2
Будимиров не вошёл, сквозняком ворвался к ним в дом. На виске - глубокая ссадина, распух нос, рубаха разорвана.
- Что с тобой? - Магдалина кинулась к нему.
Засуетились: смыли кровь, помазали раны йодом, сняли разорванную рубашку, надели Григорьеву, усадили за стол, силой напоили чаем, поставили перед ним тарелку с супом.
- Кажется, я убил отца. - Он встал. - Может, когда и свидимся! - Пошёл к двери.
- Стой! - Магдалина сорвала с крюка куртку брата, из буфета вынула полкруга хлеба, сунула в руки. - Поешь супу, успокойся, потом пойдёшь. Гиша, помоги ему!
Будимиров не смотрел на неё, ловил и никак не мог поймать взгляд Григория.
- Найдут меня, засудят, убьют!
- Пока не поешь и не успокоишься, не отпущу, - повторил Григорий то, что сказала она, так и не взглянув на Будимирова.
Магдалина тихо выскользнула из дома.
Сначала мчалась, но, войдя в село Будимирова, пошла медленно. Играли дети перед домами, сидели старухи, проносились велосипедисты. Магдалина не отвечала ни на "здравствуй", ни на взгляды. Сбито дыхание, одна фраза долбит дятлом: "Только бы жив, тогда не засудят!"
Дверь дома распахнута.
На цыпочках входит она в переднюю, следом в комнату. Посреди на полу - неподвижное тело. На диване, неловко подогнув ногу, лежит мать Будимирова. Разорвано платье, глаза закрыты. Волосы - лёгкие, мягкие, под рукой Магдалины послушно припадают к голове, но, лишь освобождаются, тут же снова встают дыбом.
Женщину зовут Марта. Вот она открыла глаза. Ужас, радость, страх… Магдалина всегда считала её самой красивой женщиной в их сёлах. Таких глаз и таких волос не было ни у кого. А ещё Марта необычно пела - казалось, тетива натянута. Один раз слышала её Магдалина, а слышит и сейчас.
То был праздник в школе.
Граф всё придумывал что-то необычное. И в ту весну сказал родителям: "Всегда мы вам даём концерты. Хоть раз покажите детям себя, кто что умеет. Фокусы, танцы. Случай из жизни расскажите. Принесите что-то, сделанное вами".
Вот вызвали Марту. Она вроде и не шла, но как-то вдруг оказалась на сцене: высокая, тоненькая, с лёгкими светлыми волосами. Какую-то минуту простояла молча, всем открытая, почему-то беззащитная, и запела:
Птица летит к солнцу,
Обжечься хочет, согреться хочет
Вспыхнуть хочет и - сгоре-еть…
Крыльев нет у меня -
Лететь к солнцу:
Обжечься, согреться, вспыхнуть и сгореть…
Молюсь: свети вечно, солнце,
Гори вечно, солнце,
Грей меня, сохраняй меня живой,
Чтобы молиться о тебе,
Чтобы видеть тебя!
Ни рифмы не было в той песне, ни мотива… речитатив. А и сейчас скребёт по коже чуть дрожащий голос, идущий из глубины Мартиной.
Почему-то Магдалина взглянула на своего учителя, как только Марта выронила последнее слово и ещё продолжала стоять перед всеми, прижав руки к груди, в эхе песни. Граф пристыл к ней взглядом и был очень бледен в ту минуту: словно в нём сосредоточилась боль всех несчастливых и вина за эту боль.
- Я скоро вернусь, позову брата, мы поможем.
Марта высвободила ногу и, словно потеряв опору, неловко ткнулась головой в подушку. Лежала в странной позе бегущего человека. И глаза снова закрыты.
- Скоро вернусь… - повторила Магдалина. Подняла с пола кофту, прикрыла Марту, тихо притворила за собой дверь в комнату, потом в дом.
Выйдя из села, обессилела. Ноги не хотели нести её. Прижалась к тополю, с него летел пух.
Чем поможет Марте Гиша? Скрыть убийство нельзя. Будимирова засудят.
Он же ушёл из села! Где найдёшь его теперь?
Найдут. Он ведь пешком. Куда денется?
- Что с тобой?
Опять этот вопрос. И этот голос. Магдалина открыла глаза.
Перед ней Адриан.
- Тебя кто-то обидел?
- Магдуша, что случилось? - подбежала Саша. - А мы с папой часто здесь гуляем. Папа нам сказки рассказывает. Мы с Адрюшей уже совсем взрослые, а он нам… сказки…
- Не сказки. Разве то, что человек не умирает, - сказка? Здесь, сейчас, с нами, небесные учителя и те, кто жили раньше: их открытия, их опыт. Разве они не делятся с нами своей мудростью? - улыбается граф.
- Что с тобой? - снова спрашивает Адриан.
- Случилось такое, что может изменить нашу жизнь? - И вдруг Саша заговорила быстро и тревожно: - Папа больше всех имён любит "Саша", так звали его отца, пока он не стал о. Петром. Вот тебе моё имя. Я папу зову Падрюша, знаешь почему? Дед велел звать его тоже папой. Получилось папа Саша, папа Адрюша. Маленькая, не могла выговорить раздельно, слилось в "Падрюша". А брата назвала мама: чтобы стал такой же, как папа. Лучше папы нет никого на свете… Правда же?
И неожиданно - под голосом Саши - она обрела дар речи:
- Будимиров убил отца. Марта лежит…
Не успела договорить, как граф и Адриан кинулись к селу Будимирова. И они с Сашей побежали следом.
Часть вторая
Потом была юность
Жизнь
Глава первая
Прошли похороны. Будимиров исчез. Будни теребили привычными делами. Но, что бы ни делала, с удивлением прислушивалась к себе. В ней происходили странные движения, будто все клетки, все кости пустились в рост. И больше всего изменений происходило в ощущениях. Коснётся ветер руки, вздрогнет. Неожиданно увидит на отвесной стене крепости Будимирова. Только так и можно жить - в свободном вознесении наверх! И тут же - улыбка и голос: "Что с тобой?" И дышать перестаёт: в себя та улыбка затягивает её. Плещет сине-зелёная вода в их речке, жжёт жажда - кинуться к кому-то с этим вопросом "что с тобой" и спасти. Она - без тела, позванивает, как позванивает воздух в солнце жаркого дня. А то картинки видит: много людей - под землёй; подлетает к ней самолёт не самолёт, корабль не корабль, распахивает своё светящееся пространство: зайди, не бойся. И она доверчиво идёт. И растворяется в свете. Объяснить даже корявыми словами, что с ней происходит, даже Саше и брату не смогла бы. Два лица возникают рядом: Будимирова и Адриана. Подростком считала: правы только сила и бесстрашие. А сейчас нужна лишь улыбка Адриана! Издалека на переменах ловит её. Не физическая сила, нет, вот этот пожар: скорее кому-то эстафетой передать его улыбку!
Магдалина бежала к Марте: опуститься рядом с ней перед грядкой, помочь полоть или сесть рядом за стол и вместе перебирать эскизы скатертей, полотенец - для фабрики. Марта всё время что-то выдумывала: то налепит фигурок из глины, обожжёт и раздаст детям, то из небольших камней и сухих цветов соберёт необычный рисунок, скрепит глиной - ставь украшение на этажерку и любуйся, то придёт к ним с Григорием и в летней кухне сделает лепной потолок с весёлым рисунком.
А то бежала Магдалина к однокласснице Григория Ирине - помочь ей возиться с младшими братьями и сёстрами.
Видит перед собой ту улыбку, и кажется: силы рождаются в ней немереные.
В тот день после уроков спешит домой. До возвращения брата успеет приготовить еду и убрать дом.
Догнал голос: "Подожди!"
Вздрогнула. Остановилась. Его дыхание коснулось волос, они вспыхнули. Адриан взял её сумку с книгами.
- Почему не смотришь на меня? - Взглянула и зажмурилась. Сквозь глухоту и звон пытается понять, что он такое говорит: - Придите вечером попрощаться. Решил учиться. Напишу из города. Ты расти пока. Но не очень спеши. Если выберешь меня, - запнулся, договорил: - приеду. - Свободной рукой взял её за руку и повёл.
Они шли и шли, и пальцы его чуть подрагивали и жгли.
А потом обрыв к реке. Сбегали к ней. В весенней воде отражались солнце и их лица. Казалось: так и останутся они навечно рядом, чуть колеблемые волной. Но вот он осторожно повернул её к себе. Теперь отражались друг в друге. И ей казалось: он так и останется в её глазах, она - в его. Но вот его губы коснулись её. Она совсем пропала. Он очнулся первый. Повёл её в нарождающуюся степь. Шли час, два. Скатывалось к ним по небу солнце, кричали птицы, почему-то солью пахла молодая трава. И не было между ними слов.
Слова пришли при всех, когда сидели за прощальным обедом. Адриан - напротив, между отцом и сестрой.
- Почему ты едешь весной, когда все занятия начинаются осенью? - смело ступила она в его улыбку.
- Есть интересные летние курсы.
- Зачем тебе ещё учиться? - наступала она. - Ты же хорошо знаешь историю!
- Ты тоже не хочешь, чтобы он уезжал? - спросила Саша.
- Далеко не всё из того, что вроде знаю, знаю, - не дал Адриан ответить на этот риторический вопрос. - История - не только даты сражений и разные социальные устройства. Уход от истоков, приход к истокам. Мой отец сам творит историю! Не назовёшь ни одного брошенного без помощи в наших сёлах! И даже из чужих к нам идут работать и в праздники…
- Сынок, ты уж слишком, - прервал его граф. - И умирают люди, и в любви многие несчастны.
- Ты же человек, а не Бог! - улыбнулся Адриан. - Бог призывает. Бог наказывает. Ты сделал всё, что может сделать доброго человек. Посмотри, как живут у других графов. Нищета, злоба, убийства…
- Как видишь, и у нас теперь есть убийство!
- Во-первых, это исключение, во-вторых, этого следовало ожидать. - Адриан не уточнил: того, что убили жестокого человека, или того, что убийцей оказался Будимиров. - Хочу создать мир моего отца во всей стране. Понимаешь, Магдалина?
- Может или не может властвовать одно лишь добро? - спросил Григорий.
- Ты сказал "властвовать", - удивилась Саша. - Там, где есть это слово, не может быть добра.
Косы обрамляют её лицо. У неё материны глаза. И материн характер: Саша любит возиться с детьми, помогать больным. Но после того, как мать парализовало, много времени проводит с ней: кормит, вместе с Тасей обмывает её, читает ей.
Саша - единственная подруга Магдалины.
Сейчас с ней что-то творится. Она говорит:
- Что-то творится, в воздухе что-то, почему-то тяжело. Может, не надо, Адрюша, заботиться о стране, а надо делать работу на участке, что определил тебе Бог. Дед, скажи ему, ты же учил: надо услышать Бога! - О.Пётр не отвечает. - Не Бог же зовёт тебя спасать всех. Тебя могут убить! А у меня один брат.
- Тебе ведь жалко голодающих, искалеченных, правда? - мягко спрашивает Адриан.
- Есть страны, в которых ещё первобытный строй. А в некоторых едят людей. Ты не можешь спасти несчастных всего мира! - Саша совсем не похожа на тихую и застенчивую девочку, с которой Магдалина дружит столько лет, чуть не кричит. - Я боюсь, я не могу объяснить…
- Саша права, каждому Богом задан свой урок. - Адриан удивлённо смотрит на неё, а Магдалина от страха смелеет: - Те, кто пытался взять на себя ответственность за всех, погибали. А Христос разве смог спасти всех? В одну и ту же минуту рождаются убийца и жертва, вор и даритель… И всегда идёт борьба. А любая борьба обязательно приводит… - С разбегу летит она в пропасть: Саша права, его могут убить! Под его подбадривающим взглядом продолжает говорить, но теперь еле собирая слова: - Я тоже не хочу, чтобы ты спасал весь мир. Разве твои отец и дед не борются со злом? Научить хоть немногих жить по заповедям… разве не в этом смысл жизни?
- Тебе не четырнадцать, - улыбается граф.
- Семена взошли, - шепчет она. Пытается проглотить слёзы, бормочет: - Вы сеяли, я услышала вас, только и всего.
- Поедем со мной учиться, - зовёт Адриан Григория. - Ты очень хочешь учиться!
- Ты слышал сестру и Сашу. Обе чувствуют: что-то происходит. А учиться смогу и здесь! Нельзя оставить их без защиты. Интуиция подсказывает: могу им понадобиться.
- Гриша прав: учиться можно и заочно. Не волнуйся, сынок, я помогу ему стать учителем. Он - учитель от Бога. По существу он вырастил и воспитал Магдалину, несмотря на небольшую разницу в возрасте.
- Саша, ты убедила меня. Обещаю тебе и Магде: не буду ввязываться в политическую борьбу, если меня лично не затронет, после университета вернусь к вам. Все станем учить детей! Ты этого хочешь? А ещё мечтаю создать театр. Представляешь, со всех сёл придут люди, чтобы услышать то, что мы с тобой любим! - Говорит Саше, смотрит на Магдалину.
- Сынок, пока ты учишься, я построю…
- Нет, отец, пусть это будет моё! Я тоже хочу хоть что-то создать сам. Пожалуйста, позволь мне.
- Решено! - улыбнулся граф. - Театр - твой ребёнок. Пойду, перескажу наши разговоры маме, скоро вернусь.
Очень скромен их граф и умеет встать на точку зрения другого.
- Сынок, благословляю тебя на учёбу. - Это были первые слова о. Петра за вечер. Он встал, положил руку на плечо Адриана. - Но помни, сынок, что сказали сестра и Магдалина. Они моложе, но мудры. Прости, мне пора, у меня неотложные дела.
После ухода графа и о. Петра долго молчали.
- А говорят: старших слушай! - сказал, наконец, Адриан. - Дожил: младшие указывают путь. Хочу стихов и песен. Можете побаловать меня перед отъездом?!
Странный был тот вечер. И странное раздвоение ощущала она. Весь мир для неё - Адриан. И глаз от него не оторвать! Но почему-то фон к их вкусному и острому сегодня застолью - Будимиров. Над застывшим на полу отцом и скорчившейся на диване матерью - его лицо. Он идёт по степи. Он - в чужом городе. Голодный, злой, бесстрашный. Никто в тот вечер о Будимирове не вспомнил. Только граф, как от боли, сморщился, когда она сказала "убийца и жертва". Но как-то связан Будимиров с этим их застольем.
Её детство, отрочество, ранняя юность - крепости и пещеры. Кони, несущиеся по степи. И мягкий свет над столом. Саша, брат, вернувшийся к ним граф. Адриан.
Почему же они, такие непохожие, такие несовместимые, - рядом: Будимиров и Адриан? И это "рядом" ползёт ледяной змеёй по хребту.
Они медленно идут с братом под звёздами своего доброго дома. И, как всегда, брат обнимает её зябнущие плечи. И в лунном свете его бледное лицо повёрнуто к ней.
- Не грусти, Магдуша, ты будешь с ним. Он предназначен тебе, ты - ему.
- Почему ты заговорил об этом?
- С той минуты, как он сел со мной за одну парту и стал делиться каждой мыслью, моя жизнь совершенно изменилась. Он как граф, как о. Пётр. И он любит тебя. До его возвращения я должен оберегать тебя и Сашу. Передам тебя в его руки и успокоюсь: ты в защите! А сам сделаю предложение Саше.
С первых слов Магдалина остановилась и с немым удивлением смотрела на брата. Она и не знала, что они так дружны. А брат рассказывал об их разговорах, планах, прогулках по степи.
- Ну, что ты молчишь? - спросил он.
- Спасибо, я рада, что ты остаёшься с нами, - пролепетала она, а хотела сказать "что вы так дружны". - Рада, что станешь учителем. Быть с детьми - оставаться всегда молодым.
- Похоже, ты тоже станешь учителем. Так?
Наконец она пришла в себя. Усмехнулась:
- Хочу до последнего часа оставаться молодой.
Звёзды и луна.
О.Пётр говорит: звёзды - живые. Раньше он был астрономом. Спросить: почему живые, почему ушёл из астрономов?
Глава вторая
Два года - большой срок, когда из девчонки превращаешься в девушку. Неделя - очень длинная, когда ждёшь письма. Оно приходит всегда в пятницу.
Два года - совсем немного, когда спешишь окончить четыре класса за два года.
По обыкновению, занимались за общим столом.
Вместе заниматься - это зачитывать друг другу важные или непонятные куски. Только теперь день ото дня брат на глазах превращался в учителя. Граф дал ему один класс. "Главное, не спеши, вместе с малышами спокойно учись", - напутствовал его. Брат и учится. И внешне сильно меняется. Во всём подражает графу: перестал сутулиться, улыбается. Даже на турнике стал подтягиваться: вдруг ученики попросят показать мускулы?
Они с братом всё любят делать вместе. Бабушка умерла, родители живут своей жизнью - трудятся на фабрике, потом бегут в другое село к парализованной сестре отца. Часто ночуют там, работают в огороде, чтобы обеспечить её едой на зиму.
Как-то Магдалина пошутила:
- Если б мы не родились братом и сестрой, составили бы образцовую семейную пару.
- А может, кто-то из нас - приёмный? - усмехнулся Григорий. - Просто родители нам не сказали об этом!
- Поэтому мы так похожи с тобой!
- Похожи?! Ты красавица, а я серый индивидуум.
- Не занимайся самоуничижением. Ты очень интересный, недаром Ира сохнет по тебе.
- Не понимаю!
- А ты и не замечаешь? Идём мы с тобой, Ира тут как тут: словно поджидает. Остановится и смотрит тебе вслед.
- Да ты что?! И как мне теперь быть? Чем помочь?
- Начнёшь проявлять внимание, больше запутаешься. Старайся не замечать. Она же не беспокоит тебя?!
- Жалко её. Она хорошая.
- Тут уж ничем не поможешь. Сказала, чтобы знал: ты у нас очень интересный, девушки засматриваются на тебя.
- Ведь я не виноват в этом, правда?
- Конечно, правда. Чего ты так растерялся?
В дверь постучали.
Пришла Марта.
Не спросила, знают ли они что-нибудь о её сыне. Просто переводила взгляд с одного на другого.
Они усадили её за стол пить чай, уверили:
- Сразу бы прибежали, если б услышали! - Магдалина обняла Марту. Та сморгнула слезу.
- Жив ли? Столько времени прошло! - И вдруг тихо спросила: - В кого он такой суровый и равнодушный, а?!
Они с Григорием промолчали. Разве неясно - в кого? О жестокости его отца и вспышках злобы знали все.
- От такого доброго… такого необыкновенного… - Марта переводит взгляд с одного на другого, - такой суровый!
Они с Григорием переглянулись: Марта сошла с ума?
- Обо всех печётся, всем готов помочь…
- Он же избивал и вас, и Бура…
- Кто?! - Она словно очнулась. Высвободилась из-под рук Магдалины, поёжилась, будто раздетая попала на мороз, хотя стояла щедрая теплом осень. - Спасибо, деточки, за ласку. Если услышите что, уж, пожалуйста, добегите до меня. А я всё-таки напишу в розыск. Да найдут ли? Столько времени прошло!
- Может, и найдут, если фамилию не сменил. Может, ещё и будет всё хорошо, Марта…
Недоумённо смотрели друг на друга. Но обсуждать её странные слова не стали, вернулись к прерванным занятиям.
Одно ясно: Будимиров пропал, и никто ничего не знает о нём. А Марта сорвалась. Срочно нужно придумать, как отвлечь.
Забегала к ним Саша. Она тоже пыталась сдать материал экстерном, но из-за того, что приходилось ухаживать за матерью, отставала от Магдалины на полгода. Сядет уютно, раскроет свои книжки, прозанимается пару часов и вдруг жалобно просит:
- Пойдём к нам попьём чайку!
Это значит - не выполнить намеченное на сегодня. Но и Магдалине хочется поговорить с графом. Она любит смотреть на него, слушать его. Адриан говорит - тоже вспыхивает как мальчишка. Слушать графа - слушать Адриана. Встретиться с графом - встретиться с Адрианом. И Магдалина идёт.
Адриан поступил работать. "Он - мужчина и сам должен заработать на театр", - объясняет Саша.
Дочитывать приходится ночью или рано утром. И следующий день - тяжёлый: Магдалина борется со сном.