В ту пору Алан был новым городским педиатром, и он попросил отца Дианы установить полки в его кабинете. Лишь недавно открыв свою медицинскую практику, Алан был полон молодого задора и очень понравился Эммету. Он предложил ему купить в офис один из домиков Дианы и поставить его в приемной. Диана отправилась в здание больницы, чтобы посмотреть на комнату и получить представление о ее расположении и размерах, и у входа повстречалась с Аланом.
- Ваш отец отлично справился, - сказал он. - И я хотел бы увидеть, на что способны вы.
- Я всему научилась у него, - сказала Диана, одновременно смутившись и слегка испугавшись. - У лучшего из лучших.
- Я стану единственным доктором в городе с домиком от Роббинсов. Все детишки захотят прийти ко мне. Так что у меня будет явное преимущество, - пошутил он, и она уловила в его словах серьезность и небольшой налет неуверенности. Он был высоким и худым, ненамного старше Дианы. Светлые каштановые волосы постоянно ниспадали ему на глаза.
- Откуда вы приехали? - спросила она.
- С Кейп-Кода.
- И вы решили стать врачом в Хоторне?
Он кивнул:
- Я окончил ординатуру в Нью-Хейвене и занял это место, когда доктор Моррисон вышел на пенсию.
- Вы скучаете по Кейп-Коду?
- Это не так уж и далеко, - сказал он. - Но все-таки скучаю.
- У вас там осталась семья? - спросила Диана, зная, что сама не смогла бы долго прожить без поддержки родителей.
Он отрицательно покачал головой:
- Теперь нет. Мой брат промышляет ловлей омаров, и в этом году он рыбачит у острова Блок. Иногда он заглядывает сюда, в Хоторн.
- Это хорошо, - кивнув, сказала она.
- Мне понравилась ваша больница, - сказал Алан. - Город растет, и места тут замечательные. Но вот чтобы сразу приспособиться…
- Мой отец говорит, что горожане Хоторна чересчур подозрительно относятся к приезжим, - сказала Диана. Хотя она была простым столяром, а он доктором, ей показалось, что она может говорить подобные вещи Алану. - Даже мой бизнес начинался ни шатко ни валко, а я родилась здесь.
- Люди поверят в меня, - сказал Алан.
- Конечно, - окидывая его оценивающим взглядом, сказала Диана. Если бы у нее был ребенок, то она не отказалась бы, чтобы этот мужчина был его отцом. Он показался ей добрым человеком и к тому же он с таким пылом сказал "люди поверят в меня", будто не сомневался в том, что был отличным врачом и что родители поведут к нему своих чад.
- Не волнуйтесь, - опять кивнув, сказала Диана. - Я построю для вас прекрасный игрушечный домик. - Она не знала почему, но это обещание было крайне важным для нее. Уже вернувшись к себе, она перерыла ворох книг по архитектуре и разные журналы, дотошно выбирая мельчайшие детали. Карапузы обычно были в восторге от дверных молоточков в виде морских коньков, закрывающихся ставен и почтового ящика для писем.
Однажды вечером, несколько недель спустя, мать позвала ее к телефону, сказав, что звонит Алан Макинтош. Предположив, что он хотел узнать, как у нее продвигаются дела, она сняла трубку с параллельного телефона. Но нет, он хотел пригласить ее на ужин. Прикрыв рукой микрофон, Диана молчала. Работать на доктора это одно, а вот идти с ним на свидание - уже совсем другое. О чем они будут говорить? Что он подумает, когда выяснит, что она бросила учебу в Коннектикутском колледже?
- Да, - услышала она свой голос. - Я согласна.
В субботу, сказал он. Он решил, что она не откажется посетить "Роузкрофт Инн".
Диана влюбилась и в само заведение, и в тот день. Они сидели в гриль-баре. Распивая шампанское, она чувствовала, как пузырьки газа щекотали ее верхнюю губу. Это был такой романтический вечер. На столе стояла роза, в камине горел огонь, в притемненном зале поблескивали свечи.
