- А если бы мог, ты хотел бы большего? Ты хотел бы быть со мной?
- Это было ошибкой. Ты должна уйти. - Поспешными движениями он закрепил пряжкой броню на своей правой ноге, затем на левой. - С этого момента тебе запрещено появляться в этой части поместья.
Я задохнулась.
- Ты действительно хочешь быть со мной. - Как только я произнесла эти слова, то поняла, что могла бы захотеть, чтобы моя жизнь протекала здесь с ним. - Пожалуйста, не уходи. Просто поговори со мной, Aрик.
Он напрягся, услышав свое имя, как будто я ударила его.
- Уйди сейчас. Если я вспомню твое предательство, я могу убить тебя. Если я вспомню, как ты предала меня уже в этой жизни...
Я вскочила на ноги:
- Что такого я тебе сделала?
Он захватил меня, держал в заключении. А я, нападая на него и его союз, просто защищалась.
- Я предупреждаю тебя, оставь меня. - Отвернувшись, он сорвал с себя рубашку, чтобы надеть доспехи. Даже посреди этого раздора, я с тоской пристально смотрела на изгиб его спины.
Он надел свои рукавицы, повернулся и, казалось, удивился, увидев, что я все еще была там. Никто больше не смел его ослушаться?
- Любая женщина в здравом уме учла бы мое предупреждение. - Он закрепил на своем поясе меч.
Да, он предупреждал меня, но я уже узнала о нем больше, чем когда-либо, и чувствовала, что он готов открываться дальше. Или, может быть, убить меня. Я расправила плечи:
- Я остаюсь.
Он взял свой шлем, сунул его под мышку, затем подошел ко мне, с внушающим страх видом. В тот момент я была уверена, что некий смертельный бог выбрал этого человека быть его рыцарем. Когда мы оказались лицом к лицу, я подняла голову, вытянув шею.
Эмоции сменялись на его лице, слишком часто, чтобы остановиться на какой-то одной.
- Тогда уйду я. - Он обошел меня и покинул комнату.
Я последовала за ним вниз по коридору к внешним дверям.
- Черт побери, Aрик, разве твоя поездка не может подождать?
Не говоря ни слова, он вышел в шторм.
Стоя в дверном проеме, я смотрела и чувствовала, что только что упустила свою единственную возможность для... чего-то. Удержать его здесь, внезапно показалось крайне важным.
Когда он на огромной скорости выехал из конюшни, я выбежала в дождь, чтобы перехватить его. Его конь встал на дыбы, с красными, дикими глазами, его копыта рассекали воздух.
- Ты сошла с ума! - Он сдернул свой шлем, открывая свои пылающие мукой глаза. - О чем ты думаешь?
Я с боку подошла к его коню, ржавшему под ливнем.
- Как я предала тебя в этой жизни? - Когда я оперлась рукой на его закованную в броню ногу, он вздрогнул. - Я должна знать.
Он спешился, его движения были осознанными, почти зловещими. Мое сердце заколотилось, когда я отошла на несколько шагов. Он достиг своего предела со мной?
Как только он встал прямо передо мной, у меня возник порыв бежать. Слишком близко, слишком много, слишком интенсивно. Но я должна была знать...
Он наклонился, сжав мой затылок рукой, наделенной карающей властью. Сквозь стиснутые зубы он проскрежетал:
- Ты не ему была предназначена. - Дождь превратил его ресницы в шипы. - То, что ты позволила смертному обладать тобой - сводит меня с ума! Ты отдала ему все.
- Ты ненавидел меня в течение двух тысяч лет. Скажи мне, почему тебя волнует, с кем я была.
Его руки дрожали.
- Меня волнует.
- Почему?!
Он нежно обхватил мое лицо своей смертельной рукавицей. Его прикосновение может быть и было нежным, но его выражение...
Наполненное жаждой, тоской и другими чувствами, слишком обжигающими меня, чтобы их прочесть. Это росло во мне в течение многих недель; это росло в нем, возможно, в течение многих столетий.
Потом его губы накрыли мои, обжигая под дождем, захватывая, требуя. Его язык исследовал, требуя большего. Для того, кто не имел практики, его поцелуй был совершенством - но таким диким, как будто это было последнее, что он когда-либо будет иметь. Сдаваясь ему, я обняла его руками за шею. Точно так же, как в моем сне.
Еще лучше.
Невероятно горячо.
Сквозь дождь, я слышала свои стоны, его стоны. Свободной рукой он обхватил меня за талию, слишком сильно прижимая к броне, но мне это нравилось. Когда он снова и снова накрывал мои губы своими, я смутно заметила, что мои ноги не касаются земли. Я цеплялась за него так, как будто никогда не хотела его отпускать, мои пальцы запутались в его волосах. Я хотела, чтобы этот поцелуй длился вечно.
И все же он отступил, оставляя меня ошеломленной, затаившей дыхание.
- Aрик? - Мои губы были синими, такими холодными без его губ на них.
Между тяжелыми вдохами, он выдохнул:
- Меня волнует, потому что... потому что ты была моей женой. Ты до сих пор моя жена.
От шока мои ноги ослабли.
