- Нет, - рассеянно отозвался он. - Нет. Машина… ее дал Билл. Одолжил. Она из Делафорда.
Элинор медленно поднялась с водительского сиденья и встала, опираясь одной ногой о порог передней двери. Ее взгляд поверх крыши машины был устремлен на Эдварда.
- Эд? - удивленно спросила она.
- Да…
- Что… что ты тут делаешь?
Носком ботинка он поковырял гравий. Потом несчастным голосом сказал:
- Это все из-за дурацкого Твиттера…
- О чем ты?
- Я приехал…
- Да?
Эдвард сделал шаг вперед, потом еще, а потом, спотыкаясь, рванулся к машине и прижался к ее борту, протягивая руки к Элинор.
- Элли, это не я на ней женился! - воскликнул он.
Элинор негромко вскрикнула и зажала рот рукой.
- Что? - переспросила Маргарет.
Эдвард сказал:
- Я боялся, что вы прочтете записи Люси в Твиттере и решите, что я женился на ней. Но это не я. Это… это Роберт.
Лицо у Элинор было белее мела.
Она прошептала:
- Но я считала, что Роберт… что он…
- Так и есть, - перебил Эд. - Ему нужно было прикрытие, или как это там называется; по какой-то причине. Нет, не по какой-то… Ему… в общем, я тебе позже скажу. В другой раз. А Люси - ей все равно. Люси нужны только деньги. Они поженились внезапно, из прихоти… ну, как делают знаменитости. Потехи ради.
- О, Эд!
Эдвард поставил ногу на порог машины и приподнялся, чтобы прикоснуться к руке Элинор, лежавшей на крыше машины.
- Это такое облегчение! - воскликнул он. - Я ужасно боялся, что вы подумаете…
Элинор протянула руку навстречу его руке. Дрожащим голосом она спросила:
- Так значит, ты не с Люси? Ты не женат?
- Нет, - ответил Эдвард, и на его лице расцвела широкая улыбка. Он еще сильней потянулся через крышу и схватил обе ее руки. - Слава богу, нет. Но Элли… я очень хочу жениться! Ты согласна?
5
Маргарет стояла у окна в коридоре Бартон-коттеджа, глядя в темноту сада. Считалось, что она давно уже в постели: на ней была старая футболка и байковые пижамные штаны, и она старательно проделала все необходимые вечерние ритуалы - несколько раз хлопала дверями, закрывала и открывала кран в ванной и желала всем доброй ночи, - чтобы убедить остальных, будто ложится; на самом же деле пробралась к окну на площадке второго этажа, чтобы еще немного посмотреть, что происходит в домике на дереве.
Домик освещало мягкое пламя свечей в стеклянных банках, и этого света было достаточно, чтобы она могла разглядеть Эда и Элинор, которые сидели, прижавшись друг к другу, закутанные пледом. Она не видела их лиц, но время от времени в щелях мелькали то блестящие волосы Элинор, то сверкающие бокалы с вином, которое захватили с собой влюбленные. Высунувшись из окна, Маргарет слышала их шепот, чередовавшийся со взрывами смеха. Похоже, они были очень счастливы.
Маргарет гордилась тем, что способствовала этому счастью. За ужином оба прямо-таки сияли; Эд стал совсем другим человеком - по его словам, он был уверен, что Элинор отошьет его с уничижительной отповедью, и разволновался настолько, что его едва не стошнило. Слушая его, Маргарет поняла, что хочет еще усилить ощущение радости, царящее за столом, и вдруг, неожиданно для себя самой, сказала:
- Почему бы вам не забраться в мой домик на дереве? Там теперь много места.
Элинор широко улыбнулась в ответ.
- О, Магз! Ты правда разрешаешь?
А Эд поглядел на нее так, словно она вручила ему дорогой подарок, потом встал со стула, крепко ее обнял и объявил:
- Ты просто умница, Маргарет Дэвшуд, ты это знаешь?
