Я быстро прокрутила в голове разговор. Что могло ее так расстроить? Потом до меня дошло: секс, мужья, номера отеля…
Мое внимание привлекла тень Натана в коридоре. Он вел девочек наверх.
- Значит, увидимся в четверг, - сказала Эллен. - Джен, на этот раз ты принимаешь гостей. Рэйн, за тобой выбор книги. Ты уже выбрала или напишешь попозже?
- Я еще не определилась, - ответила та. - В выходные я пришлю письмо.
- Прекрасно, - с преувеличенным энтузиазмом отозвалась Пэтти, закрыла календарь и спрятала в сумочку. - С нетерпением жду следующей встречи… а теперь мне пора. Я обещала Дэну, что помогу укладывать детей.
Женщины встали, быстро собрались, обнялись, поцеловались, а потом всей компанией вышли и направились к машинам.
Когда дверь за ними закрылась, в гостиную спустился Натан.
- Как все прошло? - спросил он.
Я пожала плечами:
- Хорошо. Наверное. - Я перевела взгляд на дверь и вспомнила немую агонию Люси. - Хотя… Люси пришлось нелегко. Нужно ей позвонить. Узнать, все ли в порядке.
- Да.
Я развернулась и тут же вспомнила разговор с Амелией на школьном чаепитии.
- На прошлой неделе я кое с кем познакомилась, Натан… Она утверждает, что ее муж работает с тобой. Кристофер. Кажется, он тоже вице-президент у Макки.
Натан не изменился в лице.
- А как его полное имя?
- Не знаю. Они приехали из Лос-Анджелеса. Наверное, уже успели пожить здесь какое-то время, только не у нас, а в Плато.
Натан пожал плечами и направился к лестнице.
- Не знаю, детка.
- Ну так выясни. Если наши дети окажутся в одном классе, стоит познакомиться получше. Например, пригласить Амелию с мужем на ужин.
Он что-то пробормотал в знак согласия, и я пошла следом, выключая по пути свет.
Я уложила девочек, умылась, произвела привычные ежевечерние процедуры, прежде чем лечь. Натан не читал - свет был уже выключен. Я погасила лампу со своей стороны и свернулась рядом, но муж спал и никак не отреагировал на мое появление.
Лежа в темноте, я вспомнила лицо Люси. Как бы я ни старалась, мне не удавалось его забыть. Видела ее глаза, открытый в беззвучном крике рот. Я вздрогнула.
Как ужасно быть одной. Такой беззащитной.
Глава 5
Во вторник на следующей неделе устроили вечеринку в честь начала учебного года. Мне предстояло произнести приветственную речь, а потому я проснулась с таким ощущением, как будто выпила уже десять чашек кофе.
Все отлично, сказала я себе. Нечего волноваться. Нужно расслабиться.
Снизу доносились голоса. Судя по всему, Натан пытался накормить девочек завтраком. Обычно он терпелив с дочерьми, но, к сожалению, сегодня явно не его день и Тори (или Брук) - ревет.
Морщась, я натянула то, что лежало ближе - спортивный костюм, - и подумала о предстоящем дне. В полдень предстоит встретиться с Пэтти, чтобы обсудить аукцион и ближайшее собрание, назначенное на следующую неделю. Обычно во вторник я дежурю на школьном дворе, но сегодня поменялась с другой матерью, чтобы повидаться с Пэтти. Утро более или менее свободно, и я собиралась пойти в спортзал. Мне нужно поупражняться.
Я посмотрела на себя в большое зеркало. В спортивном костюме я выгляжу неплохо, но мягкая ткань скрывает истину, поэтому я задрала куртку и спустила штаны, чтобы осмотреть живот, бедра и грудь. Я делаю это почти каждый день. Иногда мне нравится то, что я вижу, а иногда замечаю лишь недостатки - талия пополнела, плоский живот слегка округлился.
Я прикоснулась к животу, пытаясь его втянуть, и повернулась боком, чтобы оценить свои габариты.
Все самые модные, по-настоящему стильные женщины - худые. Каждый месяц, получив свежий экземпляр "Кантри", я листаю светскую хронику, дабы убедиться, нет ли там знакомых лиц. И что я выгляжу лучше.