- Ты приняла обет, а затем попыталась убить меня в нашу брачную ночь. - Голосом полным боли, он сказал, - ты вынудила меня убить свою невесту. - В его звездных глазах была боль...
Он отпустил меня, чтобы вскочить на коня. Бросив последний горящий взгляд, он ускакал, оставляя меня рухнувшей на колени.
Глава 41
367 ДЕНЬ ПОСЛЕ ВСПЫШКИ
Я лежала в кровати Смерти и пялилась в черный потолок, сжимая в руках изумрудное ожерелье, которое он однажды мне подарил. Последние два дня я избегала Ларк, прокрадывалась в его комнату и ночевала здесь. Мой сторож-волк ждал за дверью.
С того времени, как Арик уехал, я не спала и даже не ела. Я одновременно и хотела и боялась снов о нем, близость которых предчувствовала. Я почему-то знала, что если усну, вновь переживу прошлое.
Я верила всему, что сказал мне Арик. Я вышла замуж за Смерть. Это объясняет, почему я всегда чувствовала связь с ним - некие глубокие духовные узы; почему, когда была маленькой, вглядывалась в его карту, словно рассматривая фото любимого.
Когда я влюбилась в Джека, это было испепеляюще, как горючая смесь. Геенна огненная. То, что я ощущала с Ариком, было похоже на волны, бьющие о берег. У него было две тысячи лет тоски, все время его существования, и теперь я присоединилась к нему в этой вечности.
Я знала, что никогда не стану прежней. Наши отношения с Джеком, казалось, обречены. То, что было между нами с Ариком, казалось... бесконечным. Почему он до сих пор не вернулся? Что если он никогда не вернется?
Лежа в его кровати, окруженная его захватывающим ароматом, я жаждала его, стремилась забрать боль, которую ему причинила. Если уж он смог пережить то, что я ему причинила, то я должна была, по крайней мере, найти в себе силы посмотреть на это.
Я прекратила бороться со сном....
- Теперь, когда мы женаты, возможно, ты будешь звать меня по имени, - говорит Смерть, пока сопровождает меня к нашему экстравагантному жилью - только лучшее для моего рыцаря знатного происхождения.
Как только мы переступили порог, он отпустил меня, чтобы сдернуть свои ненавистные рукавицы.
- Но я всегда буду знать тебя как Смерть, любовь моя, - говорю я, мой голос - сама сладость.
Независимо от того, как он относился ко мне в течение последних недель, я никогда не забуду угрозу в его глазах, когда он наносил мне удар. Я никогда не прощу его высокомерия, когда он предположил, что я приму его только потому, что он меня помиловал. Он никогда не просил моей руки, просто сообщил мне, что я должна выйти за него замуж, и что мы заканчиваем с игрой. По его мнению, если он - Смерть, а я - Жизнь, то мы должны быть вместе.
Во время подготовки церемонии, я скрывала свои истинные побуждения. Он, возможно, оставил игру, но я продолжала играть. И я знала, что не смогу победить его, пока он не потеряет бдительность. Он сделает это теперь, когда он - мой муж.
Сегодня, я стала его женой. Сегодня вечером я стану его гибелью.
- "любовь моя" меня вполне устраивает, - говорит он, изгибая губы в самоуверенной улыбке. Он тянется ко мне, страстно желая прикосновений.
- Как бы прекрасна ты не была в этом платье, я жажду увидеть тебя без него.
Подвенечное платье, подаренное им, сшито из изысканнейшего изумрудно-зеленого шелка. Один вид этого роскошного наряда привел меня в девичий восторг. Но потом я вспомнила, что являюсь Императрицей, убийцей высшей пробы.
- Конечно, любовь моя. Если ты поможешь мне, то очень скоро получишь то, чего жаждешь.
Чего заслуживаешь. Я поворачиваюсь к нему спиной.
Когда он начинает развязывать корсет, я стараюсь расслабиться. Он стягивает с плеч шелк, обжигая кожу поцелуями.
Он не мог дождаться этого дня, а еще больше нашей первой ночи как мужа и жены. До этого дня Смерть не познал меня в этом смысле.
Меня с детства учили, что он - мой враг. Что его неизбежное влечение к Императрице станет одним из моих преимуществ... и слабостей. Потому что частичка Императрицы будет жаждать его в ответ.
Женщина во мне чувствует к нему влечение. Он может быть обаятельным, если захочет, и он прекрасно сложен. Никогда не видела ему равных. Должна признаться, когда я вошла в церковь, у меня перехватило дыхание - так великолепен он был в своем безупречном наряде. Но этот союз обречен, потому что Императрица во мне видит в нем только объект убийства. Хищник высматривает жертву.
Он же об этом не догадывается, он уверен, что я теперь принадлежу ему. Когда мы поднимали бокалы, после произнесения свадебных клятв, он шепнул мне на ухо:
- Теперь ты моя. Навсегда.
Когда платье, скользя по телу, падает к моим ногам, он поворачивает меня, чтобы лучше рассмотреть свою новую собственность. Собственнический блеск в его глазах приводит меня в ярость.
