- Завидую и восхищаюсь… - вздохнул Денис. Они вышли из здания офиса, махнув вежливо улыбнувшемуся охраннику. Внезапно Денис изменился в лице - вдали, за оградой офиса, стояла девушка, очень похожая на Алену… В короткой вишневой куртке, из-под которой виднелась белая блузка, тоненькая, шелковая… открывавшая длинную точеную шейку… На девушке были черные брюки до колена и туфли на тонком каблуке. Ну конечно, она…
- Так… - Денис всмотрелся в девушку. - Понятно.
Эмиль быстро посмотрел в ту же сторону, что и Денис, и никак не отреагировал, как будто не заметив Алену.
- На твоей поедем?
- Да, - машинально ответил Денис, отворачиваясь от девушки. - Да все равно на чьей! Идиотская курточка… Нарядилась… "Смотрите, люди, какая я трогательная! В коротенькой курточке!.. Какие у меня длинные ножки и нежная шейка! А плохие дяди меня обижают…"
- Садись, поехали, - сказал Эмиль, негромко посмеиваясь.
Денис, секунду поколебавшись, быстро сел в салон, через затененное окно видя, как Алена смотрит на отъезжающую машину.
- Она знает, что ты уезжаешь?
- Чувствует… - ответил Денис сквозь зубы. - Мы когда часто общаемся, она даже просыпается в то же время, что и я. Говорит, что я ее бужу на расстоянии… Мы с ней как-то проверяли: я записывал утром точное время, когда просыпался. А я все маялся тогда бессонницей - то в шесть проснусь, то в пять. И она на бумажке писала, потом сравнивали…
- Может, под окном стояла?
Друзья переглянулись и оба засмеялись.
- Да нет. Она действительно любит меня.
- Это хорошо, - спокойно заметил Эмиль. - Только что-то она подурнела, нет?.. А что, все так же без лифчика ходит?
- Да черт ее знает, без чего она ходит!.. Без головы! Слушай, а как ты все замечаешь?
- Навык. Хочешь выпить? Там сзади есть хороший коньяк.
- За навыки? - Денис потянулся назад, достал из глянцевой коробки непочатую бутылку.
Эмиль пожал плечами:
- Можно за семьи.
Денис крякнул и, в сомнении покрутив бутылку, запихнул ее обратно в коробку.
- Оксанка сейчас носом крутить будет - напился, не успел в самолет сесть…
Эмиль неодобрительно покачал головой:
- Баб надо бить, тогда они ни носом, ни хвостом не крутят. Другим заняты - синяки лечат и взгляд твой ловят - будешь бить сегодня или так обойдется.
- Ну да… Ну да… - ответил Денис, думая о своем.
- Так что твоя подурнела-то?
- Беременная, - вздохнул Денис.
- От кого? - спокойно спросил Эмиль.
Денис выразительно посмотрел на друга.
- Ясно, - ответил тот.
Эмиль включил музыку, и Денис отвлекся, слушая ложные модуляции голоса неизвестной ему певицы. Ну ведь не случайно же, не от недостатка голоса она так тянет верхние ноты, как будто не хватает воздуха… "Я за ним полечу в небо, я за ним упаду в пропасть, я за ним, извини, гордость, я за ним одним, я к нему одному…" Хорошие слова, очень хорошие. Для молодого мальчика предназначенные, у которого нет жены Оксаны и дочки Маргоши. У которого самая большая ценность в жизни - вот такая девушка на длинных ножках и высоких каблучках, которая собирается в вишневой курточке полететь за ним и в пропасть, и в небо…
Вот и полетела, думал Денис, глядя, как серебрится неровными островками ряби Москва-река. Неужели она… Да нет… А где она тогда? Просто так милиция не приходит. Надо, наверное, ему самому в милицию пойти. Вот там его обо всем и спросят. И жену еще попросят дать показания, подтвердить, что, когда девушка летела в небо, Денис не помогал ей в этом, а задницу в Мертвом море отмачивал, пробки размягчал… Ой-ёй… Денис покачал головой в ответ на собственные мысли.
Он стоял и стоял у ограды, глядя на реку. Поначалу движение воды вовсе не заметно, а если долго смотреть, то видно, что неподвижная гладь воды на самом деле движется, медленно, неумолимо.
