- Знаете, каждый из нас иногда оказывается на пределе.
- Но я всегда считала, что, даже будучи на пределе, нельзя срываться на других людях. А совсем недавно взяла и нагрубила маме.
Билл взял с блюда сандвич и покрутил его в руках.
- Ваша мама, конечно, славная женщина, но она вас эксплуатирует.
- Нет, она…
- Да, - перебил ее Билл и надкусил сандвич. - Ешьте, - повторил он, а потом добавил, прожевывая и ухмыляясь:
- Представляю, что подумала бы миссис Дженнингс, если бы увидела нас вдвоем, обедающих в кафе!
Элинор проглотила кусочек и, слегка насторожившись, спросила:
- Почему вообще она должна что-то думать?
- Потому что она вбила в свою сумасбродную голову, что я в вас влюблен, но не осмеливаюсь за вами приударить.
Элинор перестала жевать.
- Но… - произнесла было она и смолкла на полуслове.
Билл улыбнулся и сказал:
- Я считаю вас чудесным человеком.
Она улыбнулась ему в ответ.
- И я вас тоже.
- Но вы не…
- Нет. Нет.
Он опять протянул ей блюдо. Потом сказал:
- Вам не приходило в голову, что мы с вами из тех, кто влюбляется, понимая, что не может рассчитывать на взаимность?
Элинор отвела глаза.
- Не знаю.
- Элинор?
- Что?
- Эд Феррарс… И Люси. Что вы чувствуете на самом деле?
Элинор посмотрела ему в лицо.
- Я в порядке.
- Вы говорите искренне? Это правда?
- Билл, - сказала Элинор, - можете поверить, я не собираюсь тратить силы на напрасные терзания. Даже не зная подробностей того, что произошло, я прекрасно понимаю, как Эдвард оказался в такой ситуации. Причина в семье - в его семье. И в его матери. Они все жуткие снобы, эта семейка, а он ненавидит снобизм. Он защищает Люси; поступает пускай старомодно, зато достойно.
- Но ведь он приговаривает себя…
Элинор склонилась над столом.
- Билл, я уверена, что он предпочтет жить хоть и не особенно счастливо, зато в согласии с собой, а не думать только о деньгах, как остальные члены его семьи, и действовать себе наперекор. Я знаю, такой образ мыслей сейчас не в почете, но он все равно останется при своем.
Официантка, обогнув барную стойку, подошла к их столику и поставила на него две больших белых чашки с капучино.
- Пожалуйста, - равнодушно произнесла она.
Билл подождал, пока она отойдет, а потом спросил:
- А как же вы?
Элинор посмотрела на чашку с кофе. Потом сказала не очень убедительно:
- Эдвард никогда ничего мне не обещал. И он имеет право поступать так, как считает нужным. На его месте я сделала бы то же самое. От себя все равно не убежишь: лучше попробовать стать таким человеком, с которым ты сможешь уживаться.
- Вы должны быть искренни со мной, - мягко обратился к ней Билл. - Скажите, вы не будете против, если я решу ему помочь?
Элинор вздернула голову.
- Помочь?
- У меня образовалась вакансия в Делафорде. Работа административная, но больше с людьми, чем по хозяйственной или финансовой части. Мы посмотрели нескольких человек со специальным образованием, но все сильны скорее в теории, а нам нужен практик. Пациенты в Делафорде не всегда ведут себя так, как написано в книгах, поэтому мы ищем человека, который не будет рассчитывать ни на упорядоченность в работе, ни на чудеса. Кого-то, кто сумеет влиться в коллектив. Как вы считаете, такое предложение может его заинтересовать?
Элинор почувствовала, как против воли заливается краской. Она протянула руку и сжала ладонь Билла в своей.
- То, что я знаю о его семье, звучит весьма печально, - продолжал Билл, - а то, что вы рассказали о его личных качествах, мне очень импонирует. Я с удовольствием помогу ему, хотя мы почти не знакомы. Да, чуть не забыл, жилье мы тоже предоставляем. Квартиру. Ничего особенного. Но если вы против, я ни в коем случае не стану…
Элинор слегка встряхнула руку Билла и с горячностью воскликнула:
- Это просто… просто фантастика!
