Глава третья
Почти семейные разборки
Штора колыхнулась от сквознячка, и смутное видение исчезло. Константин плюнул с досады на пол.
- Не плюйся, - насмешливо сказала Рита. - Видно, ты уже знаешь, кто звонил?
- Ну, кто?
- Мамочка твоя родная. Галоша эта старая. Мы с ней опять поцапались.
- Не смей так говорить о моей матери! - Костя отодвинулся от Риты, обиженно фыркнул.
- А чего она сама цепляется? - Рита тоже отодвинулась к стенке. И также фыркнула. Будто сейчас в кровати лежали два ежа, навострив иголки.
- Ты не умеешь с ней разговаривать. Ты ее нарочно провоцируешь на скандалы. Она после тебя валокордин суповыми половниками глотает.
- Это я-то ее провоцирую? - Рита села на постели по-турецки, скрестив ноги. - Да я ей ни одного грубого слова не сказала за все пять месяцев, что живу с тобой!
- А кто назвал ее сквалыгой?
Насчет сквалыги почитай у Даля, просто в русских деревнях так называют вздорных крикливых женщин. Она ведь действительно и вздорная, и крикливая.
- Ну вот, снова! - Костя свесил ноги с кровати. - Кричит она потому, что сама плохо слышит.
- И обзывает меня при этом стервой и шлюхой.
- Не шлюхой - путаной. Это гораздо мягче. Кроме того, ты ведь действительно занималась этим делом, пока не перешла в манекенщицы, чего ж обижаться?
- И ты туда же, укорять меня вздумал? - Рита соскочила на пол. - Да если хочешь знать, все женщины - шлюхи, только одни берут за это деньги, а другие тянут душу из мужика. Вот и вся разница. Еще неизвестно, что хуже! Мать твоя такая же, мужа своего в полную тряпку превратила.
- Отца не тронь! - заорал Костя и тоже выскочил из кровати, начал поспешно одеваться. Рита продолжала ходить по комнате голой. Впрочем, с такой фигурой можно было бы пойти голой и в театр, аншлаг обеспечен.
- Твой отец, между прочим, когда ты нас познакомил, с моих коленок глаз не отрывал! - громко засмеялась Рита. - Даже ущипнул меня в дверях за попу. Да если бы я захотела, он бы у моих ног валялся. Тогда бы я и тебя, и твою матушку с носом оставила. Развела бы его в два счета и на себе женила. И ты был бы мой пасынок. Вот так-то, сынуля!
- Сейчас я тебе врежу! - заскрежетал зубами Константин.
- А я тебя сковородой по балде, - ответствовала Рита. - Я тебе не какая-нибудь рафинированная москвичка, я девушка из Сызрани, у нас там своя национальная борьба - сковородная. Попробуй только! Интеллигент несчастный.
- Ты меня достала! Ну что у тебя за характер…
Костя сел на стул и опустил руки. За окном стало уже совсем светло. Так хорошо все начиналось, и вот - снова ссора. И подобное случалось всегда. Они ссорились по пять-шесть раз на день. Из-за родителей, из-за того, кто будет убирать квартиру или готовить еду, из-за телевизионных программ и музыки, а чаще всего - из ревности. Но и мирились быстро. Вот и сейчас Рита подтолкнула его на стуле и примостилась рядом. Закинула ногу на ногу и закурила.
- Ты бы хоть белье надела, - скосил глаза Костя.
- А мне и так хорошо, - ответила Рита. - Готовлюсь к фотосъемке.
- Я тебе запрещаю сниматься в голом виде. А фотографу все равно обрезание сделаю.
- А он и так еврей.
Рита выпустила в его сторону клубок дыма. Улыбнулась. Костя засмеялся. Она бросила сигарету в пепельницу, прижалась к нему. Он поцеловал ее, подхватил на руки и стремительно понес в кровать… О, молодость!
Спустя какое-то время, когда мир вновь вернулся в свои привычные рамки, Рита произнесла:
- Чуть не забыла, тебе ведь еще какая-то Ольга звонила.
Константин откинулся на подушку и что-то недовольно проворчал.
- Что-что? - наклонилась к нему Рита. - Говори яснее.
- Ну ее в болото!
- А кто это такая?
- Женщина одна. С ребенком.
