- Все помнишь? - зачем Костя об этом спросил - он не знал, но что-то вдруг на него нахлынуло. Не хотел ведь, намеренно шел сюда, чтобы поставить окончательную точку, даже разругаться, если потребуется, но вот… Тех дней из жизни не вычеркнешь. Но видно, и Ольга порой возвращалась к тому времени, поскольку отвела взгляд, а губы ее чуть дрогнули.
Они оба вновь поспешно сделали по глотку ликера.
- Мороженое тает. Ешь, - сказал Костя. - Учти, у нас мало времени. Мне скоро уходить.
- Костя, поехали ко мне? - произнесла Ольга, глядя ему в глаза. Щеки ее слегка покраснели.
- Я не ослышался? - спросил он. - Зачем?
- А чтобы сделать мне еще одного ребенка.
Константин откинулся на спинку стула. Залпом допил свою рюмку, даже не подержав ликер во рту.
- Это у вас теперь шутки такие? У молодых мам?
- Не шутки, я серьезно.
Костя щелкнул пальцем, подзывая официантку.
- Еще две рюмки ликера, - сказал он. - Хотя нет, тащите уж всю бутылку. Тут без нее не обойтись.
Подождав немного, он спросил:
- Тебе, Оля, трахаться не с кем? Твой друг импотент? Так мы его пролечим.
- Лечить никого не надо. Он, может быть, еще тебе фору даст.
- Я не возьму.
- Мне просто нужен еще один ребенок. Не важно, мальчик или девочка. Но у Антошки должен появиться брат или сестра. И как можно скорее.
Официантка принесла бутылку, Костя разлил ликер в рюмки.
- Ты все-таки сумасшедшая, - сказал он. - Но у меня есть один знакомый психотерапевт.
- У меня тоже. И перед тем как сюда прийти, я с ним посоветовалась. Он мои действия одобрил.
- Значит, твоему психотерапевту надо сходить к моему. А нам самое время сейчас разбежаться. Ты - на юг, я - на север.
- Костя, если ребенок растет один, он становится эгоистом, - сказала Ольга, теперь уже сама разливая ликер в рюмки.
Они вновь выпили, на сей раз не чокаясь. Константин тут же снова налил. Оба они разволновались, разнервничались, заговорили громко. На них даже стали обращать внимание за соседними столиками.
- Ешь мороженое и выброси свою глупую идею из головы, - сказал Костя. - Оно тает.
- Тает жизнь, но тебе этого не понять, - горячилась Ольга. - Ты сам вырос эгоистом и бесчувственным бревном.
- Спасибо за комплимент, но ты тоже не подарок. Ты - кот в мешке. Точнее, кошка.
- Мне нужен еще один ребенок, - повторила Ольга.
- Попроси об этом вон того парня в очках с лошадиной мордой, - посоветовал Костя и повернулся, ткнув рукой в сторону соседнего столика. Парень в очках посмотрел на него с недоумением и даже приподнялся со стула.
- Вы ко мне? - вежливо спросил он.
- Сиди уж где сидел, - ответил ему Костя. - Мы еще не решили. Тебя вызовут.
- Хватит хамить, - сказала Ольга. - Ребенок нужен именно от тебя. Только от тебя и ни от кого другого.
- Но что за прихоть! - Костя воздел руки.
- Ладно, скажу правду, - Ольга налила ликер и выпила. То же самое сделал и Константин.
- Только не ври, - попросил он.
- Слушай. У Антошки обнаружен лейкоз. Ему сделали первый курс химиотерапии, но это не помогло. Ему нужна пересадка костного мозга. А донором может быть брат или сестра. Теперь понял, кретин ты этакий?
Некоторое время Константин молчал, пораженный услышанным. Он отхлебнул кофе, потом - ликер, прямо из бутылки.
- Ты мне не нужен, - продолжила Ольга. - В смысле, как человек. Только как производитель.
- Бык-производитель, - кивнул Костя. - Понимаю. Но выходит, первый ребенок все-таки от меня?
- Вот ведь болван, - с сочувствием произнесла Ольга. - Ну конечно! Стала бы я к тебе обращаться!
- А разве родители в качестве донора не подходят?
- Как правило, нет. Не всегда. Я уже проверилась - не подхожу.
