* * *
Я просто в толк не возьму, как все это произошло со мной? Моя погибель стала очевидна тогда, когда я поднялась из-за стола и зашагала вслед за Райтом. Один из лакеев едва заметно дернулся, но принц остановил его жестом, наблюдая, как я покидаю обеденную залу. И даже тогда, когда между мной и Берингером произошел мучительный для нас обоих диалог, когда я, наконец, осознала причину его ненависти и ощутила слабый отклик в собственном сердце, мое поражение было неоспоримым. Единственное, что я могла сделать, чтобы сохранить крупицы репутации - убраться из Хегея.
Это был выход, который придумала я, но было еще иное решение, которое любезно предложил мне Эдмунд. Всего через сорок минут после инцидента в обеденной зале, дверь в мои покои распахнулась.
- Наденьте плащ, леди, - приказал мне начальник стражи, коего я уже имела честь видеть прежде, лорд Тесор.
Мужчин было пятеро - королевские гвардейцы. И они пришли за мной, за женщиной, запятнавшей репутацию и достойной только позорного изгнания.
Я молча накинула плащ. К чему сопротивление?
- Ваша компаньонка предупреждена. Это ненадолго, - сообщил мне стражник, - наденьте капюшон, и прошу за мной.
Выбора у меня не было. Самое ужасное, что я подведу отца, и по моей милости жители Хоупса едва ли переживут зиму. И пока я еще не дошла до апартаментов принца, я полагала, что хуже уже быть не может. О, как же я ошибалась.
Помещение, в котором я оказалась, было великолепным и неплохо играло на контрасте с моим настроением "хуже некуда". Эдмунд, изящный, утонченный сидел в кресле. Перед ним на стеклянном столике стояли вазочки с пирожными.
- Вы, кажется, так и не поели, - произнес он, и я вздрогнула от неожиданности. - Оставьте нас! - приказал он страже и перевел на меня доброжелательный взгляд. - Не робейте, Джина. Присаживайтесь, давайте поговорим.
Я полагала, что именно сейчас на меня посыплется град обвинений. Но Эдмунд медлил, внимательно за мной наблюдая. Его тонкие пальцы с перстями постукивали по колену.
- Знаете, Джина, в этих стенах я почти лишен удовольствия простого человеческого общения, - вдруг сказал он, - слишком много рамок и ограничений. Я - наследник престола, но даже я вынужден подчиняться. Однако есть иная сторона медали - я могу получить многое, мне доступны некоторые радости и наслаждения этой жизни, о которых любой смертный не смеет мечтать. Правда, это так мимолетно, так скоротечно.
Он замолчал, разглядывая меня. Оценивая.
Я молча ждала, лениво переваривая информацию.
- Послушайте, Джина, я никогда не видел, чтобы мой советник приходил в исступление от одной фразы. До сегодняшнего дня я привык считать, что он никогда не выходит из себя. Он всегда предельно собран, мрачен и рассудителен. Но то, что делаете с ним вы, достойно похвалы.
Я еще не совсем понимала, одобряет или нет принц мое поведение.
- Даже такого искушенного человека, как я, вся эта ситуация весьма позабавила. Если бы я не знал Райта, то подумал бы, что он влюблен.
Да, право слово, смешно.
- Хотя любовью это назвать нельзя. Слишком рано. Берингеру нужно время, чтобы осознать это. И я думаю, что месяца вполне хватит.
Либо я плохо соображала, либо Эдмунду совершенно плевать на мою репутацию. Что-то другое волнует его.
- Вы похожи на его супругу, Стеллу. Я говорю не о внешности, а об особой женской привлекательности. Такую, как вы, хочется оберегать, защищать, прятать от всех, как сокровище. И никак не ждешь от таких женщин, что они способны на предательство.
Меня оскорбило сравнение с леди Берингер, хотя бы потому, что предавать я никого не собиралась.