Денис мельком взглянул на священника, энергично идущего по дорожке церковного сада. Тот тоже заметил одиноко стоящего Дениса, прошел на расстоянии мимо, затем еще раз оглянулся. Секунду помедлив, он повернул к Денису.
Денис, внимательно вглядевшись в священника, воскликнул:
- Лешка! Филимонов!
Священник в ответ негромко засмеялся:
- Привет, Турчанец. Только я теперь не Лешка…
- А кто? - хмыкнул Денис. - Алексей… как тебя по-батюшке?
Тот спокойно ответил:
- Меня теперь зовут отец Григорий. Я служу здесь.
- Да ладно… Серьезно, что ли? Да как же ты… - Денис покачал головой. - Чудеса… Ты ж вроде в аспирантуру поступил сразу после пятого курса…
- Был такой грех, - улыбнулся отец Григорий. - Суетился. Ты-то как жив-здоров?
- Как видишь…
- Женился? Дети?
- Да… Дочка. У жены дочка, - неожиданно для себя поправился Денис.
Определенно что-то с ним происходит в последнее время. Акклиматизация, наверное. К новой жизни акклиматизация. Если она будет, конечно, новая жизнь. Как-то все так завернулось… Денис не сразу расслышал, что спросил его священник. Тот повторил:
- А свои?
- Н-нет… пока… Слушай, Леха… не могу никак понять… Ты - и вдруг церковь…
- Неисповедимы пути Господни.
- То бишь ничего он нам, неразумным, о своих путях поведать не пожелал… Да, Лех?
Священник слегка улыбнулся:
- Кому как… Может, и поведал, да мы не слышали, в суете своей… Ладно. Таньку Кирееву помнишь?
- А-а, с косой такая? На попе на круглой лежала толстенная коса, светлая… Помню, еще как помню…
- Она мне четверых родила… - усмехнулся отец Григорий, - двух мальчиков и двух девочек…
- Ну, ты даешь… Может, пойдем выпьем? Или тебе нельзя?
Отец Григорий опять засмеялся:
- Можно. Пойдем чайку попьем. И еще чего-нибудь.
Денис пошел за ним в деревянную служебную постройку во дворе. Он огляделся. Внутри оказалась современно обставленная комната со всеми необходимыми электроприборами - телефоном, факсом, кофеваркой. В углу на столе стоял включенный плоский монитор, на котором крутилась надпись на латинском языке. Денис читал-читал, да все не мог понять быстро вращающиеся слова.
- Ego… ego te abs… absolve… Так, что ли? И что это?
- "Отпускаю тебе грехи твои", - сдержанно пояснил отец Григорий.
- Ясно… - протянул Денис и с любопытством спросил: - Так все-таки, как ты… гм… к вере-то пришел? Ты сам веришь, кстати?
Отец Григорий улыбнулся:
- Во что?
Денис внимательно посмотрел на священника:
- В Бога.
- Вот как раз, пока диссертацию писал, и уверовал, что столь совершенный мир мог быть создан только великим разумом.
- Так просто?
- Нет. - Он взглянул на Дениса и стал расставлять на столе чашки и угощение.
- А не страшно от имени Бога разговаривать?
- Думаю, не страшнее, чем быть хирургом или, скажем, Великим кормчим.
Денис со все возрастающим интересом смотрел на бывшего однокурсника.
- Ну да, ну да…
- Тебе чаю или кофе?
- Пожалуй, чаю… Покрепче.
- А ты сюда часто ходишь? Как будто не видел тебя раньше.
- Да нет… гм… Не часто… Тут такая история…
Отец Григорий вдруг внимательно, другими глазами взглянул на Дениса.
- Ты не на службу приходил?
- М-м-м… Да нет.
- По капле кагора?
- С удовольствием.
Священник налил почти полный бокал Денису, себе - поменьше.
- За встречу! - Денис подмигнул сокурснику и первым выпил свое вино. - Да, чудной мир все-таки какой!
- А ты сам-то верующий? - Отец Григорий пригубил вина и поставил свой бокал на стол.
- Я-то?.. - Денис вздохнул. - Жена моя верит во все сразу. И в Иисуса, и в Магомета, и в Будду, и во всяких промежуточных божков и чертиков…
- И кто она у тебя? - спросил отец Григорий.
