5
Бертраму показалось, что его только что незаслуженно отхлестали по щекам. Он должен был догадаться, какой получит ответ, но, как ребенок, на мгновение поверил в чудо, почему-то решив, что Дебора поняла-таки свою неправоту. Она же продолжала упрямиться.
В течение нескольких секунд они молча смотрели друг на друга.
Дебора представляла, что стало бы с ее чувствами, если бы она переехала к Бертраму. По утрам ей пришлось бы наблюдать, как он выходит в кухню в халате и завтракает, по вечерам – как, уставший после работы, сидит перед телевизором в гостиной и смотрит новости. А выходные, праздники? О нет, ей не вынести этой пытки!
Конечно, из дома бабушки она когда-нибудь все же переедет в более подходящее место. Но случится это не скоро, месяцев через восемь после рождения ребенка.
Дебора повернулась к витрине и взглянула на расставленные в ней манекены – детей во всевозможных нарядах.
В один прекрасный день мой ребеночек научится ходить, с едва заметной улыбкой на губах подумала она. Если это будет мальчик, я накуплю ему шорт и футболок. Если девочка – платьиц с рюшами и разноцветных лент. Не представляю только, как я смогу уделять ему или ей достаточно внимания, ведь мне придется где-нибудь работать... Интересно, насколько серьезны намерения Бертрама принимать в воспитании нашего ребенка активное участие?
Она повернула голову и взглянула на мужчину, стоящего рядом. Стоящего так близко, что ей было слышно его дыхание. В джинсах, рубашке и джемпере он выглядел неотразимо.
Я совершила кошмарную ошибку, согласившись взять его сегодня с собой, решила она. Мне не следовало проводить с ним эти выходные, приезжать к нему домой, слушать историю о его безрадостном детстве. Теперь я лишь лучше понимаю то, как он себя ведет, еще больше привязалась к нему, а мне это совершенно ни к чему! Ведь он ко мне никогда не привяжется, я никогда не разбужу в его сердце любви... Как же ужасно, как мучительно больно сознавать это!
Спустя полчаса Бертрам уже подвез ее к дому.
Только бы у бабушки не оказалось соседок, мысленно молила Дебора, идя к крыльцу. Они такие шумные, такие прилипчивые! А мне жутко хочется покоя.
Ее надежды не оправдались. В доме толпилась куча народу. Только это были вовсе не соседки-старушки, а родные внуки бабушки и их друзья.
Бабушка встретила ее с озабоченно-виноватым видом.
– Дорогуша, нам надо кое о чем поговорить, – сказала она, следуя за ней в ее комнату.
– Произошло что-нибудь неприятное? – спросила Дебора.
– Нет-нет, что ты! Просто Герберт, Энтони и Марк теперь будут жить у меня. – Бабушка всплеснула руками. – Понимаешь, в той квартире, которую для них снимал отец, они устроили какую-то слишком шумную вечеринку, переполошили всех соседей. Хозяйка на следующий же день расторгла с Грегори договор и выгнала их.
– А что, если и здесь им захочется "постоять на ушах"? – спросила Дебора, устало опускаясь на кровать.
– Нет, здесь они не забалуют. Я буду за ними присматривать. В случае чего сразу позвоню Грегори.
Дебора кивнула.
– Если тебе не трудно, милая, найди себе другое жилье. Тебя-то никто ниоткуда не выгонит, ты девочка хорошая. И присматривать за тобой не надо... – Бабушка заискивающе улыбнулась. – А лучше переезжай к своему жениху. Мне он очень понравился.
– К какому еще жениху, бабуля? – Дебора удивленно округлила глаза. – Наверное, ты имеешь в виду мистера Хэндли, но он мой босс, а не жених.
– Босс? – Бабушка скривила тонкие старушечьи губы. – А мне показалось, между вами другие отношения...
– Это тебе только показалось, – заверила ее Дебора.
– Хороший у тебя начальник, обаятельный, видный, – протянула бабушка, о чем-то размышляя. – Женат?
– Не-а.
– А ты не пробовала его охмурить? – спросила бабушка, оживляясь.
Дебора рассмеялась.
