"Тебя обещали кое-кому", - зловещим, неестественным голосом сказал убийца её родителей, разбрызгивая алый поток между их телами. Он был злом, и что-то в его голосе заставило её душу обернуться ледяным покровом. У него не было лица, а его ноги вообще не касались пола. Он был высоким и худощавым, чёрное одеяние окутывало его с головы до пят, закрывая каждый дюйм его тела, развеваясь вокруг него и колеблясь от ветра, которого она не чувствовала. "Лучше бы им было сдержать своё обещание".
"Кто ты?" - спросила она, дрожа, одновременно испуганная и оцепеневшая. Она всего несколько минут назад наткнулась на эту сцену и ещё не до конца осознала то, что видела.
Теперь, оглядываясь назад, со звенящим в ушах предупреждении Плохого Человека о злой природе существа, она содрогнулась.
Несмотря на её размышления, она продолжала вспоминать.
"Кто я - не имеет значения. Кто ты - вот всё, что имеет значение," - сказало безликое существо. Он подхватил её, очевидно намереваясь забрать её с собой, но она сопротивлялась изо всех сил. Когда он не смог усмирить её, он ударил её ножом. Один раз, в бок, почти задев жизненно важные органы.
Боль, охватившая её была поразительной. И, кроме того, вместе с болью, ещё больше этого неестественного холода хлынуло наружу, сочась из неё. Холод, который не просто заставлял оцепенеть. Холод, который бушевал внутри неё как ураган.
И тогда лёд и в самом деле застыл на её коже, сочась из пор. То, что она видела, не могло быть реальным.
Просто не могло быть реальным.
Когда существо шагнуло из лачуги, всё ещё удерживая её, она потянулась и толкнула его в лицо, которого всё ещё не могла видеть, прикасаясь кожей к коже. Он завыл в такой же агонии, какую испытала она сама.
Несколько секунд ни один из них не мог разорвать контакт.
Наверное, они были прикованы друг к другу, приморожены льдом. Затем он уронил её, и она отползла назад, истекая кровью, испытывая боль. Всё ещё воя, он исчез. Просто в один момент он был здесь, а в следующий его уже не стало. Оставив её шатающуюся, неуверенную в том, что произошло, и как она сделала то, что сделала.
"Теперь ты отплатишь этим Повелителям, моя дорогая Хади?" - спросил Плохой Человек, возвращая её в настоящее. Он ей нравился ничуть не больше, чем злой.
Очередной ответ был вбит ей в голову. Она не забыла бы его, он стал такой же частью нее, как её руки и ноги. Возможно, даже более, потому что он был окружающей её бронёй, которая гарантировала её безопасность. "Перебить их всех." В конце концов они были убийцами и заслуживали смерти.
Пауза, молчание, а затем мягкие пальцы коротко взъерошили её волосы. "Хорошая девочка. Я ещё надрессирую тебя."
Мгновением позже картинка в голове Амуна изменилась. Он осознал, что больше не переживал заново её воспоминания, но теперь смотрел на девушку сверху вниз. Свет окутывал её, она была старше, уже женщина, и спала так невинно на покрытой серебристым шёлком кровати.
Было что-то знакомое в её имени, хотя он знал, что она изменила его. Хади тогда, но Хайди теперь.
Было что-то знакомое также и в окружающей её обстановке, но его ум отказывался преодолеть пропасть между вопросами и ответами.
У неё была копна достававших до плеч светлых волос, в которых она выкрасила розовые пряди. Её лицо опьяняло своей женственностью, несмотря на серебряное колечко, которое она носила в брови. Возможно, это потому, что её русые брови изгибались как лук купидона.
Ресницы, густые, как вороново крыло, приподнялись, на секунду подрагивая над вершинами идеально очерченных скул, обрамляя жемчужно-серые глаза, и затем снова опустились. Она пыталась проснуться, словно чувствуя его внимательный взгляд, но не смогла, позволяя ему тем самым продолжать.