- Бизнес-леди, миллионщица, - улыбнулся Денис. - Приехала хрен знает откуда - деревня Козий Дол Воронежской области. В деревне два дома было: в одном коза одичавшая жила, в другом - она с бабкой глухой. Как бабку похоронила, дверь на щеколду заперла и в Москву поехала, столицу покорять… Дело обычное, сам понимаешь… Здесь поступила в институт, а потом… Ну, в общем - повезло. На золотую жилу напала, дело свое открыла, очень удачно, да еще друг один денег подкинул… Отец моей дочки. Я его не видел никогда… Потом он слинял куда-то, то ли сел, то ли еще что-то. Может, помер. Оксанка ничего не говорит - хоть убей ее… А она-то и развернулась. Когда приехала в Москву - по телефону разговаривать не умела, общежитие по вечерам мыла, пока училась… А теперь - что ты! Слова поперек не скажи!
- Но ты же говоришь?
- Что именно?
- Слова свои собственные говоришь, это же видно.
- Да говорю-то говорю… - Он налил себе еще, но заметил взгляд отца Григория. - Гм… А здесь напиваться-то не очень, наверно?
- Не очень.
Денис, досадливо крякнув, отставил бутылку.
- Ну и ладно. Может, пойдем куда-нибудь, а, Лех?
- Да я в общем-то на службе еще… - улыбнулся отец Григорий. - Если только вечером, попозже… К нам приезжай.
- Ой, Татьяна твоя меня как вспомнит… Я ж, идиот, такое как-то учудил… Она тебе не рассказывала?
- Кажется, нет, - сдержанно ответил священник. - А сюда-то ты как попал, к нам? Ты так и не сказал.
- Это отдельная история. Слушай, Леха… Может, мне на исповедь прийти? Девушка тут одна у вас работала, очень… гм… милая… Может, ты ее помнишь?
Отец Григорий очень мягко уточнил:
- Какая девушка?
- Алена Ведерникова. Пела во время службы. Тоже дура… Работку себе нашла… Ты извини, Лех, или как тебя лучше называть, батюшка, да? И в общем… Да это на бегу не рассказать…
- Ну и не рассказывай, - кивнул отец Григорий, внимательно слушавший Дениса. - Хочешь, приходи на исповедь. Можешь ко мне, можешь к другому священнику. Подготовиться только надо.
- Ага. У вас все видишь как непросто: подготовиться, не есть мяса, поститься, молиться, не материться… Да?
- Да нет, все проще, - дружелюбно, но чуть отчужденно улыбнулся отец Григорий. - Давай свой телефон, и вот - возьми все мои координаты. Приезжай с женой в гости. С женой и с дочкой. Как, говоришь, их зовут?
- Оксана и Маргоша, - машинально ответил Денис, обескураженный непривычной ролью однокашника.
- Вот с Оксаной и Маргаритой и приезжай, - кивнул отец Григорий. - В это воскресенье, к примеру. У нас полгода близняшкам будет. - Он встал. - Договорились?
- Да… Ну да… Почему нет? Давай…
Провожая Дениса, уже на крыльце, отец Григорий вдруг негромко сказал:
- Девушка эта, Алена, больше здесь не поет.
Денис резко остановился:
- А что с ней, ты не знаешь? Я… - Он осекся, увидев вдруг внимательный взгляд отца Григория.
- Не знаю, - мягко, но категорично ответил тот. - И никто не знает. Она тебе близка?
- Н-нет… то есть… да… То есть… нет.
Отец Григорий секунду подождал, не скажет ли Денис еще что-то, и только потом кивнул:
- Рад был встрече. Созвонимся в субботу вечером, ждем!
- Ага! Спасибо!
