По счастливой случайности в приюте был получен конверт с запиской от родной матери Молли, в которой объяснялись обстоятельства, заставившие ее отказаться от ребенка. Не зная, как поступить с запиской, директор приюта обратился к Питеру за юридической консультацией. Это и был тот удачный поворот, которого они ждали.
- Как вы можете видеть, ваша честь, родная мать девочки, к сожалению, скончалась через сутки после того, как оставила ее в приюте. С того момента ребенок находился под опекой моей клиентки. Сейчас я хотел бы ходатайствовать перед судом о предоставлении статуса постоянного опекуна ребенка, известного под именем Молли Доу, Кэти Вагнер как приемной родительнице, пока идет официальная процедура удочерения. Я полагаю, что уже дал суду пояснение всех смягчающих обстоятельств, и буду рад ответить на любые дальнейшие вопросы.
Прочитав материалы, судья задумчиво кивнул, потом взглянул на Питера, Кэти и Дэнни.
- Да, обстоятельства мне хорошо известны, мистер Салливан. Они весьма необычны. - Судья снова взглянул на Кэти. - И вы считаете, мисс Вагнер, что вполне способны вырастить этого ребенка надлежащим образом, хотя вы не замужем и занимаетесь бизнесом, требующим колоссального количества времени?
Кэти вышла вперед, держа Молли на руках; ее несколько беспокоило хмурое выражение на лице судьи.
- Да, ваша честь, я определенно так считаю. Я люблю Молли, как если бы она была моим родным ребенком. - Она с нежной улыбкой посмотрела на малышку. - Я знаю, каково это - остаться сиротой. Мои родители погибли, когда мне было всего пять лет. Мне посчастливилось быть принятой в другую семью. - Она скосила глаза на Дэнни, молча стоявшего рядом, и снова почувствовала не утихшую боль в сердце. Но сейчас было не время об этом думать. Оглянулась через плечо - весь клан Салливанов выстроился на галерее. - Я знаю, что может означать любящая семья для ребенка, который потерял все. Знаю, потому что сама была в таком положении. - Голос ее ослабел, она с трудом удерживалась от слез. - На мое счастье, меня приняла замечательная семья. Салливаны растили меня, как родную, даже когда Мэйв Салливан осталась без мужа. Они научили меня ценить семью, помогли понять, что не кровное родство создает семью, ее создает любовь. - Она оглянулась на тетю Мэйв и Па и увидела слезы у них на глазах. - Я хочу, чтобы Молли узнала, как это прекрасно, когда тебя окружает любовь, окружает семья. Чтобы она узнала, что ее любят и ценят, чтобы поняла, что ей всегда есть место в этом мире. - Высоко подняв голову с блестящими от слез глазами, Кэти сделала еще один шаг вперед. - Матерью делает не сам факт родов, ваша честь, ею делают повседневные заботы и бессонные ночи, проведенные у постели больного ребенка; полуночные бдения за шитьем костюма для школьного спектакля. Ею делают макароны с сыром, которые вы готовите каждый день всю неделю - просто потому, что ваш ребенок не ест ничего другого. - Она засмеялась сквозь слезы, припомнив кое-что из собственной жизни. - Матерью становишься, когда отдаешь ребенку свое сердце и любовь, зная, что важнее этого нет ничего на свете.
Кэти с трудом перевела дыхание и продолжала:
- Однажды Па сказал мне, что самое важное дело, какое может быть у человека, - это воспитание ребенка. Через сотню лет не будет иметь никакого значения, сколько ты зарабатывал или какую сделал карьеру. Но если ты вырастил и воспитал ребенка, если сделал счастливее жизнь другого человеческого существа, значит, ты не зря жил на этом свете. И я всей душой с ним согласна. - Она вскинула подбородок, справилась со слезами. - Ваша честь, я вас очень прошу… дайте мне шанс сделать счастливее жизнь Молли. Помочь ей стать настоящей женщиной, хорошим человеком. Я знаю, что могу сделать это - с вашего разрешения, конечно. - Кэти отступила назад: она даже не заметила, что подошла близко к кафедре судьи.