Алан был очарователен и заботлив. Он проявил интерес к ее прошлому - тому факту, что она провела всю свою жизнь в пределах Хоторна. Он не выказал удивления, когда она рассказала ему о нелюбви к колледжу и о желании работать с отцом. Он рассказал о своем брате Ниле и той причине, по которой он стал врачом. Он говорил и о другом брате - Тиме, дикаре, ловившем ракообразных в море на востоке, приезжая домой только в самых крайних случаях.
Заинтригованная тем, что два брата могли быть настолько непохожи, Диана хотела знать продолжение истории. Они с Аланом так долго беседовали, что официант подходил к ним четыре раза, прежде чем они что-либо заказали. И когда подошло время, она поняла, что даже и не заглянула в меню. Она выбрала "сладкое мясо", потому что никогда еще не пробовала это блюдо.
Алан попросил ее рассказать о самом счастливом воспоминании. Она спросила его о любимой мечте. Он захотел узнать обо всех ее домашних животных, а когда она описала ему каждую зверюшку, он полюбопытствовал о том, как они получили свои имена. Она спросила у него, верит ли он в загробную жизнь.
Никогда у нее не было подобного свидания. Большинство парней, с которыми она встречалась, были местными, как и она. Многие из них вместе учились в школе и знали друг друга с пеленок. Но всего два часа общения с Аланом подсказали Диане, что раньше ей чего-то не хватало. Она и представить себе не могла, что будет с таким удовольствием рассказывать мужчине о шотландском терьере, которого ей подарили на четвертый день рождения.
У него были плечи футболиста, широкие и мощные, но двигался он с поразительным изяществом. Он заказал устриц и скормил одну Диане, приложив ракушку к ее губам. Его волосы были слегка растрепаны, и им не помешало бы внимание парикмахера. Слушая, как он говорит о медицине, она угадывала в его речи страсть. Он занимался этим не ради денег или престижа: у него было настоящее призвание помогать людям.
Потом он отвез ее домой и всю дорогу держал за руку. Остановив машину, он поцеловал ее. Кровь прилила к лицу Дианы, и колени ее ослабли, когда он, страстно целуя ее, запустил свою длинную пятерню в ее волосы, а она прижалась к его груди. Он был сильным и крепким, как любой трудяга, хотя руки его не покрывали мозоли. Но ведь он работал врачом, по-другому и быть не могло.
Пока она возилась с постройкой домика, прошла еще одна неделя. Она надеялась, что игрушка ему понравится и он пригласит ее на второе свидание. Но у него все время отбирала врачебная практика, а она была поглощена созданием домика. Как-то он позвонил, но не застал ее дома; она перезвонила ему, но он уехал по вызову в больницу.
Затем наступил день доставки. Домик был готов. Он стоял в ее студии, и они с отцом сами собирались отнести его в грузовик Эммета. Но потом Алан позвонил и сказал, что в город вернулся его брат Тим. Поскольку его катер был пришвартован в рыбацких доках, у Тима было достаточно времени, чтобы заехать к ним и забрать домик.
Она оборачивала домик ватином для лучшей защиты от повреждений во время перевозки, когда в ее мастерскую вошел Тим Макинтош. Он был одного с Аланом роста, но более светловолосым. Он жил под открытым небом и палящим солнцем, и это отразилось на его лице. На нем была рубашка из шотландки с подвернутыми рукавами, обнажавшими мускулистые предплечья, и у него был сколот кусочек в одном из передних зубов. В его глазах отражался тот же проницательный ум, что и у Алана, но с какой-то печалью, словно он думал о чем-то очень грустном.
- Эй, - только и сказал он, подойдя к Диане и выхватив у нее из рук рулон ватина. - Я сам управлюсь.
- Нет, я… - попыталась возразить она.
