– Извини. Я не думала, что для тебя это все так болезненно.
– Болезненно? Хотел бы я сам знать, как это все для меня.
Мия уже открыла рот, чтобы возразить, но решила промолчать.
– Может, пойдем? – спросила она вместо этого. – Кроме нас, уже все разошлись, и наверняка хозяева хотят спать. Только сперва загляну в дамскую комнату.
– Хорошо. – Карлос махнул рукой, прося принести счет.
За окном продолжался все тот же бесконечный дождь.
– Эх, – вздохнула Мия, когда они сели в машину.
Он удивленно на нее взглянул.
– Завтра у нас годовщина клуба садоводов, и они очень хотели осмотреть сад.
– Завтра все может быть иначе.
– Спасибо, но не думаю, что что-то сильно изменится. Разве что солнце все-таки выглянет. Кстати, Гейл застелила две постели в главном здании и…
– А разве я не сказал, что после встречи гайдов она вернется к тебе ночевать?
Мия уставилась на него с открытым ртом:
– Нет. Ни ты, ни Гейл ничего не говорили.
– А она все узнала уже после того, как ушла. У меня не получилось перенести все дела, так что я попросил ее с тобой посидеть. Решил, что возражать ты не станешь.
– Я… Ну…
– Странно, ты вчера так возмущалась, а теперь…
Мия стиснула зубы:
– Не люблю сюрпризы. Когда ты с ней разговаривал?
– Пока ты была в дамской комнате.
– Ты… А как ты с ней связался?
– Если не помнишь, я еще вчера ей звонил. И забил ее номер в телефон. Хотите узнать что-нибудь еще, сержант Гардинер? – Карлос свернул на подъездную дорожку "Беллберда", и Мия увидела впереди машину Гейл.
– Но почему?
– Потому что мне нужно в Сидней. Черт, совсем забыл про Длинного Джона, сейчас зайду и…
– Тебе не о чем беспокоиться.
– Но нельзя же морить животное голодом. Не хватало еще больше испортить ему характер.
– Ничего с ним не будет, сейчас за ним есть кому присмотреть.
– И ты уверена, что он не загрызет этого кого-то?
– Уверена. Этот кто-то сам кого хочешь загрызет, – мрачно отшутилась Мия и сразу же рассмеялась. – Извини, как-то слишком много всего навалилось. Только не вздумай носить меня сейчас на руках, я и сама отлично справлюсь. Осторожнее там, в Сиднее.
Похлопав Карлоса по руке, Мия подхватила костыль и выбралась из машины.
– Что тебя так развеселило? – спросила ждавшая ее у двери Гейл. – И вообще, ты смеешься или плачешь?
– Не знаю. – Мия потерла лицо. – Знаешь, ты права, в коттедже гораздо уютнее, может, переберемся туда и выпьем по бокалу вина у камина? Как сказал один товарищ, не вижу смысла одновременно сохранять добродетель и трезвость.
– И кто же это сказал? Шекспир?
– Нет, просто один знакомый. Правда, я не уверена, что после вчерашней ночи там еще найдется что выпить.
– Не страшно, у меня есть бутылка отличного вина.
– Ты чудо. Особенно после всего случившегося. У меня для тебя плохие новости.
– Не надо так сразу. К тому же я и так уже кое-что знаю.
– Откуда? Неужели Карлос сказал?
Гейл кивнула:
– Он сказал, что ты можешь быть немного ранима и чтобы я хорошенько о тебе позаботилась, пока он сам не вернется.
– Прямо так и сказал?
– Да.
– Слишком уж много он на себя берет.
– Хотела бы я, чтобы за моей спиной стоял такой человек, как Карлос О’Коннер. Ладно, пойдем в коттедж и разопьем мою бутылку. Не зря же я ее, в конце концов, привезла?
Глава 4
Собрание клуба садоводов прошло под сияющим солнцем. Гейл, не без помощи Кайли, отлично со всем справилась, а сама Мия большую часть дня провела у себя в кабинете, улаживая дела по телефону и работая за компьютером. И это после почти бессонной ночи, когда она без конца ворочалась с боку на бок, не в силах выкинуть из головы мысли, что совсем скоро лишится "Беллберда" и что Карлос до сих пор любит Нину.