Отец Григорий, глядя ему вслед, негромко проговорил:
- Бог с тобой, Турчанец…
Еще пару дней промаявшись в сомнениях и догадках, Денис, наконец, признался себе, что единственный человек, кто точно знает об Алене все, - это ее мать. Хочешь - не хочешь, придется к ней ехать. Кира, конечно, и любом случае наорет, но все расскажет, он был в этом умерен. Резкая, рыжая, взбалмошная Кира, внешне совершенно непохожая на свою милую дочь, из-за которой теперь такие сложности и передряги в его судьбе, молчать просто не сможет. А ему внимательнее надо было смотреть, и понять, что их сходство спрятано где-то глубоко внутри. Милая дочка, нежная и беспомощная, оказалась вполне самостоятельной и решительной особой, в нужный момент сумевшей сказать: "Буду! Смогу!" Да-а… Где только теперь эта особа со своей решимостью, на каком свете…
Для начала Денис подъехал к дому Алены - а вдруг она появилась. Посидела у подруги недельку-другую, попряталась от него и пришла домой… Но в окнах было темно.
- Понятно. - Он устало покрутил головой. Половина десятого вечера. Вряд ли она уже сегодня придет… Денис как-то отгонял от себя мысли, что Алена не придет больше никогда. Да мало ли что бабки сказали! Вот сейчас он приедет к Кире, и дверь ему откроет радостная пузатая Алена. Или уже не пузатая… Денис ехал медленно, вспоминая дорогу - он несколько раз подвозил Алену к матери и даже был у той в мастерской, давно, в самом начале их отношений, когда был влюблен, как идиот… Да, как полный идиот. Бегал с цветами и звонил по пятнадцать раз в день. Не мог успокоиться, пока не слышал вечером ее голос… Он, наверное, и не влюблялся так ни в кого до Алены… Забрала его своей доверчивостью и… - черт знает чем еще она его зацепила! И столько лет держала!.. На коротком поводке… И что теперь? Он опять в дураках. Ему не сказали главного… Что дальше-то? Бегай, Деня, высунув язык, по городу и ищи Аленушку. Не мытьем, так катаньем. Умно…
А вот почему так и не звонит эта Лора? Если она что-то сделала… Что именно сделала? Он должен знать, должен! Хотя он и не хочет этого знать… Но почему она не приходит за деньгами? Ерунда какая-то… Может, у нее ничего не получилось… А что именно не получилось?
Денис наконец нашел дом Киры. Въехав в высокую арку сталинского дома, он набрал номер ее телефона.
Кира ответила энергично, но не так возбужденно, как обычно:
- Да!
- Кира Анатольевна, не вешайте трубку…
Денис услышал короткие гудки.
- Ладно! - Он решительно вышел из машины, быстро пошел к подъезду. - Дочки-матери… Прятки-догонялки… Взрослый человек, трубки швыряет…
Он зашел в подъезд вместе с какой-то женщиной, придержав ей дверь. Та подозрительно взглянула на него. Денис приветливо улыбнулся, показав рукой наверх:
- Я к скульптору. Она наверху тут живет.
- А-а-а… Понятно!.. Сейчас к ночи толпой пойдут… лохматые да разукрашенные…
Денис поднялся на лифте на седьмой этаж и взбежал по чуть просевшей от времени лестнице на площадку мансарды, секунду передохнул и позвонил. Дверь ему открыл очень коротко стриженный Федосеев, одетый в черную толстовку, на которой из разноцветных отпечатков ладони складывалась большая буква "А".
- Всем привет, - сказал Денис и сразу прошел в квартиру.
- И вам тоже не болеть… - ответил Федосеев, с интересом глядя на незнакомого ему посетителя. - Кира Анатольна! - прокричал он в глубину квартиры. - К вам дядя!
Денис выразительно посмотрел на него, но ничего не сказал.
Кира вышла сразу, держа перед собой руки в тонких перчатках, измазанных красной глиной. Увидев Дениса, она остановилась.
- До инфаркта довести хотите? - спросил Денис, чувствуя с досадой, что голос его звучит неуверенно. Почему же он всегда так пасует перед ее матерью? - Где Алена? Она жива? То есть… Она жива-здорова? Что за дела?
Та стояла и молча смотрела на него. Федосеев замер у стены, переводя глаза с Дениса на вдруг окаменевшую Киру.
Денис продолжил смелее:
- Ну так что, Кира Анат…
Она, не двигаясь, очень тихо прервала его, проговорив сквозь зубы:
- Иди отсюда.
- Так, Кира Анатольевна, мы с вами интеллигентные люди, и я имею право знать…
Кира молча подошла к нему, сгребла его лицо измазанной рукой и, упершись другой рукой в плечо, с силой толкнула к двери.