Но он ее не слушал. Он просто взял рулон плотной набивки и стал заворачивать домик с такой ловкостью, будто занимался этим всю свою жизнь. Ничего не говоря и даже не улыбаясь, он пристально глядел на нее поверх остроконечной крыши миниатюрного особняка. Диана почувствовала, как мурашки побежали у нее по спине и вниз до самых лодыжек. Она гадала, как он умудрился выбить себе часть зуба и приобрести шрам над правой бровью.
- О чем вы думаете? - спросил Тим.
- Я? - переспросила она, смутившись от того, что он застал ее врасплох. - Ни о чем.
- Неправда, - сказал он.
- Ну тогда сами расскажите мне, о чем я думаю.
- Вы хотите прокатиться на катере, - ответил он.
- Нет, - сказала она. - Если я о чем и думаю, так это о том, что у вас отлично получилось обернуть домик.
- Вы всегда работаете в таком наряде?
В надежде на то, что они с Аланом поужинают после доставки домика, Диана принарядилась в красивое платье. Оно было голубого цвета с белыми полосками, с нежно-белесым воротничком, который внезапно стал для нее слишком велик. Стоя перед Тимом, она чувствовала себя очень неловко, и пот градом струился по ее спине. Она не могла отвести глаз от его широкой ухмылки. Диана думала, что в своем полосатом платье была похожа на школьницу, и спрашивала себя, как бы он отреагировал, если бы узнал о том, что она до сих пор жила с родителями.
- Чтобы построить этот домик, - сказал он, - нужно быть сильной женщиной. Только не врите - отец вам помогал? Потому что по вам не скажешь, будто вы любительница помахать молотком.
- Но это правда, - ответила она.
- Я и сам по части физического труда. Вот почему я не ожидал, что кто-то столь же обаятельный, как вы… - Он снова улыбнулся, продемонстрировав сломанный зуб.
- Я люблю свою работу, - проговорила она.
- Я тоже, - сказал он. - Такая женщина мне по душе.
Со своими светлыми волосами, загорелой кожей и маленькими морщинками по краям глубоких голубых глаз он был ярчайшим примером рыбака. Он обладал грубоватой красотой и суровым взглядом, от которого у Дианы сложилось впечатление, что он скрывал некую жуткую тайну. Он был полон жизненной энергии, и она живо представила его, стоящим на палубе, прокладывая курс по ночным звездам. Когда он взял ее ладонь и сжал в своей, она ощутила приятное покалывание во всем теле.
- Тим Макинтош, - представился он. - Рад знакомству.
- Диана Роббинс, - сказала она, опустив взгляд на его сильную мозолистую руку. Он и не думал ее отпускать.
- Как насчет прогулки на катере? - спросил он.
- Ваш брат ждет нас.
- Возьмем его с собой, - сказал Тим.
- Перестаньте, - рассмеялась она. - Мы должны отвезти домик в его офис.
- Остров, - сказал Тим. - Вот куда я отвезу тебя на своем катере. Где-нибудь на Багамах. Мы будем ловить рыбу острогами, а потом завалимся спать прямо на пляже. Тебе нравится звук пальмовых листьев, шуршащих на ветру?
- Я никогда его не слышала.
- Обязательно услышишь, - сказал Тим Макинтош, и его голубые глаза сверкнули.
- Но, я… - промямлила Диана, не в силах сопротивляться его напору. Он легонько держал ее за руку, так, словно знал ее уже много-много лет, и собирался сбежать с ней навстречу закату. Она отстранилась, убедив его, что Алан ждет уже слишком долго и что им следует сдержать свое обещание и доставить игрушечный домик к нему в приемную.
- Будь по-твоему, - сказал он, обняв ее за талию. - Ты же не влюблена в него?
- Мы один раз поужинали вместе, - дрогнувшим голосом ответила Диана.
- Отлично, - сказал Тим.
- Это почему? - спросила она, чувствуя его ладонь у себя на пояснице. Их лица оказались рядом, и она поняла, что пропала. Он был ковбоем с катером, щербатым зубом и страшным секретом. Ее сердце заколотилось, и она растаяла. От одного его вида она одновременно улыбалась, нервничала и хотела расхохотаться.