Попытки же разобрать правовую сторону вопроса и отыскать новую площадку для мероприятий пока что были не слишком удачными.
У нее оставалось всего двадцать четыре часа, чтобы дать окончательный ответ новому хозяину "Беллберда", а она так и не могла решить, готова ли подать в суд или нет.
Не в силах больше работать, Мия дождалась, пока все гости покинут поместье, и поковыляла в сад, где и устроилась на ближайшей скамейке, греясь в лучах редкого в эти дни солнышка.
Любуясь свежей, умытой дождем зеленью и величественной горой Вильсон и наслаждаясь пением птиц, она едва не заплакала, а потом услышала рев мотора.
Обернувшись, Мия увидела, как на подъездной дорожке остановилась желтая спортивная машина и как из нее выбрался Карлос. Потянувшись, он уверенно направился в главный дом.
Карлос. Помимо собственных проблем, она весь день продолжала думать о нем и Нине. Судя по тому, что он сказал, они не могут жить вместе. Но и друг без друга они тоже не могут. Что ж, порой бывают и такие сложные, противоречивые отношения. И пусть постоянные скандалы и оставляют глубокие раны, их сполна восполняют невиданные высоты, которых им ни с кем больше не достичь.
И по сравнению с такой бурей страстей ее собственные романтические порывы выглядят какими-то блеклыми и мелкими. А значит, ей лучше сразу о нем забыть. Он не для нее. Никогда не был и не будет.
На этот раз ее из задумчивости вывел звон стекла. Открыв глаза, она увидела, как к ней по траве идет Карлос с подносом, на котором стояли кувшин и два стакана. Джинсы, рубашка в полоску с открытым воротом… Серые глаза, оливковая кожа, темные волосы, широкие плечи… Ну как можно быть таким привлекательным?
– Привет, – улыбнулась она. – С возвращением, но, если это алкоголь, на этот раз я воздержусь.
– Да, Гейл уже сказала, что вчера вы с ней уничтожили целую бутылку вина. А это всего лишь сок.
Поставив поднос на кованый столик, Карлос устроился рядом с ней на скамейке.
– Как нога?
– Нормально. Да и я уже привыкла к костылю, правда, не думала, что ты все-таки вернешься. Да и зачем? За мной и так есть кому присмотреть.
– Вот и замечательно.
– Но все равно спасибо. За все, что ты сделал. Не хочу, чтобы ты считал меня неблагодарной.
– Неблагодарной?
– Гейл сказала, что именно так я себя и вела. – Мия закусила губу.
– Значит, помощница учит тебя такту и хорошим манерам? Хотел бы я посмотреть на эти уроки.
Она бросила на него злобный взгляд:
– Неудивительно, что у меня нервы сдают, когда меня окружают такие люди. Я не хочу платить тебе неблагодарностью за помощь. Это все, что я хотела сказать.
– Хорошо. – Карлос протянул ей стакан сока. – А здесь красиво, не находишь? – Он задумчиво огляделся по сторонам.
– Точно. Слышишь, как птицы поют?
– Слышу. Как прошел день?
Мия вздохнула:
– Не слишком обнадеживающе. Я пока не сумела подыскать новую площадку и до сих пор так и не решила, стоит ли мне обращаться в суд, но… Я подумаю об этом завтра. Кажется, именно так говорила Скарлетт О’Хара.
– Наверняка она так говорила только после того, как Ретт говорил, что ему все равно. – Он удивленно на нее посмотрел. – Кстати, у меня для тебя хорошие новости. Я его купил.
– Кого?
– Поместье.
Мия чуть не задохнулась. Даже птицы петь перестали. Побледнев, она уставилась на него огромными глазами:
– То есть? Ты о чем?
Он забросил руку на спинку скамейки так, что почти обнимал Мию.
– Я купил "Беллберд", – повторил он медленно.
– Купил? Но зачем?
Он сложил руки на коленях.