- Но вы…
- Я буду рада, - решительно ответила она. - Очень. Честное слово.
- Это правда?
Элинор откинулась на спинку стула и улыбнулась. Потом сказала:
- Знаете, Билл, я всегда считала, что можно привыкнуть к чему угодно, главное точно знать, к чему тебе придется привыкать. Если я буду знать, что ждет Эдварда впереди, то смогу планировать и собственное будущее.
Он засмеялся.
- Хотел бы я, чтобы миссис Джей оказалась права. Насчет вас и меня.
- Но это не так.
Билл вздохнул.
- Мне не помешает поучиться у вас здравому смыслу. Жаль, что я такой старый и безнадежный романтик.
Элинор взяла с блюдца чашку с капучино.
- Это мне надо быть хоть немного романтичней.
- О, перестаньте. Вы не согласитесь кое-что сделать для меня?
- Ну конечно.
- Тогда попросите Эда мне позвонить.
Элинор снова посмотрела ему в лицо.
- Вы можете сделать это напрямую, - сказала она.
- Элинор, я его почти не знаю. Конечно, я слышал о нем, благодаря вам в том числе, и почти уверен, что он именно тот, кто нужен в Делафорде, но я не могу просто взять и позвонить ему. Это может показаться странным.
Элинор опустила глаза на свой кофе.
- Я пошлю Эдварду СМС. С вашим номером телефона. И попрошу его связаться с вами.
- А миссис Джей?
- Что миссис Джей?
- Вы сообщите ей, что, хоть я и не собираюсь на вас жениться, я сделал другое предложение, весьма небезынтересное для ее крестницы?
Элинор ответила ему широкой улыбкой.
- Да, - сказала она. - Конечно. С удовольствием.
- Это Эдвард, - сказал Эдвард Феррарс. Элинор, сидевшая в оранжевой машине и дожидавшаяся, пока Маргарет выйдет из школы, прижала трубку к уху и выпрямила спину.
- Привет, - ровным голосом ответила она.
- Я получил твое сообщение.
- Да.
- Там сказано… сказано, я должен позвонить Биллу Брэндону?
Элинор постаралась изобразить оживление.
- Да-да. Он просил передать тебе его номер. Ему надо с тобой поговорить.
Эдвард недоверчиво спросил:
- А ты… ты не знаешь, о чем?
Она сделала паузу. Потом сказала:
- Да.
- Элинор? - донесся до нее голос из трубки. - Элинор, ты можешь мне сказать?
На мгновение она прикрыла глаза. Потом снова распахнула их и заставила себя улыбнуться, чтобы в ее тоне слышалась теплота.
- Хочет предложить тебе работу.
От изумления Эдвард не сразу нашелся, что ответить.
- Хочет предложить мне работу? - недоуменно пробормотал он наконец.
- Да. В Делафорде.
Эдвард с чувством произнес:
- Я буду счастлив работать в Делафорде!
- Да, - сказала Элинор. - Знаю.
- Но я… у меня же нет образования.
- Думаю, для него важно не образование, а человеческие качества.
- Ну надо же, - выдохнул Эдвард. Голос у него дрожал. - С ума сойти! А он не сказал…
- Позвони ему. И сам все узнай.
- Элли?
Она прикрыла ладонью рот. Боже, он назвал ее "Элли"!
- Элли, - снова сказал Эд, - а Билл… обсуждал это с тобой?
Она отняла руку ото рта.
- Да.
- Он спрашивал твоего мнения… соглашусь ли я?
- Да.
- И он знал, как и ты, что у меня нет работы и у Люси тоже, правда?
- Да.
- И ты… ты не стала вставлять нам палки в колеса? Согласилась передать мне его телефон?
- Ну конечно.
