Она посмотрела вокруг и вдруг совершенно отчетливо поняла, что видит это все если не в последний раз, то уж в предпоследний, это точно. Что никогда – ни-ког-да, ни-ког-да – не увидит ни эту бабушку, ни этих людей, ни этих троллейбусов.
Троллейбусов почему-то было особенно жалко. Наташа вошла в телефонную будку, прислонилась лбом к аппарату и заплакала.
Сзади кто-то положил ей руку на плечо.
Она дернулась, давая понять, что совершенно не расположена сейчас ни с кем разговаривать.
Человек был настойчив.
Наташа обернулась.
Пестель.
– Вы откуда взялись? – И тут же, без перехода, в ужасе: – Господи, у меня же, наверное, тушь вся размазалась…
– Я за вами от самой прокуратуры иду… – Пестель явно был смущен. Да еще эта рука перевязанная делала его совсем не героическим, а печальным.
– От прокуратуры?
– Глупо все как-то… – Прохожие толкали Пестеля, но он, казалось, их не замечал. – Глупо. Я сначала решил с вами не видеться. Попросился к следователю на допрос пораньше, чтобы с вами не столкнуться. А потом как дурак специально пришел, чтобы на вас посмотреть. Шел за вами зачем-то. Потом вижу: вы заплакали…
– Что вы ведете себя, как маленький, честное слово!
Пестель усмехнулся:
– А вы, можно подумать, как большая.
Наташа улыбнулась:
– Да. Я как большая. Вы мне, между прочим, свидание у прокуратуры назначали. А сами не пришли. А у меня реплика была заготовлена для вас.
– Пошел вон?
– Ну что вы! Куда более остроумная: "Пригласите девушку в ресторан".
Они разговаривали в ресторане так, словно не было ни этой ночи, ни этого дня, ни всех их метаний. Они понимали, что им хорошо друг с другом, и это "хорошо" было куда важнее всех сложных вопросов, которые, возникнув, могли это "хорошо" уничтожить.
Пестель рассказывал о том, как вчера убегал от преследователей – подробно рассказывал, смешно. Потому что у него было хорошее настроение, и у Наташи – тоже.
С улыбкой сказал:
– Представляете, до чего дожил? В собственный дом не могу попасть.
Наташа удивилась:
– Какие проблемы? Поживите пока у меня. На кухне прекрасный мягкий диван.
"Боже мой, – испугалась Наташа. – Какая я дура с этим диваном! Сейчас он опять обидится".
Но Пестель не услышал. Или сделал вид, что не услышал.
– Дело в том, – сказал он серьезно, – что мне очень надо попасть в мой дом. На пять минут, но надо.
– Надо? Попадете! Не знаешь, как попасть к себе домой? Спроси у меня! – И Наташа расхохоталась.
ОПЕРАЦИЯ
Зеленая "шкода" с поцарапанной дверью въехала во двор и заметалась в поисках парковки.
– Смотри-ка, Леха, – сказал один из мужчин, сидящих в синей "мицубиси". – Бляди приехали.
Леха сонно поднялся с заднего сиденья:
– Береги машину. Видишь, они уже с кем-то встретились – весь бок поцарапан. – Леха снова рухнул на сиденье. – Бабы-то как?
– Красивые, – сглотнул слюну водитель.
Из зеленой "шкоды" вышли две дамы.
Одна – с голубыми глазами и ярко-рыжими волосами. Глубокое декольте и нагло короткая мини-юбка, туфли на шпильках, делавшие юбку, казалось, еще короче. В общем, все недвусмысленно намекало на то, что профессия девушки является древнейшей.
Вторая дама была одета более строго: в брюки и пончо, под которым, впрочем, угадывалась высокая грудь. Больше ничего не угадывалось – пончо закрывало все. А то, что не удалось закрыть ему, прикрывали длинные черные волосы и шикарные дымчатые очки.
Рыжая постучала в окошко "мицубиси" и, когда окошко открылось, спросила:
– Развлечемся, мальчики?
– Вот оторвы! – восхищенно сказал водитель.
Рыжая расценила фразу как отказ и произнесла обиженно:
– Ну, как хотите. Тогда мы пойдем к нашему клиенту, удовольствия не получим, так хоть деньжат подзаработаем. Правильно, Клаша?