– Что ты! Мы с Бертом друзья, доверяем друг другу, друг друга уважаем... – Она поняла, что если продолжит в том же духе, то так или иначе обнаружит свои чувства к Бертраму, поэтому заговорила о другом. – Я перееду, как только найду куда. Ни о чем не волнуйся.
Бабушка прижала к щекам ладони и сокрушенно покачала головой.
– Ты уж прости меня, детка! Я ни за что не выгнала бы тебя, но не знаю, как быть с этими озорниками...
– Все в порядке. – Дебора улыбнулась. – Я в любом случае занялась бы поисками другого жилья.
– Ты не торопись, эти бесстыдники поютятся пока и в одной комнате! – Бабушка пренебрежительно махнула сухонькой кистью. – Жили бы и жили себе в той квартире. Оттуда и до колледжа рукой подать. Так ведь нет, натворили дел!
Оставшись одна, Дебора обхватила голову руками и закрыла глаза.
Только не поддавайся отчаянию, приказала себе она. Наверное, так будет даже лучше. Если бы мальчишек не выгнали из квартиры, то я проторчала бы здесь неопределенно долгое время. А ведь Бертрам прав: малышу тут не место.
Всю ночь она не могла уснуть – беспокойно ворочалась в постели, обмозговывая создавшуюся ситуацию. Через неделю ей предстояло уйти с работы. Тут же устроиться куда-нибудь еще не представлялось возможным: во-первых, по причине высокого уровня безработицы; во-вторых, потому что из-за беременности она часто плохо себя чувствовала по утрам. Таким образом, снимать жилье ей было не по силам, точнее, не по средствам.
Те деньги, которые у нее имелись, – собственные накопления и то, что лежало на счету, заведенном на ее имя родителями, – Дебора планировала тратить на пропитание и покупку всего необходимого малышу. Обращаться за помощью к друзьям не имело смысла. Многие из них сами снимали жилье, в домах у других просто не было свободного места.
Она вновь и вновь перебирала в голове все возможные пути решения своей проблемы, но лишь яснее сознавала, что это ни к чему не приведет. В ее ушах с удивительной отчетливостью опять и опять звучал голос Бертрама: "Ты должна переехать ко мне. Сегодня же. В крайнем случае, завтра. Так для всех будет лучше".
– Нет, нет, нет, – почти беззвучно шептала она, настолько крепко сжимая пальцы в кулаки, что ногти больно впивались в ладони. – Я не должна этого делать, не должна. А если все же сделаю, то попаду в ловушку – в ловушку собственных чувств, от которых тогда мне некуда будет деться...
Дебора накрывала голову подушкой, зажмуривала глаза и затыкала уши, мечтая спастись от навязчиво возникающих в воображении картинок, но ничего не помогало. Бертрам представлялся ей, то с мокрыми после душа волосами и по пояс обнаженным, то лежащим на диване в шортах и с газетой в руках, то бреющимся.
Она десятки раз клялась себе, что ни в коем случае не согласится переехать к нему, и тут же вспоминала, что другого выхода у нее нет.
Разбитая и измученная, в пять часов утра она уже поднялась с кровати и побрела в душ, намереваясь отправиться в офис пораньше и заняться делами. Сейчас только работа могла отвлечь ее от раздумий и переживаний.
В здании "Сноу Уайт", когда она приехала, не было никого, кроме дежурного на первом этаже.
В этот понедельник Бертрам планировал встретиться с потенциальными заказчиками из Эдинбурга. Дебора решила, что в тишине и спокойствии как следует подготовится к переговорам: просмотрит прайс-листы, сделает предварительные расчеты.
В восемь часов, когда все было практически готово, дверь в ее кабинете распахнулась, и на пороге появился Бертрам.
– Итак? – Требовательно спросил он, подходя к столу, и, уперев руки в столешницу, наклонился вперед.
Дебора окинула его изумленным взглядом. Таким она видела своего босса впервые. Галстук завязан небрежно, волосы торчат в разные стороны, на костюме тут и там складки. Но самым поразительным показались ей его небритый подбородок и покрасневшие глаза. Даже в периоды наиболее напряженной работы он выглядел менее уставшим и измученным.