- Потому что мы устроим прогулку на катере, а если все выгорит, то я сделаю тебе предложение, - сказал он. - Что ты на это ответишь?
- Что вы безумец, - сказала Диана, когда он провел по ее щеке кончиками своих огрубевших пальцев. Но она знала, что с Аланом у нее все кончено.
Самое безумное было в том, что меньше месяца спустя Тим Макинтош на самом деле предложил ей стать его женой. Он просил ее выйти за него замуж на палубе своего катера, когда над головами у них сияли новые весенние созвездия.
- Ты нужна мне, - сказал он.
- Мы почти не знаем друг друга, - ответила она.
- Но у меня совсем другое ощущение, - тиская ее, сказал он. - Мне кажется, будто я знал тебя всю свою жизнь. Диана, выходи за меня, - повторил он.
- Выйти за тебя…
- Тебе не будет скучно.
- Тим! - засмеялась она, посчитав его слова шуткой.
- Я не Алан, - продолжил он. - С ним у тебя все было бы легко и просто. - Он произнес это с напускной скукой. - И тебе никогда не пришлось бы дважды просить его подстричь лужайку перед домом. Просто идиллия. Но со мной… - он прильнул к ней, - у тебя не будет лужайки.
- Да ну? - спросила она, глядя ему в глаза.
- Только это, - сказал он, указав рукой на море и уходившие к горизонту серебряные волны. - Это все, что я могу дать тебе.
- Только море? - Она опять рассмеялась.
- Выходи за меня, - еще раз сказал он.
У Дианы появилось странное ощущение, что Тим соревновался со своим братом, и призом в их борьбе была она. Но, будучи застенчивой и робкой, она не поверила своей интуиции. Алан был преуспевающим врачом, а Тим симпатичным рыбаком: они могли бы заполучить любую женщину, какую бы ни пожелали. С чего бы вдруг им сражаться за нее?
Скромные девушки порой сомневаются в себе. Они и не догадываются, насколько хороши. Ее единственное свидание с Аланом Тим воспринял намного серьезнее, чем она сама. Если она так понравилась Алану, то почему он не пригласил ее сходить еще куда-нибудь? Тем вечером в "Роузкрофт Инн" она чудесно провела время. Алан казался тогда надежным и искренним, словно он точно знал, что будет дальше.
С Тимом же все было совершенно по-другому. Держа ее в объятиях, он дрожал. Он говорил "ты нужна мне" так же часто, как и "я люблю тебя". Он рассказал ей, что вел счет времени по приливам и отливам, и она сочла это невероятно романтичным. Когда он впервые опоздал, то свалил все на восточное течение. Потом он обнял ее и сказал, что, потеряв из вида берег, он боялся утонуть, думая, что больше никогда не увидится с ней.
Он называл Диану "своей единственной".
Дважды в день они общались по системе связи "корабль - берег". Бросив якорь в отмели Лендсдаун, он палил из сигнальной ракетницы, написав на небе азбукой Морзе имя "Диана". Он отбирал из своего улова лучших омаров и готовил ей на ужин. Каждую ночь они наслаждались хорошим вином.
И любили друг друга. Тим нежно обнимал ее и неустанно шептал ее имя. Они лежали на койке в каюте его катера, завернувшись в шерстяные одеяла и чувствуя ритм окружавшего их моря. В подобные моменты в его глазах читались серьезность и тревога. Он пристально смотрел на ее лицо, словно стараясь запомнить его мельчайшие черты.
- Не бросай меня, - шептал он.
- Никогда, - отвечала она.
- Я не могу потерять тебя, - сказал он. - Пусть это длится вечно.
- Как ты можешь думать, что будет иначе? - испуганно спросила она. Она тоже рисковала: полностью отдавая себя другому человеку, ей требовалась вера в то, что он останется с ней навсегда, сдержит свое слово и будет любить ее до скончания веков.
- Все течет, все меняется, - сказал он. - У некоторых людей.