- Да вы что?! - падая назад, закричал Денис.
Кира рывком открыла дверь и ловко выпихнула его коленом и руками на площадку, потом, не останавливаясь, спустила вниз с лестницы. Денис, не успев собраться и сгруппироваться, пролетел весь пролет до лифта. Измазанный, потрясенный, он смотрел снизу вверх на Киру. Она, тяжело дыша, тоже смотрела на него, держась грязными руками за дверь.
- Ты башку не разбил? - наконец проговорила она.
Денис с трудом улыбнулся:
- Увы.
Кира хотела еще что-то сказать, но так и не сказала. Молча посмотрела на него еще мгновение и захлопнула дверь. Денис попытался встать и почувствовал, что сильно болит левая нога. Он распрямил ее в колене, согнул опять. Вроде не сломана, потянул, наверное…
Он сел, прислонился к стене и, слегка растирая ногу, стал смотреть в огромное окно на темнеющее небо. Пыльное, давно не мытое окно… И небо кажется сероватым. И только в небольшую форточку, открытую настежь, видно, что небо темно-синее, чистое, через полчаса на нем появятся звезды и будет видно каждую звезду. Будет видно, если смотреть через форточку, маленькую, покосившуюся, вряд ли плотно закрывающуюся, с облупленной, когда-то белой, краской.
Часть вторая
То ли ни света, ни плоти нет, то ли свет во плоти.
Вера Павлова
Глава 14
Гости расступились перед Оксаной и Денисом, когда те вышли из высоких дверей церкви. Всю службу прождавший на улице фотограф тут же стал снимать. Оксана в пурпурно-красном длинном свадебном платье с открытыми плечами остановилась на крыльце и взяла за руку элегантного Дениса в черном фраке, который в задумчивости продолжал спускаться по ступенькам. Она поправила юбку на огромном чехле и перевернувшийся на сильно затянутой талии пояс, расшитый темно-красным бисером.
- Чуть-чуть, сдвиньтесь, ребята, чтобы на фоне дверей… Теперь назад немного, ага… Гости, подождите, в кадр пока не надо… А то и так главное не сняли… - Фотограф все не мог понять, почему Оксана категорически запретила ему снимать во время самого таинства венчания, как упрямо называла она сегодняшнюю церемонию.
- Какой день, а? - Счастливая Оксана, больше не обращая внимания на суету фотографа, задрала голову и посмотрела в ясное июньское небо. - Все кроткие ангелы собрались и смотрят на нас…
- Ангела смерти среди них не затесалось? - пробормотал Денис, пытаясь освободить шею от верхней пуговицы и снять черную бабочку. - Ч-черт…
- Помочь тебе? - улыбнулась Оксана. - А помнишь, холодища какая была, когда мы в прошлом году из Израиля приехали? Как раз в это время… Ну, чуть раньше…
Денис молча продолжал на ходу раздеваться. Гости смеялись, с облегчением вздохнув после красивой, но утомительной церковной церемонии. Нарядная Жанна обнимала за плечи какого-то невысокого гостя:
- Вот та-ак надо с вами, именно так… За ушко-о, да и на со-олнышко…
И гость как зачарованный смотрел на огромные, гладкие Жаннины груди, крепко подпертые корсажем перламутрово-синего шелкового платья.
К Оксане подошел телохранитель Маргоши Лёлик, молодой человек с открытым чистым лицом и рыжими, коротко стриженными вьющимися волосами.
- Оксана Валентиновна, - застенчиво проговорил Лёлик, - Маргарита просится к вам в машину…
Оксана досадливо взглянула на симпатичного телохранителя и тут же широко улыбнулась, заметив, что фотограф опять снимает их.
- Лёлик, ну, ты что, заболел, что ли, в последнее время? Что ты меня терроризируешь по мелочам? Ты еще сообщай, когда она в туалет попросится.
Денис, глядя себе под ноги, мрачно заметил:
- А там как раз основной киднеппинг и происходит.
Оксана терпеливо вздохнула:
- Хорошо, Лёлик, посади Маргариту в нашу машину.
- А я? - спросил тот.
- А ты тупой, - ответил ему Денис.
Оксана взяла мужа за обе руки и, задорно улыбаясь в камеру, пояснила Лёлику: