– Ты ранишь меня, Кэт. Я, по крайней мере, выведу яхту в море, прежде чем сорву с тебя одежду.
У Каталины перехватило дыхание.
Уилл повернулся, направился к трапу, но, оглянувшись, чувственно улыбнулся:
– Расслабься, Кэт. Я не сделаю ничего, чего ты не хочешь.
Игривая перепалка сделала неожиданный поворот, резкий поворот, от которого по ее телу прошла дрожь. Готова ли она к сексу с этим человеком? Ведь именно к этому моменту вело все происходящее.
Кэт лгала бы себе, если бы пыталась сказать, что не хочет Уилла физически. Ее желание доказывалось каждый раз, когда он целовал ее.
Он сказал, что не сделает ничего такого, чего она не захочет.
И это пугало больше всего.
Соленые брызги били в лицо, но Уилл с наслаждением дышал океанским бризом, ощущая вкус моря на губах. Ему нужно взять себя в руки. Он не хотел быть таким игривым с Кэт.
То есть хотел, но не думал, что она впадет в такую панику. Он хорошо знал, что она борется с собой в том, что касается его. Не сомневался, что она хотела его, и ее легко получить. Но нужно показать ей, что он действительно изменился! Что он уже не тот, каким был четыре года назад!
Сегодня она увидит эту его сторону. Он намеревался сделать для нее все, доказать, как она бесценна для него, как желанна. С этой мыслью Уилл полностью укомплектовал яхту припасами пару дней назад. Он знал, что когда-нибудь приведет ее сюда. Но только когда увидел, как тяжко она трудится, но улыбается, несмотря на усталый вид и круги под глазами, решил пригласить сразу.
Последнее время столько всего произошло в Альме: отречение Монторо, смерть Изабеллы, не говоря уже о назначении Уилла на должность. Слишком много препятствий на пути к основной цели – получить Кэт.
Он может быть хорошим сыном, которого растили, чтобы следовать правилам и не противоречить властному отцу. Но Уилл уже сделал одну ошибку с Кэт и больше ее не повторит. В ту минуту, четыре года назад, когда он позволил ей уйти, уже начал строить планы, как вернуть ее обратно. Потом случился скандал с Беллой, и Уилл более чем обычно был полон решимости получить и компанию, и Кэт.
Однако день, проведенный на яхте, никак не связан с тем, что случилось в прошлом. Этот день принадлежит им, и только им. Все, что случится с Кэт с этой минуты, будет зависеть только от нее! Отныне диктовать будет Кэт, а он может лишь молча подталкивать ее в нужном направлении. Эти поцелуи только вновь зажгли искру, которая горела когда-то, и Уилл точно знал, что она испытывает такую же страсть, как и он.
И он не винил ее за настороженность и язвительность – слишком сильно обидел ее в прошлом, и она не забудет этого и ему не даст забыть. По крайней мере, в ближайшем будущем.
Но он и сам никогда не забудет выражение ее лица, когда сказал, что их отношения были ошибкой, и ушел. Этот момент навсегда запечатлен в его памяти. И постоянно встает перед глазами последние несколько лет. Тогда он намеренно ранил Кэт… и сам вряд ли забудет такое.
Все же если она узнает правду, то поймет, что он сделал это для нее? Ему лучше сохранить секрет и постараться осуществить свой план. По крайней мере, она здесь, общается с ним и постепенно сдается. Последнее, что он хотел бы, – воскресить прошлое вместо того, чтобы проводить время, сосредоточившись на настоящем!
Уилл направил яхту к маленькому островку недалеко от Альмы. Через час они устроят пикник на берегу. Интересно, когда кто-то в последний раз делал для нее что-то подобное?
Но он быстро выбросил из головы эти мысли. Если другой мужчина когда-то баловал ее, он уж точно не хочет знать.
Конечно, сейчас в ее жизни не было мужчины. Только Уилл имеет право дотрагиваться до нее. Целовать. Она принадлежит ему, по крайней мере сегодня, и он намерен воспользоваться каждым моментом. Оставалось надеяться, что крохотный остров необитаем. Он приплывал туда несколько раз, подумать, уйти от давления и стресса. Только однажды он встретил посторонних людей.