Да, это нехорошо. Но я боюсь, что если не держаться в первых рядах, если не стараться изо всех сил, то со мной перестанут считаться.
Обычно все парочки на страницах светской хроники узнаваемы - сливки общества, знаменитости, - и едва ли не каждая женщина похожа на борзую. Упругая кожа сияет, тело худое, как у скаковой лошади. Но непременно среди них найдется та, что кажется крупнее, массивнее этих худышек в платьях от-кутюр, и я облегченно вздыхаю - я не такая толстая! - пусть даже мне и жаль бедняжку. В глубине души я не понимаю, почему люди так помешаны на худобе. Никого не волнует, есть ли у мужчины брюшко или плешь. Мужчине не нужно быть моделью для подражания, ему достаточно просто быть собой.
Подтянув штаны и опустив куртку, я решила отправиться утром на пилатес. Думаю, мне не помешает поупражняться. Но сегодня занятия будет проводить Лулу, а ее стиль не вполне мне подходит.
Поэтому я села на ковер рядом с креслом и приняла позу из йоги, надеясь, что пять минут йоги окупят час пилатеса. Закрыв глаза, я сосредоточилась на дыхании, на растяжке, на себе…
Через две минуты в комнату ворвалась Джемма, застигнув меня в позе собаки.
- Где моя резинка с бабочкой? - выкрикнула она, придерживая длинные светлые волосы.
- Ты у себя в комнате смотрела? - спросила я, глядя в просвет между руками и медленно выдыхая на счет "три".
- Да, и ее там нет.
Я выдохнула.
- Тогда в ванной.
- Там ее тоже нет. Я везде искала. Везде.
Я сделала вдох и ответила не сразу.
- Тогда я не знаю.
- Мама!..
Я встала и отряхнула руки, стараясь не поддаваться унынию.
- Джемма, это твоя резинка.
- А ты - моя мама, - огрызнулась дочь и убежала.
Через пятнадцать минут девочки собрались - рюкзак на спине, в руках коробка с ленчем. Я повела их на автобусную остановку. Когда вернулась домой, Натан наверху брился.
Ванная у нас огромная, как в салоне, мраморный пол с подогревом. Отдельные столы, раковины, стеклянная душевая кабина, джакузи, сушилка для полотенец…
- А ты сегодня поздно, - заметила я, облокачиваясь на коричнево-белый мраморный стол. Мрамор - самый мой любимый камень. Цвет темного какао с белыми прожилками. Шикарно и одновременно очень стильно.
Натан сделал гримасу. Он брил шею.
- Я еду в аэропорт. В одиннадцать часов у меня рейс.
- Ты уезжаешь? - Я не смогла скрыть досаду. - А почему раньше не сказал?
- Я до вчерашнего вечера не был уверен, что поеду. Но у тебя было собрание книжного клуба, а потом я заснул.
Я нахмурилась. Объяснение крайне туманное.
- Тогда нужно было первым делом предупредить меня утром.
- Ты спала, а я собирал детей в школу.
- Командировка - это важнее, чем накормить детей хлопьями!
Он посмотрел на меня в зеркало, наши взгляды встретились.
- Прости, Тэйлор.
Натан говорил искренне, но в то же время мне казалось: что-то не так.
- Но сегодня в школе вечеринка в честь начала учебного года.
Муж стер остатки пены для бритья полотенцем.
- Я тебе там не нужен. А мне позарез надо в Омаху.
Я покачала головой:
- Две недели назад - Арканзас. Сегодня - Омаха. Что дальше? Бейкерсфилд?
Натан мыл бритву и не торопился отвечать; когда он наконец заговорил, то негромко и с преувеличенным терпением.
- Я постараюсь вернуться сегодня же, а если не успею, то завтра вечером. В любом случае я тебе позвоню и скажу, как только выясню.
Не знаю, в чем дело - в его тоне или в выражении, - но я почувствовала странную тяжесть в животе. Натан причесался и вышел.
Он мой муж, но ведет себя как посторонний.
