцы ко рту. – О господи, ты хочешь заставить меня поверить, что он убил ее без всякой причины?
– У него была цель. – Нэтан отвернулся, прошел в кухню и вытащил из буфета бутылку виски. – Но едва ли можно назвать это причиной.
Он плеснул виски в стакан, быстро опрокинул содержимое в рот и, когда жидкость обожгла горло, подождал, пока успокоится кровь.
– Джо, я любил его. Он учил меня кататься на велосипеде и принимать крученые подачи. Он был внимательным. Куда бы он ни уезжал, он звонил домой и говорил не только с матерью, а со всеми нами. И он слушал! Не просто притворялся, что слушает, как это делают некоторые взрослые, думая, что ребенок не чувствует безразличия. Он был таким заботливым..
Нэтан собрался с силами и повернулся к Джо. Его глаза горели.
– Он приносил матери цветы без всякого повода. Я, бывало, лежал в кровати ночью и слушал, как они смеются. Мы были счастливы, и он был центром этого счастья! Теперь мне приходится признавать, что не существовало никакого центра, раз он был способен на нечто чудовищное.
– Я чувствую себя опустошенной. – Джо было трудно говорить, перед глазами все расплывалось. – Выскобленной изнутри и снаружи. Словно с меня содрали кожу. И все эти годы… – она на мгновение крепко сжала веки, – ваша жизнь спокойно продолжалась?
– Кроме него, никто ни о чем не знал, а он был очень осмотрителен. Да, наши жизни просто продолжались. Пока не оборвалась его жизнь. Пока я не просмотрел его личные бумаги и не нашел дневник и фотографии.
– Фотографии? – Она сразу пришла в себя. – Фотографии моей матери? После ее смерти?
Нэтан знал, что должен сказать все, хотя даже мысли об этом разрывали его мозг.
– Он назвал это "Решающее бесповоротное мгновение".
– О господи!
Обрывки лекций, которые она когда-то слушала, лекций, которые сама читала студентам, закружились в ее голове. Поймать решающее мгновение, предвидеть момент, когда динамика ситуации достигнет кульминации, точно знать, когда щелкнуть затвором, чтобы сохранить тот самый яркий образ.
– Это была его цель, – продолжал Нэтан. – Управлять, контролировать, быть причиной. Вызвать и запечатлеть смерть. – Тошнота стала почти непереносимой, и он глотнул еще виски, заливая отвращение алкоголем. – Но мне кажется, что дело не только в этом. Ему было присуще некое извращение. Что-то, чего мы никогда не видели. Что-то, чего никто не видел, о чем никто не подозревал. У него были друзья, семья, успешная карьера. Он любил смотреть по телевидению бейсбольные матчи и читать детективные романы. Он любил жарить мясо на вертеле, он хотел иметь внуков. – Каждое слово, каждое воспоминание разрывали его на части. – Ему нет оправдания! Абсолютно никакого оправдания.
Джо шагнула к нему. Все ее чувства слились и сосредоточились на одном.
– Ты сказал, что он ее фотографировал. Ее лицо. Ее глаза. Ее тело. Обнаженное тело… Он продуманно расположил ее, тщательно выбрал позу. Голова склонена к левому плечу, правая рука прикрывает грудь. Так?
– Откуда ты…
– Я видела! – Джо закрыла глаза и резко отвернулась. Она испытала облегчение – болезненно холодное облегчение. – Я не сумасшедшая, теперь я это знаю. У меня не было галлюцинаций.
– О чем ты говоришь?
Джо нетерпеливо вытащила из заднего кармана сигареты, чиркнула спичкой и застыла, пристально глядя на пламя.
– Мои руки не дрожат, – пробормотала она. – Совсем не дрожат. Я больше не сорвусь. Я справлюсь. Я больше никогда не сорвусь.
Испугавшись, что толкнул ее за какую-то грань, Нэтан подошел к ней.
– Джо Эллен!
– Я не сумасшедшая! – Джо резко вскинула голову, но пламя к кончику сигареты поднесла спокойно. – Не бойся, у меня не будет нервного срыва, я не распадусь на кусочки. Никогда. Самое трудное, самое страшное – это осознать случившееся. А потом ты находишь ему место и просто живешь с ним. – Она выдохнула дым, не сводя глаз с исчезающей струйки. – Кто-то послал мне фотографию мамы. Одну из фотографий, которые сделал твой отец.
У Нэтана кровь застыла в жилах.
– Это невозможно!
– Я ее видела. Я держала ее в руках. Именно она сломала меня окончательно. Я не смогла найти ей места в своем сознании – тогда…
– Ты говорила, что кто-то посылал твои портреты.