- Понятно. Просто женщина с ребенком. Которая названивает тебе уже второй день. А ребенок, конечно, от ангела небесного. Ты что-то не договариваешь, Костик. Тайны мадридского двора?
- Никаких тайн. Ну, встречались мы с ней лет пять назад. Ну, даже любили друг друга. Кажется. Может быть, и нет. Сейчас все в прошлом.
- Ну, она забеременела и родила ребенка, - подсказала Рита.
- Так точно, гражданин следователь. - Костя повернулся на другой бок и закрыл глаза. Рита принялась тормошить его.
- Сказал "А", говори и "Б", - потребовала она.
- Я не уверен, что ребенок вообще мой, - отозвался Костя. - Вот тебе и "Б". Но деньги ей, между прочим, я все равно посылаю переводом каждый месяц.
- О, как это благородно! Просто князь Нехлюдов. Обрюхатил Катюшу Маслову и убег.
- Слушай, заткнись, ладно? - сказал Костя. - Я спать хочу.
- Я тебе не дам спать! - Рита вновь начала толкать и тормошить его. - Значит, у тебя есть ребенок. Кто он - мальчик или девочка?
- Мальчик, - неохотно ответил Костя.
- А зовут как?
- Не знаю. Ну ей-богу, не знаю! - он соскочил с кровати. - Мне, если честно, плевать с высокой колокольни и на него, и на его мать! Я не хотел этого ребенка, понимаешь? Она мне всю жизнь хотела сломать, задумав рожать. Я был против. Трудно, что ли, аборт сделать? А теперь достаточно и того, что я плачу деньги.
- Какая же ты все-таки скотина, - сказала Рита, отбрасывая одеяло, снова представ во всей наготе.
- Закройся, - посоветовал Костя. - А то наша любовная гимнастика никогда не кончится.
- Вот-вот, только на это вы, мужики, и способны. Детей делать. А воспитывают пусть другие. Мой отец в Сызрани такой же. Бросил нас с матерью, когда мне было полтора годика. Я вас ненавижу!
- Брось. - Костя уселся рядом с ней на кровати. - Я ведь даже не обещал ей жениться. Пойми ты, у меня совершенно другие планы, я не хочу быть отцом-недоучкой. Я мечтаю поступить в медицинский и стать кардиохирургом. Они моего отца с того света вытащили, они - сильнее смерти! И я буду врачом, буду кардиохирургом! Как бы вы мне все не мешали! И ты, и Ольга, и все прочие!
- Чего ты орешь? Лечи нервы. Значит, и на мне ты не женишься?
- И ты, Ритка, туда же? Может быть, уже и ты тоже беременна?
- А что, это идея.
- Ну не могу я сейчас жениться, рано! - застонал Костя. - Кровососы вы все, вот кто.
- Ладно, не стони, - сказала Рита. - Я тебя в загс тащить силой не собираюсь. Мне с тобой и так хорошо.
Она вновь отбросила одеяло и потянула Костю к себе. В это время раздался противный телефонный звонок.
- Гори оно все синим пламенем! - произнес Константин, зарываясь вместе с Ритой с головой под одеяло.
…В неприбранной комнатке, где на полу валялись детские игрушки, возле телефонного аппарата сидела взлохмаченная, непричесанная женщина лет двадцати трех, с синими болезненными кругами под глазами, бесцветными губами, и крутила диск.
- Ну ответь же, ответь, - шептала она, как заклинание, - сними трубку… Почему ты не подходишь?
Но в ответ раздавались лишь длинные гудки. Ольга набрала другой номер, больницы.
- Константин Щеглов уже давно ушел, - пояснили ей. - Он сегодня ночью был отстранен от работы за самоуправство. Звоните ему домой.
- Этим я только и занимаюсь, - проговорила она уже отключившемуся дежурному. Подумав немного, она набрала номер родителей Кости. К телефону подошла мать, Елизавета Сергеевна.
- Опять вы? - закричала она в трубку. - Ну сколько же можно звонить, мешать людям спать! Как вам не совестно! Мало того, что вы сыну жизнь покалечили, хотите его вовсе добить? Так наймите киллера и застрелите! Чего вам надо?
- Костя мне нужен, - жалобно произнесла Ольга. - По важному делу, поверьте, Елизавета Сергеевна. Я звоню ему домой, а там никто не подходит. Один раз сняла трубку какая-то девушка и все. Кто она?