- Значит, надо и мне провериться. Где это делают?
- В медицинской лаборатории. Я свожу тебя. Но вряд ли выйдет какой-то толк. А мы не должны терять времени. Пока ты будешь проверяться, я уже должна забеременеть.
Ольга усмехнулась, Константин тихо выругался. Потом разлил по рюмкам ликер.
- На счету каждый день, - медленно проговорила Ольга. - Беременность длится девять месяцев, а Антон может не дотянуть.
- Неужели все так серьезно?
- Серьезней не бывает.
- Но ты меня окончательно прижмешь этим вторым ребенком.
- Ты, Костя, кусок дерьма. Речь идет о жизни Антона. А ты о своей шкуре думаешь. Я же тебе сказала, что мне от тебя алименты больше не нужны. А если ты после экспертизы подойдешь как донор, я вообще аборт сделаю. И обещаю в твоей жизни больше никогда не появляться.
- Ты мне мат поставила, - растерянно произнес Костя. - Шах и мат. Цугцванг.
- Это мне мат, мне! - прошептала Ольга, наклоняясь к его лицу. - И если ты мне не сделаешь ребенка, я тебя просто убью. Столовым ножом зарежу.
- Да, в таком случае это предложение, от которого нельзя отказываться, - ответил он. - Выхода нет. Но сначала мы все-таки сделаем мою экспертизу. Поехали в лабораторию!
Тут в кафе ввалилась новая пьяная компания. Пятеро человек. Среди них Константин тотчас признал своих добрых, старых знакомых - "хряка", "комода" и "гиену". Они с шумом уселись за центральный столик.
- Ты быстро бегаешь? - спросил он у Ольги.
- Кандидат в мастера, а что?
- Похоже, нам сейчас предстоит уносить ноги. Прикрой меня.
Они встали и бочком пошли к выходу. По дороге Костя остановил официантку.
- Бутылку водки вон за тот центровой столик, - сказал он, расплачиваясь. - Скажите: от друга.
В дверях Костя и Ольга задержались. У "хряка" была марлевая повязка на голове, у "гиены" залеплен пластырем нос. "Комод" еле ворочал шеей. Официантка поставила на их столик бутылку водки и показала в сторону Константина. Отморозки повернулись. С их морд стали сползать улыбки. Костя помахал им рукой и толкнул Ольгу.
- Теперь - бежим! - сказал он, и они помчались к остановке, успев вскочить на подножку отъезжающего трамвая.
Экспертиза была готова через несколько дней. Они пролетели в томительном ожидании, в гнетущей тревоге и надежде. У Ольги за это время все валилось из рук, Ренат так и не возвращался, а Антошка был по-прежнему весел и неудержим в своих играх, не понимая, что решается его судьба. Константин также не находил себе места, на работе был скучен и вял, чем вызывал немалое удивление у своих коллег, а в свободное время безучастно лежал на кровати, глядя в потолок. Рита не появлялась. Ольге он позвонил всего один раз, когда пришло время узнать результаты экспертизы.
Сейчас оба они сидели в кабинете врача, рассматривая длинную бумагу с цифрами. От них рябило в глазах.
- Ну и что означает вся эта китайская грамота? - спросил Костя, отбрасывая бумагу на стол.
- Это значит, что вы не можете быть донором своему ребенку, - ответил тот.
- Но почему, если я отец?
- Это не важно. Родители почти никогда не подходят. Так что и вы, и она исключаетесь. Донором может быть брат или сестра.
- А у него нет ни сестры, ни брата.
- Заведите, - посоветовал врач.
- Ну конечно, - кивнул Костя уныло. - Вещь в хозяйстве полезная. Сказать-то легко.
- А сделать трудно? - усмехнулся врач. - Но учтите, вероятность того, что новорожденный подойдет - всего четверть. Двадцать пять процентов.
- Может, тогда и стараться незачем? - Костя вновь взглянул на бумагу.
Ольга все это время молчала, вслушиваясь в их разговор.
- Шансы один к четырем - это достаточно много, - спокойно пояснил врач. - Это значит, что из четырех посланных к вашему сыну смертей, три пройдут мимо.
Костя задумался, посмотрев на Ольгу. Та выглядела очень бледной.