- Подойдите ко мне, юная леди, - негромко обратился к ней судья.
Кэти бросила отчаянный взгляд на Питера, пытаясь сообразить, что она сделала не так. Тот кивнул, и она приблизилась к кафедре.
Судья поднялся с места, спустился по ступеням и обошел кафедру.
- Дайте-ка мне взглянуть на этого ребенка.
Она передала ему Молли, поразившись тому, как его морщинистое лицо осветилось ласковой улыбкой.
- Этой малышке крупно повезло, мисс Вагнер. - Судья встретился глазами с Кэти, и у нее радостно дрогнуло сердце. - Да, весьма. - Он провел рукой по ручонке Молли, когда она пыталась схватить висящие у него на шее очки, потом отдал ее обратно Кэти.
Она крепче прижала малышку к себе и с замиранием сердца приготовилась услышать решение. Усевшись на место, судья откашлялся.
- Несмотря на необычные обстоятельства дела - или, скорее, учитывая эти обстоятельства, мисс Вагнер, - я назначаю вас опекуном этого ребенка. Но вы должны соблюдать все правила и инструкции, действующие в штате.
- Конечно, ваша честь. - Волнение переполняло ее. Она взглянула на Дэнни и увидела, что он тоже взволнован.
Судья стукнул по кафедре молотком.
- Ну, мисс Вагнер, - он улыбнулся, - поздравляю вас - похоже, вы только что стали матерью.
Смеясь и плача, Кэти отвечала на объятия и поздравления. Дэнни стоял в стороне, пристально глядя на нее; он казался потерянным и одиноким. Не сказав никому ни слова, он вышел из зала суда.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Дэнни было плохо.
Прошел почти месяц после того судебного заседания. Почти месяц, как Кэти вернулась к Салливанам, чтобы он мог свободно общаться с Молли и чтобы Молли имела все преимущества от жизни в их большой, дружной семье. Кэти по-прежнему не разговаривала с ним, за исключением тех случаев, когда это касалось Молли. Она держалась холодно, вежливо и так отчужденно, что ему хотелось взять и встряхнуть ее хорошенько.
Днем она брала Молли с собой в садик. Дэнни заходил туда каждый день повидаться с девочкой, обычно в свой обеденный перерыв или когда оказывался поблизости. Кэти никогда не возражала, напротив, вроде бы радовалась его приходу, но говорила с ним исключительно о Молли.
Вечером дома все наперебой предлагали себя в няньки Молли. Таким образом, у них с Кэти действительно получалась совместная опека.
А ему все равно было плохо.
Всего тяжелее были выходные дни, когда он проводил бесконечные часы в одиночестве, размышляя о том, как он сумел так все испортить, свою жизнь, свои отношения с Кэти.
Этот уик-энд оказался хуже некуда. Мать укатила в Лас-Вегас с миссис Хеннипенни и Мартой. Джоанна и Майкл поехали с маленькой Эммой и Молли за город. Патрик тоже куда-то исчез.
Дэнни подумал, не пойти ли тоже куда-нибудь, но не смог собраться с силами - Кэти была здесь, чуть дальше по коридору, и притягивала его, как магнит.
Так он и провел весь уик-энд, бесцельно слоняясь по дому. К вечеру воскресенья он чуть ли не до дыр протер подошвы туфель.
Кэти была права, удрученно думал Дэнни, он действительно боялся. Боялся своих истинных чувств к Кэти, боялся любви к ней.
Как он мог быть таким слепым идиотом, упустить столько времени? Думал, что Кэти никуда не денется, всегда будет рядом, и вот теперь, когда потерял ее, понял, как она нужна ему, как он ее любит… Женщину, которая предназначена ему, подругу сердца, его вторую половину.
Мама была права - если бы он прислушался тогда к голосу сердца, то не наломал бы столько дров.
В дверь постучали, и он зарычал: не желал никого видеть, кроме Кэти. Но она не придет.
Между тем дверь распахнулась.
