Эдвард валялся на диване в Бартон-коттедже. Весь день он провел в Делафорде с Биллом Брэндоном: осматривался на новом месте и знакомился с людьми, так что в Бартон вернулся с непривычным чувством удовлетворения и даже немного удивляясь тому, что нашлось-таки место, полностью соответствующее его потребностям и ожиданиям. И вот теперь, улегшись на подушки и свесив ноги с подлокотника, Эдвард дожидался, когда Элинор вернется с работы из Эксетера.
Он не помнил, когда в последний раз испытывал такие чувства, и испытывал ли вообще, не мог до конца поверить своему счастью. Все вокруг словно купалось в солнечном свете, а стоило ему подумать об Элинор, как все его существо наполнялось восторгом. Он лежал, разглядывая едва заметную трещину на потолке и крошечного паучка, ползущего вдоль нее, и размышлял о том, что если это и есть счастье, то хорошо бы разлить его по бутылочкам и раздавать в качестве лекарства всем нуждающимся.
- Черт, ты, кажется, расстроен, - со смехом сказала Марианна, внезапно появившись на пороге.
Эдвард повернул голову и помахал ей.
- Страдаю как никогда, - в тон ей ответил он. - Разве не видно?
Она протянула ему телефонную трубку.
- Тебе звонят.
Он рывком поднялся и сел.
- Мне? На ваш домашний номер?
Марианна скорчила гримасу.
- Мой братец Джон. Хочет с тобой поговорить.
- Ой…
Марианна поднесла телефон к уху и сказала:
- Джон, я его нашла. Он в тяжких трудах - валяется на диване. Передаю.
Эдвард взял трубку из ее рук и неохотно ответил:
- Джон?
Голос Джона Дэшвуда на другом конце провода прозвучал до смешного напыщенно:
- Полагаю, Эдвард, сейчас немного поздно пытаться тебя вразумить…
- Поздно, это точно, - весело отозвался Эдвард, - да и ни к чему, потому что я никогда, ни разу в жизни не был так…
- Эдвард, - царственным тоном перебил его Джон.
- Что?
- Твоя мать в полном отчаянии. А сестра полагает, что ее предали - с полным на то основанием. Удивительно, что они еще держатся, причем стойко.
Эдвард снова поглядел на паучка.
- Надо же, - только и сказал он.
- Вообще-то, Эдвард, я рассчитывал на более развернутый ответ. Твои мать и сестра…
- Извини, Джон, - заметил Эдвард, - но тебе надо звонить Роберту, а не мне.
Джон Дэшвуд, пытаясь успокоиться, сделал глубокий вдох.
- Ты хоть понимаешь, Эдвард, что ваша мать ни разу не упоминала твоего имени с тех пор, как все это началось?
Эдвард прицелился в паука из воображаемого пистолета и выстрелил.
- Значит, на фронте без перемен, - произнес он.
- Эдвард! - закипая, воскликнул Джон.
Ответа не последовало. Эдвард поднялся и встал у окна, глядя на дорогу. Вот-вот на ней должна была появиться машина Элинор.
- Ты еще здесь? - спросил Джон.
- Да.
- Ты можешь меня выслушать?
- Конечно.
- Я и твоя сестра - мы с Фанни - считаем, что ты мог бы сделать что-то, чтобы сгладить этот конфликт. Не только ради себя, но и ради вашей матери.
- И что ты предлагаешь?
- Ты мог бы ей написать. Извиниться за то, что так ее расстроил.
- С какой стати?
- С такой, что она всегда желала своим детям только добра. И очень огорчена поведением сыновей в последнее время.
Эдвард провел ладонью по волосам. Не веря собственным ушам, он спросил:
- Так вы хотите, чтобы я написал матери и извинился за Роберта?
- Ну, тебе это только на руку…
- Нет.
- Эдвард!
- Нет. Никогда и ни за что. Я сожалею из-за этой дурацкой истории с Люси, но я настолько, настолько уверен в Элинор, что мне абсолютно наплевать на мнение всех вокруг. Я не раскаиваюсь. И не сомневаюсь. Может, когда-нибудь я и соберусь высказать это матери, если, конечно, она станет слушать, но я точно не буду слать ей письма с извинениями за чужие провинности. Тебе ясно?