Кэт всю дорогу оставалась внизу, возможно пытаясь собраться с мыслями. А может, избегала его, посчитав, что поездка на остров ради секса так банальна, так понятна…
Но по какой-то причине Уилл не хотел признать или даже думать о том, что этот день значит гораздо больше, чем секс. Да, он хотел ее безумно, но также хотел от нее больше… Вот только что?
Нет, это не так. Прежде всего он хотел, чтобы она увидела его в ином свете, увидела все хорошее в нем, как в детстве. Когда они вместе смеялись. Смеялись и обменивались секретами. Хотел, чтобы она увидела, что он не чудовище, вырвавшее ее сердце и обратившее их отношения в пепел всего несколькими словами.
Возможно, он добивался не только того, чтобы она увидела в нем другого человека, но и хотел понять, что теперь делать и как далеко зайти, прежде чем вернуться к реальности.
Наконец он подошел к причалу, пришвартовался и спустился вниз в надежде, что последние сорок пять минут – достаточное время, чтобы увидеть, что он не собирается на нее набрасываться. Игривая перепалка внезапно приняла явно сексуальный оттенок, но он не жалел. Жалел лишь о том, что Кэт ни разу не поднялась наверх, чтобы увидеть его. Но то, что она держалась на расстоянии, возможно, даже к лучшему. В конце концов, сегодня первый день, когда они по-настоящему одни, а не прокрадываются в ванную или прачечную отцовского дома, чтобы поцеловаться.
Да, его методика обольщения требует серьезной над ней работы, чтобы не сказать большего. Но у него было четыре года, чтобы обрести над собой контроль и составить план, как приблизиться к Кэт. Зато сейчас он был готов.
Оказавшись внизу, Уилл на мгновение застыл. Кэт лежала на боку, свернувшись клубочком в его постели. Он не должен был реагировать на столь невинную позу… но он мужчина и слишком долго желал эту женщину. И то, что ей так удобно и уютно, говорило о многом.
Уилл слишком долго хотел увидеть Кэт в своей постели. В его доме постель участвовала во всех фантазиях, но сойдет и яхта. В такой момент вряд ли стоит быть разборчивым. Он чертовски долго ждал этого и собирался насладиться каждым моментом, что бы он ни нес и каково бы ни было окружение.
Тот факт, что ей так удобно и уютно, говорил о многом. Всего несколько недель назад он жадно целовал ее, припадая к губам, как умирающий от голода, и она, разозлившись, убежала. Но Уилл был достаточно сообразителен, чтобы понять: гнев – следствие сексуального возбуждения.
Страсть и ненависть… между ними такая тонкая грань.
Уилл медленно подошел к узкому шкафу и вынул легкий плед. Осторожно прикрыл ее голые ноги и поднял до талии, наблюдая, как мерно вздымается грудь. Она так спокойна, так расслабленна и вовсе не насторожена. Впервые за долгое время Уилл увидел женщину, которую знал четыре года назад. Более доверчивую. Менее осторожную.
Конечно, в том, что она стала такой настороженной, есть и его вина. Он помог ей стать такой! Если бы тогда он не поддался угрозам отца, возможно, и она не опасалась бы его. Возможно, улыбалась бы больше и смеялась, как прежде.
Кэт пошевелилась, застонала и сонно моргнула. Но тут же широко раскрыла глаза и села.
– Боже! Я заснула?
Уилл рассмеялся:
– Или притворялась мертвой.
Кэт пригладила волосы и взглянула в иллюминаторы.
– Я смотрела на воду. Так устала, что решила просто полежать и насладиться видами.
– Я не зря поставил кровать именно здесь. Вид поразительный.
Она снова взглянула на него и ахнула. Он говорил не о воде. Вид женщины – куда более привлекательный.
– Пойди в туалет, освежись и надень купальник, – предложил он. – А я пока накрою на стол!
При виде ее ослепительной улыбки что-то незнакомое сжало сердце. Пусть он не понимал, что происходит между ними, но не мог позволить себе поддаться эмоциям.
