- Значит, мы в безопасности, пока наши мужья живы, здоровы, не развелись с нами и не потеряли работу, - прозвучала первая фраза Рэйн за весь вечер, и мы обернулись к ней. Рэйн и вообще не слишком разговорчива - проводит больше времени, качая ногой, чем слушая, - но сейчас всеобщее внимание было обращено на нее.
- У Мэтью рассеянный склероз, - сказала она. - Вы, наверное, не знаете, но он два года не работал. Врачи говорят, что и не сможет. Диагноз ему поставили в сорок четыре года. Сейчас Мэтью сорок семь. И что нам делать? Я лишь молюсь, чтобы он продержался как можно дольше…
Сюз была изумлена.
- То есть это продолжается уже давно?
- Мэтью не хотел, чтобы все знали, но больше скрывать невозможно. - Рэйн пожала плечами. - У моего отца был полиомиелит, а теперь вот это… Смешная штука жизнь. Я думала, мне больше никогда не придется катать инвалидную коляску.
Все буквально источают сочувствие. Такого рода новости поражают в самое сердце. Если это случилось с Рэйн - значит, может случиться с кем угодно… а возможно, не произойдет с тобой именно потому, что уже произошло с другим…
- Сочувствую, - тихо проговорила Пэтти.
- И я. - Эллен подалась вперед и коснулась колена Рэйн. - Знай: мы рядом. Если будет нужна помощь, если что-нибудь понадобится…
- Все будет в порядке, - перебила Рэйн с быстрой улыбкой. - Мы справимся.
Я посмотрела на Рэйн, миниатюрную и красивую, в красно-коричневом замшевом пальто, которое идеально оттеняло медные отблески в ее шикарных длинных волосах. И подумала: знакомый тон. Знакомые слова.
"Я справлюсь. Мы справимся. Не беспокойтесь. Нам ничего не нужно". А на самом деле мы вопим: "Помогите, помогите, кто-нибудь, помогите!"
Почему мы отказываемся от помощи? Почему не решаемся просить? Почему боимся показать, что у нас не все в порядке?
- Рэйн, ты не одинока, - сказала Моника. - Ты удивишься, но не только твой муж не работает… - Она сделала паузу, и что-то в этом меня насторожило.
Моника медленно обернулась ко мне.
- Не только твой муж… Натан, например, тоже. Тэйлор, ведь он уже год как без работы?
Я услышала странный звук, как будто все заговорили враз, но в следующее мгновение поняла, что подруги молчат. Этот шум - в моей голове. Я мысленно визжала.
- Я задумалась, отчего вы продаете дом, - продолжала Моника. - Потому что это странно. У вас прекрасный дом, и вы всегда устраивали самые лучшие вечеринки. Я не могла понять, отчего вы его продаете, если, конечно, причиной тому не развод и не финансовый кризис…
- Моника, заткнись. - Люси резко встала; ее глаза пылали, лицо исказила ярость.
Моника побледнела:
- Что?..
- Заткнись. Закрой рот. Перестань говорить гадости. Я всегда подозревала, что тебе недостает такта, но, оказывается, дело не в этом. Тебе просто нравится быть подлой. Нравится причинять людям боль. С меня хватит. Мне надоела ты и твои сплетни. Обсуждай меня, если угодно, но, ради Бога, оставь в покое Тэйлор!
В комнате воцарилась мертвая тишина, было слышно лишь тиканье старинных часов в коридоре.
- Люси, ну ты и дура, - наконец сказала Моника. - Никто не собирался смеяться над Тэйлор. Ничего страшного в том, что Натан не работает. Ничего страшного, даже если они собираются продать дом…
- Нет. - Я тоже встала и взяла бокал, чтобы отнести на кухню. - Все это очень плохо. И то, что Натан теперь работает в Омахе. И то, что у моих дочерей больше не будет дома, в котором они выросли и к которому привыкли. Но такова жизнь. И к сожалению, неприятности иногда случаются.
Я посмотрела на Пэтти, Кейт, Эллен, Джен, Сюз и Рэйн, а потом пристально взглянула на Монику.