- Ну а если все-таки новорожденный не подойдет? - спросил он. - Что тогда?
- Тогда надо искать аллогенного донора. Неродственного.
- Что это такое?
- Это любой другой человек.
- И где же нам его искать? С фонарем или со свечкой? Дать объявление в газету "Из рук в руки"?
- Это уже совсем другая история, - сказал врач. - Боюсь, что она вообще не для вас.
- Почему? Мы рылом, что ли, не вышли?
- Да вы не кипятитесь. Поиски аллогенного донора стоят огромных денег. В мире существует банк данных. Это зарубежные регистры - примерно семь миллионов человек. Услуги стоят около двадцати тысяч долларов.
Костя даже присвистнул от неожиданности.
- Ни хрена себе, - сказал он. - Я таких денег даже во сне не видел.
- Я в принципе тоже, - отозвался врач. - Так что вы не одиноки.
Константин нагнал Ольгу уже на улице. Поднял воротник дубленки, натянул до глаз лыжную шапочку и молча зашагал рядом.
- Ну, когда приступим? - грубовато спросил он, когда прошли с полквартала.
- Мне все равно, - ответила она, пожимая плечами.
- Вопрос - где? Вспоминаю юные годы, когда лазил с девчонками по чердакам и подвалам. Славное было время! Все делалось быстро и без проблем. Заводились с полуоборота.
- Перестань. Ко мне нельзя, может Ренат вернуться.
- Да и у меня тоже неудобно, вдруг Рита заявится. А я не хочу ее больше огорчать. Ты и так нашу с ней совместную жизнь почти что разбила.
- Ничего, склеишь.
Они остановились под фонарем.
- Хочешь посмотреть на Антона? - предложила Ольга. - Он сейчас у мамы.
- Не хотел бы с твоей мамой встречаться.
- Я же тебя не на нее зову смотреть, а на сына.
- Все равно, что-то не хочется. Знаешь что? Поехали завтра утром ко мне на дачу?
- Ладно, - равнодушно ответила Ольга. - Встретимся на вокзале.
Она махнула Косте рукой и торопливо пошла прочь, а он еще некоторое время провожал ее взглядом, пока она не затерялась в толпе прохожих. Потом медленно зашагал в противоположном направлении.
Константин ждал Ольгу возле электронного табло, покуривал и поглядывал на часы. Времени оставалось в обрез. В движении электричек наступал перерыв. Наконец она появилась. Но не одна, а почти волоча за собой маленького мальчика, который держал в руках игрушечную саблю и упирался.
- Быстрее! - сказал Костя, подхватив у нее сумку. - Опаздываем!
Они побежали по платформе, влетели в последний вагон и тут двери захлопнулись. Электричка тронулась, а вся "семейка" уселась на двух свободных скамьях. Костя снял свой рюкзак с провизией.
- Насколько я понимаю, это и есть Антон? - произнес Костя, вглядываясь в лицо мальчика.
- Тебе не откажешь в догадливости, - сказала Ольга. - Извини, не с кем было его оставить, мама на работе.
- Да ладно! - махнул он рукой. - Но можно было бы и маму взять. И бабушку.
- Антоша - это дядя Костя, - сказала Ольга сыну, который и так не сводил глаз с незнакомого человека в лыжной шапочке.
- Костя, - повторил он. - Это тот, про которого бабушка сказала, что он - подонок?
Константин поперхнулся, а Ольга погрозила сыну пальцем.
- Не говори так, - сказала она. - Он хороший дядя.
- Хороший? А почему без конфет?
- Виноват, исправлюсь, - усмехнулся Костя. - Могу предложить бутерброд с сыром. Или банку шпрот.
- Он уже завтракал. Оставь продукты до дачи. Я с собой тоже кое-что захватила. Котлеты и маринованные огурцы.
- Отлично. А у меня и вино есть.
- Ну, тогда попируем! - Ольга произнесла это весело, но чувствовалось, что она находится в напряжении. Да и Костя ощущал себя не в своей тарелке, намеренно пытаясь шутить.
- Зачем тебе сабля? - спросил он у мальчика. - Ты что - милитарист?
- Мили… кто? - озадаченно спросил Антошка. Он взмахнул сабелькой: - Я тебя заколю!