И вот теперь, стоя у окна, Маргарет испытывала не только глубокое удовлетворение, но и новое для себя чувство - что она сделала нечто одновременно полезное и приятное. Она вспоминала, как встала из-за стола и пошла за корзинкой, а Белл положила туда бутылку вина и бокалы, и запечатанную пачку шоколадных бисквитов, и пару яблок, и кусок сыра, и как потом они все длинной процессией вышли в сумеречный сад и помогли Эду с Элинор взобраться на дерево по приставной лестнице, которую тоже сделал Томас. Марианна поставила свечи в банки из-под варенья, а Белл вытащила из-за дивана старый ковер, и они передали их наверх, в домик, и оставили жениха и невесту наедине друг с другом и с их будущим, - и с кольцом, которое, как оказалось, Эд прятал в кармане брюк.
Кольцо было не с бриллиантом, сказали ей, а с аквамарином. Маргарет решила, что это неважно: главное, что камень сверкал, а Элинор при виде него заплакала, но совсем не так, как обычно плакали члены их семьи. Элинор смотрела на кольцо у себя на руке, целовала Эда и смеялась. Маргарет показалось, что за этим ужином Эдвард говорил больше, чем когда-либо за все время их знакомства: он рассказал, как, будучи еще школьником, сблизился с семьей Люси, потому что это оказались милые и приветливые люди, которые не шпыняли его за малейшую провинность, в отличие от матери и сестры, что Люси показалась ему красивой, потому что у него не было других знакомых девушек… "Только полный придурок мог так подумать", - сердито перебила его Маргарет, а Эд засмеялся и сказал: "Придурок - правильное слово, Магз". Он говорил, как расстраивался от того, что мать заставляет его получать образование в чуждой ему сфере, как дошел до предела и чуть было не совершил ошибки, о которой жалел бы до конца своих дней.
Маргарет прищурилась, чтобы получше разглядеть, что творится в домике на дереве. Ей показалось, что она видит руку Эдварда на плече у Элинор, видит их головы совсем близко друг к другу… Похоже, все складывается к общему удовольствию. И не только потому, что Элли наконец получит то, чего так долго ждала, - наверняка Эдвард, пребывая в столь радужном настроении, не откажется выполнить просьбу Маргарет и научит ее водить автомобиль. Они же будут одной семьей - куда ему деваться?
- Ты не замерзла? - спросил Эд.
- Я слишком счастлива, чтобы мерзнуть.
- И я тоже. Чувствую себя словно в раю - в этом домике Магз, рядом с тобой… Я до сих пор не могу поверить в свою удачу. Не верится, что ты сказала "да".
- Ты прекрасно знал, что я это скажу.
- Вовсе нет! Я был в ужасе.
- Но все-таки положил в карман кольцо.
- Я хотел доказать тебе, что говорю серьезно, доказать, что ты - моя единственная. Что мне нужна только ты. Если, конечно, ты согласишься.
- Я согласилась, - улыбнулась Элинор.
- Как раз в это я и не могу поверить!
Элинор подвинулась к нему ближе, так что теперь ее левое плечо оказалось точно под его рукой.
- А я не могу поверить в то, что натворила Люси.
- Нам обязательно говорить о ней?
- Ты должен удовлетворить мое любопытство.
- И что ты хочешь знать?
- Почему, - сказала Элинор, - она вышла за Роберта, хотя прекрасно знала, что он… - Элинор запнулась. Эдвард наклонился и поцеловал ее в кончик носа.
- Гей, - закончил он.
- Да.
- Он с самого детства это знал. Помню, как-то раз, когда ему было лет семь, Роберт вышел к завтраку в ожерелье Фанни и в ее летней шляпе с огромным пером. Представляешь, родители и глазом не моргнули! Стали всем говорить, что он - очень своеобразная личность. Именно так: очень своеобразная.
- Так что, ваша мать не знает?..
Эдвард взял руку Элинор в свою и повернул так, чтобы камень на кольце засверкал в огне свечи.
- Я не в курсе, знает она или нет. Собственно, если и да, мама все равно никогда этого не признает. И не станет обсуждать. Она предпочитает считать его неординарным человеком.
- Значит, он не может с ней об этом поговорить?
Эдвард поднес ее руку к губам и поцеловал.
- С ней вообще ни о чем нельзя поговорить. Кроме денег, акций, процентов и цен на недвижимость…
- Бедняга Роберт!
- Ему наплевать. Он живет своей жизнью и выкачивает из нее деньги, когда ему надо.
- Но Люси, - сказала Элинор, - Люси ведь знает, что он гей, должна знать!
- Ей это безразлично, - ответил Эдвард.
- Но как она может мириться с тем, что муж просто использует ее в качестве прикрытия…
- Прекрасно может, - равнодушно произнес он.
Элинор повернулась и посмотрела в его лицо, на котором плясали тени.
- Но…
- Элли, - сказал Эд, - не надо судить других людей по твоим прекрасным и абсолютно справедливым стандартам. Люси - это Люси. Если у нее есть возможность, она обязательно доставляет окружающим неприятности: чего стоят хотя бы сообщения, которыми она бомбардировала меня, угрожая рассказать матери, что мы с ней "единое целое" - это ее слова, - так что мне приходилось писать ей в ответ, повторяя "не надо, пожалуйста, не надо". Боже, Элли, в ту ночь я был в стельку пьян, и это, конечно, сыграло ей на руку. В общем, она получила то, к чему так давно стремилась, пускай и не от того брата, на которого ставила первоначально. Она не стоит наших переживаний. Люси наложила лапу на немалые деньги, а у Роберта появилось прикрытие, так что он снова может вертеть нашей матерью, как ему вздумается. Они заключили сделку. На взаимовыгодных условиях. Роберт и Люси страшные эгоисты: в этом они друг друга стоят. Будут жить каждый своей жизнью, а то и наслаждаться тем, как забавно подшутили над остальными. А я - к счастью, к моему бесконечному счастью, - смогу жениться на тебе!
- Но…
- Я хочу поцеловать тебя, Элли, хочу…
- Подожди, - сказала Элинор. - Последний вопрос.
- Какой?
- Как ты узнал, что больше ничем не обязан Люси?
Эдвард расхохотался.
- Ты не поверишь! - воскликнул он. - По электронной почте.
- По электронной почте?
- Да. - Он поглядел на Элинор, а потом наклонился к ее губам. - Она прислала e-mail, - продолжал он, почти касаясь ее губ своими, - и сообщила, что не может выйти за меня, потому что влюбилась в другого человека. И этим человеком, по чистой случайности, оказался мой брат-гей. Интересно, она правда рассчитывала, что я поверю в ее бредни?
- Похоже, ей было все равно.
Эдвард взял Элинор за подбородок и приподнял ее лицо.
- Мне наплевать, - сказал он, - наплевать и на нее, и на Роберта, и на всю мою семью, и вообще на всех вокруг. Ты даже не можешь представить, насколько! Единственный человек на свете, который меня интересует, очаровательная Элинор с моим кольцом на пальце, - это ты!
- Что? - переспросила миссис Феррарс, держа трубку на отлете, словно та могла ее укусить.
Фанни Дэшвуд, звонившая матери из своей недавно отремонтированной гостиной в Норленд-парке, повторила еще громче:
- У меня плохие новости, мама. Ты сидишь?
- Стоя я лучше слышу, - отрезала миссис Феррарс, словно разговаривала со слабоумной. - Тебе это прекрасно известно.
- Мама, - сказала Фанни, - речь о Роберте.
- Что случилось? - немедленно встревожилась миссис Феррарс. - Он заболел?
- Нет, мама, - ответила Фанни, - ничего подобного. Он совершенно здоров. Но он… женился! Ты можешь в этом поверить?
Повисла долгая пауза, миссис Феррарс явно задумалась.
- Полная чушь, - наконец ответила она.
- Это правда, мама.
- Если бы Роберт женился, - твердо заявила миссис Феррарс, - либо он, либо Мортоны уведомили бы меня. Он всегда мне все говорит.
- Мама, - на тон выше сказала Фанни, - он женился не на Тэсси Мортон.
- А должен был.
- Нет, в том-то и дело, он женился - бог мой, мама! - Роберт женился на Люси Стил!
Миссис Феррарс опять замолчала. Потом переспросила:
- На ком?
- На Люси Стил. Той, зубастой, у которой сестра. Мама, ты должна ее помнить. Она собиралась выйти за Эдварда.
Миссис Феррарс издала приглушенный вскрик.
- Ты все выдумываешь!
- Нет, мама, не выдумываю. Они поженились в Девоне, дома у Люси. С бухты-барахты.
- Но почему? - простонала миссис Феррарс. - Почему?
- О, мама, этого никто не знает. Роберт всегда поступал так, как ему хочется.
- Как он мог так поступить со мной! - вскричала миссис Феррарс. - Как мог так поступить со своей матерью?
- Дело не в тебе, мама, - раздраженно сказала Фанни, - дело в семье. И в отцовских деньгах.
Миссис Феррарс удалось немного взять себя в руки.
- Нет уж, - гораздо более решительным тоном заявила она, - они и пенни не получат.
Фанни слабым голосом возразила:
- Ты же не всерьез, мама.
- О нет, очень даже всерьез.
- Ты так не сможешь. Ты обожаешь Роберта. И все прощаешь ему.
Неожиданно миссис Феррарс спросила:
- А почему она не вышла за Эдварда? После всей этой шумихи…
- Потому что вовремя сориентировалась. Она прекрасно понимает, что Роберт - твой любимчик.
- Она права, - заметно смягчившимся голосом сказала миссис Феррарс. - Я всегда считала, что с Робертом иметь дело куда приятнее. Он такой милый - да ты и сама знаешь.
- Значит, ты прощаешь его?
- Я этого не сказала, Фанни.
- Уверена, ты простишь Роберта. И Люси с его помощью быстренько проложит себе дорожку в нашу семью, так что, не успеешь оглянуться, у нее уже будет карт-бланш на переделку дома в Норфолке…
- Не надо завидовать, Фанни, - перебила дочь миссис Феррарс. - Я всегда была против соперничества между братьями и сестрами: тебе это прекрасно известно. Ты получила свою долю, и даже более того. Я не думаю, что, будучи хозяйкой такого поместья, как Норленд, ты имеешь основания оспаривать передачу твоему брату какой-то фермы в Норфолке.
- Мама, я не говорила… не имела в виду…
- В любом случае, - оборвала Фанни мать, - дом нуждается в ремонте. И, должна сказать, довольно давно.
Фанни вскрикнула и изо всех сил швырнула телефон о стену. Миссис Феррарс посмотрела на свою трубку, потрясла ее, словно пытаясь сообразить, что произошло, а потом решительно стала набирать номер Роберта.
Сэр Джон Мидлтон был в своей стихии. Погода наладилась, думал он, дом был полон гостей - Билл Брэндон и Эбигейл Дженнингс вернулись и снова заняли свои спальни, по крайней мере, на выходные, бедняжка Марианна почти поправилась, а ее сестра вовсю крутит роман со своим мистером Ф. Мало того, его сына приняли в школу, где когда-то учились он и его отец - Мэри страшно гордилась, что малыша зачислили, в его-то возрасте, так что сэру Джону пришлось даже остудить ее пыл, напомнив, что ему еще предстоит показать себя в учебе, - и он подписал весьма выгодный новый контракт с дистрибьютором из Северной Индии, так что Джонно с его добродушной, хоть и не очень чувствительной натурой пребывал в полнейшей уверенности, что жизнь наконец налаживается.
Особенно он был рад видеть в Бартон-парке старину Билла. Казалось, прошли долгие месяцы с тех пор, как он был здесь в последний раз. Наверняка все это время он был занят своими ненормальными в Делафорде, не говоря уже о безумной дочери своей бывшей возлюбленной.
Сэр Джон покачал головой. Бедный старина Билл, любит он возиться с этими несчастными. Но, похоже, только это и делает его по-настоящему счастливым. Неудивительно, что все это сказалось на нем не самым лучшим образом: постарел и совершенно утратил чувство юмора. Правда, в этот раз все было совсем по-другому. Можно было подумать, что Билл почти расслабился.
В последний вечер, когда они все собрались за ужином - девять человек за одним столом, хотя в идеале сэр Джон предпочел бы удвоить их количество, - и когда девушки принялись рассказывать Биллу, что вытворили Роберт Феррарс и Люси Стил, Билл хохотал наравне со всеми. Марианна оказалась великолепной актрисой: она так забавно изображала Люси Стил, старую миссис Феррарс и Фанни Дэшвуд, пререкающихся между собой, что под конец все просто валились с ног от смеха. Вечер удался, совершенно точно. Сэр Джон искренне надеялся, что их вечера будут такими и дальше. Он не только хорошо повеселился сам: Мэри тоже заметно ожила. Позже, ночью, она проявила к нему неожиданную благосклонность и вела себя - даже не верится! - как настоящая соблазнительница. При этой мысли он улыбнулся и наклонился вперед, чтобы прочесть сообщение, появившееся на экране компьютера.
В дверь кабинета постучали.
- Войдите, - крикнул сэр Джон.
Дверь распахнулась, и на пороге возникла знакомая фигура, замотанная в шали.
- Джон но?
- Эби, дорогая!
- Я не помешала?
- Помешала. Как обычно. Ты ведь знаешь, я человек занятой.
- Всего две минутки, Джонно!
Он махнул рукой в сторону стула, стоящего по другую сторону рабочего стола.
- Ладно, садись. Кофе не предлагаю, чтобы ты не засиделась.
Эбигейл опустилась на стул.
- Мне надо выговориться…
- Прошу.
Миссис Дженнингс поправила свои шали и шарфы. Потом склонилась к нему.
- Прошлым вечером, дорогой, мы так здорово повеселились! Всегда бы так. Эти девочки такие забавные, правда? Билл словно десяток лет сбросил, и это при том, что Марианна пока не отвечает ему взаимностью. Между прочим, могла бы немного пококетничать: в конце концов, она почти совсем оправилась, и нечего ей…
- Эби! - предупреждающим тоном перебил ее сэр Джон.
- Извини, дорогой. Прошу прощения. Собственно, я хотела сказать, что, к моему стыду, мне было смешно, когда они передразнивали эту маленькую проныру, Люси Стил. Представь, Джонно, только что она сидела у меня в гостиной, сетуя на безденежье и превознося свою великую любовь к Эдварду, и вдруг на тебе - сбегает с его собственным братом! А сразу после этого заявляется ее сестрица: она, мол, отдала Люси все свои сбережения, боясь, что та оставит влюбленных без копейки, а теперь не может купить билет на самолет, чтобы воссоединиться со своим пластическим хирургом, который устраивает вечеринку у себя на вилле на Ибице или где-то в тех краях. В общем, я не удержалась и по своей глупости и добросердечию…
- Эби, - снова перебил сэр Джон, - вы можете рассказать мне это в любое время. Конечно, вам кажется, что я почти не работаю, но…
Миссис Дженнингс покачала головой.
- Я безнадежна, дорогой мой. Понимаю. Но мы уже подошли к сути дела. А суть вот в чем - по-твоему, Эдвард Феррарс действительно любит Элинор?
Сэр Джон в недоумении уставился на нее.
- Я в этом уверен на все сто.
- Хорошо, - кивнула Эбигейл, - мне надо было это знать. Потому что, видишь ли, он ведь просто обожал Люси!
- Вовсе нет.
- Мой дорогой Джонно, она разбила ему сердце!
Сэр Джон встал, многозначительно глядя на тещу.
- Полная чушь! - твердо произнес он.
Поколебавшись секунду, Эбигейл поднялась со стула вслед за ним.
- Он просто пытался поступить по совести, - сказал сэр Джон. - Чувствовал, что обязан ее семье - оно и понятно, с учетом того, какая у него мать. Вот и все.
- Но она говорила…
Сэр Джон подошел к двери кабинета и широко ее распахнул.
- Ну-ка, вон отсюда, Эби!
- Ухожу, ухожу, дорогой.
Миссис Дженнингс, переваливаясь, двинулась к выходу, но остановилась на пороге и сказала, словно пытаясь оправдать себя:
- Я стараюсь думать о людях только хорошее, Джонно.
Он склонился к ней и твердо произнес:
- Тогда не трать свое время на худших представителей человеческого рода, Эби, - и вытолкал из кабинета.