- Господи боже мой! - воскликнул он. Казалось, Эдвард едва держит себя в руках. - Ох, Элли!
Маргарет выскочила из ворот школы и побежала к машине, клонясь на один бок под тяжестью рюкзака.
- Ты поступил бы точно так же, - сказала Элинор. - Не тяни. Скорей позвони ему.
- Он так добр! Удивительно. И ты… ты тоже.
- Эдвард, благодарить надо его.
- Элли…
- Мне пора. Маргарет уже здесь, я забираю ее из школы.
- Магз? - переспросил он чуть ли не с тоской.
Дверца машины распахнулась.
- Пока, - сказала Элинор, - и удачи.
Она нажала на кнопку, давая отбой.
Маргарет рухнула на пассажирское сиденье.
- Ненавижу эту развалюху.
- Знаю.
- С кем ты сейчас разговаривала?
Элинор наклонилась, чтобы убрать телефон в сумку, стоявшую у ног сестры.
- С человеком, которого не увижу до тех пор, пока он не женится, - ответила она. - И я не собираюсь это обсуждать, ясно?
Маргарет пристегнула ремень и выразительно пожала плечами.
- Мне все равно.
- Итак, - сказала Белл, складывая руки на груди, - что происходит?
Элинор продолжала возиться с чайником, стоя к матери спиной.
- Только не говори, что ничего, - добавила та.
- Я и не собиралась.
- Эби звонит и говорит, что Билл просто чудо и Люси ужасно счастлива; Джон звонит и говорит, что Фанни слишком расстроена, чтобы чему-нибудь радоваться, а предложение Билла, по их мнению, довольно странное, если не сказать больше; Джонно звонит и говорит, что Мэри видела Роберта Феррарса за романтическим ужином с той самой Мортон, на которой должен жениться Эд, а потом приезжаешь ты, невозмутимая, как статуя, и ничего не собираешься мне рассказать!
Элинор достала из буфета чашки.
- Я собираюсь, - с нажимом произнесла она. - Прямо сейчас. Но мне надо налить себе чаю.
- Я сама тебе налью, - сказала Белл. - А ты говори. Кстати, где Магз?
- Поднялась к себе в спальню.
- У нее все в порядке?
- Она получила пятерку с минусом за работу по биологии.
- Но это же прекрасно!
- Мам…
- Садись. И рассказывай. Обычный чай или травяной?
Элинор присела за кухонный стол.
- Билл предложил Эдварду работу в Делафорде, - сказала она.
С раскрытым от изумления ртом Белл отвернулась от чайника и уставилась на дочь.
- Дорогая! Не может быть! Как замечательно! Или нет?..
- Я думаю, действительно замечательно. Похоже, это именно та работа, в которой он мог бы себя проявить. Помогать людям…
- А мисс Люси?
- Ну, - усмехнулась Элинор, - помощь ближнему вряд ли входит в число ее приоритетов, ты согласна? Но она наверняка оценит и поместье, и Билла с его знакомствами, и прочие блага…
Белл налила кипяток в кружку Элинор.
- А как же ты, дорогая?
- Я ничего не имею против, мама. Я уже говорила, что со мной все в порядке, и не собираюсь дальше развивать эту тему.
- Но наверняка тебе очень грустно! Мы все надеялись…
- Мама!
Белл поставила кружку на стол перед Элинор. Потом сказала:
- Теперь я понимаю, почему Джон вдруг позвонил.
- О чем ты?
- Билл предложил Эду работу. Это полностью объясняет его звонок. А я-то гадала, с чего ему вздумалось звонить - он никогда не разговаривал со мной по телефону, - и никак не могла сообразить, о чем он толкует: Фанни то, Фанни се, Фанни так обижена, Фанни предали, ее мать такая замечательная, и они обе с таким мужеством восприняли новость об Эдварде, и нам тоже необходимо знать, как это было, хотя в дальнейшем и не стоит упоминать об этом, потому что им не хотелось бы ничего слышать… И знаешь что еще?
- Нет, - сказала Элинор и подула на свой чай.