– Чтобы ты могла тут остаться. Можешь продлять со мной договор аренды столько, сколько захочешь. Но это еще не все. Мне врезался в голову образ девушки в длинном платье и огромной шляпе, что старательно играет в леди на "горной станции". Девушки с густыми темными волосами и зелеными глазами. Подожди, – он жестом велел ей остановиться, – дай мне договорить. – Он ненадолго задумался. – Той девушки, что я искренне восхищаюсь и…
– И жалеешь. – Мия с трудом сглотнула. – Пожалуйста, перестань.
Он сложил руки на коленях.
– Нет, Мия, жалости ты у меня не вызываешь. Есть в тебе что-то такое, что совсем не вяжется с подобными сантиментами. Но я хочу вернуть тебе долг.
– Ты ничего мне не должен.
– Ошибаешься, еще как должен. Ты случайно оказалась между мной и матерью и попала в самый настоящий ад. А еще… – он ненадолго замолчал, – я должен извиниться за то, что так легкомысленно говорил о тех чувствах, что ты у меня вызываешь.
Мия моргнула.
– Что было, то было, но ты права: есть во всем этом нечто нереальное.
Вздрогнув, она мысленно обозвала себя последней дурой. Почему она так остро реагирует на любые его слова? Она же совсем недавно убеждала себя, что он не для нее. Никогда не был и не будет. А потом вспомнила, что он только что заявил.
– Все равно не верю, что ты купил "Беллберд".
Карлос лишь пожал плечами.
– Это самый настоящий кусочек рая, разве можно его не хотеть? Кроме того, я все равно ничего не мог сделать с давящим на тетушек племянником, а по договору ко мне переходит право продления твоей аренды, а еще тебе полагается компенсация.
Мия снова моргнула:
– Даже и не знаю, что сказать. Зря ты все это затеял.
– Почему?
– Не хочу быть у тебя в долгу.
Карлос тихо выругался.
– Кроме того, это ставит меня в двусмысленное положение. Раз ты купил поместье лишь ради меня, значит, теперь я обязана выполнять любые твои желания.
– Неужели ты думаешь, что я стану тебя шантажировать? – уточнил он сухо, но Мия ничего не ответила. – Ладно, тогда, если не хочешь оставаться, можешь воспользоваться означенными шестью месяцами, чтобы разобраться со всеми делами, а потом мы раз и навсегда разойдемся, но я хотя бы буду знать, что сделал все, что в моих силах, чтобы исправить тот вред, который невольно причинил семь лет назад.
В приступе праведного гнева Мия вскочила, наступив на больную пятку, и разом свалилась на землю. Карлос быстро ее поднял, крепко ухватив на плечи и не обращая внимания на ее яростное сопротивление.
– Надо же. Да чего ты так боишься? Держи. – Он протянул ей костыль, осторожно придерживая за бедра, пока она пыталась удержать равновесие. А потом, все так же не обращая внимания на ее недовольство, отбросил ей волосы с лица.
– Теперь понял, что ты там про костыль говорила, – улыбнулся он, поправляя ей платье. – У тебя осталась не только одна нога, но и всего одна рука. Не слишком удобно.
Мия глубоко вдохнула, а Карлос уселся на скамейку и отпил сок.
– Продолжай, я слушаю.
– Не сочти меня неблагодарной, но…
– И вот опять. Из Гейл мог бы получиться отличный учитель.
– Ладно. – Сжав зубы, Мия почувствовала, как у нее по щекам катятся слезы. – Я никогда не прощу твою мать за то, как она со мной обошлась. За то, что заставила почувствовать. И никогда не прощу тебя за то, что… – она вдруг поняла, что семь лет ничего не изменили и правда так и осталась правдой, – ты так и не проверил, все ли со мной в порядке, даже если бы и тогда не нашел ничего лучше, чем сказать, что лишь понапрасну усложнишь мне жизнь.
– Мия…
– И я никогда не прощу твою мать за то, что она снова ворвалась в мою жизнь и осмелилась снисходительно меня опекать. Это, – она махнула в сторону главного дома, – ничего не меняет. Неужели ты не понимаешь?