- Не хочешь узнать о новых учителях? - спросила я, идя следом.
- Ты мне и так расскажешь, - ответил он, надевая пиджак. - Как обычно.
Его ответ поставил меня в тупик, и я замерла - руки по швам, - отчаянно пытаясь разгадать смысл сказанного и несказанного. Это не тот Натан, которого я знаю. Не тот преданный отец, который не упускает ничего, что имеет отношение к детям.
- С тобой все в порядке? Ты здоров?
- Здоров. - Натан взял портфель и небольшую сумку с вещами, и я поняла, что таким образом он попытался прекратить разговор.
Холодный узел в животе разрастался, и я открыла рот, чтобы спросить о том, что действительно важно.
У нас все в порядке?
У тебя кто-то есть?
Ты всегда будешь меня любить?
Но так и не смогла произнести ни слова. Просто поцеловала мужа и отпустила.
Это чувство мне доселе было незнакомо - я не знала, что делать. У меня оставалось полчаса до того, как отвезти Тори в сад. Надо побыть с ней. Она лежала на полу в гостиной и смотрела мультики. Но вместо этого я села за компьютер в маленькой комнате, которая служила мне рабочим кабинетом, вышла в Интернет и стала искать рейс в Сан-Вэлли на зимние праздники. Триста восемьдесят долларов, это самый дешевый билет. Ни хорошо ни плохо. Могло быть и хуже.
Конечно, Натан сказал, что на сей раз мы никуда не поедем, но это же несерьезно. Сан-Вэлли - потрясающее место, и я обожаю Кэтчем. Там отдыхает уйма наших друзей. Мы обычно снимаем двухкомнатный номер в отеле, но в этом году можно пожить с Кейт и Биллом. У них огромный дом - семь спален, семь ванных, - и они приглашают нас каждый год. Я забронировала пять билетов и заказала машину. Минус затраты на отель - вышло почти даром.
Вернувшись в спальню, я сняла спортивный костюм и порылась в гардеробе в поисках розовых трусиков и лифчика. Много лет назад, первый раз купив лифчик за двести долларов, я мучилась угрызениями совести. Но теперь такая сумма за бюстгальтер - это ничто. Все мое белье - дорогое, итальянское и французское.
Натан утверждает, что в его семье никто не тратил баснословных сумм на нижнее белье и что по-настоящему богатые люди никогда так не делают. Подлинные богачи куда более бережливы, нежели те, кто изо всех сил пытается с ними сравняться.
Живя в Беллвью, я не могу с ним согласиться. Но мне известно, что семья Натана совсем не похожа на мою. У них есть деньги, много денег. И они меня терпеть не могут - по крайней мере его мать и сестра. Свекор, кажется, был ко мне неравнодушен, но умер пять лет назад, после чего мать и сестра сблизились еще более. И сделались еще холоднее.
Я даже не думала, что родные Натана будут меня презирать. Я многого добилась, регулярно посещала церковь, окончила школу с отличными отметками. Пусть я не была самой популярной девушкой (религиозность имеет свои минусы), но меня достаточно любили, чтобы приглашать на балы, и достаточно уважали, чтобы сделать президентом школы.
В университете Южной Каролины я училась бесплатно благодаря стипендии. Стипендии получали многие, но за все эти годы я не заплатила буквально ни доллара, в то время как остальные тратили ежегодно по тридцать тысяч долларов лишь на обучение.
Натану не следовало рассказывать своим родителям, что я училась на стипендию. Это настроило их против меня. Они даже не сомневались, что я охочусь за его деньгами.
Его мать сказала мне в лицо: "По закону штата Калифорния имущество одного из партнеров остается за ним и после вступления в брак". Я не поняла ее, и она разъяснила: "Если выйдешь за Натана, то не получишь ни цента с его счета. Если разведешься с ним - тем более не получишь".
До сих пор я в их глазах не более чем рвань и дрянь.
Впрочем, они ошибаются. Мои родители не купались в роскоши, но мы вовсе не отбросы общества. Во всяком случае, не были ими, пока моя мать не сбилась с пути истинного. Но это ведь был ее выбор, а не наш.