- Чтоб ты знала, я возвращаюсь на работу и не стыжусь этого. Жалею, что не сделала этого раньше. Не следовало полностью взваливать финансовую ответственность на мужа - это нечестно по отношению к нам обоим.
Судя по ошарашенному лицу Пэтти, она и понятия не имела, что у нас подобные проблемы. Кейт не казалась такой удивленной, но, возможно, причиной тому привычка скрывать эмоции. Остальные… честно говоря, мне плевать, что они думали. За последние несколько месяцев я сильно изменилась, меня словно вывернули наизнанку. Выдержать такой удар и публично признаться нелегко, но ничего не поделаешь.
Собрав остатки гордости, я повернулась к Люси:
- Полагаю, мне пора.
Она быстро кивнула:
- Я с тобой.
- Но это глупо, - запротестовала Моника. - Что вы делаете? У нас собрание, и мы обсуждаем книгу, которую выбрала ты, Люси. Ты не можешь взять и уйти.
- Могу, - ответила та и взяла сумочку.
- Нет! - Моника встала и жестом обвела комнату. - Нет, ты не можешь вот так сорваться. Это глупо. Ты ведешь себя как ребенок.
- Кейт, Пэтти… девочки… простите, - сказала я. - Жаль, что испортила вам вечер, но мне здесь делать нечего. Никакого удовольствия. Наверное, я вообще больше не приду.
- Ты бросаешь клуб? - резко спросила Моника.
- Да. - Я до сих пор об этом не думала, но книжный клуб и впрямь неподходящее для меня место. Здесь полно негатива и конкуренции, и я чувствовала себя несчастной. - По отдельности я всех вас очень люблю, но книжный клуб не приносит мне радости…
- Наверное, потому что ты не любишь читать, - злобно заметила Моника.
Я покачала головой:
- Нет. Я люблю читать. Но не хочу обсуждать книги так, как это делаем мы. Ты не виновата, что мне не нравится. Нет смысла и дальше тянуть то, что не приносит удовольствия.
- Отлично сказано. - Люси встала и улыбнулась - впервые за весь день. - Я тоже ухожу из клуба.
- Что? - взвизгнула Моника.
Люси пожала плечами.
- Я хочу, чтобы чтение снова доставляло мне радость. Хочу наслаждаться книгами. Все вы - мои подруги, но атмосфера в книжном клубе далеко не дружеская… - Она помахала на прощание. - Приятного вам вечера.
Мы вышли, Люси повернулась ко мне, взяла под руку и слегка пожала.
- Было здорово… - Ее лицо изменилось. - То есть последние пять минут.
Она снова стиснула мою руку.
- Прости, Тэйлор. Моника просто мерзавка. Ее невозможно простить.
Мы пошли к машине; отпирая дверцу, я повернулась к Люси:
- Но почему, почему она всегда меня задирает? Что я ей сделала?
Люси беспомощно пожала плечами:
- Может, потому, что в твоем присутствии жизнь кажется такой простой…
Глава 16
Люси спала в комнате для гостей, а я сидела на кровати и ела ореховое печенье прямо из коробки.
Это при мне-то жизнь кажется простой? При мне?!
Вот так шутка. Животики надорвешь.
Я жевала очередное печенье. Не знаю, сколько я уже съела. Четверть коробки, половину? Я не могла остановиться. И не хотела. Буду есть, пока не лопну.
Лично мне жизнь никогда не казалась легкой. Жизнь - это борьба. Толкай, толкай, толкай. Работай, работай, работай. Улыбайся, улыбайся, улыбайся. И я старалась - от страха. Я боялась всего, что уже случилось, и того, что могло случиться. Работала, чтобы отныне никто не мог загнать меня в ловушку, сбить с ног, покинуть.
Конечно, я никому не рассказывала о своих страхах. Это опасно. В таком случае станешь крайне беззащитной. И вот пожалуйста - я страшно беззащитна в собственном доме.
Я люблю свою семью. Нуждаюсь в ней. Хочу, чтобы мы снова были вместе.
Убедившись, что коробка почти опустела, я слезла с постели, пошла на кухню и убрала остатки в шкаф. Чтобы удержаться от соблазна съесть что-нибудь еще, я долго-долго чистила зубы, а потом полоскала рот средством для отбеливания зубов.