Черноволосая Клаша уже молча двигалась к подъезду, активно двигая бедрами.
– Лех, – водитель облизал губы, – тебе какая больше понравилась?
– Да я не разглядел, – вздохнул Леха. – Я с блядями не люблю. С ними физкультура какая-то, а не любовь.
– А мне – черненькая… Страсть люблю, когда с большой грудью.
Клаша уже вставила ключ в замок квартирной двери, когда сзади подошли двое.
– Куда это вы, девчонки? – спросил один. – Хозяина дома нет.
Квартира охранялась серьезно: двое – на улице, двое – на всякий случай – у двери.
– Нет хозяина, – повторил мужик.
И тут же получил от Клаши удар в живот. От удара согнулся пополам. Клаша вытащила из-под пончо монтировку, дала по голове сначала одному нападавшему, потом другому.
– Нет, Паш, – вздохнула рыженькая. – Неинтересно вы деретесь. Я даже испугаться не успела. Вот, когда в кино показывают, там настоящая драка, кровь… А тут двоих буквально одной левой.
Павел Иванович промолчал, лишь посмотрел из-под дымчатых очков выразительно.
Вошли в квартиру.
– Какой же этот Саморяд идиот, – вздохнул Павел Иванович. – Он даже не обыскал мою квартиру.
– Он не идиот, – не согласилась Наташа. – Саморяд привык доверять вам за столько лет. Вы же сказали, что документы в надежном месте, – он и поверил.
Первым делом Павел Иванович открыл сейф – документы были на месте.
Рыженькая и черненькая девушки вышли из подъезда и, виляя бедрами, направились к своей машине.
Водитель "мицубиси" открыл окошко:
– Что так быстро-то?
– Да клиент старенький, – усмехнулась рыженькая. – Я предлагала вам, чтобы все по-людски. А вы отказались.
Водитель захохотал.
И тут – ветер. Бывает так, посреди Москвы вдруг ни с того ни с сего порыв ветра. Наташа свой парик сумела удержать, а Павел Иванович… Черная, бессмысленная тряпка покатилась по асфальту.
– Он! – крикнул водитель. – Леха, он!
– Ключи! – В этом крике Пестеля было столько решимости, что Наташа не только сразу сообразила, чего от нее хотят, но и тут же, почти мгновенно, ключи от машины нашла. Всегда искала их бесконечно, а тут – сразу! – бросила Пестелю. Пестель поймал.
Синяя "мицубиси" стояла у самого подъезда, с двух сторон ее зажимали машины. Она ткнулась в заднюю, ткнулась в переднюю, опять в заднюю.
Этого времени хватило, чтобы Пестель сел за руль "шкоды", а Наташа рухнула на пассажирское сиденье.
"Шкода" чуть подала назад и пронеслась вперед – в миллиметре от "мицубиси".
– Вы хотели кино? – усмехнулся Пестель. – Получите, пожалуйста.
Две машины выскочили со двора практически одновременно.
Пестель крикнул:
– Выньте у меня подушку… Ну, которая вместо груди… Мешает, а я одной рукой вынуть не могу.
Наташа вынула, открыла окно и швырнула подушку назад.
Подушка попала на лобовое стекло "мицубиси", раздался визг тормозов.
Наташа захохотала. Ей совершенно не было страшно. Абсолютно. Ею овладели азарт и восторг.
Азарт – оттого что погоня. Восторг – оттого что рядом с ней находится мужчина, с которым так здорово уходить от погони.
Поворот, еще один, другой… Мост…
Гаишник.
– Тебя еще не хватало! – Пестель объехал гаишника и в зеркало увидел, как тот сначала попытался остановить "мицубиси", а потом начал орать в свою рацию.
Поворот. Двор. Еще поворот. Бабушки, бросившиеся в разные стороны. Еще двор. Парочка, отскочившая на тротуар. Арка. Еще арка.
Все. В заднем зеркале уже никого не было видно.
– Как это вы так ловко научились от погони уходить… – Наташа почему-то вздохнула.
– С Саморядом поработаешь – не такому научишься.
– Ну вот. Теперь мою машину засекли, первый же гаишник меня остановит и спросит: "Что вы делали вчера вечером?" И ответить мне ему будет нечего.