Я надела золотистые просторные брюки от Адриенн Виттадини и трикотажный топ, к которому есть еще и длинное пальто. Собрав волосы в низкий тугой хвост, я рассматривала свое отражение.
Бывают минуты - как сейчас, - когда я понимаю, что хороша собой. Слава Богу, у меня красивое лицо. Именно оно и привлекло Натана в первую очередь. Светлые волосы. Властная линия бровей. Высокие скулы. Красивый рот. Прекрасное тело. Но я работаю над собой. Каждый день. Зачем?
Мне нравится быть Тэйлор Янг. Мне нужно оставаться Тэйлор Янг. Я не хочу вновь превратиться в Тэмми Джонс. Это имя записано в моем свидетельстве о рождении. Вот как меня звали в детстве.
К наряду я подобрала белую сумку из натуральной кожи, в тон к легким туфлям.
Мы вовсе не всегда были самой неблагополучной семьей в квартале. Так уж вышло. Папа отличался религиозностью, служил дьяконом в церкви. Мы все вместе посещали службу дважды в неделю, а летом ездили с сестрой в лагерь христианской молодежи - сначала просто так, а потом в качестве старших.
В детстве мы много читали Библию. Судя по объему священных текстов, которые мы должны были заучить, можно было подумать, что у нас хорошая семья. Честно говоря, так и было, пока моя мать, жена дьякона, не начала спать с кем попало. Об этом знали все в Пасадене, кроме моего отца.
Через четыре месяца после начала этой истории я пришла к маме и сказала, что, если она не признается отцу, я сделаю это сама.
Мама решила, что лучше известить его первой, - так и сделала, и в итоге они развелись. Папа получил опеку над нами, и два с половиной года мы пытались жить дальше. Но потом мама решила вернуться, она скучала по нас, роман закончился, и она хотела начать жизнь с чистого листа. Папа, будучи истинным христианином, простил ее. Они вновь поженились, когда мне было пятнадцать, и в течение двух лет мы делали вид, что ничего предосудительного не произошло. К сожалению, мама не удержалась - сбежала с дальнобойщиком Рэем, которого посадили в тюрьму, когда я училась в выпускном классе. Он получил солидный срок за разбойное нападение.
Что любопытно, мама не бросила его, пока он сидел.
Я готова восхищаться ею за это.
С сумочкой на плече и папкой под мышкой я спустилась, чтобы собрать Тори. Я причесывала дочь, пока ее светлые локоны не стали блестящими и гладкими.
- Мы опаздываем, - сказала я. - Быстро иди чистить зубы.
- Не хочу.
- Исключено.
- Я хочу посмотреть мультик.
- Ты пойдешь чистить зубы.
- Не пойду.
Я забрала пульт, выключила телевизор и посмотрела на Тори.
- У тебя есть одна минута, чтобы подняться в ванную, иначе проведешь неделю без телевизора.
Тори мрачно зашагала по лестнице.
- Ненавижу чистить зубы.
Я промолчала. Спорить все равно бесполезно, а мне нужно привезти ее в сад вовремя. Воспитатели ревностно следят за тем, чтобы детей привозили и забирали без опоздания. Вероятно, от этого малыши начинают тревожиться.
Усадив Тори в детское кресло, я нажала цифру 5 на мобильнике. Голосовая почта - кнопка 1, Натан - 2, школа - 3, няня - 4, а подруги - с 5-10. Пэтти неизменно занимает верхнюю строчку хит-парада.
- Пэтти, - произнесла я, выруливая из гаража, - мы можем встретиться за ленчем пораньше? Я помню, что мы договорились на двенадцать, но, может быть, ты успеешь к половине двенадцатого?
- Хорошо.
- Где увидимся?
- Как насчет бара "520" на Мэйн-стрит?
- Прекрасно.
Гриль-бар "520" открылся два года назад, и во время ленча там обычно полно народу. К счастью, Пэтти дружит с хозяйкой и всегда может получить столик даже в последний момент.
Оставалось два часа до встречи с Пэтти, поэтому я решила заехать в торговый центр. Приближался день рождения сестры, и я хотела поскорее купить и отправить подарок.