- Невеста его. Замечательный, кстати, человек, в отличие от вас! - мать Кости заслонила трубку рукой и выругалась. - Она из высшего общества, единственная дочь одного губернатора, учится в Гарварде. Оставьте его в покое. Он вместе с ней в Англию уезжает.
- Да пусть хоть на Соломоновы острова, но мне с ним поговорить нужно. До отъезда.
- Не выйдет, голубушка. Я этого не позволю.
- Всего один раз, - сказала Ольга. - Он от этого не растает.
К Елизавете Сергеевне, неслышно ступая в мягких тапочках, подошел ее муж, Петр Давидович. Был он значительно меньше ростом и тщедушнее своей супруги.
- Ну что ты несешь, Лиза? - тихо проговорил он. - Какой Гарвард? Сама же называла Риту "девкой с помойки".
- Эта "девка" еще почище той "девки" будет, - громко ответила жена. - Это я не вам. Впрочем, нет, как раз вам! Словом, не ищите встречи с Костей. Иначе милицию вызову.
- И какое же обвинение вы мне предъявите? - спросила Ольга.
- Найду какое. Хоть бы и шантаж.
- Как же я его шантажирую?
- Ребенком своим.
- Это не только мой ребенок, но и его.
- А вот это еще доказать надо! Мы генетическую экспертизу проведем.
- И охота вам деньги тратить? Все равно будет ясно, что он - отец. Но я ведь не поэтому поводу звоню. Вопрос жизни и смерти.
Елизавета Сергеевна рассмеялась и швырнула трубку на рычаг.
Петр Давидович чуть приобнял ее за плечи.
- Успокойся, Лиза, - сказал он. - Нельзя все так близко принимать к сердцу. Они сами разберутся. Сколько тебе капель валокордина?
- Стакан! - прокричала ему в лицо супруга, не в силах совладать со своими нервами.
Бросила трубку и Ольга, сжав ладонями виски. Перед глазами плыли красные круги. Она готова была заплакать, но сдержалась. Из коридора выбежал мальчик лет пяти, в пижамке, бросился к матери, но остановился, пораженный ее изменившимся лицом.
- Мам, ты плачешь? - тревожно спросил он.
- Нет, Антошка, смеюсь, - ответила Ольга. И действительно засмеялась: - Иди ко мне, солнышко! Плакать нельзя, это глупо. Надо радоваться жизни. Все пройдет, все горести и печали, если очень сильно желать и верить в свою звезду. Твоя звезда - счастливая, сыночек. Ну-ка, улыбнись!
Антон рассмеялся, уткнулся лицом в колени матери.
- А ты мне купишь полицейскую машину? - спросил он.
- Обязательно, - ответила Ольга. - Только вот с одним делом тут разберусь.
Она вновь начала накручивать диск телефона. В это время в комнату вошел тщательно выбритый, красивый молодой человек восточной наружности. Повязывая на белоснежную рубашку дорогой галстук, он спросил:
- Все звонишь своему Константину? Я так и не пойму, зачем он тебе нужен?
- Это не то, о чем ты думаешь, - ответила Ольга, кладя трубку. - Тут ничего личного, Ренат.
- Бизнес?
- Ну… можно сказать и так. В какой-то степени.
- Тогда объясни толком.
Ренат пододвинул себе стул и уселся, поигрывая ключами от автомобиля. Взгляд был холодный и проницательный.
- Ренатик, купи мне полицейскую машину! - вмешался вдруг Антон.
- Погоди, малыш. Нам надо поговорить с мамой. Непременно кулю. Поиграй пока в солдатиков.
- Ты же знаешь, я с ним несколько лет не виделась, - начала рассказ Ольга, провожая взглядом выбежавшего в коридор сына. - Но я от тебя и не скрывала, что жила с ним, что это его ребенок. И мы с тобой договорились, что не будем копаться в нашем прошлом. Я же не спрашиваю у тебя, чем ты занимался на Кавказе, откуда у тебя деньги, как ты стал бизнесменом? Не хочу об этом даже слышать.
- Могу сказать, - промолвил Ренат. - Но тебе будет немного не по себе. Это мужские дела, вам, женщинам, лучше держаться от них подальше.