- Вы, наверно, не понимаете, зачем я пригласил вас? - усмехнулся принц. - Дело в том, что Райт был мне навязан отцом, и пока я не стану королем, я не смогу избавиться от его опеки. Впрочем, - мрачно проговорил Эдмунд, - кого я обманываю, Берингер не тот человек, от которого можно избавиться безболезненно. В моем случае, гораздо лучше установить с ним худой мир, чем воевать. Но мне нужны гарантии, что после смерти отца, Райт останется мне верен, не настроит мою армию против, и наши интересы никогда не разойдутся.
Я недоумевала, задумчиво глядя куда-то под ноги.
- А еще я хочу, - продолжил свою речь принц, - чтобы он безумно влюбился в вас, потерял голову, лишился сна и покоя. Вы можете это устроить, леди?
Неожиданный поворот.
В какой-то момент происходящее стало казаться сном: расплывчатым, забавным, глупым. И дело было не только в словах Эдмунда, но и в ситуации, невольным заложником которой я оказалась.
Камергер его высочества поставил на прозрачную столешницу поднос с чайником и чашками и принялся разливать дымный напиток. Тонкая горячая струйка билась о хрупкое фарфоровое дно с характерным звуком. В этот момент мы с Эдмундом сидели молча, задумчиво отведя глаза. Я, прежде всего, думала о том, как тактично отказать принцу и по-тихому вернуться в Хоупс.
- Задавайте вопросы, Джина. Я хочу знать, что вам все понятно, - вымолвил мужчина, наклоняясь и беря в руки чашку.
Он откинулся на спинку кресла, делая глоток чая и нетерпеливо подзывая слугу - чай оказался чересчур горяч. Слуга поспешил добавить в чай холодных сливок.
- У вас есть вопросы? - вскинув изящные светлые брови, осведомился принц.
- Да, - проговорила я немного озадаченно, - главный: могу ли я отказаться?
Эдмунд посмотрел на меня поверх чашки и ответил:
- Если вы захотите, то можете. Разве в моей власти заставить вас? - он отхлебнул, издал довольный стон, расслабленно положил руку на подлокотник. - Но прежде чем принимать решение, послушайте меня: более высокой платы, которою могу предложить я за это простое одолжение, сложно придумать. Посудите сами, я был бы настоящим идиотом, если бы толкнул вас в руки Берингера. Дело в том, что Райт будет послушен, если вы так и останетесь для него недоступны.
Я нахмурилась, покусывая губы. Это означало, что, исполняя волю монарха, прыгать в постель к Берингеру вовсе не обязательно.
- Он полюбит вас, Джина. И тогда из грозного Райта можно будет вить веревки. Я знаю, что бывает с ним, когда он сгорает от страсти. Так было и со Стеллой… Ваша задача, леди, заставить его любить. Я готов заплатить немалую цену - корону Хегея и роль моей спутницы жизни.
- Корону? - вздрогнула я.
По губам принца скользнула самодовольная усмешка.
- Я же не настолько глуп, чтобы отказываться от такого прекрасного рычага воздействия на собственного советника и командира моего войска, который оберегает границы Хегея. Все предельно просто, Джина, пока вы будете в моих руках, его страсть будет только расти, но он никогда не пойдет против меня, зная, что ваша жизнь зависит от моей.
- Иными словами, - подвела я итог, - я должна влюбить его в себя, а выйти за вас?
- Совершенно верно. Но меня удивляет, как хладнокровно вы реагируете на мое предложение. Вы понимаете, что я сознательно остановил свой выбор на вас, и вы станете моей избранницей, королевой Хегея?
- Королевой Хегея, - повторила я бесцветно.
- Даю вам слово.
Я вдруг резко вздернула подбородок, заглядывая в глаза Эдмунда и замечая в них секундную растерянность.
- Я повторю свой вопрос, - мой голос остался предельно строг и сух, - могу ли я отказаться?
Кажется, принц разозлился. Он замер в кресле, будто не веря, что я готова отвергнуть его предложение. Однако он усмирил эту вспышку и ответил спокойно:
- Можете, но советую подумать о вашем отце и Хоупсе. От вашего решения зависит очень многое. Понимаете меня?
Выражаясь иными словами: "Если тебе дорога твоя жизнь и жизни близких, то ты согласишься".
- Если у меня не получится… найти с лордом Берингером общий язык?
- У вас уже получилось, - улыбнулся Эдмунд, потянувшись за пирожным. - Осталась самая малость, показать, что его чувство ответно.
- Но Райт женат.
- Знаю, но разве это станет для вас препятствием?
Я со злостью наблюдала, как Эдмунд преспокойно лакомится угощением. Заметив мой взгляд, он замер, отставил пирожное, вытер салфеткой губы.
- Леди Джина, вы, наверняка, не совсем поняли суть этой просьбы… Мне доложили, что вы неоднократно посещали кабинет Берингера. Как вы думаете, чем это может обернуться для женщины с запятнанной репутацией?
- Я отправлюсь домой? - предположила, робко вскидывая ресницы.
- О, нет, леди. Нет… - он поднялся, глядя на меня нетерпеливым, рассерженным взглядом, - прошу не разочаровывайте меня. Я слишком к вам благосклонен, чтобы думать по поводу вашего наказания. Но, если пойму, что вы так и не осознали счастья, выпавшего на вашу долю, я могу очень огорчиться.
- То есть, не смотря на ваши слова, отказаться я не могу, - констатировала факт.
- Другая на вашем месте была бы счастлива, - раздраженно ответил Эдмунд, - не находите? И прекратите уже ломать комедию. Вы поможете мне так или иначе, и я хорошо отплачу вам, - он подошел ко мне, сурово глядя сверху вниз: - так что, вы согласны?
Я не знала, что делать, или знала, но сомневалась или…
- Конечно, согласна, ваше высочество.
- Отлично. Тогда прошу держать все в тайне, пока вы не поймете, что Берингер влюблен, как мальчишка. Играйте с ним, флиртуйте, но помните, что вы будущая королева Хегея.
Играйте, флиртуйте, но помните, что не при всех. Ага.
- Конечно, ваше высочество.
- Вы определенно меня радуете, Джина, - просиял Эдмунд. - Мы с вами будем видеться по необходимости. Красная лента в ваших волосах будет требованием о срочной встрече. Вы все поняли?
- Да, мой принц.
- Отлично, - он проводил меня до дверей. - И запомните, никто не должен знать о нашем уговоре. Никто. Ни ваша компаньонка, ни даже священник на исповеди. И да вознаградиться ваше молчание.
- Разумеется.
Я вытерпела его светский поцелуй в руку. Накинула капюшон и вышла из покоев. Стража вновь вела меня по коридору, и я с досадой отметила, что это становиться какой-то традицией.
ГЛАВА 7
Вылезая из окна ночью, я в очередной раз отметила, что покои нам с Элиной достались очень удобные. Солгав ей по поводу того, что происходило на встрече с принцем, и половину вечера усердно посвятив чисто женскому занятию - вышиванию, я ждала, когда компаньонка уснет, а затем, бесшумно растворила створку окна. Что ж, когда-то я уже проделывала подобное.
Куст шиповника был ожидаем. По периметру сада горели фонари, отбрасывая пятна желтоватого света, которые я старалась обходить стороной. Королевские гвардейцы, дежурившие у стен дворца, встретились на моем пути дважды, и оба раза я лихо прыгала за какой-нибудь куст, стараясь срастись с землей. Добравшись до нужных окон, я затаилась, лежа за кочкой, и наблюдая за стражей.
- Так-так-так, леди Джина, - хрипло, самоуверенно, с глубокими волнующими интонациями.
О, святые небеса, пусть это будет не Берингер. Кто угодно, только не он.
Я лежала, не шевелясь, надеясь, что наваждение уйдет.
- Кого вы там высматриваете?
Мне все это кажется… просто дурной сон.
- Я, конечно, получаю несомненное удовольствие, видя вас у своих ног, но все же… - почти смеясь.
Скрипнув зубами, я повернулась, заметив Райта, наслаждающегося не только моим видом, но и крепкой сигарой. Он прислонился плечом к дереву, стоя во мраке и сверкая безумными темными глазами.
- Вам это доставляет удовольствие? - выпалила я, приподнимаясь и садясь на траву.
- О, еще какое.
- Но я знаю, что порадует вас больше, чем это представление, - прошептала, отряхивая платье.
- Мм… - Берингер рывком оторвался от дерева и сделал несколько шагов мне навстречу, выходя под свет полной луны. Рука с сигарой оказалась у его порочных насмешливых губ, которые тот час зашевелились: - Удиви меня, девочка.
Я указала в сторону дворца.
- Это ваши окна? Там, напротив?
- Допустим. И?
Хотелось взвыть от досады, но я лишь сделала несколько глубоких вдохов.
- Вас порадует, если вы узнаете, что я шла именно к вам?
- Я буду на седьмом небе от счастья, - усмехнулся он, делая глубокую затяжку. Огонек сигары вспыхнул красной точкой.
- Берингер, тогда вам повезло вдвойне, ибо это еще не все.
- Дааа? - спросил он с хорошо разыгранным удивлением. - И что же тебе понадобилось от меня среди ночи?
- Что-то очень важное, о чем я меньше всего хочу говорить именно здесь.
Райт некоторое время молчал. Не знаю, о чем он думал, но прерывать его не хотелось.
- Джина, ты хочешь попасть ко мне в спальню? - как-то совсем тихо и хрипло поинтересовался мужчина.
- Именно так. Вас это смущает?
- Нисколько, если бы ни одна формальность. Я женат.
- От вас я слышу это уже дважды. Впрочем, примите мои поздравления с этим долговечным браком, милорд. В вашей спальне мне действительно кое-что нужно, но не то, о чем вы подумали.
- А вот это интересно, - отозвался Райт, выбрасывая искрящийся окурок. - И что же это "кое-что"?
Темнота, которая прятала меня от его пытливого взгляда, придавала уверенности.
- Уединение. Нам нужно поговорить.
- Поэтому ты вышла из своей комнаты не совсем традиционным способом? Мне доложили, что ты буквально вывалилась, рухнув в куст шиповника, милая.
- Надеюсь, ваши шпионы умеют хранить тайны, потому что никто не должен знать, что я пошла именно к вам.
- Опять боишься за репутацию?
- К черту репутацию, теперь на кону кое-что гораздо важнее - моя жизнь.
Я говорила с такой убежденностью, что Берингер, кажется, поверил. Он подошел, подал мне руку. Я уцепилась за его пальцы, и Райт поднял меня на ноги, с интересом разглядывая.
- По крайней меры, ты не в сорочке.
- По-вашему, я непроходимая дура? - судя по его реакции, по широкой хищной улыбке, он собирался сказать "да". - Молчите, пока вы все не испортили.
- Будешь мне приказывать?
Если бы я могла…
Услышав за спиной шаги, я резко толкнула Берингера в грудь, и мы вместе скрылись в густой темноте под нависшей над землей кроной дерева. Пожалуй, Райт не ожидал этого, а, быть может, ожидал, но не сопротивлялся, с нездоровым любопытством выслушивая мои объяснения:
- Простите, но нас никто не должен увидеть.
Когда советник хотел ответить, я закрыла его рот ладонью, прислушиваясь. Гвардейцы шли по аллейке в опасной близости от того места, где мы спрятались.
- Умоляю, помолчите…
И он стих - святые небеса! - он послушался. Его руки приподнялись вверх и опустились. Кажется, он растерялся. Грозный, мрачный, всесильный Райт не знает, как реагировать на мое поведение!
Когда опасность миновала, я медленно убрала руку от его горячих губ, вдруг осознав всю чудовищность происходящего.
- Мне нужна ваша помощь, - сказала я, пытаясь заключить в эти несколько слов всю суть проблемы.
- Не сомневаюсь, - произнес мужчина. - Не думаю, что ты вылезла в окно ради чего-то другого.
Это прозвучало как-то оскорбительно, но я решила пропустить колкость мимо ушей.
- Как я могу попасть в вашу спальню?
- Не уверен, что даже при моем железном терпении, это хорошая идея.
Его голос изменился - в нем появилось множество неясных полутонов, глубоких, вкрадчивых, дразнящих.