Но, лежа в постели, в темноте, с набитым животом, я чувствовала под собой крошки и радовалась, что никто меня не видит.
Утром, когда Люси уехала домой, я позвонила в "Зинсер дизайн". Очень приятно, что Люси осталась на ночь. Я наслаждалась компанией, и ей скорее всего тоже было хорошо.
Как я и думала, в офисе мне ответил автоответчик, и я оставила сообщение для Сьюзен, просила передать Марте, что мне нужна работа и что я горю желанием прийти на собеседование во второй раз.
Марта перезвонила через два часа. На заднем фоне - детский голос и звуки включенного телевизора; я догадалась, что она звонила из дома.
- Я получила сообщение. - Она говорила четко и резко, как будто мы снова сидели в конференц-зале. - Но все же я бы хотела услышать лично от тебя, почему ты хочешь работать в моей фирме.
Сердце у меня оборвалось. Я чувствовала себя побежденной и не знала, хватит ли у меня сил кого-либо обмануть.
- Мне просто нужна работа, - медленно отвечала я, - а ваша вакансия, кажется, вполне подходит.
Марта молчала.
Я продолжила:
- Еще меня впечатлила твоя фирма и качество вашей работы.
Это была правда. Я прочитала все брошюры и вообще все, что сумела найти о "Зинсер дизайн". Даже разыскала информацию о самой Марте. Она родом из известной семьи Лорелхерст. А я и не знала.
- Еще - очень хорошо, что ваш офис близко от дома. Я смогу работать и в то же время буду рядом, если детям что-нибудь понадобится. Для меня это очень важно.
- А тебя не пугает работа секретаря? Твои обязанности - всем помогать…
- Ничего страшного. Строго говоря, до сих пор я только и делала что помогала учителям и родительскому комитету. Ксерокопии, телефонные звонки, письма, рассылки…
- Да, конечно, - согласилась Марта. - А ты обратила внимание на льготы? Через три месяца - медицинское и стоматологическое обслуживание. Сейчас мы пытаемся добавить в план медицинского страхования еще и окулиста.
- Да, видела. Пока у нас есть страховка, но… - Я замолчала, поняв, что у меня перехватило горло. - Мне следовало бы оформить персональную. Просто на всякий случай.
- Итак, у тебя есть вопросы? - спросила Марта.
Вопросов не было - не знаю почему. Возможно, потому, что я была слишком ошеломлена. Ведь речь о работе - с фиксированным количеством часов и многочисленными требованиями. О работе, где придется перед кем-то отвечать и оправдывать чьи-то ожидания.
Мне нравилась моя независимость.
Нравился свободный график.
Нравилось, что надо мной нет боссов.
- Вопросов нет. - Я закрыла глаза и задумалась о будущем, а не о прошлом. - Я… благодарна, что ты потратила на меня время. Думаю, я могла бы принести пользу вашей фирме.
В телефонной трубке вновь воцарилось молчание. Я буквально ощущала, как Марта обдумывала и взвешивала мои слова. Будет ли Тэйлор хорошим сотрудником? Сможет ли поладить с другими? Внесет ли свою лепту?
Мне отчаянно хотелось заполнить тишину, ляпнуть что-нибудь глупое, например: "Хоть мы и не подруги, я смогу об этом позабыть и вести себя как подобает профессионалу". Хотелось убедить Марту, что я вовсе не такая звезда, какой кажусь, хотелось признаться, что даже если у нас бывали трения, то это моя проблема, а не ее. Но я ничего не сказала. Я уже призналась, что мне нужна работа, и отнюдь не желала навязываться.
- Тэйлор, я помню, что речь шла о конце ноября, но Сьюзен вынуждена уйти раньше. Если я тебя возьму, когда ты сможешь приступить?
- В понедельник… - А потом я вспомнила про дежурства на школьном дворе и в столовой, про чтения… - Ну, если я смогу время от времени убегать в школу. Я, разумеется, сокращу количество дежурств, но не смогу бросить все. Я председатель аукционного комитета…
- Знаю. - Марта говорила почти добродушно. - И не требую, чтобы ты бросила все. Тебе, видимо, придется работать в школе меньше, иначе можно с ума сойти, но я не против дежурств. Сьюзен тоже помогает учителям.