Она поспешно протянула ему папку.
– Здесь почти все, что потребуется сегодня. Приблизительные цены, расчеты...
Бертрам взял папку и, не раскрывая, бросил на стол.
– Я спрашиваю у тебя не об этом. Меня интересует, не надумала ли ты изменить свое решение и переехать ко мне.
– Нет! – отрезала Дебора. Ее глаза гневно засверкали. – Я ведь попросила тебя больше никогда не приставать ко мне с подобными предложениями! Думаешь, я пошутила?
– Значит, так и собираешься жить у бабушки? Правильно? – Бертрам сильнее наклонился вперед так, что Дебора могла отчетливо видеть сетку кровеносных сосудов, покрывающую белки его глаз.
Что это с ним? – недоумевала она. Неужели тоже не спал всю ночь и из-за чего-то переживал? Но из-за чего? У него нет нужды искать новую работу, жилье, в его утробе не развивается человечек...
– От бабушки я рано или поздно перееду, – ответила она наконец. – Как только это случится, я сразу поставлю тебя в известность, обещаю.
– Как великодушно с твоей стороны! – издевательским тоном провозгласил Бертрам. – И чем же, по-твоему, все это время должен заниматься я? Безропотно ждать от тебя известий? Молить Бога о том, чтобы он поскорее образумил тебя и послал вам с ребеночком подходящее жилье?
Дебора фыркнула.
– Неужели ты сам не придумаешь, чем тебе заняться? Играй в гольф, ходи на вечеринки, встречайся с друзьями.
– Спасибо за совет! – раздраженно воскликнул Бертрам. – К сожалению, я не смогу им воспользоваться. В данный момент меня не интересуют ни вечеринки, ни друзья. Все, о чем я в состоянии думать, так это о судьбе нашего будущего ребенка, и не понимаю, почему ты считаешь себя вправе решать ее без моего участия!
– Я вовсе не считаю, что вправе решать судьбу нашего ребенка без твоего участия, – с завидным спокойствием ответила Дебора.
В отличие от разъяренного Бертрама она вела себя сдержанно и невозмутимо. Настолько невозмутимо, что смогла, повинуясь силе привычки, поправить ему галстук. В прошлом такое часто случалось: перед ответственными мероприятиями он всегда просил ее окинуть его критичным взглядом.
Вот только сейчас, занимаясь столь незатейливым и столь привычным делом, она испытывала странное волнение. Наверное, потому, что теперь не могла смотреть на Бертрама просто как на босса, просто как на любимого мужчину. Он был отцом ее будущего ребенка. И человеком, настаивающим на том, чтобы они поженились, чтобы жили вместе. А ей хотелось большего...
–У тебя в квартире лежат вещи, которые мы купили для малыша, – так же спокойно и рассудительно сказала она, убирая руки от галстука Бертрама и откидываясь на спинку стула. – Мы вместе выбирали их. На этой неделе вдвоем пойдем к моему врачу. Что еще тебе нужно?
Бертрам выпрямился.
– А на занятия для будущих родителей ты согласна брать меня с собой?
– Конечно, согласна, – ответила Дебора. Она была готова пойти на любые уступки, лишь бы заставить его отказаться от бредовой идеи сделать ее своей женой. – Как только узнаю расписание, сразу же сообщу его тебе. – Она улыбнулась и посмотрела в его глаза. И заметила в них нечто странное, нечто незнакомое и бередящее душу. – Берт...
Постепенно улыбка исчезла с ее губ.
– Берт, что-то не в порядке? Ты волнуешься из-за предстоящих переговоров? Клиенты, конечно, довольно важные, но, думаю, тебе удастся с ними поладить. Мы предлагаем товар высочайшего качества, причем...
Бертрам жестом попросил свою помощницу замолчать.
– Дебби, мои тревоги никак не связаны с предстоящими переговорами, уверяю тебя.
Он подошел к висящему на стене зеркалу и окинул себя недовольным взглядом.
– Пожалуй, мне следует выпить крепкого кофе и привести себя в порядок. В таком виде появляться перед потенциальными заказчиками недопустимо.