– Да. И та фотография была среди них. В последнем конверте, который я получила в Шарлотте. А потом, когда я снова стала потихоньку функционировать, я не смогла ее найти. Тот, кто послал фотографию, пробрался в мою квартиру и забрал ее. Я думала, что у меня галлюцинации. Но это была реальность. Фотография существовала. Она существовала на самом деле!
– Джо, я – единственный, кто мог бы послать ее тебе. Но я не посылал.
– Где сейчас те фотографии? Где негативы?
– Они пропали.
– Пропали? Как?
– Мы обнаружили их вместе с Кайлом, и он хотел все уничтожить. Фотографии и дневник. Я отказался. Мне нужно было время, я хотел решить, что делать дальше. Мы поспорили. Он говорил, что прошло двадцать лет и нет смысла ворошить прошлое, что могут пострадать наши карьеры. Он пришел в ярость, узнав, что я подумываю обратиться в полицию или к твоей семье. Одна эта мысль привела его в бешенство. Когда я на следующее утро проснулся, его уже не было. Он уехал, забрал фотографии и дневник. Я не знал, где искать его. И следующее, что я услышал о нем, – это то, что он утонул. Единственный вывод, который пришел мне в голову, – он не смог жить с этим и уничтожил все. А потом уничтожил себя…
– Но фотографии не уничтожены. – Теперь Джо могла думать очень ясно, очень спокойно. – Они существуют. Существуют точно так же, как мои портреты. Кто-то методично фотографировал меня, следил за каждым моим шагом… Я очень похожа на свою мать, Нэтан. Не так уж сложно перенести на меня одержимость ею.
– Полагаешь, я не думал об этом? Думал и пришел в ужас. Когда мы нашли Сьюзен Питерс и я понял, как именно она умерла, я решил… Джо, я один остался! Я похоронил и отца, и брата.
– Разве ты хоронил брата?
Нэтан замер, затем медленно покачал головой:
– Кайл мертв.
– Откуда ты знаешь? Только из полицейских рапортов, где написано, что он напился и упал с яхты? А что, если все не так, Нэтан? У него были фотографии, негативы, дневник…
– Но он утонул! Он был в тот вечер очень пьян, угрюм и подавлен. Так говорили те, кто был с ним на яхте. Его исчезновение обнаружили только на следующее утро. Вся его одежда, фотооборудование – все осталось на яхте.
Джо молчала, и Нэтан заходил взад-вперед по комнате.
– Мне пришлось смириться с тем, что совершил мой отец, смириться с тем, чем он был. Теперь ты хочешь, чтобы я поверил в то, что мой брат жив и что он способен на все это? Преследовать тебя, подталкивать тебя к нервному срыву. Последовать за тобой сюда и… – Неизбежный вывод ошеломил его, он резко повернулся к ней. – Убить Сьюзен Питерс.
– Нэтан, моя мать была задушена, не так ли?
– Да. Господи, да.
Джо предупредила себя, что необходимо оставаться невозмутимой, отстраненной, и сделала следующий шаг:
– Сьюзен Питерс была изнасилована? Нэтан закрыл глаза.
– Да.
– Если это был не муж…
– Полиция не нашла никаких улик против мужа. Я проверил перед тем, как вернулся сюда. – Ему было больно продолжать, но выхода не было. – Джо Эллен, теперь полицейские собираются более тщательно расследовать исчезновение Джинни.
– Джинни? – Джо почувствовала, что ужас вернулся. Холодное спокойствие, охранявшее ее, растаяло. – О нет, не Джинни.
Нэтан не мог коснуться ее, не мог ничего предложить ей. Он оставил ее одну, вышел на веранду. Перегнувшись через перила, он отчаянно пытался глотнуть воздух. Когда за ним скрипнула дверь, он заставил себя выпрямиться.
– Нэтан, какова была цель твоего отца? Что он хотел доказать этими фотографиями, если никогда никому не мог показать их?
– Его притягивало совершенство. Власть. Он хотел не просто наблюдать и запечатлевать, но стать частью образа. Создать его. Совершенная женщина, совершенное преступление, совершенный образ… Он считал Аннабелл красивой, умной, очаровательной. Она была достойна.
Нэтан следил, как один за другим зажигаются в темноте светлячки, и собирался с силами, чтобы продолжать.
– Я должен был рассказать вам обо всем, как только приехал сюда. Но говорил себе, что мне необходимо время. Время, чтобы постараться понять. Я оправдывался перед собой тем, что вы все смирились с ложью, а правда будет только хуже. Потом я молчал, потому что хотел тебя. Я нашел своему молчанию логическое обоснование: тебе плохо, ты страдаешь; можно подождать, пока ты станешь доверять мне. Пока влюбишься в меня…
Джо молча стояла за его спиной. Пальцы Нэтана, сжимавшие перила, разжались.