Мы обе замолчали. А потом до меня дошло.
- Так ты меня берешь? - уточнила я.
- Да.
- Правда?
Она засмеялась. Низкий, гортанный смех, который подходит к ее камуфляжным брюкам и байкерским ботинкам.
- А ты этого хочешь?
- Да.
- Прекрасно. Считай, что место за тобой. Даю тебе несколько дней на то, чтобы привести в порядок свои дела. Жду на рабочем месте в четверг, в девять.
- Можно в девять пятнадцать? - нервно спросила я. - Тори не пустят в сад раньше девяти, и понадобится еще несколько минут, чтобы доехать до офиса…
- Договорились. Дети важнее всего.
На глаза вдруг навернулись слезы.
- Спасибо.
- Увидимся в четверг.
- Да. Спасибо еще раз.
- Береги себя, Тэйлор.
Я быстро повесила трубку, чтобы Марта не догадалась, как она меня растрогала. Я так долго была ее врагом, а теперь не могла даже понять, что чувствую.
Я унижена? Благодарна?
И то и другое?
В дверь позвонили. Я открыла и увидела на пороге Пэтти.
- Привет. - Она неуверенно улыбнулась и заправила за ухо прядь. - Можно войти?
За все те годы, что мы дружим, она еще ни разу не спрашивала разрешения.
- Конечно. - Я распахнула дверь и жестом пригласила Пэтти пройти. - Как поживаешь?
- Хорошо.
На ней было длинное пальто, но она не спешила его снимать.
- Чаю? Или могу сварить кофе.
- Нет, спасибо. - Пэтти нахмурилась, сдвигая темные брови. - Тэйлор… - Голос у нее оборвался, на лбу залегла складка.
Я ждала, пока подруга подберет слова.
- Мне больно, - наконец сумела выговорить она. - Больно, что ты не пришла ко мне и ничего не рассказала. Дон тоже обижен. Натан не сказал ему ни слова, а они с Доном дружат двадцать лет. Мы думали, вы наши друзья, лучшие друзья…
- Натан подал просьбу о раздельном проживании. - Мне не хотелось об этом говорить, но в то же время я была не в состоянии выслушивать нотации. Может быть, даже не нотации, а порицание, но я чувствовала себя настолько скверно, не выдержала бы критики. - И у нас не только семейные проблемы. Мы разорены. До предела. Мы потеряли все, включая дом… - Я глотнула воздуха и молилась, чтобы не разрыдаться. - Я не говорила тебе, потому что… я… я…
Она была так ошеломлена, что мне захотелось обнять Пэтти и утешить.
- Пэтти, я не знала, как вам сказать. Я хотела. Но не знала как… - Мои глаза увлажнились, и я сильно прикусила губу. - Я боялась, что все эти ужасы сбудутся, если заговорить о них вслух…
- Поверить не могу, - ответила Пэтти, глядя на меня глазами орехового цвета. Она внезапно показалась мне такой юной. Шестнадцать-семнадцать лет. - Вы с Натаном - идеальная пара. Вы обожаете друг друга…
Мне тоже так казалось.
- Может быть, ему просто нужно время, - с готовностью добавила Пэтти. - Или он хочет побыть один…
Я кивнула и нервно передернула плечами:
- Надеюсь.
- И что ты собираешься делать? Моника говорит, ты должна переехать до двадцать девятого ноября.
- Откуда она знает?
Глаза у Пэтти полезли на лоб.
- То есть?
Сердце у меня бешено заколотилось, ноги стали ватными.
- Откуда ей известно, к какому числу я должна выехать? Я никому не говорила…
- Ты ведь знаешь?..
Мое сердце как будто превратилось в кусок льда. Я замерла.
- Что знаю?..
В глазах Пэтти стояли слезы, она молча смотрела на меня.
- Только не говори… - Я схватилась за перила. - Только не говори, что она знает покупателя. Не говори…
- Моника и Дуг покупают твой дом, - негромко произнесла Пэтти. - Она все нам рассказала, когда ты ушла. Твой дом ей всегда нравился. Когда Дуг услышал, что ты его продаешь - видимо, кто-то из брокеров проболтался, - они тут же предложили требуемую сумму.
