– Мы всю субботу просидели над каким-то очередным проектом, – продолжил вспоминать Бертрам.
– Над "Экселенс", – подсказала Дебора. Он вскинул голову.
– Точно!
В то время на одной из вечеринок Бертрам как раз познакомился с преуспевающей спортсменкой, с гибкой стройной гимнасткой, с семи лет соблюдающей строгую диету. Ее звали Марта, Дебора прекрасно это помнила.
– Мне ужасно понравилось тогда, что ты ешь с таким аппетитом, – сказал Бертрам.
Проглотив кусочек рулета, Дебора прыснула.
– Представляю себе, что ты обо мне подумал! По сравнению с Мартой я выглядела обжорой!
Бертрам нахмурил брови, соображая, о ком речь.
– Ах, Марта! Мы общались с ней недели две. Я уже и забыл, как она выглядит. – Он покачал головой. – Нет, я не признаю никаких диет. Считаю, что человек, чтобы быть сильным и энергичным, должен питаться нормально.
Дебора представила, какой станет через несколько месяцев. Я превращусь в шар, подумала она с оттенком грусти. Тогда-то он точно потеряет всякую охоту быть моим мужем.
Как будто прочитав ее мысли, Бертрам посмотрел на ее живот, обтянутый мягкой тканью кофточки, пока еще совсем плоский. Затем его взгляд медленно скользнул выше и остановился на груди.
В жутком смятении Дебора схватила со стола стакан с соком и, несмотря на то что жажды не испытывала, принялась медленно потягивать его, прикрывая таким образом рукой свое туловище.
Поняв, что она смущена, Бертрам поспешил разрядить обстановку.
– Кстати, я совсем забыл спросить: как ты съездила сегодня в магазин? Все купила для малыша, что планировала?
Дебора покачала головой.
– Утром я себя неважно чувствовала. Поэтому решила перенести поход в магазин на завтра.
Бертрам кивнул.
– Что ж, мне, наверное, пора, – сказал он, поднимаясь.
Дебора поставила стакан на стол и тоже встала.
– Еще раз огромное спасибо. Если бы не ты, я совсем растерялась бы.
– Уверен, что ты отлично справилась бы с детишками и без меня, – возразил Бертрам. – Но очень рад, что познакомился с ними.
По губам Деборы скользнула улыбка.
– Открой мне секрет: как ты сумел так быстро расположить их к себе?
– Никакого секрета нет, – ответил Бертрам. – Все вышло само собой. Наверное, в нас заложена масса скрытых способностей. Проявляются они только тогда, когда в них возникает необходимость.
Лицо Деборы помрачнело.
– Во мне почему-то ничего не проявилось...
– Еще проявится, поверь мне. – Он подмигнул. – Мне кажется, из тебя получится превосходная мама.
– Не знаю... – протянула Дебора, тяжело вздохнув. – Вероятно, мне нужно купить какую-нибудь книжку с советами по воспитанию детей.
– И мне тоже купи, пожалуйста, – попросил Бертрам.
Дебора усмехнулась.
– По-моему, ты ни в каких советах не нуждаешься.
– Еще как нуждаюсь, – ответил он.
Когда они направлялись к двери, в прихожей негромко хлопнула входная дверь. Это вернулись Эдгар и Фиона.
Деборе очень не хотелось знакомить с ними Бертрама. Она весь вечер надеялась, что он уйдет до их возвращения. Через некоторое время ей предстояло рассказать о своей беременности всем друзьям и родственникам. Никто не должен был считать Бертрама отцом ее ребенка.
Но то, чего она так боялась, все же произошло. Эдгар и Фиона увидели ее "просто знакомого". И сразу заподозрили, что он для нее – нечто большее, чем приятель.
Бертрам им явно понравился. У него был дар с первого мгновения знакомства располагать людей к себе.
– Давайте встретимся как-нибудь вчетвером, – предложила Фиона, после того как Бертрам и Дебора рассказали о проведенном с Кэтти и Джонни времени. – Например, когда дети будут у одной из бабушек.
– Неплохая мысль! – воскликнул Бертрам.