- Вот и не говори, - согласилась Ольга. - Мне достаточно того, что ты есть. Что ты сильный, мужественный… добрый к нам. Что я люблю тебя…
- Я тебя тоже, Оля, - сказал Ренат. - Тебя и Антошку. Он мне как сын стал.
- Год назад, когда мы с тобой встретились, ты сказал, что не хочешь, чтобы я стала наркоманкой или заболела, что свои проблемы я могу перевалить на твои плечи. Это разумно, хотя и не по-русски. Русский человек последнему прокаженному нищему поможет, а уж любимой жене…
- Но ты мне пока не жена, - хладнокровно парировал Ренат. - Возможно, станешь ею со временем.
- Вот видишь! Возможно, если, когда-то, потом, со временем. Но я не рвусь за тебя замуж. Жила четыре года с Антоном одна, проживу и дальше. Я сильная.
- Этим ты мне и нравишься.
- И я не хочу, не желаю перекладывать на тебя свои проблемы. Ведь мы именно так и договаривались?
- А все-таки? - Ренат пододвинулся ближе, взял Ольгу за руку: - Что у тебя за проблема с этим Костей? Ну хочешь, мы с ним разберемся по-своему, по-мужски?
- Не надо, - Оля выдернула свою руку. - Знаю я ваши разборки, без стрельбы не обходится. Кроме того, он ни в чем не виноват. Он сам, по-моему, сильно запутался в жизни.
- Так в чем же дело? - Ренат вновь откинулся на спинку стула. Взгляд опять стал ледяным.
- Иногда я тебя боюсь, - сказала Ольга, поежившись. - Ч-черт, не смотри на меня так. Ты не на Кавказе, в Москве.
- Бояться меня не надо, - отозвался Ренат, закуривая дорогую сигарету. - Я зла просто так никому не делаю. Мы, горцы, народ справедливый. У нас законы чести чтят свято.
- Знаю. Ты не похож на тех, кто головы отрезает.
- Так, может, я смогу чем-то помочь?
Ольга задумалась, глядя в окно. За стеклом продолжал валить снег, не прекращавшийся с ночи. Из соседней комнаты доносился веселый голос Антошки. Ренат тронул Ольгу за плечо.
- Что? - очнулась она. - Нет, ты мне помочь не можешь. Нужен он. Костя.
- Да зачем же он тебе сдался? - выкрикнул Ренат, впервые, пожалуй, за все время, потеряв выдержку. Он сжал Ольгину руку.
- Пусти, ты мне больно делаешь, - сказала она, вырываясь.
- Почему не я, а он? - лицо Рената побелело от злости. - Почему тебе может помочь только этот недоносок, неудачник, а не настоящий мужчина?
- Он не неудачник! - закричала Ольга. На ее крик из коридора выскочил Антон, но сейчас они оба уже не обращали на него внимания. - Он не неудачник! Это просто время такое подлое! Наверх лезут одни сволочи и подонки, подлецы и мерзавцы! А человеку честному, талантливому путь заказан. В стране слепых и кривых все должны быть без глаз. Если ты зрячий - ступай вон! И все решают деньги! Деньги, деньги, деньги…
- Значит, и я - подонок? - глухо спросил Ренат.
- Я этого не говорила. Извини. У меня нервы на пределе.
- Мама? - позвал Антон. - Вы ссоритесь?
- Нет-нет, сынок, просто выясняем отношения.
Ольга притянула сына к себе, гладя его по головке.
- Я ухожу, - произнес Ренат, поднимаясь со стула. - Возможно, я уже не вернусь. Квартира оплачена на год вперед, так что не волнуйся.
Он пошел к двери, но его остановил голос Ольги:
- Останься, Ренат. Мне без тебя совсем плохо будет.
- Тогда объяснись, - он повернулся к ней. Вновь стал наигрывать ключами от "мерседеса", - и без лжи, пожалуйста.
- Хорошо, скажу тебе правду.
Ольга некоторое время молчала, словно преодолевая какой-то внутренний барьер, а потом вдруг начала тихо смеяться. Сперва слегка, а затем все сильнее и громче. Ренат смотрел на нее с недоумением. А Антон сразу же поддержал мать. Он тоже стал хохотать и даже повалился на пол, дрыгая в воздухе ножками. Сейчас они как бы соревновались друг с другом в смехе.
- Что это с вами? - спросил Ренат, но так же не устоял и улыбнулся.