- Ты совершаешь большую ошибку, - натянуто заметил Джон.
- Не такую большую, как моя мать! - выкрикнул Эдвард в ответ.
Мгновение оба молчали. Потом Джон с преувеличенной торжественностью сказал:
- Мне придется поставить об этом в известность твою сестру.
- Ну-ну, - усмехнулся Эдвард. - Интересно, каково это: быть под каблуком сразу у двух баб?
На другом конце линии воцарилась шокирующая тишина. И тут в долине показалась оранжевая машина, и Эдвард почувствовал, как его сердце, словно птица, воспарило в небеса.
- Пока, - равнодушно сказал он в трубку, - пока, - и швырнул ее на продавленные подушки дивана.
Марианна сидела на холме, с которого открывался вид на Алленем, обхватив руками колени, а рядом, опираясь локтем на землю и не сводя с нее глаз, устроился Билл Брэндон. Распущенные волосы Марианны колыхал легкий ветерок, перебирая их прядку за прядкой; Билл смотрел, как они взлетают и снова ложатся ей на спину.
От его глаз не укрылось, что Марианна не выглядела ни напряженной, ни расстроенной. Она смотрела на старый особняк с его причудливыми старинными трубами и аккуратными живыми изгородями в парке с выражением мечтательного спокойствия, но никак не страсти. Билл удивлялся тому, как до странности комфортно ощущал себя рядом с ней: молчание не причиняло им неудобства, поэтому он не торопился прерывать его, не спешил спрашивать, что она чувствует, глядя вниз, на долину, где раскинулось поместье, с которым она успела познакомиться и которое надеялась узнать еще лучше.
В конце концов, один тот факт, что Марианна пригласила его на прогулку, уже был удивителен. Конечно, Белл пока не отпускала ее никуда одну, а он очень кстати бродил по саду, дожидаясь Эдварда, так что она подошла, посмотрела ему прямо в глаза и сказала, что хочет прогуляться и взглянуть на Алленем - может, он согласится составить ей компанию?
Увлеченные дружеской беседой, они миновали лес, перешли дорогу, и он, в своей обычной ненавязчивой манере, предложил сделать передышку, чтобы Марианна немного отдохнула, прежде чем карабкаться на холм. Билл предложил взять сброшенный Марианной свитер, она отказалась, он спокойно сказал: "Не глупи", - и взял его, а она повернулась к нему и звонко рассмеялась. И вот теперь они сидели на жесткой колючей траве, устилавшей вершину холма над Алленемом, в умиротворенном молчании, на расстоянии вытянутой руки.
Это все равно расстояние, думал Билл, но совершенно другое. И я не собираюсь нарушать дистанцию, потому что не хочу ее торопить. Кроме того, мне и этого более чем достаточно: лежать здесь и видеть, как она смотрит на тот дом, уже ничуть не переживая. Нет, ей не все равно - на это я не смел и надеяться, - но она больше не страдает.
Словно прочитав его мысли, Марианна вдруг повернулась и посмотрела Биллу в глаза.
- Все в порядке, - сказала она.
- Точно?
Марианна кивнула.
Он спросил:
- Это что-то вроде проверки? Твое возвращение сюда?
- Пожалуй, - снова кивнула она.
- И как, ты прошла?
Она развернулась и села так, чтобы видеть его лицо, но тут же перевела взгляд на траву.
- Первая любовь… - медленно произнесла она.
Билл помолчал, а потом попросил ее:
- Расскажи мне о ней.
Марианна едва заметно улыбнулась.
- Мне кажется, с ней ничто не сравнится.
- Нет, - задумчиво ответил Билл, - но это не значит, что она останется лучшей. Просто первая любовь не повторяется.
- Потому что она первая.
- А у нас еще нет опыта, чтобы не нырять в омут с головой.
Она заметила печально:
- Именно это мне понравилось больше всего.
- И мне.
Она бросила на него короткий взгляд.
- Правда?