– Это точно, – подтвердила Дебора. – Наверное, будет лучше, если ты наденешь другой костюм. У тебя в шкафу всегда висел запасной.
– Он и сейчас висит, и я его надену, – согласился Бертрам, приглаживая рукой волосы. – Кстати, а ты собираешься присутствовать на переговорах?
Дебора наморщила нос.
– Признаюсь честно, не хотела бы.
– Ладно, я вызову тебя, если посчитаю нужным.
С этими словами он вышел из кабинета, бесшумно закрыв за собою дверь.
Дебора опустила голову. Ее глаза неприятно жгло, все тело гудело, словно после утомительного физического труда, – проведенная без сна ночь давала о себе знать. Ей вдруг ужасно захотелось есть. Я бы не отказалась сейчас от блинчиков с нугой, подумала она, и ее чувство голода мгновенно усилилось...
Через полчаса, когда встреча Бертрама с клиентами уже началась, Дебора вышла из кабинета, спустилась вниз и, купив в буфете порцию блинчиков и чашку чаю, вернулась вместе с ними обратно. Странно, думала она, раньше я никогда не любила ни нугу, ни то, что готовят из теста, а теперь уплетаю за обе щеки. Очень странно.
На тарелке оставался всего один блинчик, когда позвонил Бертрам и попросил принести еще кое-какие документы.
Деборе было весьма любопытно взглянуть на гостей. По их виду она сразу определила бы, намерены они заказывать в "Сноу Уайт" товар или нет и на какой стадии находятся переговоры. Поэтому тут же, промокнув губы салфеткой и взяв все необходимые бумаги, вышла в коридор и торопливо зашагала к кабинету генерального директора.
– Познакомьтесь, господа, это моя личная помощница по коммерческой части Дебора Кортленд. Незаменимая помощница, – представил ее Бертрам, как только она вошла и приблизилась к его столу. – Между прочим, именно она предложила начать производить на нашем предприятии пасту, обогащенную растворимыми солями кальция.
Гости одобрительно закивали, их лица расплылись в улыбках.
– Вам просто повезло, мистер Хэндли! – воскликнул один из них, мужчина лет сорока с холеным лицом и намечающейся лысиной. – Ваша помощница не только умна, но еще и очаровательна.
Польщенная Дебора, ответила ему милой улыбкой.
– Дебора, расскажи, пожалуйста, нашим гостям, чем "Хэлси" будет отличаться от всех предыдущих паст, – попросил Бертрам.
– С удовольствием, – ответила Дебора и заговорила о новом продукте. Но вскоре, наверное, из-за того, что в кабинете было накурено, ощутила страшный приступ тошноты и испуганно замолчала.
Присутствующие уставились на нее с недоумением и беспокойством. Буквально через несколько секунд их очертания стали расплываться перед ее глазами. Охваченная паникой, Дебора повернулась к двери. Ей казалось, что до нее придется пройти невероятно длинный и мучительный путь.
Еще немного, и ты опозоришь свою фирму, подсказал ей внутренний голос.
И она, словно подстегнутая, рванула к выходу, прижимая ладони ко рту. Тошнота подступала к горлу. К счастью, в коридоре ей не встретился ни один человек.
Но едва она вбежала в туалет и склонилась над раковиной, как за ее спиной послышался шум открывающейся двери и чьи-то быстрые шаги. Не желая объясняться с кем бы то ни было из сотрудников, она невероятным усилием выпрямилась... И в это мгновение ощутила на своей талии сильные руки Бертрама.
– Как ты? – заботливо спросил он.
– Нормально, – выдавила из себя Дебора, чувствуя, что сдерживаться больше не в силах. Ее вырвало прямо на дорогие итальянские ботинки Бертрама.
– Дорогая, нам надо пожениться, слышишь? – сказал он. – Ты согласна?
Из ее глаз безудержным потоком хлынули слезы. Она сознавала только, что достигла какого-то предела, что пребывает в истеричном, неконтролируемом состоянии.