На первом этаже "Нордстрома", рядом с обувным отделом, я встретила Кейт.
У нее дочь тоже учится во втором классе, но не с Брук.
- Как дела? - спросила я, когда мы остановились поболтать.
- Пока что все хорошо.
- Нам предстоит готовить детские работы для аукциона, - сказала я, поправляя сумочку на плече.
- Да. Раз мы дежурные родители, нужно дружно взяться за этот чертов проект. Просто кошмар. - Кейт сморщила веснушчатый нос. - Сущий ад для нетворческого человека. Я не сшиваю ткань, а клею или скрепляю скобками.
- Мы что-нибудь придумаем вместе. Не беспокойся.
Кейт восхищенно покачала головой:
- Ты так здорово справляешься. И где ты всему научилась? Вести аукцион, помогать в классе…
Я повторила ее жест.
- Это потому, что для меня нет жизни за пределами дома и школы.
- Ну и слава Богу. Если бы не ты, честное слово, школа бы перестала существовать.
Кейт преувеличивает. Она для школы еще важнее меня. Ее муж Билл - второй по значимости человек в "Майкрософте", а она очень красива - и пластические операции тут ни при чем. Кейт - здоровая натуральная блондинка; при взгляде на нее думаешь о лыжах, гольфе и выходных на Гавайях. Вдобавок она очень милая - трудно ожидать такого от женщины, чей муж зарабатывает сотни тысяч в год, а если прибавить премии, то получится и вовсе миллион.
Премии на миллион долларов. Неплохо. Но если бы не массивное кольцо с бриллиантом не меньше чем в пять карат и не особняк в Медине, никто бы не догадался, что Кейт богата. Она не водит желтый "хаммер", как некоторые из моих подруг, - у нее скромный темно-синий "мерседес" - классическая модель с кожаной обивкой салона.
Как вы понимаете, Кейт - учительский идеал дежурной мамы. Кто же не захочет видеть в своем классе жену одного из заправил "Майкрософта"? Представляете, сколько технологических новинок? Сколько программного обеспечения?
Мы еще немного поболтали, а потом одновременно взглянули на часы.
- Мне пора, - сказала Кейт. - Мы встречаемся в женском клубе за ленчем. Такие мероприятия кажутся занятными, пока ты там не побываешь…
- Я тебя понимаю…
Мы поцеловались на прощание и разошлись.
Я остановилась в отделе, наполненном прелестными вещицами, перед которыми я просто не в силах устоять. Обожаю аксессуары для пляжных домиков - стеклянные банки с красивыми ракушками, старинные указатели с надписью "На пляж", огромные причудливые рамки, сделанные из морских звезд.
Я купила сестре в подарок браслет, несколько рамок для девочек и маленький указатель, который можно повесить в кладовке. Пока продавец подсчитывал сумму, я прихватила несколько ароматизированных свечей и фигурно подстриженное деревце в горшочке.
- Вот, - сказала я и торжествующе вытащила чековую книжку. - Теперь я лучше уйду, иначе опоздаю к подруге.
К сожалению, в центре Беллвью припарковаться не так-то просто. Я дважды объехала квартал, прежде чем нашла местечко. Я быстро вошла в бар и увидела, что Пэтти уже там. Она заняла столик во внутреннем дворике, в тени дерева.
- Как дела? - спросила она, когда я села напротив.
- Хорошо. В торговом центре встретила Кейт.
- Как она поживает?
- Нормально. Как прошел день?
- Безумно. Собрание школьного фонда. Потом прослушивание у детей. Еще час отдежурила в классе. Такое ощущение, что я и не покидала школу…
- Сочувствую. Сегодня у меня не так уж много дел, но завтра будет кошмар: родительское собрание, чтение с второклассниками, аэробика, всякие поручения, дежурство в столовой. Мне уже страшно.
- Бросай ты дежурить в столовой. Я перестала уже давно - и не жалею.
- Но больше никто не соглашается.
- Потому что это безумие. - Пэтти принесли чай, и я попросила себе такой же. - Ты слишком хороша, чтобы раздавать подносы и вытирать пролитое молоко.