Он сорвал лютик и покрутил его между пальцев. Потом обреченно сказал:
- Я тоже этого хотел: с головой погрузиться в свои чувства.
- Серьезно?
- Я не хотел видеть, что она на самом деле за человек. Не хотел этого знать. Я видел в ней воплощение своей мечты, своей страсти.
- Надо же…
Марианна уважительно кивнула головой.
Он улыбнулся ей в ответ.
- А ты?
- Со мной было точно так же.
- Возможно, - мягко произнес Билл, - мы не были так уж неправы. Мы же не специально выбрали себе неподходящих людей, мы поступали так под влиянием сильных страстей.
Билл поглядел на Марианну, а потом подмигнул.
- Мы оба стали жертвами красоты.
Марианна пересела к нему поближе, подвинувшись на жесткой траве.
- Элинор сказала, Уиллз просил мне передать, что я в нем не ошибалась. Он действительно любил меня. И продолжает любить.
Билл вгляделся в ее лицо.
- Элиза знала, что со мной будет другим человеком. И жизнь ее сложится по-другому. Гораздо лучше.
Марианна спросила:
- А ты смог бы жить с ней?
- По крайней мере, я бы попытался.
- Я тоже. Вот только боюсь, это убило бы меня.
- О да. Жертвовать собой хорошо только поначалу.
Она протянула руку и взяла лютик из его пальцев.
- По-моему, я кое-что начинаю понимать.
- И что же?
- Что счастливая жизнь - это не только… Не знаю, как сказать.
- Счастливая жизнь, - одобрительно повторил он.
- Да. У тебя вот счастливая жизнь.
Билл серьезно посмотрел на нее и кивнул.
- Может быть.
Марианна отвела взгляд.
- Я точно знаю, - сказала она.
Он встал с земли и протянул ей руку.
- Вставай. Пора возвращаться домой.
- Билл…
- Нет, - перебил он. - Ни слова больше. Не сейчас.
Марианна поднялась и вдела лютик в дырочку для пуговицы на кармане его рубашки. А потом привстала на цыпочки и поцеловала Билла в щеку - коротко и легко.
- Я была счастлива с тобой сегодня, - сказала она.
6
Особняк в Мейфере, где располагались апартаменты миссис Феррарс, с точки зрения декора не менялся уже больше тридцати лет. Поднимаясь по лестнице, Эдвард словно вернулся в детство: на ступенях лежал все тот же зеленый ковер с узором из трилистников, а стены украшали знакомые выцветшие гравюры с цветами в позолоченных рамах. При виде их он вновь испытал прежнюю неловкость и почувствовал внутреннее сопротивление, ничуть не уменьшившиеся со временем. Нажав на латунную кнопку дверного звонка, Эдвард, не удержавшись, тяжело вздохнул. В детстве он только и делал, что вздыхал - по самым разным поводам. Однако в последние несколько недель познакомился со вздохами совсем другого рода: их вызывал избыток счастья, о котором, подумал он, услышав за дверью цоканье материнских каблуков по паркету, ему надо постоянно напоминать себе, пока будет длиться их разговор.
- Эдвард, - сухо поздоровалась мать, открывая дверь и подставляя ему напудренную щеку для поцелуя.
Он покорно наклонился к ней. Эдвард понимал, что она с первого взгляда оценила и осудила его одежду, которая никак не вписывалась в стандарты строгого дневного дресс-кода, в ее случае дополнявшегося еще и драгоценностями.
- Здравствуй, мама.
- Надеюсь, ты уже обедал?
- Ну, я…
- Тогда я угощу тебя кофе. Или, может, ты будешь так любезен и сваришь его для нас?
- Тебе никогда не нравится кофе, который я варю, - без обиняков ответил он.
Она еще раз окинула сына взглядом, умудрившись при этом не посмотреть ему в лицо. Впервые в жизни Эдвард обратил внимание на то, как они с Фанни похожи: через несколько лет они будут как две капли воды - обе миниатюрные, безупречно одетые и непоколебимые в своем эгоизме.
Проводив его в гостиную со столиками, заставленными китайскими шкатулками и фотографиями в серебряных рамках, миссис Феррарс, не теряя времени, сразу перешла к делу.