– Дорогая, ты подарила нам чудесный вечер, – сказала Фиона, обращаясь к подруге. – Представляешь, Бертрам, Дебби звонит нам в четверг и совершенно неожиданно предлагает посидеть с нашими чадами!
Дебора напряженно улыбнулась и отвела взгляд в сторону.
Спускаясь вниз и идя к обочине дороги, у которой стояли их машины, ни она, ни Бертрам не произнесли ни слова. Он первым нарушил гнетущее молчание, когда оба приблизились к ее "ауди".
– Так, значит, Фиона и Эдгар узнали о том, что ты посидишь с их детьми, только в четверг? А я звонил тебе в среду, и ты сказала, что тебя уже попросили об этой услуге.
Дебора с вызовом посмотрела ему в глаза.
– Да, я солгала тебе, хотя ненавижу лгать. Но ты вынудил меня так поступить. И потом, я уверена, что не оскорбила никаких твоих чувств.
– Почему же ты в этом так уверена? Считаешь, что я бесчувственный чурбан? – возмущенно спросил Бертрам.
Дебора открыла рот, намереваясь ответить, но он перебил ее:
– Ладно, не трудись подбирать нужные слова. Я все прекрасно понимаю. Ты видишь меня каждый день в офисе и просто не захотела, чтобы я маячил у тебя перед глазами еще и в выходной. А я все же навязал тебе свое общество. Извини. – Он перевел дыхание. – Наверное, ты рассмеешься, если я скажу, что намеревался напроситься идти с тобой завтра за покупками.
– Да, звучит довольно смешно, – подтвердила Дебора. – У тебя наверняка есть масса других возможностей поразвлечься в воскресенье.
– Ты не желаешь, чтобы я возле тебя постоянно крутился, – с нескрываемой обидой произнес Бертрам. – Но почему, объясни мне, Дебби?
Да, она действительно этого не желала. Потому что боялась вновь увлечься несбыточной мечтой, которой жила три с лишним года. А еще стремилась сделать все возможное, чтобы уберечь своего ребенка от необходимости взрослеть в атмосфере лжи, разочарований и отчаяния.
Она знала, что будет не в состоянии забыть Бертрама. Тем не менее, не хотела жить с ним и продолжать скрывать от него свою любовь.
– Я устала, Берт, извини, – пробормотала она, так и не ответив на заданный им вопрос. – И хочу поскорее очутиться дома.
– Не стану тебя задерживать, – угрюмо отозвался он. – И спасибо, что хоть сейчас не пытаешься врать. Это для меня очень важно.
– Ты станешь хорошим отцом, Берт, – сказала Дебора, перед тем как сесть в машину. – Быть может, даже лучшим отцом, чем я – матерью. Я никогда не произнесла бы этих слов, если бы не увидела тебя сегодня с Кэтти и Джоном. Но все это отнюдь не означает, что я должна выходить за тебя замуж.
Бертрам молча кивнул.
Не думал, что она настолько упряма, размышлял он, провожая взглядом ее удаляющуюся машину. Конечно, ей есть за что бороться. За счастье своего ребенка. Но этот ребенок и мой тоже. И я тоже не собираюсь сдаваться.
Пожалуй, на некоторое время мне следует уйти в тень, решил Бертрам. Пусть ее пыл немного поостынет. Но я в любом случае добьюсь, чего желаю. Это важно для моего сына... Или дочери. Крайне важно. Я не остановлюсь ни перед чем.
Приехав домой, он обвел внимательным взглядом свою огромную, роскошно обставленную и безупречно чистую после недавнего визита уборщиков квартиру. Нигде не было ни пылинки, каждая вещь лежала на своем месте.
С появлением ребенка все изменится, подумал Бертрам, ощущая странный прилив радости. У него должна быть своя комната с кучей игрушек и всех тех вещей, о которых упоминала Дебора. Но сюда я не смогу его привести... В доме, в котором он жил сейчас, не разрешалось шуметь, поэтому ни у одного из его соседей не было ни маленьких детей, ни собак.