- Но не у нас, - пообещала она.
- Мои родители… - сказал он. Той ночью он поведал ей свою версию того, что произошло в его семье. Они почти вплотную подобрались к заветному счастью: его родители были возлюбленными с самого детства. Поженившись в двадцать, они родили трех мальчиков. Жизнь казалась сказкой. Они рыбачили, ловили крабов и купались. Мать устраивала для них пикники. А потом заболел Нил.
Семья развалилась. Мать лишилась рассудка: жгучая боль от того, что сын угасал у нее на глазах, подтолкнула ее к беспробудному пьянству. Не в силах помочь ей, отец ушел в море. Алан погрузился в чтение книг, а Тим занялся рыболовством. Но Нил все равно умер. Алан уже рассказывал об этом Диане, но слушать историю двух братьев во второй раз ей было ничуть не легче.
- Мне жаль, - прошептала Диана.
- Я больше никого не потеряю, - сказал Тим. - Никогда.
- Нельзя управлять судьбой, - сказала она. - Как бы тебе этого ни хотелось.
Тим отстранился, глаза его потемнели, и в них появилось беспокойство. Он вглядывался в ее лицо, вытирая слезы со своих щек.
- Я должен, - сказал он. - Потому что я не смогу пройти через это снова.
- Наверное, ужасно лишиться того, кто тебе дорог, - сказала Диана. - Но посмотри на Алана - смерть вашего брата подтолкнула его на благое дело. Он решил стать врачом.
Тим застонал.
- Тим!
- Извини, - сказал он, и она почувствовала, что его била сильная дрожь. - Просто в смерти Нила нет ничего хорошего или благого. И мне не нравятся твои речи об Алане, о том, какой он замечательный, прекрасный и расчудесный доктор. Он прошляпил тебя, и… - Он осекся и покраснел.
- Я люблю тебя, - откидывая волосы с его глаз, сказала Диана, испуганная выражением его лица. - Не Алана.
- Раньше мы не ссорились из-за женщин, - сказал он.
- Я не хочу быть яблоком раздора.
- Тогда выбери меня, - сказал он.
- Да выберу. То есть я уже… - в замешательстве ответила она.
- Я раньше никогда не любил, - сказал Тим.
- Никогда? - спросила Диана, испытав потрясение до глубины души. Таков ее плохой парень во всей своей красе: слишком привлекателен, необуздан и очарователен, чтобы не иметь подружек. Он нагло врал ей, и она прекрасно это понимала.
- У меня были девушки, но не было любви, - сказал он, целуя ее лоб и гладя волосы. - Пока я не нашел тебя.
- Люди должны через многое пройти, чтобы заслужить любовь, - срывающимся голосом сказала Диана. Она жила без забот и хлопот: ее семья была до краев наполнена любовью, и, к счастью, никто из ее близких не болел. Но почему-то Диана вдруг подумала об Алане и о том, как он спрашивал ее о самом счастливом воспоминании, домашних питомцах, рассказывал ей о своей жизни, и она нервно сглотнула.
- Думаешь, у нас получится? - спросил Тим, обняв ладонями ее лицо.
- О, я уверена, что получится, - ответила она.
- Мы будем вместе, - сказал Тим. - С этой самой секунды.
И Диана поверила его словам. Она была нужна ему. Жизнь жестоко обошлась с ним, оставив незаживающую рану, и Диана была готова заботиться о нем в их браке. Впервые она могла верить в то, что ее собственный девиз "Дом, милый Дом" будет применим и к ней самой. Счастье было совсем близко. Любовь была настоящей. Они с Тимом заведут много хорошеньких карапузов, и она каждому построит по игрушечному домику. Жизнь будет такой прекрасной.
Они станут любить друг друга, несмотря ни на что.
Она будет всегда поддерживать точку зрения Тима и попытается помирить его с Аланом, чтобы братья Макинтош наконец-то позабыли прежние обиды.
Она никогда не расстанется с Тимом.
Таким было обещание.