Люди в зале начали недоуменно переглядываться, словно не в силах уследить за ее мыслью. Странно, ей все кажется таким очевидным!
- Я считаю, любовь означает, что ты принимаешь в человеке и хорошее, и дурное, и его уродство. Последнее, разумеется, не относится к Лэнсу. - Все рассмеялись. - Когда он предложил мне стать его женой, это был один из счастливейших дней в моей жизни. - Пиппа нахмурилась, вспоминая, что по-настоящему невероятно счастливым был тот день, когда Андрэ уложил ее в постель и овладел ею. Парень знал женское тело лучше, чем сама женщина. Его руки были словно чаши теплого света. Его рот…
Энсон Уокер громко кашлянул. Мысли Пиппы спешно вернулись к прежнему предмету:
- Мы с Лэнсом в течение чудесных шести месяцев наблюдали, как наши матери готовятся к сегодняшнему дню. Вообще-то это был наш подарок всем вам. - Зал взорвался аплодисментами, Розамунд и Тейн сдержанно поклонились.
- Прошу, Пиппа, закругляйся, - вполголоса пробормотала ее мать.
- Мы с Лэнсом считаем, что любовь должна быть слепа, чтобы уцелеть. Но это не значит, что она должна быть и глуха, и нема. Мы будем любить друг друга до смертного часа. Неужели для этого нам нужен клочок официальной бумаги? В конце концов, кто устанавливает законы - наши сердца или кучка политиков в Остине?
Сердце Пиппы бешено заколотилось, когда Розамунд демонстративно взглянула на наручные часики:
- Как долго еще вы намерены разглагольствовать, дорогая?
В зале началось шевеление. Пиппа в отчаянии бросила взгляд на Лэнса и с волнением увидела, что тот, застыв с закрытыми глазами, что-то бормотал себе под нос.
- Короче говоря, мы с Лэнсом сегодня не обменяемся свадебными клятвами. Это было бы неправильно. Мы, конечно же, очень любим друг друга. Но просто… есть кое-кто еще!
На миг повисла мертвая тишина, а потом начался сущий ад. Пиппа чувствовала, что взмывает к потолку, а вокруг нее вздымается пространство. Она смутно осознавала, как Розамунд подхватывает Арабеллу и Лаймана и ведет к выходу взвод разъяренных Хендерсонов, а за ними тащится Лэнс, молящий о пощаде. Розамунд остановилась лишь раз, чтобы залепить сыну по физиономии красной вышитой сумочкой:
- Не смей просить пощады! Ты первый рогоносец в истории Хендерсонов!
В лагере Уокеров дела обстояли не лучше. Тейн свалилась на пол, как подрубленный куст сирени. Единственным врачом в зале оказался Сет Шапиро, дерматолог, который колол ботокс половине Далласа. Он с трудом пробивался к сцене через поток взбешенных Хендерсонов. Седрик пытался вернуть Тейн к жизни струей бурбона из фляжки, но лишь погубил ее макияж. Он приказал оркестру играть увертюру к "Ромео и Джульетте". Поскольку на разбушевавшуюся толпу это не произвело умиротворяющего впечатления, Седрик распорядился, чтобы ансамбль колоколов начал "О, счастливый день", интерлюдию, написанную Джоном Вильямсом специально для двадцатидвухсекундного поцелуя. Когда же и это не подействовало, он велел обоим духовым квинтетам дуть что есть мочи.
Поняв наконец, что не будет ни праздника во "Флер-де-Ли", ни бросания букета невесты, и мало шансов на то, что свадьбу назовут свадьбой века, подружки невесты окружили Джинни, в слезах рухнувшую на пол. Вуди тоже опустился на колени, рыдая громче всех. Пиппа стояла одинокая и всеми забытая в самом центре урагана. Она встретила взгляд Энсона - тот смотрел на нее удивленно и потрясенно. "Прости, дедуля", - услышала она собственный крик и увидела, как он улыбнулся, будто все понял, а в следующую секунду, схватившись руками за грудь, упал.
- Нет! - пронзительно закричала Пиппа.
Все погрузилось во мрак.