- Знаешь, что сказал Джон? Что он осмелился мне сказать?
- Меня, - ответила Элинор, - уже ничем не удивишь.
- Он сказал, - возвысила голос Белл, - что Фанни настолько возмущена недостойным поведением барышень Стил, что, будь выбор за ней, она предпочла бы, чтобы Эдвард выбрал тебя! Ты можешь поверить? Он сказал, что сейчас, конечно, уже поздно, но, если бы время можно было повернуть вспять, Фанни предпочла бы видеть тебя своей невесткой. Я просто не поверила своим ушам! Я сказала: "Джон, и ты еще осмеливаешься говорить мне такие вещи после того, как вы с Фанни так отвратительно вели себя с Элинор и со мной?" Но ты же знаешь, какой он: сделал вид, что ничего не слышит, и снова принялся восторгаться своей Фанни, а потом заявил, что ее единственное утешение теперь - Роберт, который находит эту ситуацию донельзя забавной и очень смешно изображает, как Эдвард пытается управляться с психами в лечебнице у Билла, так что она не может удержаться от хохота. Да уж, смешнее некуда!
Элинор отпила чай.
- Он просто идиот.
- Джон говорит, ты понравилась ему.
- Возможно.
- Еще он сказал, что, по мнению Роберта, Эду ничего не светит в Делафорде, потому что он все равно не справится. Люси же Роберт назвал обыкновенной дурой.
- Мама, меня это совершенно не интересует.
Белл опустилась на стул рядом с дочерью.
- Фанни пригласила нас в Норленд!
Элинор развернулась и изумленно вытаращилась на нее.
- Быть не может!
- Сомневаюсь, что это искренне. Пожалуй, я описала бы ее приглашение как очень неуверенное. Но она все же это произнесла! По собственной воле! Боже, ну и денек!
Элинор задумчиво заметила:
- Думаю, Люси немедленно примется обхаживать Билла Брэндона.
- Он слишком умен, чтобы питать иллюзии на ее счет. Билл ей не поддастся. Дорогая…
- Что?
- Как ты считаешь… по-твоему, он еще не охладел к Марианне?
- Нет, - коротко ответила Элинор.
- Ну конечно, - закивала Белл. - Я всегда питала к нему теплые чувства.
- Правда?
- Точно так же, как не могла избавиться от подозрений по поводу Уиллза. Внешность у него божественная, не спорю, но есть что-то в его глазах, что меня всегда настораживало. Я ведь не раз это говорила, помнишь?
- Мам, - сказала Элинор, - говоря о Марианне…
- Мне бы хотелось, чтобы она обратила внимание на кого-то вроде Билла. Надежного, настоящего мужчину, как он.
- Мам, - повторила Элинор, - она уезжает из Лондона.
- Что?
- Марианна больше не будет жить у миссис Дженнингс. Шарлотта убедила ее погостить у них в загородном доме. Где-то в окрестностях Бата. Или Бристоля, неважно. Это своего рода… промежуточный пункт. Перед возвращением домой.
Белл, внезапно посерьезнев, посмотрела на дочь.
- Элли, это значит, ей лучше?
- Надеюсь.
- Бедная малышка Марианна.
Элинор поставила кружку и накрыла руку матери своей.
- Она очень изменилась, мама. Стала другой.
- Правда?
Элинор склонилась к матери и поцеловала ее в щеку.
- Она по-прежнему поступает по-своему. Но твоя дочь очень старается повзрослеть. Скоро сама увидишь.
3
Марианна стояла неподвижно в центре спальни в Кливленд-коттедже, которую выделила ей Шарлотта. Это была очаровательная комнатка с двумя кроватями и окном, выходившим на запад; беспощадное апрельское солнце заливало лучами спальню. Марианне всегда казалось, что в весеннем свете есть что-то жестокое. Не менее жестоким было зрелище, открывающееся за окном: западные графства, простиравшиеся до Девона, где находился Бартон, Алленем, а также имение Комбе-Магна, где, как она когда-то слышала, родился Уиллз.