Черт возьми! Он даже не знал, что чувствовать и как поступать!
Он хотел ее, но не думал, что это продлится вечно. Он хотел ее сейчас. Она должна увидеть, что он изменился… и все же был более чем готов швырнуть правду об их отношениях в лицо Патрику.
В бизнесе все легче: он, по крайней мере, знал, как действовать. Но с Кэт… понятия не имел. И сознание того, что он умирает от желания к ней, сильно пугало. Приводило в панику.
Когда-то цель была ясна – вновь завоевать Кэт, доказать, что способен показать отцу, кто здесь главный. Но где-то на полпути намерения изменились. Теперь ему нужно было, чтобы Кэт разглядела его, истинного, человека, который по-прежнему испытывает к ней чувства и питает нежность на уровне, которого не мог объяснить. Но теперь он боялся понять глубину своих чувств к ней.
Кэт встала и стала складывать плед.
– Прости, что заснула.
Уилл подошел ближе, выхватил у нее плед, смял и бросил в угол.
– Ты не будешь убирать, не будешь складывать, вытирать пыль, стирать и мыть посуду. Твоя единственная работа – расслабляться. Хочешь подремать – ложись. День твой. Все остальное, включая уборку, делаю я.
Она широко раскрыла глаза от удивления и взглянула на смятый плед:
– Его так и оставишь тут?
Уилл сжал ее подбородок и приподнял, вынудив смотреть только на него.
– Ты не ответила на мой вопрос.
– Не могу обещать, но попытаюсь, – кивнула она, завораживая его своими темными глазами.
Уилл, не в силах сдержаться, чмокнул ее в губы и тут же отстранился, широко улыбаясь:
– Иди освежись – и встретимся на верхней палубе.
Кэт схватила сумку и направилась в ванную. Услышав щелчок двери, он перевел дыхание.
Когда-то Уилл клялся, что никто не получит над ним власть. И все же миниатюрная темноглазая горничная имела над ним больше власти, чем любой магнат или собственный отец!
Уилл провел рукой по волосам. Он пообещал Кэт день релаксации и полного безделья и намерен сдержать слово. Если она не готова к большему, придется призвать на помощь все свое самообладание и уважать ее желания.
Во что он впутался, черт возьми?
Глава 9
Может, не следовало брать с собой именно этот купальник? Захватив с собой черное бикини, Каталина думала, что заставит Уилла немного страдать, но вышло, что его близость и собственная скудная одежда заставили страдать ее.
Каталина надела простое красное платье с запахом из своей коллекции и серебряные босоножки-шлепки. Взгляд в зеркало – и она рассмеялась. Бикини, по крайней мере, отвлекло бы внимание от осунувшегося бледного лица и кругов под глазами. Последние несколько месяцев она работала не на Джеймса или Патрика, а на себя. Готовила портфолио, чтобы показать специалистам, когда представится возможность. Она считала, что нужно готовиться заранее, и, когда увидит свободные вакансии в любой модной фирме, постучится в их двери и попробует продемонстрировать свой уникальный стиль.
Каталина швырнула снятую одежду в сумку и проверила, не оставила ли чего в ванной. Невозможно представить, что это роскошное помещение, где все говорит о том, что хозяин – мужчина, всего лишь ванная.
Ручки из полированного серебра, стеклянная стена душевой кабины и сверкающий белый кафель. Каталина потратила несколько минут, чтобы оценить всю красоту, прежде чем начать переодеваться.
Здесь все кричало о власти. Мужской власти.
Уилл из кожи вон лез сегодня. Специально пригласил ее на борт, зная, что она не откажется, потому что очень любит воду. И оказался прав. Ей так хотелось уйти хоть на день от скучной повседневной жизни, нырнуть в освежающий океан!
Каталина вышла из ванной, уронила сумку у двери и направилась на верхнюю палубу, чувствуя, как солнце греет кожу. Повернувшись, она заметила Уилла в шортах хаки и синей полностью расстегнутой рубашке. Он играет нечестно… наверняка так задумал с самого начала.
Прекрасно. У нее есть бикини. Так что она уже выиграла эту битву еще до ее начала. Мужчины – простейшие из созданий.
Уилл устроил пикник на палубе, расстелив на полу красное одеяло. В сторонке стояло ведерко со льдом и вином, а Уилл вытаскивал из корзины фрукты.
– Вот это да! Умеешь ты обставить сцену!
– Зависит от публики, – улыбнулся он.
– Это всего лишь я, зачем себя утруждать?
Она обогнула диваны и встала на краю одеяла:
– Буду счастлива и обычным салатом.
– Утруждать себя необходимо, – возразил он, продолжая вытаскивать еду из корзины. – Садись. Клубника свежая, вино охладилось, и у меня есть потрясающие блюда для нас.
Каталина не могла отказаться от приглашения и, усевшись на толстое одеяло, потянулась к ягодам. И успела съесть три штуки, прежде чем Уилл сел рядом с ней. Прислонился спиной к дивану, поднял колено и обхватил руками:
– У нас есть сыр, лососина, багет, вкуснейший салат и на десерт… – Он поднял серебряную крышку. – Твой любимый.
Каталина ахнула при виде ананасного чизкейка:
– Ты запомнил!
– Конечно!
Он опустил крышку.
– Я не забыл ни единой детали: как ты любишь клубнику и всегда выбираешь не шоколадный, а фруктовый десерт. Я также помню, как ты любишь лососину, вот и попытался включить все твои любимые блюда.
Она мигом забыла о клубнике и замерла:
– Но ты пригласил меня вчера вечером. Когда же успел все собрать?
Уилл пожал плечами и протянул ей нагруженную едой тарелку.
– Я знал, что рано или поздно обязательно приглашу тебя, но решился только вчера, увидев, как много ты работаешь. Кроме того, я могу много успеть за несколько часов, – пояснил он, отдавая ей салфетку. – Тебе нужен был этот отдых, и я хотел быть именно тем человеком, который этот отдых обеспечит. Да, и еще всегда полезно иметь нужные связи.
Каталина улыбнулась и ткнула вилкой в кубик сыра.
– Уверена, что твой повар пек чизкейк на рассвете.
– Может быть, – пожал плечами Уилл. – Но к тому времени, как я отправился к Джеймсу и Белле, почти все было готово.
– Ты и Джеймса успел навестить?
Уилл взял свою тарелку и наколол на вилку кусочек лососины, прежде чем ответить:
– Хотел повидать Мейзи, прежде чем Джеймс снова уедет на игры. Я почти не видел племянницу, не общался с ней, особенно если учесть напряженные отношения с Джеймсом. Но все постепенно улаживается, и думаю, на этот раз Белла и Мейзи поедут вместе с Джеймсом и будут сопровождать его повсюду, куда только смогут.
Каталине стало тепло при мысли о том, что Уилл может быть любящим дядюшкой, балующим племянницу. В ее планах определенно есть семья, но сознание того, что Уилл принимает активное участие в жизни малышки Мейзи, пробудило в ней что-то еще неведомое ей самой.
На миг в ней загорелось нечто вроде надежды… но нет, Уилл не предназначен для роли отца. Он сосредоточен на карьере и власти. Но не создан для семьи. Конечно, он ценил семью, но не стремился обзавестись собственной. И не важно, насколько сильно она жаждала когда-то создать семью с Уиллом.
– И как прошла встреча? – спросила она, пытаясь сосредоточиться на еде, а не на том, что в этот момент живо представила Уилла с ребенком. Может быть что-то сексуальнее, чем сильный мужчина с невинным малышом на руках?
– Ей, похоже, понравилась кукла, которую я принес.
Сердце Каталины окончательно растаяло. Обаяние этого человека безгранично! Почему она с каждой минутой находит его все более неотразимым? Но она не может позволить себе увлечься им! И бороться сил больше нет.
– Ты привез ей куклу? Кто ее купил? Твой помощник или кто-то из слуг?
Уилл свел брови:
– Нет. Я сам купил вчера, когда ездил по делам, но сумел отдать ей только сегодня. А что?
Этот человек быстро обретает почву под ногами и разрушает все барьеры, которые она воздвигла! Причем самым неожиданным образом! Он хотел провести время с племянницей, что никоим образом не имеет отношения к Каталине. И все же она сидит на его яхте, ест любимые блюда, слушает, как он рассказывает о маленькой племяннице.
Он не забыл о ее любимой еде. Он любит племянницу… Так почему она снова держит его на расстоянии?
Ах да! Ее разбитое четыре года назад сердце!
Они молча доели ланч, во время которого она, когда понюхала чизкейк, едва слышно помычала от наслаждения. Уилл, как обещал, убрал посуду и отнес на камбуз. Вернувшись, он протянул ей руку:
– Готова к прогулке?
Каталина подала ему руку и позволила себя поднять.
– Боюсь, я так наелась, что не смогу ходить. Но могу переваливаться.
Уилл, смеясь, повел ее на сушу. Как только они спустились с деревянного причала, Каталина сбросила шлепки и погрузила ноги в теплый песок, не обжигавший ступни. Она улыбнулась, потому что не помнила, когда в последний раз ничего не делала целый день! Не работала на хозяев или на себя.
– Надеюсь, улыбка имеет отношение ко мне, – заметил Уилл, снова беря ее за руку.
Они пошли дальше.
– Я просто счастлива сегодня. Мне был нужен отдых, а я сама этого не понимала.
– О, ты такой же трудоголик, как и я.
Ее признание позволило ей сосредоточиться на словах, а не на том, как сильны и теплы его пальцы, сжимавшие ее руку.
– Вот не думала, что ты тоже нуждаешься в отдыхе!
Каталина разглядывала крошечные ракушки, усыпавшие берег, и мысленно велела себе не забыть поискать самые красивые, чтобы забрать с собой.
– О, у меня бывают перерывы. Немного, но я знаю, когда нужно передохнуть, чтобы не сломаться.
Каталина повернулась лицом к океану. Она так устала от бесконечной уборки! Но не могла представить, что бросит шитье и дизайн моделей, свою страсть!
Оба замолчали и пошли дальше. Каталина дала волю воображению. Что было бы, не поддайся он желаниям отца? Часто ли у них были бы романтические моменты? Делал бы он иногда ради нее перерывы в работе?
Но, честно говоря, все это фантазии. Уилл по-прежнему под пятой отца, признает он это или нет! Недаром каждое утро советуется с ним по работе! Постоянно приезжает в дом по утрам и обсуждает дела "Роулинг энерджи".
– Почему ты тогда отказался от нас? – выпалила она, прежде чем успела придержать язык.
Уилл остановился, вынудив Каталину тоже остановиться. Она повернулась лицом к нему.
– Не важно, – отмахнулась она, качая головой. – Теперь это не имеет значения.
На щеке Уилла дернулась жилка.
– Имеет. Наш разрыв покалечил нас обоих.
Каталина нервно заправила волосы за уши: совершенно бесполезное занятие, поскольку ветер продолжал их трепать.
– Я совершенно уверена, что тебя он не покалечил, поскольку решение принимал ты.
Она пошла вперед, но Уилл сжал ее локоть:
– Думаешь, мне приятно было видеть, как ты встречаешься с другим мужчиной? Думаешь, меня это не покалечило? Думаешь, мысли о тебе в его объятиях, а может, и в его постели не терзали меня?
Она сама пыталась не думать об Уилле, когда бросилась в другие отношения, чтобы заглушить боль. Но, судя по тоске в его голосе и огню во взгляде… неужели и Уиллу пришлось нелегко? Как это может быть?! Ведь это он порвал с ней! Неужели против воли? Неужели не хотел разрыва? Чего же хотел? Умаслить отца? Если так, она вдвойне зла, потому что он не боролся за них!
– А ты воображал, что я буду сидеть и рыдать по тебе ночами? – отпарировала она.
И что, если она рыдала по нему? Долгими ночами… но ни за что в этом не признается. Насколько он знал, она сделана из стали и сильнее любых эмоций.