Глава 8
Пиппа пришла в себя на кушетке в одной из комнат центра "Майерсон". Джинни поправляла на ее лбу прохладную влажную салфетку. Издалека доносилась какофония духовых, колоколов, тимпанов и органа. Где-то кричали. Пиппа взглянула на роскошное белое платье, в котором она лежала.
- Что произошло?
- Ты сорвала свадьбу.
Случившееся мигом всплыло в сознании.
- Какой кошмар.
- Серьезно. - Джинни отшвырнула в сторону свой парик. - Не хочешь поехать со мной в Коста-Рику?
- Сейчас?
- Я предлагаю тебе на несколько дней уехать из Далласа. Ты тут порядком наследила.
Пиппа вспомнила, как падала на пол Тейн.
- С мамой все в порядке?
- Она несокрушима. Парамедики увезли ее. Вместе с дедушкой. - Развивать эту тему Джинни не стала.
Голова у Пиппы кружилась.
- Где Лэнс? - простонала она.
- Когда я видела его в последний раз, он с хныканьем плелся следом за своей мамочкой. Господь тебя хранил, девочка. Ты правильно поступила. В его жизни существует только одна женщина, и это не ты. Прости.
- Розамунд ушла?
- Все Хендерсоны торжественно отступили. Уокеры стремительным броском заняли сцену. Подружки невесты сбежали с шаферами. Я доставила тебя сюда на носилках. Эй! Сгинь! - рявкнула Джинни на сунувшегося было к ним фотографа, забрасывая на плечо огромную тканевую сумку. - Встать сможешь? Меня ждет такси. - Она заказала его еще несколько недель назад, чтобы успеть в аэропорт. - Тебе нужно исчезнуть.
- В таком наряде?
Джинни крепко взяла подругу под руку:
- Немедленно.
Они отыскали в опустевшей гардеробной мобильный телефон Пиппы. Прежде чем затолкать подругу в такси, Джинни избавилась от двух папарацци, карауливших у служебного входа, зашвырнув их камеры на полосу встречного движения.
- Гони, пока я не велю остановиться, - скомандовала она таксисту. Тот плохо понимал по-английски, поэтому она ткнула пальцем вперед. - Прямо! Пригород!
Когда между ними и местом побоища было уже несколько миль, Джинни отыскала в саквояже два комплекта маек и шорт. Кроссовок оказалась только одна пара; Пиппе некоторое время придется передвигаться в белых "Маноло".
- Это, конечно, не президентский номер, - проговорила Джинни, помогая Пиппе расстегнуть облачение, - но наши возможности ограниченны.
Пока такси кружило по Далласу, они переоделись в спортивное.
- Насколько я понимаю, у тебя есть два выхода, - рассуждала Джинни, сворачивая в тугой белый рулон то, что когда-то было свадебным платьем Пиппы. - Ты можешь пожить у меня, пока я буду в Коста-Рике, или можешь отправиться в Коста-Рику вместе со мной.
- А я не могу просто вернуться домой? - Больше всего на свете Пиппа хотела забраться в свою теплую уютную постельку и проспать месяцев шесть. - Я действительно отвратительно себя чувствую.
- Я бы предпочла столкнуться один на один с раненой тигрицей, чем с твоей матушкой. Не надейся, что она пустит тебя на порог. - Джинни посмотрела на часы. - Самолет через два часа.
- Ты же понимаешь, что я не могу просто так взять и сбежать, - простонала Пиппа. - Это было бы неправильно.
Джинни назвала шоферу адрес и с кривой улыбкой откинулась на сиденье:
- Ну и кто же тот третий лишний?
Первым порывом Пиппы было признаться, что вся история - фарс. Затем она поняла, что дальнейшие объяснения погубят Лэнса.
- Я не могу этого сказать.
- Андрэ?
- Что? Нет! - Почему Джинни автоматически предполагает, что третий лишний появился именно с ее стороны?
Джинни успокаивающе похлопала Пиппу по руке:
- Ты молодец, что все прояснила. Хотя самый выгодный холостяк в Техасе никогда этого не оценит.
- Уверена, он никогда больше не будет встречаться с чир-лидерами.
- Ух, ну ты и стерва. - Они притормозили у ворот усадьбы, Джинни опустила окошко со своей стороны. - Это моя подруга, Стенли. У нее карт-бланш.
- Нет проблем, мисс Ортлип.
Таксист затормозил у входа в роскошный особняк Джинни.
- Подождите меня, - попросила она таксиста и открыла двери дома, в котором Пиппа бывала множество раз. - Здесь ты будешь в безопасности. - Джинни бросила на стул их свадебные наряды. - Я вернусь через две недели. На холодильнике список ресторанов с доставкой на дом.
- Никогда не смогу тебя отблагодарить.
Джинни протянула Пиппе ключи от дома и от машины:
- Джип в гараже. Жаль, что я не могу остаться.
Пиппе тоже было жаль. С балкона она смотрела, как отъезжает такси. После шума и суматохи в центре "Майерсон" здешняя тишина казалась нереальной. Куда все подевались? Может, сейчас ей следовало бы вместе с Лэнсом разрезать свадебный торт? Все внутри натянулось как струна. Неподвижно застыв на диване, Пиппа включила огромный шестидесятидюймовый телевизор. Что еще могло появиться на экране, как не "Свадебные фантазии". Невеста выглядела неприлично счастливой.
- Пошла вон! - воскликнула Пиппа, щелкая переключателем. Дальше было не лучше. "Свадьба в нашей жизни". Интервью давал Уайетт Маккой. С ужасом Пиппа услышала, как он объясняет, что никогда не устраивает браков, которые, по его мнению, продлятся недолго, даже если отказ сулит ему крупные неприятности.
- Ты знал! - крикнула Пиппа, остервенело тыча в кнопки пульта. На "Моей большой греческой свадьбе" с воплем "нет!" Пиппа слетела с дивана. Она бросилась к полке с DVD в поисках чего-нибудь, где не будет ни мужчины, ни женщины, ни свадьбы, ни романтической истории.
Она посмотрела "Охоту за "Красным Октябрем"", автоматически сжевав несколько коробочек крекеров и выпив полгаллона молока. Почему Лэнс не звонит выяснить, все ли с ней в порядке? Почему не звонят подружки? И дедушка? Она проверила телефон: заряжен, звонок включен. Должны же они поинтересоваться, куда она подевалась! Кто-нибудь мог бы и забеспокоиться. Кто-нибудь мог бы захотеть обнять ее и прошептать: "Будет, будет, ты ни в чем не виновата. В этой истории ты вела себя более чем благородно".
Пустые фантазии. Не зная, что делать, Пиппа набрала номер бывшего жениха.
- Лэнс? Ты в порядке?
- Пиппа? - сдавленно пропищал он. - Где…
- Если ты посмеешь приблизиться к моему сыну, - прогремела Розамунд, - я привлеку тебя к суду по всей строгости закона! Ты чудовище! - И тишина.
- А ты сопливый кусок дерьма! - завизжала Пиппа так громко, что ее миндалины едва не лопнули. Ее почему-то не удивило, что Лэнс не рассказал матери правду. Увы, его трусость превосходила даже ее собственную глупость. Надо было пережить эту свадьбу, как он и предлагал. Они могли бы целомудренно сожительствовать некоторое время, а потом расстаться. Пошли бы сплетни, но не было бы ничего похожего на ту бурю, которую она вызвала сейчас. Пиппа мрачно уставилась на огромный бриллиант на левой руке. Розамунд, конечно же, потребует его обратно.
Благодарение Господу, Уокеры в состоянии сами позаботиться о себе! Как только Тейн услышит правду, Пиппа немедленно будет прощена и защищена от обид. Ее чтят как святую. И она набрала первый номер из своей телефонной книжки: Тейн.
Номер не обслуживается.
Пиппа позвонила во "Флер-де-Ли": с тем же успехом.
Задетая за живое, она выключила звук телевизора и погрузилась в полурастительное состояние; челюсти медленно двигались, перемалывая карамельный попкорн, на экране открывали рты говорящие головы. Погода. Спорт. Пиппа не сразу поняла, что очередное изображение - это фотография ее деда. Когда же под его именем возникли два четырехзначных числа, она резко пришла в себя. Дрожащими пальцами подтянула поближе пульт и вернула звук.
"Энсон Уокер, легендарный миллиардер, сегодня вечером упал без чувств на семейном торжестве. Он был доставлен в медицинский центр "Бэйлор", где скончался. Причина смерти - остановка сердца. По неподтвержденным сведениям, Уокер присутствовал на свадьбе своей внучки, хотя официальный представитель семьи отрицает факт свадьбы. Наши корреспонденты будут держать вас в курсе событий. Не переключайтесь".
Пиппа вскочила с дивана - попкорн и ложки разлетелись в разные стороны. Минутой позже, как была босиком, на предельно возможной скорости она мчалась в джипе Джинни домой. Слезы застилали ее глаза. Дедушка умер? Как это могло случиться? У него же сердце здорового быка! Он только вчера вечером танцевал с ней. И был единственным, кто все понял!
За полмили до поместья Уокеров плотность движения увеличилась. Пиппа пробиралась между лимузинами и съемочными группами, вдоль газонов и тротуаров, забитых зеваками, не говоря о велосипедистах, - все жаждали зрелища, несмотря на поздний час. Подрезав какой-то "бентли", она затормозила у ворот и опустила окошко:
- Чарли! Это я!
Охранник присмотрелся:
- Здравствуйте, мисс Уокер. - Но не сделал даже попытки открыть ворота.
- В чем дело? Открывайте!
- Прошу прощения. Ваша матушка распорядилась не пускать вас. - Чарли старался не смотреть на ее легкомысленную маечку. - Если быть до конца точным, не пускать вас никогда.
- Она не в себе! Вы же понимаете!
Чарли извлек из кармана конверт:
- Ваш отец просил передать вам вот это.
Трясущимися пальцами Пиппа развернула записку.
"Моя дорогая девочка!
Это был печальный вечер для всех Уокеров. Твоя мать обессилела от горя и шока. Я предлагаю тебе дать ей время прийти в себя, прежде чем искать встречи. Надеюсь, когда-нибудь вы увидитесь.
С любовью, папа.
P.S. Жаль, что ты нам ни о чем не рассказала".
Еще в конверте лежала жиденькая пачка стодолларовых банкнот. Пиппа некоторое время разглядывала купюры, затем отделила половину и протянула Чарли:
- Пожалуйста, впустите меня!
- Не могу, мисс Уокер. Уезжайте, пожалуйста.
Через кованые ворота Пиппа смотрела на собственный дом. Поместье словно переживало налет грабителей. Рабочие разбирали навесы, убирали длинные грили, украшения из цветов, столы, стулья и поспешно грузили все в машины, ожидающие тут же. По ступеням парадной лестницы один за другим следовали официанты с подносами, полными еды, и расталкивали угощение по фургончикам. Горничные у дверей молча плакали, беспомощно теребя пальцами фартуки. Во всем доме ярко горел свет, лишь в комнатах Пиппы было темно. "Бентли", подъехавший следом, громко засигналил.
- У нас приглашение на прием, - крикнул водитель.
- Прием отменен, - крикнул в ответ Чарли. - Пожалуйста, возвращайтесь домой.
- Прошу прощения! Мы прибыли из самого Килгора!
- Вот туда и возвращайтесь.
- Как это грубо, сэр! Тейн обязательно узнает о вашем поведении! - "Бентли" медленно развернулся и присоединился к потоку машин, двигавшихся в обратном направлении.
Чарли прислушался к голосу в наушнике.
- Грузовики выезжают, - сообщил он Пиппе. - Вам придется уехать.
- А если я не захочу?
- Ваш автомобиль эвакуируют. Мне очень жаль, мисс Уокер, но у меня приказ. После всего, через что пришлось пройти вашей маме, полагаю, лучшим вариантом было бы тихо уехать.
Побежденная, Пиппа включила зажигание.
- Я у Джинни, если кому-нибудь станет интересно.
Чарли, даже если и расслышал, промолчал.
Непроизвольно сжимаясь, когда ехала мимо десятков знакомых, Пиппа потащилась обратно к Джинни. Она вернулась на диван перед домашним кинотеатром. В течение нескольких часов единственными двигающимися частями тела были веки и правая рука, бессильно перебиравшая телевизионный пульт в поисках программ новостей. С наступлением утра жизнь и смерть ее деда занимали все больше времени в эфире, как и обстоятельства, сопровождавшие его кончину. Страсти подогревало то, что каждый дававший интервью лучшим местным журналистам, казалось, имел собственную точку зрения по поводу событий в центре "Майерсон".
Пиппа с ужасом слушала, как говорит ее подружка Ли:
- Мы все очень волновались за Пиппу. Всю неделю она была неестественно спокойна. Мать буквально силой заставляла ее выйти замуж. Тейн Уокер - настоящий "крестный отец". Делайте, что она говорит, в противном случае в вашей постели могут обнаружить труп. И не удивляйтесь, если после этих слов мое тело найдут в Рио-Гранде.
Следующим давал интервью Седрик, новый организатор свадьбы. Безукоризненно одетый, в темно-синем блейзере и широком галстуке, для пущей важности добавив выраженный британский акцент, он представил совершенно иную картину:
- Миссис Уокер - блистательная и исключительно чуткая женщина. Семья для нее - все. Она глубоко скорбит по ушедшему свекру, но счастье дочери для нее превыше всего. Если Пиппа любит другого, даже если она выбрала не самый подходящий момент, чтобы объявить об этом, миссис Уокер ее полностью поддерживает.
Корреспондент был настроен скептически:
- И кто же этот счастливчик?
- Занимайся своим… биип… делом, ты, убогий… биип!..
Лэнс, разумеется, отказывался от любых интервью. Примерно час спустя сплетники откопали старую любовь Пиппы - Андрэ из Праги.
- Мы с Пиппой год прожили вместе, - бесстрастно сообщил он. При каждом звуке сигарета в углу его рта двигалась вверх-вниз, как иголка в швейной машине. Пиппа обратила внимание, что глаза его были все такими же синими и безжизненными.
- Вы все еще встречаетесь с ней?
- Без комментариев.
Пиппа швырнула подушку в телевизор:
- Ах ты, шмук!
Следующей оказалась Кимберли:
- Я считаю поступок Пиппы омерзительным. Вчера на ней собирался жениться Лэнс Хендерсон. Она же подвергла его чудовищному унижению, а мне причинила множество неудобств. Лично я потратила около десяти тысяч долларов на участие в этой свадьбе.
- Вы намерены предъявить иск?
- Меня волнует только то, чтобы Лэнс нашел себе более достойную жену.
- Он уже нашел, ты, крыса! - заорала Пиппа.
Другой телеканал разбил лагерь напротив "Флер-де-Ли". Их камеры запечатлели вереницу грузовиков, покидавших поместье Уокеров глубокой ночью.
- Это напоминает похороны, - подчеркнул репортер. - И это первые из двух похорон, которые на этой неделе предстоят Уокерам. Семья продолжает оставаться в изоляции. - Он подошел к охраннику. - Что вы можете рассказать о минувшей ночи, сэр?
Чарли захлопнул окошко прямо перед носом журналиста. Нимало не смутившись, репортер подошел к белому "мерседесу", стоявшему неподалеку. - Простите. - Стекло опустилось. - Вы друг семьи?
Миссис Бинго Бунтц-четвертая, ослепительная в сапфирово-синем костюме и шляпке в тон, смерила репортера взглядом:
- Я здесь, чтобы потребовать обратно свой свадебный подарок. Свадьба, очевидно, не состоялась.
С трудом подавляя усмешку, репортер взглянул на четыре десятка автомобилей, выстроившихся за миссис Бунтц:
- Это очередь на возврат?
- Можете назвать это так.
- Могу я узнать, а каков был подарок?
- Около пятидесяти тысяч долларов золотыми монетами.
- Ха, ха! Уверены, что не кастрюлька для фондю?
Стекло поднялось.
Нетвердой походкой Пиппа проковыляла в ванную и проглотила пригоршню аспирина. Она считала свадебные затеи Тейн цирком для прессы, но это было в десять раз хуже. Прихватив из кухонных шкафчиков Джинни все коробочки с хлопьями, она вернулась на диван. Глаза ее горели.
- Где же Пиппа Уокер? - вопрошала очередная дама-корреспондент. - Все молчат. - Дама продемонстрировала утренние газеты. Пиппа ахнула, разглядев заголовки. "Отвергнутый футболист. Дедушку-миллиардера убили слова".
- Никто не станет осуждать ее исчезновение! - Она хохотнула на пару с коллегой. - Что ты об этом думаешь, Харви? Мата Хари или сбежавшая невеста?