- Не надо, - сказала Ольга, - Он нам еще понадобится. На обратном пути заколешь.
- Вот так, - обиженно произнес Костя. - Мавр сделал свое дело - мавр может уходить. В небытие.
- А ты как думал? - спросила Ольга. - У нас одноразовая встреча.
- Кто такой мавр? - подал голос Антон.
- Отец Мавроди, - ответил Костя. - Но тебе пока не понять.
- Не пудри ему мозги, - сказала Ольга. - А ты сиди спокойно, не вертись!
- Хочу вертеться и буду! - отозвался сын.
- Правильно, - поддержал Костя. - У тебя ведь шило в одном месте, так? Значит, надо вертеться, прыгать, стоять на голове и даже летать.
- А ты умеешь летать?
- Умею. И нырять, и перемещаться в пространстве, и проходить сквозь стены.
- Ого! - удивился малыш. - А меня научишь?
- Конечно.
- А полицейскую машину мне купишь?
- Куплю.
- Не порти мне ребенка, - вмешалась Ольга. - И не ври ему.
- Я вру? - удивился Костя. - Да я самый правдивый человек на свете! Вот, между нами была каменная стена, а я взял и прошел через нее.
- Это совсем другое. И вообще, помолчите немного, оба. У меня от вас голова болит.
Антошка вдруг сорвался с места и начал бегать по проходу, размахивая саблей.
- Забавный мальчуган, - сказал Костя, следя за ним. - А почему ты назвала меня "дядей", а не папой?
- Потому что ты ему не отец. Вернее, плохой отец. Но все равно я рада, что вы наконец-то встретились.
- А уж я-то как рад!
- Не юродствуй. Если хочешь, сам скажи ему, что ты его папа.
- Нет уж, - подумав немного, ответил Константин. - Отца ему ты рано или поздно все равно найдешь. Тогда действительно зачем пудрить ему мозги? А тебя не пугает, что надо родить одного человека только для того, чтобы спасти другого?
- Нет, не пугает. Я спасаю то, что у меня есть, а о том, чего пока нет, стараюсь не думать.
- Чисто женская логика. Задуматься все равно придется. Хочешь анекдот? Ветеринар собирается уезжать после искусственного осеменения. Складывает шприц, перчатки. Его окружают коровы: "А поцеловать?"
- Не смешно, - ответила Ольга, закрывая глаза и прислоняя голову к стеклу.
Глава шестая
Прошлое возвращается
Это происходило пять лет назад. Константин, носивший тогда лихие гусарские усы, и Ольга, с супермодной прической, стояли на балконе студенческого общежития и смотрели вдаль, на темный массив Лосиного острова. Летний вечер был пьян и весел. Позади них гудела компания из полутора десятков парней и девушек. Гремели динамики, граненые стаканы переходили из рук в руки. Но настроение у Кости было не слишком-то радостным. Только что Оля сказала ему, что ждет ребенка.
- Вообще-то, это удар ниже пояса, - вырвалось у него.
- Как в боксе? - попробовала пошутить она.
- Именно. Запрещенный прием. Я совсем не готов к этому. Меня даже пугает то, что ты сейчас сказала. Черт, бред какой-то! Я - и вдруг папа!.. Мне всего восемнадцать лет. Нет, это невозможно. Я хочу жить, пить, гулять и веселиться. А не нянчить ребенка.
- Но веселиться всю жизнь нельзя, - произнесла Оля.
- Учиться я тоже хочу. И работать. Но не взваливать на себя лишнюю обузу.
- Ты откровенен. А я для тебя тоже обуза?
Константин привлек ее к себе и поцеловал.
- Мы еще слишком молоды, - сказал он. - Ты вот в институт поступила, а я еще нет. Теперь ждать до следующего года. Зачем нам вешать на ноги гири?
- То обуза, то гири… Скажи еще: сети, капкан, ловушка… А я хочу, чтобы у нас был ребенок.
- Но у нас ничего нет, ни жилья, ни денег! Мои родители тебя не слишком-то жалуют. Твоя мать терпеть не может меня. Мы с тобой, как Ромео и Джульетта, между двух родительских огней, а закончится у нас так же трагично, как и в Вероне: я приму яд, а ты заколешь себя кинжалом. Нет повести печальнее на свете… Но те хоть на время склеп сняли, наскребли деньжат, а у нас и на шалаш в Разливе не хватит.