– Ладно. – Поднявшись, Карлос поставил стаканы на поднос. – Но я все-таки советую тебе хорошенько подумать и остаться здесь хотя бы на ближайшие полгода. Судебные разбирательства могут стоить целого состояния, я же не стану тебе навязываться.
Мия чувствовала, что вся дрожит, но даже не могла унять слез.
– Слушай, извини, я… Если…
– Не бери в голову. Правда никогда не бывает лишней. Держи костыль.
– Что?
– Ничего. Не переживай, это в последний раз.
С этими словами он подхватил ее на руки и без труда понес к дому, а сама она и слова вымолвить не сумела, потому что вновь ощутила, как ее тело прижимается к крепким мышцам и как ее насквозь пронизывают волны желания.
Дойдя до дома, он осторожно поставил ее на ноги, подождал, пока она обопрется на костыль и обретет равновесие, а потом погладил по голове и поцеловал в губы.
– Осторожнее, мисс Взрывной Характер, – велел он насмешливо. – Береги себя.
Еще раз убедившись, что она прочно опирается на костыль, Карлос развернулся и пошел к машине.
А пока она смотрела, как он уезжает, из дома вышла Гейл и обняла ее за плечи. И именно Гейл и увела ее внутрь.
Глава 5
Полтора месяца спустя
После недолгого размышления и совета адвоката Мия написала Карлосу, что будет благодарна, если он все же позволит ей остаться в "Беллберде" на означенные полгода, на что получила положительный ответ за подписью его секретарши.
Мия выключила мобильник и уставилась в стену.
Мимо кабинета как раз проходила Гейл с пачкой белоснежных скатертей в руках и вопросительно подняла бровь.
– Это Кэрол Мэннинг.
– Я ее знаю?
– Нет, вряд ли. Это секретарша Карлоса О’Коннера.
Зайдя в кабинет, Гейл положила скатерти на стул.
– Чего он хочет?
– Обед на сорок человек на следующей неделе. Намечается двухдневная конференция, и они хотят завершить ее роскошным банкетом.
– Звучит, как нечто весьма тривиальное. Ему повезло, что у тебя есть свободный день.
– Он… – Мия ненадолго замолчала. – Это еще не все. Он собирается устроить круиз, но на те дни как раз обещают порывистый ветер и бесконечные дожди, правда только в Сиднее, до нас циклон вряд ли доберется, но я все равно не могу не думать, почему он решил устроить банкет именно здесь.
– А почему бы и нет, тем более что именно ему эта площадка и принадлежит?
– Я в курсе, но все равно предпочла, чтобы он отправился куда-нибудь еще.
– Понятно. – Гейл снова подхватила свои скатерти. – Особенно учитывая, чем у вас там все закончилось. Не то чтобы я тебя о чем-то расспрашивала, но глаза у меня есть.
– Гейл, ты молодчина, и я действительно очень ценю, что ты не стала меня тормошить. Но… Просто я не очень представляю, как это все для меня пройдет.
– Не переживай, с тобой все будет отлично! По крайней мере, ты снова в состоянии нормально ходить и… – Гейл снова бросила скатерти на стул и уселась напротив Мии, – давай сразу решим, как все сделаем. Устроим им лучший в мире банкет. Есть какая-нибудь тема, от которой можно отталкиваться? Сказала эта Кэрол Мэннинг что-нибудь конкретное?
– Лошади, – коротко выдохнула Мия. – Карлос собирается строить конный центр. Конюшни, ипподром, ветеринарная клиника, салон красоты для коней, бассейны для коней и вообще все, что только можно вообразить связанное с конями. Участники же конференции все конники. Ветеринары, тренера, хозяева лошадей, жокеи…
– Я тоже лошадок люблю, – задумчиво заметила Гейл.
– И я. – Мия легонько куснула карандаш, что все это время вертела в руках. – Гейл, ты чудо, мне только что пришла в голову отличная идея.
– Тогда чудо ты, а не я.
– Но именно ты натолкнула меня на мысль. Может, ты и не знаешь, но одни из самых знаменитых скачек в мире – это Кентукки-дерби.
– Знаю.