- Ну, Малыш Дэнни, что тут у тебя такое происходит? - Не обращая внимания на неприветливый взгляд внука, Па вошел в комнату, перешагнув через разбросанную одежду и собравшийся за выходные мусор.
- Дед, я в порядке, - сказал Дэнни, проводя рукой по волосам.
- Оно и видно, парень. - Наклонив голову набок, Па пристально изучал его. Эти внуки бывают жутко упрямыми. - Ты в большом порядке, я вижу. Три дня не брился, еще дольше не мылся. Рычишь из-за двери, словно раненый зверь.
- Па…
- Малыш Дэнни, позволь мне рассказать тебе одну историю. - Па помолчал, тщательно подбирая слова. - Мы, мужчины, иногда завариваем такую кашу, которую трудно бывает расхлебать. Особенно, если дело касается женщин… - Он задумчиво потер щеку. - И тут уж ничего не поделаешь - наверно, такова наша природа. Мы думаем, что стыдно проявлять чувства, показывать, что нам не все равно, или что мы любим, или что мы боимся. - Он засмеялся, взглянув на лицо Дэнни. - Да не смотри ты на меня так, будто я рехнулся, - я знаю, о чем говорю. В свое время я и сам пару раз ломанул дровишек. Но твоя дорогая бабушка перед тем, как покинула меня навсегда, сказала мне кое-что очень важное.
При упоминании о бабушке Дэнни поднял голову и с интересом посмотрел на деда, уловив боль в голосе старика.
- Что это было, Па?
Убедившись, что завладел наконец вниманием внука, тот продолжал:
- Когда я впервые увидел твою дорогую бабушку, Малыш Дэнни, она была миниатюрная и хорошенькая, как картинка. Помилуй Бог, у меня пересыхало во рту от одного взгляда на нее. - Глаза у него затуманились, а голос стал нежно-задумчивым. - Когда она бывала поблизости, у меня появлялось такое чувство, будто кто-то завязал узлом мой язык. А все оттого, что она и мои чувства к ней вызывали во мне какой-то благоговейный страх. - Он невольно вздрогнул, заново переживая остроту ощущений тех лет. - Она думала, что безразлична мне, сынок, потому что я никогда не высказывал своих чувств. Никогда не говорил ей, как она волнует меня, или что я чувствую, когда она на меня смотрит, или как сильно хочу обнять ее. Я боялся, сынок, боялся показаться дураком, боялся, что она посмеется надо мной; но больше всего боялся, что она не ответит на мои чувства. - Па вздохнул, обнял Дэнни одной рукой и притянул к себе. - Она кое-что сказала мне перед тем, как переселилась в лучший мир, и это навсегда осталось у меня в памяти.
- Что она сказала, Па?
Тот усмехнулся; глаза у него были по-прежнему задумчивы.
- Она сказала мне, что женщина любит ушами, сынок. Ей надо слышать слова о том, что у мужчины на сердце. Как иначе она узнает, если он никогда об этом не говорит? Сказала, если мужчина боится своих чувств, это значит, что его чувства гораздо глубже, чем страх.
- И все? - озадаченно спросил Дэнни. Старик засмеялся.
- Вот видишь, сынок. Мы, мужчины, иногда бываем беспросветными тупицами. Что может быть страшнее, чем потерять женщину, которую любишь? Женщину, которая волнует твое сердце и поднимает твой дух? Такая женщина встречается только раз в жизни, Малыш Дэнни, и умный мужчина не упускает ее.
- С Кэти я все испортил, - неохотно признался Дэнни.
- Ну, это не секрет, сынок, - с усмешкой проговорил Па. - Об этом знает вся семья. Мы любим вас обоих. Трудно было бы не заметить, какие у вас натянутые отношения.
- Она сказала, что не выйдет за меня замуж.
- А что, есть какая-то особенная причина, почему она должна выйти за тебя? - с улыбкой спросил Па, приведя этим Дэнни в замешательство.
- Потому что я люблю ее. - Он запустил пятерню в свои взъерошенные волосы. - Люблю уже давно. Наверно, я просто… просто боялся признаться в этом.
- Понятно. - Лицо Па приняло задумчивое выражение. - А ей ты об этом сказал, сынок?