Бертрам потер лоб.
Я должен что-нибудь придумать.– Даже если Дебора не выйдет за меня замуж, я буду проводить с ребенком определенное количество времени, и нам в любом случае понадобится другое жилище.
– Черт возьми! – вскрикнул он, стуча кулаком по резной столешнице маленького столика из красного дерева. – Я хочу проводить с собственным ребенком не часть своего свободного времени, – а все свободное время!
Раздался телефонный звонок.
Сняв трубку и услышав голос Деборы, Бертрам почувствовал облегчение, приправленное изрядной долей надежды.
– Берт, наверное, ты удивишься, но я подумала над твоим желанием поехать завтра в магазин вместе со мной и поняла, что в нем нет ничего смешного. Если ты еще не передумал...
– Значит, ты согласна взять меня с собой? – задумчиво спросил Бертрам. Он не понимал, с чем связано ее неожиданное изменение решения, но посчитал, что должен отнестись к этому просто как к небольшому подарку судьбы, и не стал задаваться лишними вопросами.
– Да, согласна, – ответила Дебора.
– Отлично. Во сколько и где встретимся?
– Гмм... Давай договоримся на двенадцать часов дня, – сказала Дебора.
– Может, ты приедешь ко мне? Я заварю потрясающий чай и угощу тебя очень вкусными конфетами. А потом поедем в магазин, – предложил Бертрам.
– Ладно.
– Ты знаешь мой адрес? Она знала адрес Бертрама. И на следующий день к полудню к нему приехала.
Открыв дверь и увидев ее на лестничной площадке, он вытаращил глаза. На Деборе была коротенькая джинсовая юбочка и свитер, облетающий ее плечи, грудь и тонкую талию настолько соблазнительно, что не уставиться на все эти прелести не представлялось возможным.
За три с половиной года Бертрам ни разу не видел свою помощницу в такой одежде. В офис она всегда приходила исключительно в деловых костюмах современного покроя и прекрасного качества, но довольно строгих и сдержанных.
На ее формы он почему-то никогда не обращал особого внимания, даже в ту ночь после вечеринки. Наверное, потому, что перепил шампанского. Заметил же, что они весьма изящны, только вчера. А сегодня вообще был очарован ими.
Дебора многозначительно кашлянула. И, опомнившись, Бертрам шире растворил дверь и жестом пригласил ее войти.
Чай они пили в гостиной. Первые несколько минут Дебора с интересом разглядывала все вокруг – идеально ровные светлые стены, высокие потолки, дорогую мебель, аппаратуру.
– Здорово у тебя, – заключила она. – Только вот слишком... безупречно, что ли. Создается впечатление, что здесь никто не живет, что эта квартира создана для съемок фильмов о жизни богатых людей, а не для самой жизни. – Она пожала плечами и посмотрела на Бертрама. – Почему ты так на меня уставился? Со мной что-нибудь не в порядке?
Бертрам рассмеялся.
– Нет-нет, все в полном порядке. Извини, я забыл о приличиях. Просто ты слишком хорошо выглядишь сегодня.
Дебора счастливо улыбнулась.
– И чувствую себя хорошо. В этом Бертрам мог не сомневаться: под ее глазами, блестящими и ясными, не темнело кругов, щеки не выглядели мертвенно-бледными, как это было на протяжении нескольких последних дней.
Дебора еще раз внимательно огляделась вокруг.
– Почему у тебя ни на стенах, ни на полках нет ни одной фотографии? Своих, близких людей, родственников? – полюбопытствовала она.
Лицо Бертрама приняло странное выражение.
– Хочешь посмотреть на фотографии моих родственников? – произнес он необычно сдавленным голосом.
Поняв, что затронула неприятную для него тему, Дебора поспешно покачала головой.
– Нет, я просто так спросила.
Ей действительно не следовало заговаривать с ним о его личной жизни. Она и так-то страдала от неразделенной любви к нему. Увлекаться им сильнее, узнавать подробности, касающиеся его семьи, было для нее опасно и бессмысленно.
– Я задала этот вопрос только из желания поддержать разговор, – добавила она. – Давай забудем о нем.
