– Потому что там тоже ничего нет. Я мало что помню, знаю немного, а понимаю и того меньше. Лучше скажите, вы намерены сдать меня властям?
Чеаррэ снова переглянулись. На сей раз в их взглядах сквозила снисходительная насмешливость.
– Мы и есть власть, – напомнил Теи.
– Вы отдадите меня в Департамент?
Сантрэн вздохнула:
– У нас нет другого выхода. И тебе нечего бояться.
– Конечно! Чего бояться?! – взорвалась я. – Всего-то засунут в какую-нибудь катакомбу где станут изучать, словно зверюшку! Это же почти не больно, не так ли? Думать не смейте, будто я покорно начну прыгать для вас с тумбы на тумбу. И сотрудничать с магами Департамента в качестве подопытной курицы тоже ни за что не стану!
– Ладно, – Тэи не смог полностью изгнать тень раздражения из голоса, – ты не желаешь сотрудничать с органами опеки Департамента. Не желаешь подчиниться писанным для всех законам. Не желаешь становиться подопытным кроликом. Так чего же ты, в таком случае, желаешь?
– Остаться с вами.
– Девочка скромна в желаниях, – саркастическим прокомментировала ситуацию ситуацию. – А если мы тебя сейчас просто прихлопнем по-тихому? Во избежание неприятностей? Что тогда?
– Смерти я не боюсь. Жизнь пугает меня гораздо сильнее, особенно если это жизнь в Департаменте.
Чеаррэ хранили молчание.
– Скажите, вы когда-нибудь просыпались, не помня своего имени?
– Случалось, – рассмеялся Теи. – Среди Чеаррэ подобное, увы, к стыду, к нашему, не редкость.
– Без памяти? – настаивала я на изложении собственного варианта истории. – Наделенные нечеловеческой силой в сочетании с мощным инстинктом выживания? Скажите, кто из вас знает, что такое мрак? Без проблеска надежды и искорки любви? Мрак, в котором некуда идти, не к чему стремиться и в котором так легко потеряться? Зная, что всем, в принципе, безразлично, жив ты или умер; злой ты или добрый? Я та, кем меня сотворила не судьба, не боги, а люди.
За окном по-прежнему мелькали снежинки. Бросив взгляд в окно, я подумала о том, что теперь всегда буду любить зиму. Всегда! Даже когда в этом мире меня больше не будет я стану любить зиму в других мирах.
Впрочем, мечтать некогда. Нужно действовать.
И быстро, если на самом деле не хочу, чтобы меня препарировали, точно розовую мышь.
Во второй половине дня крупные хлопья снега превратились в острые колючие иголки. Снег залипал и без того небольшие окошки так, что разглядеть за ними что-либо становилось совершенно невозможно – сплошные хвосты белой вьюги.
Я так усиленно делала вид, что интересуюсь библиотекой, что мне поверили.
Книжная коллекция в холостяцкой берлоге Теи была мрачновата. Гравюры в огромных фолиантах все сплошь чёрно-белыми, изображающие чудовищ из Тёмного Мира: огромные пауки-ткачи, оборотни в стадии половинчатой трансформации, кони с клыками, птицы с человеческими глазами, замки на фоне грозового неба и лабиринты, где люди метались с перекошенными от ужаса лицами.
Специфично.
Отбросив книги, я поспешила выбраться из дома. Ноги резво несли вперед. Ветки над головой потрескивали, снег под ногами похрустывал. От резкого запаха смолы кружилась голова.
Для меня хвоей пахла свобода. Неприятно пахла. Мне не нравилось.
На западе с севера наплывала лиловая туча. Ветер по верхушкам деревьев бил тяжелой плетью. Тропинка, по которой мгновение назад ещё вились червячки поземки, пропала. Напрочь. Словно никогда не петляла между деревьями.
Поначалу я не только не испугалась, но даже не насторожилась. Ну, подумаешь, сбилась с дороги? Лес-то на то и лес, чтобы время от времени в нём немного заблудиться.
Но вскоре я стала замечать: что-то не так. В зловещем свисте ветра, бьющегося среди деревьев, то ли впрямь слышалось, то ли только мерещилось злобное рычание. Ряды деревьев походили на неприветливых тюремщиков. В равномерном их покачивании чудилось нечто зловещее, колдовское.
"Спать, спать, спать", – завывал ветер.
"Спать, спать, спать", – соглашались деревья.