Её изящный носик переходил в губы, которые напомнили ему только что распустившуюся розу. Её кожу, казалось, постоянно покрывал румянец, как будто она была всё время возбуждена, оттенка солнечного поцелуя. Нет, подумал он. Не тронутая поцелуем солнца, но окроплённая его лучами, будто освещённая изнутри тысячами крошечных бриллиантов, вдавленных в её плоть. Не как у гарпий, чья светящаяся, многоцветная кожа напоминала ярчайшую радугу. Эта женщина, эта Хайди, на самом деле не светилась. Она была просто само воплощение красоты.
Он подумал, что мог бы вечность наблюдать за ней. Она была для него первым проблеском рая в том, что казалось бесконечным ночным кошмаром. Но, конечно же, даже это у него отняли.
Хотя он сопротивлялся, картинка снова сменилась, внезапно наполняя поле его зрения оранжево-золотыми языками пламени. Дымные шлейфы, извиваясь, поднимались наверх, наполняя резкий воздух чем-то, похожим на дыхание демона.
Перед ним горел город, дома трещали, когда падали балки и рассыпался дерн. Матери, выкрикивающие имена своих детей, отцы, лежащие лицами вниз в кровавой грязи с торчащим из спин оружием. Все они носили одежду, похожую на ту, которая была на маленькой Хади - теперь уже Хайди, напомнил он себе. Тёмные, изношенные одежды, жёсткие и грязные.
Не он один наблюдал за разрушением. Одиннадцать воинов стояли рядом с ним, с ярко-красными горящими глазами, с кожей, больше напоминавшей маску, прикрывавшую спрятанных под ней монстров. Монстров с остроконечными рогами, торчащими из черепов, отравленными клыками, выступающими из ртов и липкой чешуёй вместо бархатистой кожи.
Их покрытые запекшейся кровью грудные клетки вздымались и опадали в такт мощному дыханию, их ноздри были расширены. Их ладони сжимали кинжалы, в то время как их мысли наполняли его разум. Ещё.
Им нужно было больше. Больше огня, больше криков, больше смертей. Когда целый мир затопит кровью и костями этих драгоценных смертных, только тогда они будут удовлетворены. Выполнят своё предназначение.
Кроме ...
Теперь Амун не хотел убивать. Он хотел вернуться к маленькой девочке. Он хотел прижать её к себе и сказать, что всё будет хорошо, что он спасёт её от Плохого Человека. Он хотел вернуться к женщине. Он хотел свернуться рядом с ней и услышать от неё, что всё будет хорошо и что она спасёт его от демонов.
И он сделает это. Он вернётся.
Амун боролся за то, чтобы дотянуться до неё. Он не обращал внимания, когда разрывалась кожа и трещали кости. Нет, он приветствовал боль. Она ему даже нравилась. Возможно, даже слишком. И он не беспокоился, когда пламя рванулось к нему, лизало его кожу - тысячи острых язычков, истекающих кислотой. Он радовался острой боли, потому что благодаря этим новым ранам, насекомые в его венах, наконец, вырвались на свободу.
Они вырывались наружу, ползая по всему его телу, кровати.
Кровать. Да, он был на кровати, подумал он смутно.
Внезапно он смог почувствовать изорванные простыни под собой, каждую из жестоких ран, рассекающих его мускулы, боль, гораздо более сильную, чем раньше, и не настолько желанную теперь.
Хуже того, сталь врезалась в его запястья и лодыжки, мешая ему остановить кровотечение или прогнать насекомых.
Хотя каждый из его инстинктов кричал ему, что он должен продолжать сражаться, он заставил себя перестать метаться. Он вдохнул и выдохнул, осознавая, что воздух был тяжёлым и насыщенным запахом разложения. Но сквозь гниль он чувствовал что-то ещё... что-то свежее, словно земля. Пульсирующую, вибрирующую жизнь.