Бертрам ничего не ответил. В течение нескольких минут он пребывал в тревожившей Дебору задумчивости, потом медленно произнес:
– Признаюсь тебе честно, я не люблю говорить с кем бы то ни было о своей семье, особенно о родителях.
Она рассказала мне о своем детстве, подумал он, делая паузу. Наверное, я должен ответить ей тем же. У нас будет общий ребенок, знать о жизни друг друга нам просто необходимо.
– Когда мне было десять лет, моя мама попала в аварию, – продолжил рассказывать он. – В течение полугода я сам ухаживал за ней, готовил себе еду, покупал в магазине продукты. Отец слишком много работал и не имел возможности заниматься нами. А когда мама пошла на поправку, нанял ей сиделку, а меня отправил к деду в Вулидж. Тогда он еще служил в армии, был преподавателем в Королевском военном училище. Домой я так больше и не вернулся, приезжал туда только на каникулы, и то далеко не всегда.
Дебора слушала его внимательно.
– Дед иногда по несколько дней жил в казармах. Меня оставлял дома одного. – Бертрам усмехнулся, оживляя свой рассказ: слишком уж печальным тот получался. – Вот почему я до некоторых пор до ужаса боялся сходиться с женщинами. Во мне жил чудовищный страх перед возможностью быть покинутым, отброшенным близкими людьми, как нечто ненужное, понимаешь?
Дебора пожала плечами.
– Ты вовсе не обязан оправдываться передо мной за то, что не сошелся ни с одной из своих женщин. Это меня не касается.
– Нет, касается, – возразил Бертрам. – Я всегда чувствовал, что ты не одобряешь моего поведения, хотя ты ни слова мне об этом не говорила, даже делала вид, будто понимаешь меня. Но объясниться с тобой я не мог, не видел смысла заговаривать о столь личных и столь неприятных вещах. – Он провел по лицу ладонью.
– Но почему твои родители не забрали тебя обратно домой? – осторожно поинтересовалась Дебора.
Бертрам покачал головой.
– Не знаю. Я никогда не спрашивал их об этом. Скорее всего, без меня им просто было легче.
Глаза Деборы изумленно расширились.
– Неужели подобное возможно? – Она окинула Бертрама жалостливым взглядом.
А ему не требовалась ее жалость. Выглядеть перед кем-то жалким он ненавидел.
– Я рассказал тебе о моем детстве вовсе не для того, чтобы ты мне посочувствовала. Я хочу, чтобы ты кое-что поняла, – сказал он спокойным голосом. – Скоро у нас появится ребенок. Если мы не будем жить вместе, как все полноценные семьи, то однажды и ему покажется, что один из родителей не особенно в нем нуждается. Когда я об этом думаю, места себе не нахожу.
Дебора выпрямила спину и насупилась.
– Опять ты за свое?
– Только не сердись, умоляю тебя. – Бертрам вздохнул. – Вообще-то сегодня я и не намеревался заговаривать с тобой о браке. – Он обвел бесстрастным взглядом гостиную. – А насчет этого жилища, ты права. Оно мне и самому не очень-то нравится. Просто раньше моя жизнь была совсем другой, и эта квартира вполне меня устраивала. А с недавних пор многое изменилось... Мне вдруг захотелось довериться кому-то, нет, не кому-то, а именно тебе. - Он помолчал. – Кстати, жильцам этого дома не разрешается иметь маленьких детей.
– Я догадалась об этом, – сухо произнесла Дебора.
Настроение у Бертрама сильно испортилось. Вспомнив о прошлом, он разбередил старые раны, появившиеся на сердце давным-давно. А главное, из-за настойчивого нежелания Деборы слушать его доводы о необходимости создания ими семьи.
Ему вдруг представилось, что в ее жизни появляется другой мужчина – любящий ее и любимый ею. А это непременно произойдет рано или поздно, подумал он, испытывая странное чувство, похожее на ревность. Этот мужчина станет для моего ребенка более важным и значительным человеком, ведь они будут вместе жить.