Лишь Бертрам Хэндли был способен на подобное: стоя в дамской уборной в испачканных помощницей ботинках, держать ее за талию и при этом, еще в который раз настойчиво спрашивать, выйдет ли она за него замуж. Только Бертрам Хэндли мог использовать любую ситуацию для достижения своей цели. И Дебора любила, безумно любила в нем это невиданное упорство, с каждым днем все больше и больше.
– Глубоко вдохни и выдохни, – посоветовал Бертрам, осторожно похлопывая ее по спине. – Постарайся расслабиться и ни о чем не волнуйся. – Он извлек из кармана носовой платок из тонкой дорогой ткани и принялся тщательно вытирать им ее губы. – Главное, ни о чем не волнуйся. Все в порядке.
Он держался настолько спокойно, будто занимался сейчас привычнейшим из занятий. Это его спокойствие подействовало на Дебору магически. Забывшись, она положила голову ему на грудь и закрыла глаза. От него веяло обнадеживающей силой, непоколебимой уверенностью, и ей страстно захотелось довериться этой силе и этой уверенности, отдаться им и забыть обо всех своих бедах.
Еще раз хлопнула дверь, и послышался чей-то испуганный женский голос:
– Ой! Простите, пожалуйста... Я не знала... Когда Дебора повернула голову, никого уже
не было.
– Ты не ответила на мой вопрос, Дебби, – не обратив ни малейшего внимания на то, что его застали в дамском туалете в обществе его личной помощницы, напомнил Бертрам.
– На какой вопрос?
– На тот, который в последнее время я задаю тебе наиболее часто.
– Я постоянно отвечаю на него, – отстраняясь, ответила Дебора как могла твердо. – Ничего не изменилось.
– Хорошо, тогда я задам свой второй вопрос: ты переедешь ко мне?
Она чувствовала себя настолько изможденной и обессилевшей, что, поддавшись минутной слабости, медленно кивнула.
Бертрам не выразил ни торжества, ни радости, лишь сдержанно сказал:
– Вот и хорошо. Дебора тяжело вздохнула.
– Но давай договоримся: я буду платить тебе, произнесла она.
– Ладно, – согласился Бертрам.
Дебора опять вздохнула, на этот раз с облегчением.
– Если хочешь, я буду сразу отчислять сумму, о которой мы условимся, из твоей зарплаты? – предложил он.
Эта идея Деборе понравилась. Она снова кивнула и только чуть спустя вспомнила, что работать в "Сноу Уайт" ей остается меньше недели.
– Сейчас тебе следует умыться и отдохнуть, – сказал Бертрам. – Я вернусь к клиентам, а после беседы с ними съезжу кое по каким делам. Ты можешь поспать в моем кабинете, там тебя никто не потревожит.
На диване, на котором мы занимались любовью, мысленно добавила Дебора. Но вслух ничего не произнесла.
Полчаса спустя она уже лежала на этом самом диване. На подлокотнике дымился чай с лимоном, его аромат наполнял воздух.
Бертрам попросил Селесту позаботиться о ней: приготовить чай, никому из пришедших не позволять шуметь. Его забота трогала ее и делала ее любовь еще более насыщенной, еще более яркой. Она страдала от этой любви, чувствовала себя ее пленницей.
Зря я согласилась поработать у него еще две недели, переехать к нему. Зря рассказала о ребенке, сокрушалась Дебора, кусая губы. Ведь знала, что все это лишь усложнит мне жизнь. Знала, что таким образом загоню себя в тупик...
Она заснула, так и не выпив чаю, и проспала целых три часа – крепко и безмятежно.
Через два дня Бертрам помог Деборе перевезти в свою квартиру одежду и книги. A еще уговорил-таки поехать с ним в спортклуб.
Занимаясь в тренажерном зале, он едва сдерживался, чтобы не улыбаться, – так был доволен собой.
В раздевалке к нему подошел Томми.
– Ну, как дела? Уговорил свою красавицу принять твое предложение?
– Уговорить не уговорил, зато она переехала ко мне и записалась в наш клуб. Сейчас занимается с личным тренером. Надеюсь, теперь мы постоянно будем, приезжать сюда вместе.
Томми одобрительно кивнул.