Ноги у меня подогнулись, и я села на ступеньку. Не Марта, но Моника. Моника Толмэн, которая копирует мою прическу и заправляет в книжном клубе. Теперь ей принадлежит этот дом.
Мой дом!
Я цеплялась за ступеньку, на которой сидела, и раскрывала рот в беззвучном крике. В это невозможно поверить. Я не вынесу. Это несправедливо.
Пэтти стояла как вкопанная.
- Прости, Тэйлор. Я думала, ты в курсе.
Я отрицательно мотнула головой:
- Нет. Хорошо, что ты сказала. Я должна была знать.
- Тэйлор, как мне тебя утешить?..
- Ничего не нужно.
Пэтти по-прежнему не двигалась.
- Я не могу уехать и оставить тебя вот так…
Нельзя, чтобы моей подруге было плохо. Пэтти ни в чем не виновата. Я с трудом встала.
- Все будет в порядке. Мы справимся… - И тут у меня вырвался стон. - Моника, о Господи!.. Почему в моем доме должна поселиться именно Моника?
- Я тоже не понимаю… Я могу что-нибудь сделать? Чем-нибудь помочь?
- Разве что обнять. - Я хотела пошутить, но Пэтти приняла мои слова всерьез и крепко меня обняла.
- О Боже, Тэйлор, как мне жаль… страшно жаль.
Я обняла подругу в ответ.
- Пэтти, я ведь не умираю. Ничего ужасного не произошло.
Она сделала шаг назад, не снимая руки с моего плеча.
- И все-таки… это так…
- Ну да. - Я внезапно начала смеяться. - А хочешь узнать кое-что похлеще?
Пэтти с сомнением поморщилась.
Я снова засмеялась. Я так устала, что могла только смеяться.
- Я поступила на работу в "Зинсер дизайн". - Судя по выражению лица, Пэтти не вполне поняла. - Мой новый босс - Марта Зинсер.
- О Господи!
Я хихикнула:
- Ну да.
- Быть того не может.
- Представляешь? Мой дом купила Моника, а сама я теперь работаю на Марту.
- Поверить не могу… - Пэтти покачала головой. - Это какой-то конец света, просто меня забыли предупредить.
Я снова захохотала, да так, что пришлось прислониться к перилам. Не исключено, что в этом и кроется ответ. Может быть, наступил конец света. И если так - хуже уже не будет.
С понедельника по среду я подыскивала новое жилье, но без особых успехов. В Беллвью не так уж много старых домов, а новые квартиры, в небоскребах, стоят безбожно дорого, арендная плата за месяц - от тысячи восьмисот долларов за однокомнатную квартиру.
Хотя мне и грела душу мысль об охраняемой парковке, бассейне, спортзале и прачечной, я не могла тратить почти три тысячи долларов ежемесячно на двух-трехкомнатную квартиру. Ровно такую сумму мы платили по закладной за наш первый дом.
В ночь со среды на четверг я спала скверно и крайне тревожилась из-за предстоящего рабочего дня. В шесть сработал будильник, я встала, приняла душ, умылась и выпила кофе. Но кофе не помог. Я страшно нервничала.
Я боюсь начинать что-то новое, боюсь незнакомых условий, мест, людей, даже вещей. Боюсь что-нибудь испортить и сделать не так. Боюсь ошибок.
Оставалось полчаса, до того как придется поднимать девочек. Я поставила диск с упражнениями и выполнила тридцатиминутный комплекс йоги. Это действительно помогло. Я успокоилась, сосредоточилась и исполнилась оптимизма.
Идя наверх будить дочерей, я напоминала себе, что самый худший вариант развития событий - увольнение.
И, честно говоря, это будет сущим облегчением - больше не придется беспокоиться.
Пока девочки собирались, я стояла перед зеркалом и гадала, что надеть. Предстоял важный день. Я хотела выглядеть профессионалом и чувствовать себя комфортно.
Я хмурилась, рассматривая ряд вешалок. У меня огромный гардероб. Я прекрасно понимала, что в новом жилище такого не будет. Где держать все эти красивые вещи? Придется их рассортировать и избавиться от половины. Например, продать в сэконд-хэнд.