- Ты меня просто не любишь, - промолвила Ольга, отворачиваясь. Только что ее переполняли светлая радость и надежда, и вдруг все сразу куда-то исчезло, подступила черная пустота. Лосиный остров стал выглядеть огромным погостом с верхушками деревьев в виде покосившихся крестов.
- Ну чего ты? - мягко сказал Костя, обнимая ее.
- Это ты мастер запрещенных приемов, - ответила она, отталкивая его руки.
На балкон выскочил с двумя стаканами в руках их друг с кудрявыми волосами, похожий на маленького верткого пса. Его даже звали как-то по-собачьи - Джойстик.
- Дети мои, я вам портвейн принес! - заголосил он. - Чего вы здесь прячетесь? Пошли в комнату, все ждут, когда Костя нам на гитаре сбацает.
- Не сбацаю, - сказал Костя. - Охоты нет.
Он взял один из стаканов и осушил залпом. Настроение было именно таким - под портвейн. Он думал, как же быть дальше и что делать с этой возникшей некстати проблемой?
- Оля, а ты? - протянул ей стакан Джойстик.
- А мне нельзя, - коротко ответила она и ушла в комнату.
Джойстик и Константин остались на балконе одни. И у Костика вдруг начал возникать некий план.
- Вы что, поссорились? - спросил Джойстик. - Я сейчас схожу за ней и приведу обратно.
- Не надо. Дай-ка лучше портвейн.
Он взял второй стакан и стал на сей раз пить медленно, по глотку. Промолвил:
- Она ждет ребенка.
- Ничего себе! - присвистнул Джойстик. - Ну а ты как?
- А я против.
- Ну и дурак! Она же тебя любит. У нас в еврейских семьях дети почитаются за счастье. A y нас, в русских, как внезапный смерч. Никто его не ждет, а он налетает и все ломает. Всю жизнь.
- Ерунда. Женись и рожайте. Все образуется.
- Ты сам, Джойстик, дурак. Надо делать аборт.
- Я бы на это не пошел.
- Тебе и незачем. Или ты тоже забеременел?
- Иди ты к черту! Ты ее сам-то любишь?
Константин допивал портвейн, глядя на океан леса, который волновался от порывов ветра. Серебристый диск луны закрыли грязные тучи.
- Будет гроза, - сказал Костя. - Я не знаю: люблю я ее или нет? Теперь уже не знаю. Теперь мне хочется просто куда-то бежать. Сломя голову. Или прыгнуть с балкона.
- Трус ты, Константин Петрович, - произнес Джойстик. - Обыкновенный трус. И бабник. Обрюхатил девушку - и в кусты. Беги в лес - там спрячешься. А я сейчас пойду к Ольге.
- Погоди, - остановил его Костя. - Мы же с тобой друзья. Скажи мне прямо: как ты к ней относишься?
- Ну… очень хорошо.
- Это не ответ. Ты любишь ее, так ведь? Я давно подметил.
- Ну… - Джойстик сначала замялся, а затем выпалил: - Да! Люблю. Да, да, да! И давно люблю, как только увидел, как только ты привел ее к нам! Ну что, скушал?
- Не ори, - усмехнулся Костя, похлопав его по плечу. - Любишь - и люби себе на здоровье. Я не против. Более того, я даже готов помочь тебе.
- Как это?
- Молча. Просто удалюсь. Исчезну. Освобожу место. Мы с тобой заключим соглашение, конкордат. Я вам мешать не стану.
Джойстик молчал, глядя себе под ноги. Константин ждал, насмешливо посматривая на него. В комнате продолжали веселиться. Ольга сидела там, в уголке, одна, как-то сжавшись и не отрывая взгляда от балконной двери, за которой маячили две фигуры. Она будто чувствовала, что решается ее судьба.
- Это как-то все… не по-русски, - сказал наконец Джойстик.
- Но ты же еврей.
- Я хочу сказать, что это вообще не по-человечески. Ты словно продаешь ее мне.
- И заметь, даже не торгуюсь. Ну как?