Подавленный и растерянный Бертрам допил остатки своего ароматного чая и последовал в прихожую за Деборой, которая, взглянув на часы, объявила, что пора ехать за покупками.
Она заранее составила список самых необходимых для малыша вещей. Поэтому, зайдя в центральный магазин, торгующий товарами для детей, сразу принялась выбирать то, что ей было нужно. Бертрам все время следил за выражением ее лица: то сосредоточенно-серьезным, то одухотворенно-радостным и с удвоенной силой мечтал проникнуть в ее мысли, стать частью ее жизни. Вернее, частью жизни их обоих – ее и их ребенка.
Она выбрала несколько пеленок с разными рисунками, столик для пеленания, одеяльце, пару распашонок и чепчиков, три бутылочки с сосками, переносную люльку, детский стульчик и огромную упаковку подгузников.
Когда они подошли к кассирше, с кучей выбранных вещиц и Дебора стала доставать кошелек, Бертрам уверенным движением оттеснил ее от прилавка.
– Но, Берт, – возмутилась она, – я в состоянии заплатить за все, что собираюсь купить!
– Прошу тебя, не спорь, – попросил он. – Для меня это тоже ничего не стоит, и тебе это прекрасно известно.
– Я работаю в магазине пять лет, – ненавязчиво вмешалась в их разговор кассирша. – Но свидетельницей подобной сцены являюсь впервые: мама и папа не могут решить, кто будет платить за вещи малыша! Он у вас просто счастливчик!
Мама и папа, повторил про себя Бертрам. Какие чудесные слова. Мы непременно должны стать хорошими мамой и папой для нашего ребенка.
Дебора слегка покраснела и уступила Бертраму.
– У вас есть куда положить все эти вещи? – поинтересовалась кассирша. – Или будет лучше, если мы доставим их вам сами?
Будущие мама и папа переглянулись.
– Наверное, нам следует попросить привезти все это в мою квартиру, – сказал Бертрам, вспоминая заставленный мебелью и старыми ненужными вещами дом бабушки Деборы. – Свободного места у меня сколько угодно.
Дебора на мгновение задумалась, потом кивнула.
– Наверное, ты прав.
Они сообщили кассирше адрес и, оставив купленное, вышли на улицу.
– Когда ты собираешься переезжать от бабушки в другое место? – как можно более бесстрастным тоном поинтересовался Бертрам.
– Почему ты решил, что я собираюсь куда-то переезжать? – удивилась Дебора.
Бертрам не хотел до поры до времени заводить разговор на эту тему и тем более никоим образом не намеревался обижать ее бабушку, но сейчас не сдержался.
– Дорогая моя, – начал он серьезно, – в доме, в котором ты живешь, слишком много животных, их шерсти, никому не нужных вещей. Кроме того, там спертый, пропитанный лекарствами воздух. А твоя родственница, хоть и очень милая старушка, но, по-моему, довольно капризна. Думаешь, для вас с малышом все это не вредно?
Дебора и сама много думала над тем, что будет вынуждена воспитывать ребенка в неподходящей обстановке. Но другого выхода у нее не было. Ее мать и отец проживали в кондоминиумах, подобных тому, в котором обитал Бертрам: в них запрещалось жить с маленькими детьми.
– Согласна, дом бабушки не лучшее место для ребенка, – сказала она, останавливаясь у витрины и гордо приподнимая голову. – Но своей квартиры у меня нет, а снимать жилье для меня будет слишком накладно.
Бертрам залюбовался ее ртом. Быть может, дело было в помаде, но выглядел он сегодня потрясающе соблазнительно.
– Берт? – Дебора непонимающе вскинула бровь.
Одернув себя, Бертрам провел по ее губам пальцем. И деловито произнес:
– Ты должна переехать ко мне. Сегодня же. В крайнем случае, завтра. Так для всех будет лучше.
Дебора растерянно моргнула, и он почему-то решил, что наконец-то одержал победу. По его губам скользнула довольная улыбка.
– Нет, – твердо ответила она.– И пожалуйста, больше никогда не делай мне подобных предложений.