- В последнее время мне пришлось очень нелегко, - проинформировала она Эдварда. - Как мать семейства я сильно страдала. Меня преследовало чувство, что я, не побоюсь этого слова, лишилась обоих своих сыновей.
Эдвард откашлялся. В руке он держал крошечную чашечку из китайского фарфора, которую дала ему мать, с лужицей едва теплого кофе на дне.
- Мама, - сказал он, - я же здесь. Я пришел повидаться с тобой.
- И для чего ты решил это сделать?
Эдвард постарался вспомнить, что ему советовала Элинор.
- Я хотел, чтобы ты знала: неважно, что каждый из нас сделал - или не сделал, - я все равно остаюсь твоим сыном и не хочу отдаляться от тебя.
Миссис Феррарс обдумала его слова. Она сидела на краешке одного из своих жестких диванов, тесно прижав друг к другу ноги в лаковых туфлях и по-прежнему не глядя на него.
- Я слышала, ты не собираешься жениться на этой девушке, - наконец произнесла она.
- Не на Люси…
- Тогда к чему был весь этот шум?
- Я совершил ошибку, мама. Но мне здорово повезло не совершить еще большую.
Миссис Феррарс вздернула подбородок и неодобрительно заметила:
- Она охотилась за нашими деньгами.
Эдвард проигнорировал ее слова. Он не собирался обсуждать Люси и вообще как-то касаться темы своего брата. Вместо этого он продолжил:
- Я хочу, чтобы ты знала, мама. В скором времени я действительно женюсь.
Миссис Феррарс пронзила его взглядом.
- Надеюсь, на этот раз твой выбор будет более разумным.
- В жизни не делал ничего разумнее.
- Мортоны - прекрасные люди, - сказала миссис Феррарс. - Строительство в последнее время…
- Я женюсь не на Тэсси Мортон, - перебил он ее. - Я практически не знаком ни с ней, ни с ее семьей. Они меня не интересуют. Я женюсь на Элинор Дэшвуд. Я просил ее руки, и она дала согласие. И я до сих пор не верю, что она сказала "да".
В гостиной воцарилось молчание. Миссис Феррарс смотрела в пространство, а Эдвард уставился на свои ботинки. Потом она сказала:
- Даже ты со своей безграничной сентиментальностью должен понимать, какую глупость совершаешь. Состояние Тэсси Мортон на данный момент обозначается семизначным числом, а в будущем увеличится в несколько раз. А у этой девчонки Дэшвуд ни гроша за душой.
Эдвард поднял глаза и твердо поглядел на мать.
- Я люблю ее, - сказал он.
Миссис Феррарс нетерпеливо от него отмахнулась, прищелкнув языком.
- Не смеши меня!
- Я не вижу здесь ничего смешного, - ответил он. - Никогда в жизни не был так серьезен. Элинор - лучший человек, которого я когда-либо встречал, и ты много потеряешь, если не попытаешься узнать ее поближе. Только из-за нее я приехал сюда. Она сказала, что мне надо постараться наладить отношения с тобой и все тебе честно рассказать. Мама, еще три дня назад мне было все равно, увидимся ли мы вообще когда-нибудь!
Миссис Феррарс вздрогнула. Потом запустила пальцы себе в рукав, вытащила оттуда кружевной платочек и поочередно приложила к обоим глазам. Дрогнувшим голосом она произнесла:
- По-моему, ты не понимаешь, что я говорю. О разнице в их благосостоянии.
- Понимаю, - сказал Эдвард. - Прекрасно понимаю. Вот только дело в том, что мне на это наплевать. Единственное, чего я хочу, - это жить вместе с лучшей девушкой на свете, до конца моих дней. Мне будут платить зарплату в Делафорде. Элинор закончит учебу и сможет зарабатывать еще больше. Нам выделили там квартиру. Все складывается как нельзя лучше.
Миссис Феррарс фыркнула. Было похоже, что она если и не смягчилась, то хотя бы не готовилась к новым нападкам. После еще одной паузы она сказала:
- Ты знаешь, сколько я выделила Фанни…
- Когда она вышла за Джона?