Дэнни отрицательно покачал головой.
- Нет, не сказал.
- Ясно, - со вздохом сказал Па и возвел глаза к небу. - И парень еще удивляется, почему она не хочет выходить за него? - Он удрученно покачал головой.
- Она не хочет видеть меня и разговаривать со мной, если дело не касается Молли.
- Чепуха, парень! Мы, мужчины из рода Салливанов, сражались за любимых женщин с незапамятных времен. И чтобы мой внук боялся признаться женщине в любви? - Да ни за что, если он знает своего внука. Гордость тоже кое на что годится, подумал он, улыбаясь про себя. Как и он сам, Дэнни наделен ею в изобилии.
- Па, как ты думаешь…
Тот ткнул его пальцем в грудь.
- То-то и беда, Малыш Дэнни, что ты слишком много думаешь. А в этом деле, парень, нужно действовать. - Дед покачался на пятках, наблюдая за внуком. - Конечно, если ты не… трусишь. - Это были резкие слова, но сейчас как раз нужно было что-то подобное.
Дальнейших слов не понадобилось. Дэнни повернулся и направился к двери, но старик остановил его, мягко придержав за руку.
- Сынок. - Поблескивая глазами, он наморщил нос. - Все-таки три дня, парень. Думаю, неплохо бы сначала принять душ и побриться. Переодеться в чистое тоже бы не помешало. - Он засмеялся и покачал головой, глядя на кинувшегося в ванную Дэнни. Слава Богу, оставалось женить одного Патрика.
Хотя, конечно… Дед уселся на стул и начал думать о будущем. Трое мальчишек, так сказала Джоанна. Трое крепеньких правнуков, которые понесут дальше имя и традиции Салливанов. Его сердце переполнилось гордостью. Новое поколение, еще трое братьев по фамилии Салливан, которых он будет любить, смотреть, как они растут и мужают. Ну, а если уж совсем повезет, то он увидит, как к ним придет любовь.
Да, замечательное время будет впереди.
Кэти чувствовала себя несчастной. Не в силах оставаться в четырех стенах, она ушла в детский сад, собираясь найти себе занятие и избавиться от мыслей о Дэнни.
Вздохнув, она откинула со лба прядь волос и начала выгружать купленные на предстоящую неделю продукты. Она уже дважды убрала и протерла каждый уголок, оставалось лишь загрузить холодильник.
Уже почти стемнело, а Кэти трудилась сегодня весь день. Физическая работа утомила, так что ночью можно будет немного поспать. Ночи были хуже всего: ей снились мучительные сны, и она просыпалась в слезах.
Если бы не Молли, она не знала, как справилась бы. Интересно, знает ли Дэнни, что у Молли режется первый зуб. Эта мысль вызвала новый поток слез - он должен быть здесь, подумала она, рядом с ней, с ней и Молли.
Негромкий стук в заднюю дверь заставил ее нахмуриться - почти семь часов. Кто может стучаться в это время?
Оставив продукты, Кэти подошла к задней двери и заглянула в глазок. Никого. Она повернулась и направилась было обратно, когда стук повторился. Начиная сердиться, Кэти снова посмотрела в глазок и опять никого не увидела.
Может, это шалят соседские ребятишки? Она отодвинула засов и вышла за дверь, чтобы расправиться с озорниками.
В переулке ни души.
Был конец июня; горячий и тяжелый воздух давил, словно толстое, влажное одеяло. Вокруг ее ног закрутились бумажки и мусор, поднятые слабым намеком на ветерок, которому удалось пробиться сквозь жаркую воздушную подушку. Еще не совсем стемнело, но небо было окрашено в странный оттенок оранжевого, придававший всему какую-то туманную белесость.
Несмотря на жаркий день, Кэти почувствовала дрожь. Если не считать нескольких брошенных автомобилей, переулок был безлюден. Чувствуя непонятную тревогу, она оглянулась…
Сердясь на себя за свой испуг, Кэти уже собралась вернуться в дом, как вдруг чья-то рука тяжело легла на плечо, заставив ее вскрикнуть.
Дальше ею руководил инстинкт. Она резко развернулась, руки сжались в кулаки, и один из них пришел в соприкосновение с чем-то массивным и твердым.
- Ч-черт! - Дэнни согнулся пополам.
- Дэнни? - Сердце у нее почти остановилось. Она нерешительно подошла ближе и положила руку ему на спину. - Это ты, Дэнни? - переспросила она. Ей показалось, что у нее вот-вот подогнутся колени.
- Боже милостивый, Кэт, - еле выговорил он, с трудом переводя дыхание и пытаясь унять боль в животе. - Этак нам скоро придется зарегистрировать тебя как профессионала.
Кэти нервно вытерла ладони о джинсы.
- Что ты здесь делаешь, Дэнни? - Она старалась, чтобы ее голос звучал холодно и равнодушно, но попытка бесславно провалилась. Так приятно было его видеть! Даже когда с трудом восстанавливал дыхание и стоял, согнувшись в три погибели, выглядел он потрясающе. Сердце у нее снова заныло.
- Я тут принес тебе кое-что. - Дэнни со стоном выпрямился. Их взгляды встретились, и он увидел темные тени вокруг ее прекрасных глаз. Она заметно похудела. Наверняка не ела как следует, с беспокойством подумал он. Ему хотелось схватить ее в объятия и сказать, что она была права, а он идиот; но не мог. Пока не мог. Сначала надо было сделать нечто более важное.
- Ты мне что-то принес? - Кэти подозрительно посмотрела на него, вспомнив предыдущий сюрприз.
- Нет. - Улыбаясь, Дэнни прислонился к стене и сунул руки в карманы, подальше от греха. У него, скорее всего, есть только одна попытка, и ни в коем случае нельзя ее запороть. - На этот раз действительно подарок. - Он нахмурился. - Ну, вроде подарка.
Кэти недоверчиво посмотрела на него.
- Вроде подарка? - Она не должна с ним разговаривать. Надо просто повернуться, войти в дом и захлопнуть дверь у него перед носом. Ничего иного он не заслуживает. Но она не двинулась с места. - И что, этот подарок мягкий и теплый? - спросила она, думая о Молли.
- Нет, наоборот, он холодный и твердый.
Невольно заинтригованная, Кэти вскинула подбородок.
- Я с тобой не разговариваю, - заявила она, хотя именно это сейчас и делала. - И твои подарки меня не интересуют. - Повернулась, собираясь уйти, но он мягко удержал ее за руку. Сердце у нее опять куда-то провалилось.
- Кэт, прошу тебя. - Умоляющий тон заставил ее взглянуть на него. - Выслушай, по крайней мере. - Не дожидаясь ответа, он извлек из кармана маленькую коробочку из черного бархата и протянул ей. Глаза у Кэти округлились - она узнала эту коробочку. Сколько она себя помнила, коробочка всегда стояла на комоде у Па.
- Что это, Дэнни? - Она еле произнесла эти слова - от его присутствия у нее ныло сердце, а руки так и тянулись обнять его.
- Это тебе подарок, - тихо проговорил Дэнни, притягивая ее ближе и поднося ее руку к губам для поцелуя. - Открой.
Кэти медленно открыла. Маленькие золотые петли бархатного футляра слегка скрипнули, когда она подняла крышку. У нее перехватило дыхание, взгляд в полнейшем смятении метнулся к его лицу.
- Дэнни… это… это же…
- Обручальное кольцо моей бабушки, - закончил он за нее. С этого кольца, ставшего семейной реликвией, и началась история семьи Салливанов. - Дед подарил ей его в ту ночь, когда они тайно уезжали из Ирландии.
- Я знаю, - прошептала Кэти, и глаза у нее наполнились слезами. Она помнила, как, сидя на полу, слушала в благоговейном ужасе, когда Па рассказывал эту историю; как просила его рассказывать еще и еще, пока от волнения не заливалась слезами. Чтобы мужчина любил так, как Па любил свою жену, - это чудо, которое дано познать лишь немногим женщинам.