И под языками пламени он ощущал сладчайший поцелуй зимнего ветра, успокаивающий его ожоги, дарующий ему ростки силы. Что - кто - был причиной этому?
Он попытался открыть глаза, но его веки приклеились друг к другу. Он нахмурился. Почему его веки слиплись? И сталь...
Цепи, подумал он, когда туман начал рассеиваться. Его сковали, удерживали как пленника. Почему?
Ошеломительный момент просветления.
Он зашипел в ужасе, цепляясь за каждую мысль, возникающую теперь в его голове, молясь о том, чтобы продолжать помнить. Он был Амун, хранитель демона Тайн, он любил и терял. Он убивал, но также и спасал. Он не был животным, жестоким убийцей, больше нет, но человеком.
Бессмертным воином, охраняющим всё, что принадлежало ему.
Он вошёл в ад, зная о последствиях, но намеренно игнорировал их. Потому что не мог вынести вида страданий своего друга Аэрона, сходящего с ума от осознания того, что его приёмная дочь была в ловушке мучительного адского пламени.
Поэтому Амун пошёл и вернулся с сотнями других демонов и душ, запертых внутри него, корчащихся, кричащих, отчаянно желающих освободиться.
Но теперь он был дома и хотел умереть. Должен был умереть.
Он представлял угрозу для своих друзей, для мира. Он умрёт.
Не будет ни утешения Хайди, ни возможности принять утешение от женщины, которой она стала, потому что он никогда не позволит себе покинуть эту комнату, своё убежище. Свой гроб. И об этом, понял он, он будет сожалеть больше всего. Наткнулся ли он на её душу в аду и поглотил там её воспоминания, или столкнулся с ней много лет назад, потеряв до этого момента её голос в тёмной, тернистой трясине своего разума, он никогда не узнает. Для него всё закончилось.
Это был конец.
Огонь
Крики.
Зло.
Снова они боролись за его внимание и грозили поглотить его.
Амун знал, он не сможет сдерживать их долго. Они требовали, так требовали... Он сосредоточился на запахе земли и холодном бризе, голова автоматически повернулась налево, к невидимым нитям, парящим в воздухе.
Ведущим из его спальни... в соседнюю? Сила.
Мир.
Спасение.
Тогда он подумал, что, возможно, сможет покинуть свою комнату.
Возможно, он будет спасён. Этот маленький глоток спасения, самый лучший вкус... матовый абрикос, сок такой вкусный, что всегда будет наслаждением для его горла.
Он только должен был - огонь, крики, зло - попасть туда. Должен...
Бороться. ОГОНЬ. Раскаты черного грома раздавались в его мозгу, заставляя Амуна содрогаться. КРИКИ. Истерзанная плоть уже сдалась, и уже сломанные кости рассыпались в прах. ЗЛО. Но он уже не мог освободиться. Он понял, что уже использовал всю свою силу. У него ничего больше не осталось.
ОГОНЬ, КРИКИ, ЗЛО
Резко упав на матрас, он засмеялся тихо и горько. Он проиграл, так легко проиграл. Это было окончательное, финальное поражение.
Он не мог даже позвать своих друзей. Всего одно слово, всего один звук, и всё внутри него вырвется наружу, и его сопротивление злу бесполезно.
ОГОНЬКРИКИЗЛО
Ближе ... теперь ближе ...
Шокирующий взрыв надежды, разрушающий смысл поражения.
Если он не мог добраться до того, кто бы там ни был в той спальне, возможно, он... она... они... смогли бы добраться до него.
Зло затопило его снова, и крик Амуна был таким же беззвучным, как и его смех. - Приди ко мне!
Глава 3
ПРИДИ КО МНЕ!
Отчаянный мужской голос вторгся в сознание Хайди Александер, разжигая огонь среди неистового ледяного шторма, вытаскивая её из навязчивого сна к полному пробуждению. Она заворочалась, пытаясь освободиться, тяжело дыша, дико осматриваясь, её разум вспомнил за секунды навыки, которые нужно применить, если захвачен демонами. Незнакомая спальня с одним окном, одна дверь, два возможных варианта побега.