– Это не самое печальное. – Настало время вздыхать Пестелю. – От гаишников мы откупились бы, плохо, что саморядовцы засекли номер, и теперь они легко вычислят ваш адрес. Так что нам, дорогая Наталья Александровна, придется скрываться вместе.
Наташа ничего не ответила. Хотя сообщение Пестеля ее не то что не огорчило, а даже обрадовало. Получалось, что это не она хочет быть вместе с Пестелем – наоборот, она всячески этому сопротивляется, но сама судьба их связывает. А это ведь совсем другое дело!
Наташа посмотрела в окно – местность была неясная.
– Куда мы едем? Если мы уже начали скрываться, то хотелось бы как-то собраться – белье там, щетка зубная, то да се…
– А вас что, вовсе не пугает перспектива скрываться?
– Нет. Даже интересно.
Пестель хмыкнул, хотел что-то возразить, но в последний момент передумал.
Помолчали. Потом он сказал:
– Мы едем к вам домой. Дворами и потайными путями. С вашего позволения, мне совсем не хочется встречаться с гаишниками.
Едва они въехали в Наташин двор, она тут же увидела Риту, которая сидела на лавке возле подъезда и, как всегда, трепалась с кем-то по мобильному телефону.
– Вон подруга моя, – сообщила Наташа. – Сейчас я вас познакомлю.
Пестель знакомиться не захотел. Причем не захотел весьма активно: резко затормозил, развернулся и – прочь со двора. Наташа даже не успела ничего спросить, а машина уже остановилась.
– Не могли бы вы, Наталья Александровна, выйти из автомобиля, – попросил Пестель. – Я вам фокус покажу.
Наташа вышла.
Пестель снял спереди и сзади фальшивые номера. Под ними были настоящие – Наташины.
Фальшивые номера Пестель согнул несколько раз и выкинул в помойные контейнеры.
– Лихо, – восторженно прошептала Наташа. – Какой вы предусмотрительный!
– Я же вам говорю: мы, саморядовские ребята, многое умеем. У нас в конторе есть такое понятие "операция". Примерно то, что мы сейчас с вами проделали. Так вот Саморяд всегда говорил: "Когда едешь на операцию, лучше поменять все: и собственную внешность, и внешность машины". Согласитесь, ваша подруга могла бы удивиться, если бы я при ней начал снимать и выбрасывать номера. А хочется, чтобы у нее осталось обо мне приятное впечатление… – Пестель вздохнул и добавил: – Впрочем, если бы я знал, что вы так легко согласитесь скрываться, я бы все эти фокусы устраивать не стал.
Павел Иванович смотрел хитро, как нашкодивший мальчишка.
– А Саморяд вас многому научил, – сказала Наташа, когда они вновь сели в машину.
– Ммм… С номерами-то все в порядке, только вот машина у вас слишком заметная. И для ГАИ, и для саморядовцев. Придется перекрашивать. Вы какой цвет предпочитаете?
– Вишневый, – ошалело сказала Наташа. – А вы когда перекрашивать собираетесь?
– Сейчас, Наташа, сейчас. Выхода нет. Дайте мне, пожалуйста, ваши права и техпаспорт на машину.
Наташа отдала.
Пестель сел за руль, и они въехали во двор.
Рита уже бежала к ним. Ее длинные ноги, казалось, хотели выскочить из-под символического сарафана, который, как всегда тщетно, старался что-нибудь прикрыть.
Наташа вышла из автомобиля, и "шкода", взвизгнув тормозами, тут же умчалась.
Рита обняла подругу, посмотрела вслед "шкоде", сказала:
– Выглядишь – супер. Амазонка на выданье… – Оглядела Наташу и спросила: – Ну?
– Тебе подробно отвечать или как? – вздохнула Наташа.
– Подробно, конечно, – запричитала Рита. – А я чего приехала-то? У меня такие новости, такие новости! Представляешь, я познакомила Цветкова с Аликом, и Алик…
Рита не успела договорить.
Сзади к ней подошел высокий мужчина, опустил на плечо огромную ладонь и сказал, широко улыбаясь:
– Здравствуйте, как говорится.
– Не уверена, – почему-то прошептала Рита.