Прошло несколько секунд - и вот уже и он присоединился к смеющимся. Теперь уже все трое, будто больные в психиатрической лечебнице, весело хохотали неизвестно над чем.
- Ой… не могу!.. - говорила Ольга, давясь от смеха. - Это ж надо… это же не выдумаешь… умора!..
- Умора!.. - повторял за матерью Антошка. И продолжал дрыгать ногами.
- Нет… надо остановиться… - говорил Ренат, но не мог, зараженный общим весельем. - Что… хоть… происходит?..
- А я тебе… скажу… правду… - Ольга вытирала рукой слезы, появившиеся на глазах. - Ты ведь… хотел знать… Я должна встретиться с Константином… чтобы… чтобы… переспать с ним!..
Смех мгновенно смолк у двоих из трех. Антошка продолжал кататься по полу.
- Скверная шутка! - сказал Ренат, поправляя галстук.
- А это и не шутка вовсе, - ответила Ольга. Лицо ее стало серьезным: - Я действительно должна с ним переспать. Всего один раз. Но ты не ревнуй. Это нужно для дела.
- С вами, русскими, голова кругом пойдет. Вы все - психи! - произнес Ренат. - Если ты в самом деле серьезно, то… то…
Он даже запнулся, не зная, что сказать дальше. Резко повернулся и пошел к двери.
- Ренат! - крикнула вслед Ольга. Но его было уже не остановить. В коридоре хлопнула входная дверь.
Антон вскочил с пола, подбежал к матери.
- Он не забудет купить мне полицейскую машину? - спросил он.
- Боюсь, полицейская машина отменяется, - тихо сказала Ольга. - По крайней мере, от Рената ее не жди. Катайся пока на самосвале, который у тебя есть.
Она тяжело вздохнула и подтянула к себе телефонный аппарат.
- Ну где же ты, где? - повторяла она шепотом. - Отзовись же, откликнись!.. Где ты прячешься? Я все равно достану тебя, даже из-под земли… Будь же ты проклят, если не ответишь!
И тут, словно услышав ее мольбы, на другом конце наконец-то сняли телефонную трубку.
- Костя? - произнесла Ольга, замирая в надежде.
Антон стоял возле матери и держал ее за руку.
Глава четвертая
Дела медицинские…
Поначалу Константин решил не отвечать и просто положить трубку, но какая-то отчаянная беспомощность в голосе Ольги насторожила его, вывела из полусонного состояния, и он ограничился всего одним коротким словцом:
- Ну?
- Нам необходимо встретиться, - сказала Ольга.
- Тебе не надоело меня преследовать?
- Это очень важно. Поверь, без особой нужды я бы тебе не звонила.
Константин помедлил, прислушиваясь, как Рита что-то напевает на кухне, готовя завтрак.
- Если ты насчет денег… - начал он.
- Нет, - отрезала она. - Можешь успокоиться.
- Ну, а что же еще-то ты хочешь от меня взять?
- Я… потом скажу. Это не телефонный разговор.
- Странно. Вроде бы у меня больше ничего нет, что могло бы тебе пригодиться. Ты, наверное, обратилась не по адресу.
- По адресу, по адресу. Так где и когда?
Рита встала в дверях, держа в руке сковородку с оладьями. Костя ее не видел, прижимая трубку к уху.
- Ладно. Давай встретимся в кафешке возле моей больницы, - сказал он. - Вечером, часов в семь.
- Хорошо, - согласилась Ольга и, не удержавшись, насмешливо добавила: - Целую, милый.
Костя усмехнулся, но "включился" в игру:
- И я тебя целую. Страстно. Ненаглядная ты моя.
Он положил трубку и лишь сейчас обратил внимание на Риту, которая выразительно покачивала сковородкой.
- Это… совсем не то, что ты думаешь, - поспешно произнес он. - Это шутка. Положи сковороду, ты не в Сызрани. Здесь принято драться чайниками.
- Не успела я уйти, а ты уже договариваешься с любовницами? - спросила Рита.
- Да не любовница это вовсе, а Ольга. Ну та, с ребенком.
- Ты же ее ненавидишь. Почему "ненаглядная"?
- Вот потому что и не могу глядеть.
- А страстный поцелуй в трубку? Ты лжешь. Ты совсем заврался, Костя. Какая же я дура!