- Но мне нужно с вами поговорить. Это очень важно, и это спасет жизнь нам обоим.
- Заинтригован, - усмехнулся Райт, - но у меня есть сомнения, что в моей спальне ты будешь в безопасности, Джина.
- У вас там что… злая собака? - выпалила я, не понимая причину отказа.
Да, я действительно не понимала. Мне было всего семнадцать. Откуда мне знать, что опасность может грозить от самого Райта, жившего отшельником с тех самых пор, как он изгнал супругу.
Несмотря на мою наивность, Берингер не стал издеваться.
- Хорошо, Джина, раз ты так настаиваешь. Но говорить мы будем там, где нет кровати. Пойдет?
- Где угодно, только с вами.
Он снова молчал, а я сходила с ума, не зная, какая именно мысль посетила его голову.
- Пойдем, - мужчина схватил меня за руку и потянул за собой.
Шел он быстро, а я бежала следом. Но мне, наконец, было не страшно. Абсолютное спокойствие. Я уцепилась за его ладонь обеими руками - какие сильные и крепкие у него пальцы…
- Джина, шевелись! - … и какой грубый несносный характер.
Мы оказались у железной решетки, за которой таился вход во дворец. Покуда нас не увидели, Райт торопливо извлек ключи.
- Никогда бы не подумал, что буду бегать от своих же стражников, - недовольно пробубнил он, открывая решетку, - одного моего слова хватит, чтобы они выполнили любой приказ и, если надо, потеряли память.
Мы стали петлять по катакомбам, пока не оказались в крыле, отведенном прислуге.
- Этим путем господа часто водят своих любовниц, поэтому на нас никто не обратит внимания, - проговорил Берингер.
Мы шли совершенно спокойно по мрачным коридорам, а затем и по извилистой лестнице, пока не достигли покоев Райта. У самой двери, мужчина отпустил мою руку.
- Вы же сказали, что мы не пойдем в вашу комнату, - прошептала я, наблюдая, как он шарит по карманам в поисках нужных ключей.
- Я сказал, что мы не пойдем в спальню, Джина, но ничего не говорил о рабочем кабинете, - и добавил так, чтобы я не услышала: - Хотя не вижу принципиальной разницы.
Опасность могла исходить не только от кровати, но и от стола, за которым Райт работал, и даже от стены…
Нас встретил камердинер со свечой в руке и с недоумением взглянул на меня, затем беспристрастно осведомился у Райта:
- Я могу быть свободен, милорд?
- Будь любезен.
Берингер грубовато втянул меня в кабинет и закрыл дверь. Некоторое время он сыпал проклятиями, зажигая свет.
- Вам чем-нибудь помочь?
- Сядь и помолчи, - последовал топорный ответ.
Когда все было готово: свечи и лампы зажжены, я сидела на стуле, Берингер нервно извлек сигару и закурил, расслабленно выдыхая. Мужчина опустился на краешек стола и впервые за то время, что мы были в кабинете - на его чертовой территории! - взглянул на меня.
- Ну что ж, Джина, рассказывай. И желательно быстрее.
Ему неприятно мое присутствие - очевидно. Он и пяти минут не может провести со мной наедине.
- Вы могли бы не курить в моем присутствии? - не знаю, право, когда обрела сверхчеловеческую смелость.
К моему изумлению, у Райта еще сохранились представления об этикете. Он затушил сигару, сложил на груди руки и выжидающе изогнул бровь.
- Мы, конечно, можем сидеть здесь до утра, Джина, - проговорил мужчина, - но у меня были планы на эту ночь.
- Свидание?
Он усмехнулся.
- Не заставляй меня повторять в третий раз, какой я хороший муж. Я говорил о сне. Но раз мы никак не можем перейти к делу, - Райт прошагал к шкафу, достал два бокала и бутылку вина, - предлагаю выпить.
- Благодарю, но я еще не в таком отчаянии, чтобы пить вместе с вами.
Думаю, мои слова его оскорбили. Советник обернулся, пронзая меня рассерженным взглядом, и я сдалась:
- Если только один бокал.