Я непуглива. Но странный липкий страх подползал, словно хищник, разъяренно нахлестывая себя по бокам. Все труднее становилось справляться с малообъяснимым мороком.
Не помню, в какой именно момент я пришла к выводу, что морок – это не морок? Он обрастал плотью, воплощался, перетекая их бесплотного кошмара в явственную реальность.
Снег пошёл волнами. Сугробы текли, обретая очертания зверей. Огромные, чуть ли не с теленка, белоснежные волки, пригибаясь, выползали с утробным рычанием из сгущающихся теней. Я бросилась к дереву, со страху напрочь позабыв о том, что в моём боевом арсенале есть кое-что, что прекрасно плавит не только снег.
Спустя четверть часа огромная волчья стая рыла снег, скребла лапами дерево, на вершине которого я в отчаянии болталась.
"Спать, спать, спать", – продолжал уговаривать жестокий лес.
Из дрёмы вырвал лошадиный храп и женский возглас. Волки рыча припали к земле и бросились в сторону новой, видимо, показавшейся более доступной, добыче.
Снег встретил Сантрэн роем искр, из которых пытались выплыть, воплощаясь, новые снежные фигуры.
В ответ сферическими кругами рванулся изумрудный огонь. В нем звери задергались, пойманные в ловушку, искажающей их силуэт, растягивающей их во все стороны, развоплощающей до тех пор, пока чудовища не распадались на части, снова обращаясь в неподвижные сугробы.
– Одиффэ? – позвала Сантрэн, подхватывая юбки и безошибочно направляясь к дереву, на ветке которого я свила своё гнездо. – Ты цела? Хвала Двуликим! Спускайся! Да побыстрее, сделай одолжение.
Я ощутила себя круглой идиоткой.
Какого черта, в самом деле, я не применила огонь?!
Одеревеневшее с испуга на морозе тело сделалось неуклюжим. Я едва не сорвалась с ветки. Подоспевший вовремя Теи помог удержаться на ногах.
– Ну, что? Удрала? – Ехидно щуря глаза, ухмыльнулся маг мне в лицо.
– Обсудим это позже, – потупившись, предложила я.
– Ладно. Обсудим. Если выберемся отсюда. На вот, выпей, – протянул он мне фляжку.
Жидкость просочилась в горло, заставив закашляться. А затем спасительное тепло разлилась по всему телу.
– Магические волны в пространстве снова меняются. Нужно торопиться, – предупредила Сантрэн.
Лес мрачный и холодный, не излучал, по моему мнению, никаких "волн в пространстве". Может быть, я не правильный маг? Я ничего такого не чувствовала.
Дикий пронзительный вой, раздался сразу со всех сторон. Казалось, возопил сам воздух. И земля, и небо, и взбесившийся снег орали, голосили на разной высоте заставляя зажимать уши руками.
– Что это?! – вопила я вместе со всеми, но мой голос терялся в общем пронзительном крике.
Вокруг засияли зеленые нити, тонкие, точно паутинки. Полностью звук от восприятия они не отрезали, но дышать стало возможным.
– Сдается мне, что у нашей медноволосой малышки удивительная способность находить неприятности, – смеялся Теи. – И, увы, не только на свою очаровательную попку. Маэры, нужно уходить. Долго мой щит против этих тварей не выстоит.
Мы проваливались в сугробы почти по пояс. А вокруг нас творилось что-то невообразимое: лай, визг, крик ветра, клекот птиц (эти – то откуда?!).
– Раздери Хаос всех низших фейри! – прорычал Тэи, останавливаясь. – Бегите! Я постараюсь их задержать.
Мой протест захлебнулся в порывах ветра, клубах снега, разбился о железную волю Сантрэн – она почти силой тащила меня вперед, не давая возможности остановиться или хотя бы обернуться.
Рывок. Всего один.
И вот уже мы стоим на тропе под безоблачным небом, а закат мирно чертит алые полосы. Ни звука. Ни рыка. Тишина. В конце тропинки тёплыми огоньками подслеповато светит домик, срисованный прямо с зимних открыток.
Я в полном недоумении обернулась к Сантрэн, ожидая разъяснений происходящему, но услышала лишь новые указания?
– Ты сейчас войдешь в дом, плотно закроешь дверь, зажжешь камин и свечи – все, что только сможешь отыскать, поняла? И, чтобы не случилось, из дома не выходи. Ясно?
Я кивнула. По инерции. На самом деле ничего было не ясно, но не время было сейчас задавать вопросы.