– Извините, не узнали меня? – Мужчина явно был настроен не агрессивно.
Наташа решила вступить в разговор:
– Послушайте, что вам надо? Я…
– Вы – Наталья Оранова, да? Я вас по телевизору видел, ну, во время этой, как говорится, бучи на телевидении… Я – лейтенант Петров. Помните?
"Мужское достоинство инспектора ГАИ стоит четыреста долларов"?
Двор был пуст.
"Сейчас я увижу, что такое настоящая месть, – подумала Наташа. – И Павел уехал так некстати…" Рита дрожала.
– Можно вам руку пожать? – Петров протянул руку Наташе.
Наташа на всякий случай руки спрятала за спину.
– Брезгуете, значит, – вздохнул Петров. – Но я все равно вам так благодарен. Вы не представляете. Письмо вам даже хотел в газету написать, да все времени нет: работы, как говорится, навалом.
– Да, работы в ГАИ сегодня много, – сказала Наташа для продолжения неясной беседы.
– Какое ГАИ! Что вы! Слава богу – нет! Меня после вашей статьи быстро, как говорится, вычислили. И по морде, как говорится, вычислили и, главное, по номеру нагрудному – он хорошо был виден. Мне начальник так и сказал: "Лицо, говорит, у инспектора ГАИ может меняться, а номерной знак – никогда". И, как говорится, выпер меня. Я сначала расстроился сильно, а потом нашел, как говорится, конкретных ребят, нормальных таких. А у них бывшие инспектора ГАИ очень, как говорится, в чести.
Галька моя теперь не нарадуется. Мы не только посудомоечную машину прикупили, но и стиральную. Теперь об автомобиле думаем. И все это, Наталья Оранова, благодаря вам, благодаря вашей, как говорится, статье. Все-таки можно я вам руку пожму? От чистого, как говорится, сердца, а?
Наташа протянула руку.
Бывший лейтенант Петров долго ее тряс, потом попросил автограф.
Наташа написала на каком-то клочке: "Удачи!" – и расписалась.
– Хранить буду как реликвию… – Петров едва не плакал. – А вы тут, значит, живете? Хороший дом. И вам тоже удачи. Спасибо вам от всей нашей семьи. Жена моя вас боготворит: если бы не Оранова, говорит, так бы и прозябал в ГАИ, а теперь, говорит, ты, как говорится, уважаемый человек, с этой… Как ее? С перспективой. Вот. Ну, все, не буду, как говорится, отвлекать. Еще раз спасибо.
Когда Петров отошел, Рита спросила:
– Ты когда криминальному элементу "удачи" желала, да еще в письменном виде, ты, как говорится, что чисто конкретно имела в виду?
Обе рассмеялись.
Потом сидели у Наташи, пили чай. Точнее, запивали чаем коньяк.
Рита пришла не спрашивать, а рассказывать. Вот и тараторила без умолку. Про Цветкова в основном про то, как он понравился Алику, и про то, как Алик сказал:
– Старуха, такому мужику тебя не обидно передать как эстафету.
Наташа поймала себя на том, что, пожалуй, впервые в жизни Ритка с ее бесконечным трепом раздражает. Хотелось просто сидеть тихо и ждать Пестеля. Ну, может быть, коньячок потягивать, телик даже посмотреть, но главное – ждать.
Бог мой! Как давно она никого не ждала! Целую вечность!
– А у тебя-то как с этим мужиком? Как ты выкручиваешься в твоем положении? – спрашивала Ритка. И, не дожидаясь ответа, продолжала: – Я, главное, спрашиваю Алика: "Ну, как тебе?" Цветков пошел, типа, пописать, а я и спрашиваю такой вопрос. А Алик отвечает: "Мне вообще все твое нравится". Остроумно, да?
Так они и беседовали. Долго довольно. Пока наконец не раздался звонок в дверь.
Пестель вошел, буркнул Рите:
– Здрасте, – и положил на стол права и техпаспорт.
– Ну и какого у меня теперь цвета машинка? – улыбнулась Наташа и открыла техпаспорт. – Что? – взревела она.
– Да! – закричал Пестель. – Да! Простите, но что я могу поделать, если у нас проще новую машину купить, чем отремонтировать старую? – Он бросил на стол ключ от машины. – Это – сигнализация.