Дверь, лакированная до роскошного блеска. Царапины вокруг ручки, означающие, что её часто используют. Вероятно, заперта. Окно с толстым стеклом, незапятнанным руками или птицей. Кажется, створка не была заколочена. Нет, она не могла быть заколоченной, иначе не соответствовала бы общему уровню аккуратности.
Окно, лучший выбор.
Единственный. Надо действовать сейчас же.
В пылу спешки Хайди сбросила ноги с кровати и встала. Её колени сразу же подкосились, слишком слабые, чтобы выдержать её вес. Это было не нормально. Обычно она через пять секунд после пробуждения была готова к тому, чтобы пробежать марафон.
Марафон под названием Это-единственный-способ-выжить.
Эта слабость... Как долго она была без сознания на этот раз?
Она неуклюже шла по шаткому полу, пытаясь сохранить равновесие, прокручивая события прошлых недель в голове. Она была захвачена Поражением, демоном на которого охотилась. Он перевозил её с место на место, пытаясь сбить со следа её друга, Мику и его команду из четырех Ловцов.
Не думай об этом сейчас. Ты теряешь сосредоточенность.
Побег. Вот что имеет значение.
Она споткнулась на пути к окну, но прежде чем потянуть за створку, замерла. Все дни проведенные вместе, Поражение никогда не оставлял её одну. Он даже не доверял ей самой сходить в туалет или принять душ, но сейчас она была одна.
Итак, где же он сейчас?
Два варианта. Или демон достиг своего заключительного место назначения и был уверен в безопасности этого места, и не рисковал оставляя её одну, или же кто то украл её у него.
Следующей мыслью было: если кто то украл её, они не оставили бы её. Они захотели, что бы она знала их намерения. Хорошие или плохие.
Итак. Поражение привёл её туда, куда собирался. Дверь и окно, скорее всего, были на сигнализации, так что была большая вероятность того, что как только она тронет их, сработает сигнал тревоги.
Армия демонов придет, что бы застрелить её?
Возможно. Но её это не заботило. Она попытается. Сдаться было не в её характере.
Хайди схватилась за тёплый край створки и толкнула.
Проклятие. Ничего, никакого движения. Но не потому, что её пальцы были такими же слабыми, как и колени, а потому что рама была заблокирована. Она ошиблась насчёт фактора аккуратности, но, по крайней мере, она ошиблась и насчёт сигнализации.
Спокойно. Она должна найти другой выход отсюда. И она найдёт.
Она была в намного худших ситуациях, чем эта и выжила.
Чёрт, да она в этом преуспела.
Замерев, она стала осматривать окрестности, которые ей придется преодолеть после того как она покинет это место. Солнце светило ярко, и его янтарные лучи ослепили ее, вызвав слезы. Она вытерла их тыльной стороной ладони. Нет, девочка никакой слабости. Её тюрьма находилась на горной вершине, окружённой колючим забором - под электричеством? - который тянулся по всему периметру. Она сталкивалась с подобным забором раньше и знала, что через него нельзя перелезть, не причиняя себе при этом максимальных повреждений, от которых она умрет с другой стороны. Если она вообще сможет их преодолеть.
Правда были ещё сотни деревьев, каждое более густое и зеленое чем предыдущее, их верхушки так и манили в приветствии.
Их верхушки скрыли бы её, их листья замаскировали бы её, пока бы она искала способ обойти забор. И если она не найдет способа обойти его она предпочтёт умереть, чем остаться здесь и быть замученной демонами.
Хорошо. Итак. Новый план. Разбить стекло и раму что бы выпрыгнуть.
Легко.
Да. Правильно. Ещё никогда для неё все не складывалось так удачно. Хайди прошлась кругами по комнате, но её шаги не стали более ровными. Было ясно, какие бы наркотики не дал ей Поражение, они всё ещё текли по её венам.