Ткань реальности снова подёрнулась рябью. На мгновение далекий вой, рёв костра, запах паленого мяса стали отчетливо явными – на мгновение краткое, как блеск зарницы. И вновь – ничего. Уютная тишина. Только уже без Сантрэн рядом.
Все в домике выглядело чистеньким, мирным, уютным. Часы показывали половину пятого.
Я подошла к зеркалу.
"Ничего не понимаю. Мне страшно", – сказала я своему отражению.
Тёмная Сторона, тропинка на Межу, Междумирье – призрачная реальность, населенная навьями, упырями, нечистью, низшими фейрами и демонами. Темная сторона словно грань между миром живым и миром мертвых – пространство, заселённое исключительно тёмными духами.
Почему я попадаю туда с противной регулярностью? Ведь считается, что на это способны только архимаги, да и то лишь с помощью сложнейших магических ритуалов, которые, (в книгах прямо не написано, но догадаться легко) требуют обильных кровавых жертвоприношений? А я просто прогулялась между деревьями!
Ни Теи, ни Сантрэн всё не появлялись, и я начала волноваться. Чтобы скоротать время, согрела воду в чайнике. Наверняка, Чеар*рэ захочется попить горяченького после снежного ада, где он сейчас пребывает. Чай лучшее лекарство от холода.
Свечи под моим взглядом загорались и мерцали слабыми огоньками.
Темнота сгущалась.
Тишину хотелось драть ногтями.
В очаге раскололось сгоревшее палено и вновь дикий вой, рыкание, лай и сокрушительные удары ветра сотрясли стены. Я опрометью бросилась к двери, широко распахивая её вопреки всем запретам.
Сантрэн волоком тащила по земле Тэи. Несмотря на видимую изящность, в бессознательном состоянии он, был, судя по всему, отнюдь не легоньким.
За спинами Чеаррэ материальная реальность двоилась и троилась, выгибалась – прогибалась во все стороны.
По воздуху шли сферические круги, обретающие различные формы и очертания.
Свет отступал. Стремительно таял, словно воздух вбирал его в себя, проглатывая, а взамен низвергал мрак.
Чем меньше оставалось света, тем быстрее черные тени обретали клыки и когти, отнюдь не призрачные, нацеленные в мягкую человеческую плоть.
– Не смей выходить из дома!!! – закричала Сантрэн. – Вернись в дом! Держись на свету!
Одна из теней рванулась вперёд.
Сантрэн попыталась защититься боевым пульсаром. Пока свет ярко-изумрудной сферы чертил дорожки, монстры шарахнулись в сторону. Но свет быстро погас и огромный черный клыкастый монстр, не то волк, не то тигр, прыгнул ей на спину.
Сила пришла стремительно, как поток, когда вода прорывает плотину. Вскинув руки к небу, я послала огонь; – больше, больше, больше! Столько, сколько смогла зачерпнуть их нескончаемого, бесконечного, смертоносного источника.
Огонь пришел не ветром, не светом, не ударной волной, как приходил всегда. Он пришёл чем-то большим. Чем-то намного большим – просто огромным! Словно само солнце упало в глаза, в руки, вспыхнуло в моём теле.
Вспышка Света – короткая, но ослепительно яркая. Выжигающая мозг и сердце.
Столб света охватил меня, сжигая.
Кто-то кричал, заходясь в крике.
Кто-то горел.
"Ведьме – пламя!".
Растворяясь в ослепительно белом туннеле, – падая или взлетая? – я продолжала слышать голос Сантрэн.
Потом свет отступил и меня окутала прохладная влажная мгла.
Впервые напоминая о том, что сама по себе темнота она вовсе не Зло, а всего лишь отсутствие Света.
Иногда – благое.
Глава 10
ВОСПИТАННИЦА СВЕТЛОГО ХРАМА
Придя в себя, я обнаружила, что нахожусь в уже знакомой, жарко натопленной комнате. Той самой, что Теи выделил мне в своем холостяцом убежище под личные апартаменты.
Скользнув взглядом по камину, окну, ковру, где робко играли оранжевые отблески пламени, я задержала его на фигуре в кресле, склонившейся над книгой. Заметив, что я очнулась, Сантрэн отложила книгу в сторону, предварительно заложив её гусиным пером.
– Как самочувствие? – осведомилась она.
Навскидку вроде все было в порядке. Нигде ничего не болело. Я сделала попытку приподняться на руках и сесть, опираясь на гору подушек.