Марианна медленно пересекла комнату и остановилась у окна. Она чувствовала, как тоска снова наваливается на нее, несмотря на солнечный свет, на весенний садик прямо под окном и на уютные домашние звуки, мешавшиеся с голосами Шарлотты, ее матери и малыша, которые доносились из других частей дома. Дело было не в разбитом сердце - уже нет, скорее, в воспоминаниях о том, какой она была до той роковой поездки в Лондон: о девочке, исполненной незамутненного счастья и блаженного неведения, к которым нет возврата. Той девочки, страстно устремлявшей свои взоры на запад, больше не существовало; она не просто стала трезвее, а словно уменьшилась в размерах - как если бы огромный шар, полный иллюзий, трепетавший у нее внутри, вдруг сдулся, оставив лишь горький пузырек разочарования.
Окно в комнате было открыто - высокое окно в обрамлении белых льняных гардин в розовую и серую полоску. Марианна оперлась о подоконник и выглянула наружу. За окнами простирался обширный парк; несмотря на название, Кливленд-коттедж был не просто загородным домом, а настоящим поместьем с внушительным особняком в окружении старых деревьев, подъездной аллеей, холмами, убегающими на юго-восток, и даже беседкой в античном стиле, расположенной на некотором удалении, которую, по словам Томми, построил кто-то из его предков.
- Примерно в 1808–1810 годах, - сказал Томми. - Мы, Палмеры, хоть и не получали Нобелевских премий, зарабатывать деньги всегда умели.
Он бросил короткий взгляд на Марианну.
- Ты, наверное, считаешь, что мне не надо так часто говорить о деньгах? И уж тем более хвастаться ими?
Марианна ответила ему слабой улыбкой. Поскольку Томми оказался главным свидетелем ее публичного унижения, она так и не смогла его простить; ей до сих пор не верилось в его добросердечие и здравый смысл, о которых так часто упоминала Элинор. Марианна испытала немалое облегчение, когда узнала, что Томми появится в Кливленде только под вечер и привезет с собой Билла Брэндона, которого тоже пригласили на уикенд, - к тому времени Элинор наверняка уже доберется из Бартона и, как обычно, возьмет общение на себя, так что Марианна сможет спокойно читать, гулять и вообще держаться в стороне от общих увеселений с сытным угощением и выпивкой, уже запланированных гостеприимной Шарлоттой.
Марианна еще раз осмотрела комнату. Она предоставит Элинор право первой выбрать кровать; пускай на этот раз все решит сестра. Марианна очень старалась - достаточно, чтобы Элинор не преминула заметить, - вести себя как подобает, быть не такой эгоистичной и упрямой, обращать больше внимания на то, чем приходится жертвовать другим людям (в особенности Элинор), и уважать их выдержку, даже если ей самой это свойство пока еще чуждо. Она пыталась измениться, пыталась, но это было так тяжело: отказаться от былых убеждений, жить разумом, а не чувствами, не поддаваться соблазну слышать лишь зов сердца… Но она постарается, приложит все усилия, и этот уикенд в загородном доме Шарлотты и Томми должен стать доказательством ее стремления к переменам. Должен стать или станет? Внезапно она шмыгнула носом, поежилась и поискала глазами коробку с бумажными салфетками. Они обязательно должны где-то быть; Шарлотта из тех хозяек, которые, даже с грудным младенцем на руках, никогда не забывают ни об одной мелочи.
И правда, салфетки нашлись в ванной, в белой плетеной корзинке, рядом с аккуратной стопкой белоснежных полотенец и новым куском ярко-розового мыла в форме яйца. Марианна взяла сразу несколько салфеток и как следует высморкалась. Что если причина ее уныния куда прозаичнее, чем разбитое сердце? Может, головная боль и ломота в суставах вызваны не психологическими причинами, а надвигающейся простудой? Марианна высморкалась еще раз и приложила ладонь ко лбу. Интересно, нет ли у нее температуры?