- Да. Естественно, ты получишь столько же.
- Ух ты! - воскликнул Эдвард, не скрывая удивления.
- Но не больше.
- Мне больше и не надо. Я и этого-то не ожидал…
- На земле нет ни одного человека, который не хотел бы иметь больше, чем уже имеет.
- Но точно не я, мама.
Миссис Феррарс не снизошла до того, чтобы комментировать такую глупость.
- Я никогда не хотела отдаляться от моих сыновей, - сказала она.
- Конечно, мама.
- И никогда не собиралась вставать на пути к вашему… счастью.
- Это хорошо, мама.
- Конечно, относиться к тебе по-прежнему я не смогу, но мне все равно приятно, что хотя бы один из моих мальчиков вернулся ко мне.
Эдвард ничего не ответил. Он поставил чашку на стол среди бесчисленных китайских шкатулок и наклонился к матери.
- Пожалуйста, приезжай в Делафорд.
Миссис Феррарс слегка опешила.
- Что?
- В эти выходные. Все соберутся посмотреть нашу квартиру. Приезжай - познакомишься с Биллом.
Миссис Феррарс заерзала на диване и высморкалась. Потом осторожно спросила:
- Кто все эти люди?
- Семья Элинор. Мидлтоны. Миссис Дженнингс. Джон и Фанни с Гарри. - Он сделал паузу, а потом сказал: - Элли собирается позвонить Люси. Возможно, они с Робертом тоже придут. У нас будет что-то вроде пикника. На улице, если повезет с погодой, или в нашей квартире.
- Пикник… - недовольно пробормотала миссис Феррарс.
- Да, мама. Я знаю, ты терпеть не можешь пикники, но наш тебе понравится. Я приготовлю для тебя стул.
- Я так понимаю, - выдавила из себя миссис Феррарс, - ты не оставляешь мне выбора.
- Это значит - да?
Впервые за эту встречу мать посмотрела Эдварду в глаза. А потом одарила его царственным кивком.
- Полагаю, именно так, - сказала она. - Мне ничего не остается, кроме как смириться, не правда ли?
- Бог мой, - воскликнул Джон Дэшвуд, въезжая на своем внедорожнике-мерседесе в ворота Делафорда, - Элинор просто сошла с ума!
Фанни, набиравшая СМС на своем смартфоне, не поднимая головы, рассеянно спросила:
- Почему, дорогой?
- Сама посуди: согласилась выйти за твоего брата - без обид, мой ангел, - когда могла завладеть всем этим!
Фанни оторвалась от экрана и бросила небрежный взгляд в окно. Потом, сообразив, где находится, осмотрелась уже гораздо внимательнее.
- Должна сказать, поместье в прекрасном состоянии.
- Чудесные деревья.
- Но не лучше, чем в Норленде, милый.
- Нет, - торопливо согласился Джон. - Конечно нет. Я просто подумал, что все это могло принадлежать Элинор.
Фанни принужденно засмеялась.
- Ну, раз она выходит за Эдварда, у Марианны есть все шансы.
- Ты правда так думаешь? Только взгляни на этот дом!
Фанни уставилась на особняк.
- Какая жалость, что такое великолепное здание занято под лечебницу, - заметила она. - Просто глупо. По-моему, если Марианна станет постоянно крутиться у Билла Брэндона перед носом, он точно клюнет. Ему нравятся молоденькие - это же за версту видно.
Фанни развернулась и поглядела назад, где расположились новая няня и маленький Гарри в своем детском кресле.
- Все в порядке, Гарри, крошка? - улыбаясь, спросила она.
Гарри, смотревший в окно, словно и не слышал мать. Няня-чешка не подняла глаз от своего телефона. Фанни развернулась обратно.
- Будем надеяться, все пройдет без эксцессов, - сказала она. - Я в ужасе от того, что увижу Люси. А уж если она начнет увиваться вокруг мамы…
- Вряд ли Люси осмелится, дорогая.
Фанни вытащила из сумки помаду и опустила солнцезащитный козырек, чтобы посмотреться в зеркало на обратной стороне.