– Хорошо. – Повернувшись к компьютеру, Мия быстро застучала пальцами по клавиатуре. – И, что еще важнее, у этих скачек есть целый ряд давно устоявшихся традиций. Джулеп из лучшего виски, бурбон с мятой в Черчилль-Доунс, бургу…
– Про мятный джулеп я слышала, но что еще за бургу?
– Тушеное блюдо из говядины, курицы, свинины и овощей, – прочитала Мия с экрана, – а еще в обязательную программу входят "Мой старый дом Кентукки" Стивена Фостера и розы.
– Чего-чего, а роз у нас точно хватает.
– Верно. Согласно традиции, выигравшую скачки лошадь накрывают сплетенным из пятисот пятидесяти пяти роз попоной. Думаю, нам не обязательно соблюдать точное число, но лошадь нам обязательно понадобится.
– Только не настоящая. И уж, конечно, не Длинный Джон, он там всех насмерть закусает.
– Тогда будем думать, кем его заменить. А официантов и официанток нужно вырядить жокеями.
– Хочешь, чтобы они разносили этот самый джулеп и бургу? А гости не упьются?
– Это уже не наши заботы, все равно их сюда привезут организованно и никто из них за руль уже в этот день не сядет. Конь… где же нам взять коня?.. Все царство за коня…
– У мамы есть лошадь. Здоровенная деревянная качалка, что размером почти с настоящего зверя. Мама ее просто обожает.
– А она нам ее одолжит?
– Нужно спросить. А чего еще не хватает?
– Музыки Стивена Фостера, но я наверняка сумею ее отыскать. Вот в общем-то и все. – Мия потянулась. – И за всеми делами у меня не останется времени на посторонние мысли.
– Пятьсот пятьдесят пять роз? – недоверчиво переспросил Билл Джеймс. – Мия, да ты с ума сошла.
– Сперва дослушай. Я просто назвала число роз, что используют для украшения победителя скачек Кентукки-дерби.
– Звучит не лучше, чем пирог из одних фруктов, – возразил Билл. – Извести пятьсот пятьдесят пять роз на какое-то покрывало для лошади!
– Билл, – устало выдохнула Мия, – мы и близко не подойдем к этому числу, но сколько-то роз нам все же понадобится. Так что готовься.
Садовник наградил ее убийственным взглядом.
– Что-то ты стала слишком много пререкаться, да и вообще вся какая-то изможденная. На твоем месте я бы потрудился вернуть своего парня.
Задохнувшись от возмущения, Мия, так и не сумев выдавить из себя ни слова, развернулась на здоровой пятке и ушла.
Ночью накануне заказанного О’Коннером банкета она, к своему огромному огорчению, так и не смогла нормально выспаться. А ведь она свято верила, что при свалившейся на нее нагрузке, у нее просто не останется времени на пустопорожние мечтания и несвоевременные мысли!
В результате, проворочавшись несколько часов с боку на бок, Мия спустилась вниз, подкинула в камин дров и сварила себе чашку горячего шоколада.
С тех пор как она полтора месяца назад последний раз видела Карлоса, были дни, когда она твердо знала, что поступила правильно, и, даже согласившись на предусмотренные полгода, чувствовала себя так, словно приняла барскую подачку и вновь ощущала себя "дочкой экономки".
А в другие дни сама себе диву давалась. И как она только могла отказаться от возможности любой ценой вернуть себе "Беллберд"?
Почему она не сумела проглотить гордость? Она же сама совсем недавно о таком мечтала! И теперь, подыскивая себе новую площадку, буквально чувствовала, как ее сердце разрывалось на части.
Но это глупости. Мия глотнула шоколад. Поместье – это всего лишь место.
А он всего лишь мужчина, но это не отменяет того, что она годами была в него влюблена и, скорее всего, так никогда и не сумеет побороть это чувство…
Глядя на огонь, она вдруг поняла, что вся дрожит. Только не от холода, а от страха. От страха и смятения, что вызывала у нее непрошеная мысль, что, возможно, она могла бы любить Карлоса гораздо лучше, чем его любила Нина Фрэнч.