На кнопку нажмете – машина откроется. Еще раз нажмете – закроется. Понятно?
– Павел Иванович, – Наташа говорила серьезно, даже зло, – я не могу принять от вас такой подарок.
– Не можете – не принимайте, – отрезал Пестель.
И тут, как назло, захохотала бешеная корова.
– Да! – гаркнула в телефон Наташа. – Кто? Ах, это ты, Артур…
Она ушла в комнату. Говорила быстро: соскучилась… очень… масса дел… надо увидеться… непременно… созвонимся… целую…
Когда вернулась на кухню, вид у Риты и Пестеля был какой-то странный, показалось даже, что они замолкли, как только Наташа вошла.
Наташа решила: "Понятно, говорили про меня. Интересно бы знать, что говорили…"
На столе лежали техпаспорт и ключи от машины. От ее новой машины.
– Но как же вы успели, – ошалело спрашивала Наташа, – мою продали… Эту купили… Без меня… Как? Это невозможно. А она не краденая?
Пестель посмотрел иронично, а говорить стал серьезно:
– Наталья Александровна, я хочу вам рассказать как журналисту: в нашей стране – впрочем, может быть, и не только в нашей – существуют как бы два параллельных и непересекающихся мира. В одном – действуют законы, правила, инструкции и так далее. В этом мире жить практически невозможно. В другой вселенной действуют только деньги и связи, и здесь все решается легко, ничего невозможного нет.
Рита сидела, вжавшись в кресло, ничего не понимая, но всему радуясь.
– И вообще, я очень устал, извините, – сказал Пестель. – Наша операция закончена. Я пойду душ приму, с вашего позволения.
Не дожидаясь ответа, Пестель прошел в душ.
Рита поднялась, восхищенно качая головой:
– Подруга, давно я не встречала мужиков, которые так умеют решать проблемы. А что это мы за подарок получили? – Она открыла техпаспорт. – О! Марка: "Форд". Цвет: "Черный". Я, конечно, совсем не разбираюсь в автомобильном транспорте, но, по-моему, черный "форд" лучше зеленой "шкоды".
– Ты дура, Ритка! Дура! – закричала Наташа. – Ну как ты не понимаешь? Он – чужой мне человек, и такой подарок, я…
– Скажу тебе, подруга, как краевед. – Рита уже стояла у двери, готовясь уходить. – Мы, девчонки, рождены для того, чтобы брать у мужиков подарки. Такой расклад. Неужто девушка, осчастливившая лейтенанта Петрова, не может позволить себе ма-а-аленький черненький "фордик"? Слышь, пока твой принц отмокает, пошли позырим машину?
– Никуда я не пойду!
– Как угодно. – Рита уже открыла дверь и вдруг бросилась к Наташе: – Слышь, подруга, у тебя презервативы-то есть? Правильно, ты сейчас повыкобенивайся немножко, но закончится-то понятно чем. А в твоем положении без презервативов никак нельзя… – Рита полезла в сумку. – Слышь, у меня тут есть, по-моему.
– Пошла вон! – крикнула Наташа.
– Понимаю – нервы. Не обижаюсь. Завтра созвонимся. – Рита вышла и тотчас снова вошла. – Между прочим, подруга, когда любовь сама идет в руки… ну, или… не знаю… куда там идет любовь-то… грех от нее отказываться…
В дверь полетела Наташина туфля.
Рита исчезла, но тут же возникла вновь:
– Я, кстати, не удивлюсь, если он поможет тебе решить твою пробле…
Полетела вторая туфля.
Рита возникла снова:
– Ты, Наташка, зря себя хоронишь. Знаешь такую пословицу: кто хочет насмешить Бога, тот строит планы, и вот я…
– Ритуль, – перебила подругу Наташа. – У меня не осталось больше кидательных предметов. Если ты сейчас же не исчезнешь, я кину в тебя себя.
Неясная угроза подействовала. Дверь за Ритой захлопнулась.
Наташа бросилась к телефону, набрала номер:
– Алло, Жан? Это я. Мы можем перенести нашу встречу? Нет, наоборот, на побыстрее. На сейчас – можем? Я хочу тебя сейчас! Да? Ты в какой гостинице? Еду!