Сосредоточься, женщина. В просторной комнате гордо возвышалась кровать королевского размера с балдахином, с накрытая белым покрывалом, ниспадающим на пол, словно облако, запорошенное волшебной пылью. Диванчик с цветочным рисунком и маленький стеклянный столик располагались в небольшом алькове, освещённые, сверкающим переливающимся хрусталём светильником. Ничего из того, что она могла бы бросить.
Слева был недавно отполированный стол в комплекте со стулом.
Ни пресс-папье, ни безделушек не было на его поверхности, и ящики были пустыми. Справа было зеркало в полный рост в эбеновой раме, прикрученное к стене. Тогда она подёргала дверь. Как она и ожидала, дверь была заперта.
Тяжело дыша, в ярости она пнула скамью, стоящую на пути к кровати. Тяжёлое дерево не сдвинулось с места. И вот дерьмо, было больно! Она завизжала, прыгая и потирая ушибленный палец ноги.
Кто-то снял с неё обувь, оставив её босой.
Жалко, что она не заметила этого раньше.
Проклятье, проклятье, проклятье. Здешние роскошь и достаток были издевательством над хибарой, на которую она копила и экономила и в конце концов смогла сама купить себе, и всё же здесь не было ни одной чёртовой вещи, которую она могла бы использовать для побега. Что, чёрт возьми, ей делать?
- Иди ко мне!
Слова, наполненные пытками и болью сокрушили её чувства, слова как языки пламени, словно кто то обжёг её. Голос?
Обжёг её? Возможно, это было галлюцинацией, но она видела много странных вещей за свою слишком долгую жизнь, что бы просто не обращать внимания на это.
- Кто это сказал? - она развернулась, борясь с волной головокружения и автоматически потянулась за лезвиями, закрепленными у неё на бёдрах.
Только тишина была ей ответом, и при ней не было оружия.
Поражение забрал её кинжалы, пистолеты и яды, глупо думая, что победил. Но это всё, что он сделал. Сломать противника любыми доступными средствами, разрушить всё не зависимо от того стоит ли этого победа.
Но её он не сломил.
Он узнает. Хайди невозможно было сломить.
Иди ко... мне... Более слабый в потоке отчаяния, но не менее взывающий.
Этого не может быть, подумала она. Это тепло...
Итак, кем же он был? Пленником, как и она? Было что-то странно знакомое в его голосе, как будто она слышала его раньше, и это произвело на неё впечатление. Всё же, она пока не могла вспомнить точно. Был ли он Ловцом? Встречались ли они на тренировках? На одном из тысячи допросов, на которых она присутствовала?
Приди...
Её уши дёрнулись, и она повернулась на звук голоса, на этот раз, решившись помочь ему, просто на случай, если он и в самом деле был Ловцом, как она и подозревала.
Приди... пожалуйста...
Там. Она нахмурилась. Стена. Был ли он с другой стороны? Тот факт, что она его слышала, позволял предположить, что он рядом.
Она медленно двинулась вдоль стены. Проведя руками по мягкой и гладкой бумаге она поняла, что никакого прохода нет, но, тем не менее… Хайди опустилась на колени, её взгляд сосредоточился на небольшом проёме между литыми колонами и полом.
Через маленькую трещину просачивался свет.
Нет, не свет. Не совсем. Смешиваясь с пылинками света, струились черные нити, просачивались сквозь щель и тянулись к ней.
Ещё с одним визгом она отпрянула назад. Черные нити кружились вокруг неё, не касаясь её штанов и её рубашки пытаясь коснуться её кожи на запястье. Но когда они коснулись её, визг пронзил воздух и... они вернулись обратно в щель в соседнюю комнату.
Какого. Чёрта?
Был ли это демон, скрытый под человеческой личиной? Было ли это тем, что мучило человека, который звал её?
Возможно.
Её инстинкт бороться или бежать, кричал бежать.
Ответная реакция Хайди да пошёл ты, бежать! Она не оставит этого человека.