– Что со мной?
– Перерасход магической энергии. Обычное для новичков дело.
– Это опасно?
– Да. Но, если не погибаешь на месте, потом достаточно легко восстанавливаешься.
– Где Тэи?
– Вернулся в город. Ему необходимо разобраться с твоим хозяином и учителем, а ещё с парочкой других неприятностей, масштабом помельче.
– Миарон жив?
Я не знала, что больше испытывала при мысли об этом облегчение или досаду?
– Пока, да, – поделилась информацией Сантржн. – Но не думаю, что это надолго.
– Кто на нас напал? – спросила я.
– Тени.
– Тени? Никогда бы не подумала, что они таиек кровожадны.
– Только если это тени Фейра, бессмертные твари, порожденные Мраком. Магия, даже Высшая, перед ней бессильна. Но они, на наше счастье, не разучились бояться света.
– Повезло нам.
– Мы обязаны тебе жизнью, – вздохнула Сантрэн.
Похоже, мысль об этом не очень грела её.
– Пока ты болела, – молвила она со вздохом, – я много раздумывала над тем, что делать с тобой дальше. Надеюсь, ты поймешь и примешь мое решение? Взять тебя в Семью я не рискну. Ты чем-то напоминаешь неизученное проклятье, лишь Двуликие знают, как начнешь действовать и в какую сторону рванешь? Передавать Департаменту тоже не выход, особенно с учетом категорических возражений с твоей стороны. Остается возможность обеспечить тебе пребывание в Храме Света. Одна из моих кузин, является там Матерью-настоятельницей. Она выразила согласие оказать содействие в получении места воспитанницы для тебя. Сёстры помогут обрести необходимые знания, навыки, умения, используя которые, со временем, ты сможешь занять определенное положение в обществе. Мы сочиним правдоподобную легенду, взяв за основу реальные имена и события. Никто, даже если и докопается до сути твоего происхождения, не сможет доказать, что дочь Анэйро Сирэнно, рожденная от мага Санрэно как-то связана с кровавыми событиями, произошедшими в Бэртон – Рив.
Я вздрогнула: Хранительница Клана Чеаррэ выказала потрясающую осведомленность о моем происхождении, назвав даже имя моего отца.
– Поживешь там несколько лет, – мягко продолжала Сантрэн. – Обучишься хорошим манерам. Научишься, наконец, ладить с людьми. А дальше, я найду тебе подходящего мужа…
– Мужа? А без мужа – никак? Я не хочу выходить замуж, – заявила я.
– Ну, тогда, скажем, годика через полтора-два, я могу помочь тебе поступить в одну из Магических Академий.
– Моя мать не любила магов. Она бы этого не одобрила.
– А ты, конечно же, хочешь прожить жизнь так же, как прожила её твоя мать? В Восточных Кварталах? – со зловещим спокойствием поинтересовалась Сантрэн. – Нет? Я так и думала. Но тогда тебе придется либо удачно выйти замуж, либо сделать карьеру – других дорог к благополучию в нашем мире нет. Кстати, а почему твоя мать не любила магов?
– Наверное, судила всех по моему отцу, – предположила я. – Мама не уставала говорить, что все маги – моральные уроды. Мол, обычные людские чувства для них скучны и неинтересны. Им обязательно перчинка нужна, вроде крови или половых извращений. Что жить нормальной жизнью магам некогда. Убивают лучшие годы на "развитие Силы", "завоевания могущества", "поиски артефактов". Таращатся до икоты в хрустальные шары, пока сами не превращаются в живые мумии.
Сантрэн засмеялась:
– Отчасти всё так и есть. Но мы можем себе это позволить. Маги живут долго.
– А у вас, маэра? – спросила я. – У вас есть семья? Дети?
– Детей нет. Но есть многочисленные братья, кузины, кузены, племянницы и племянники. Их дюжина дюжин. Маги нормальные люди, Одиффэ. Они любят, ненавидят, боятся, живут, умирают. Сила она как талант, понимаешь? Кто-то рождён поэтом, кто-то музыкантом, кто-то певцом, ну а кто – то как мы – магом. В этом нет ни вины, ни заслуги. Тебя определяет то, как ты используешь свой дар и ничто иное.
Я опустилась на подушки, стараясь подавить вздох:
– Конечно, Храм Света – это не императорский дворец. Но он, в конце концов, лучше, чем Департамент.
В любом случае, выбора у меня не было.
Одна видимость.