Нескрываемый голод. Его жажда очевидна, я и так с трудом сдерживала его до сих пор. Он слишком напорист, слишком похотлив, слишком возбужден. Парень по имени Смерть так полон... жизни.
Он кладет меня на нашу кровать и раздевается. Да, он прекрасно сложен - куда ни посмотри. Мое тело беспомощно отзывается. Но я обязана сдерживать собственный голод.
Он присоединяется ко мне и целует мою ладонь.
- Императрица, я буду делать тебя счастливой каждый наш день.
Всю нашу короткую жизнь. Выйдя из игры, мы состаримся. Бессмертие, однако же, манит?
Его рука вся в значках, которые можно забрать. Скрывая алчность, я пересчитываю их.
С гордым выражением лица он вертит мое новое кольцо на моем пальце. Символ собственности? Я не могу смотреть на него никак иначе, так как мужчины его народа колец не носят, так же, как домашний скот не клеймит своих владельцев.
Для меня кольцо отвратительно, словно мерзкие оковы, и это невыносимо! Ощущая привкус желчи, я начинаю все четче осознавать, что жажду его значков гораздо больше, чем его потрясающего тела.
Когда он наклоняется, чтобы поцеловать меня в шею, я спрашиваю:
- Ты не принесешь мне вино, я нервничаю, любовь моя? - Я маняще улыбаюсь. – В этом я тревожно невинна.
Он вздыхает, но, не смотря на раздражение, усмиряет свой пыл. Свои мужские потребности, свою похоть.
- Как пожелаешь.
Он поворачивается спиной к Императрице. Как доверчиво. Как глупо. Азарт сражения нарастает, захватывает меня. Без тени сомнения я беззвучно сползаю с кровати. Прежде чем он успевает отреагировать, я впиваюсь в него ядовитыми когтями, шипя на ухо:
- Пока Смерть не разлучит нас.
Когда я проснулась, по лицу текли слёзы.
Мужем. Он был моим мужем. И я его предала.
Каким-то образом он выжил после моего яда. Каким-то образом он взял надо мной верх и убил меня. "Вынудила меня убить свою невесту" - с какой болью в горящих глазах он это сказал. Не удивительно, что он меня ненавидел - он имел на это полное право. Как я могла быть такой злой?
Одно дело - бороться с противником, сразиться и победить; и совсем другое - обменяться священными клятвами с тем, кого собираешься убить этой же ночью. Не удивительно, что у меня не было шансов его соблазнить.
"Я не прикасаюсь к гадюкам". Он научился не доверять. Он научился этому слишком рано.
Вся его жестокость и бессердечность были отточены мною.
Та Императрица видела только его голод. Она не замечала нежность и теплоту, с которой он на нее смотрел. Он собирался сделать ее счастливой.
Сделать меня счастливой.
Даже не замечая всего, на что он был готов пойти ради нее, эта женщина влюбилась в него. Она просто отказывалась это признавать.
А я?
Внезапно внутри все забурлило, чувства распирали грудь. Я чувствовала себя его женой. Я должна была объяснить ему, что никогда больше его не предам. Но он находился далеко. Оставив меня в одиночестве в своей постели.
Вернись ко мне, Арик.
Тихо. Слишком тихо. Я не хочу сейчас оставаться в одиночестве. Смахнув рукавом слезы с лица, я выскочила из комнаты, переполошив Циклопа. Вместе мы поднялись на этаж выше к спальне Ларк. Я тихонько постучалась. Понятия не имею, который час.
Ларк открыла дверь, протирая глаза:
- Что случилось, девочка?
Она была одета в футболку и леггинсы. Из копны черных волос выглядывал заспанный бельчонок.
- М-можно войти?
Она распахнула дверь и я вошла. За все это время я ни разу не была в ее комнате. Но именно такой я ее себе и представляла: на стенах плакаты с животными, на полках - клетки и аквариумы. На деревянной перекладине у ее кровати, точно будильник, устроился сокол. У нее была лампа в форме тигра, простыни с кенгуру, а высокий потолок был покрыт живым ковром из бабочек. Я знала, что здесь не было бабочек-данаид. Месяц назад Мэтью сказал, что две последние из них летают в тысяче миль друг от друга. Я снова почувствовала благодарность к Ларк за заботу об этих сокровищах. Но все еще не могла позволить ей думать, что слишком смягчилась.
- Простыни с кенгуру, Ларк?
- Не суди строго, модница, - сказала она без злости.
Мое присутствие взволновало часть ее зверинца, но одним взмахом руки она утихомирила мяуканье и карканье.
- Хочешь об этом поговорить?
Она забралась обратно в кровать, стянув с подушки сопящего ёжика.
А хотела ли я? Знала ли хотя бы с чего начать? Я подошла к окну и, вглядываясь в грозовую ночь, постаралась привести в порядок мысли.
Где-то там бродили по свету Арик и Джек. Джек разбил мне сердце, а я разбила сердце Арика.
- Ты знала, что в одной из прошлых игр, мы со Смертью были связаны? Женаты?
- Ммм, некоторые карты догадывались.
- Я только что видела это во сне. То, каким он был раньше.
- Я пыталась сказать тебе, что он не так уж плох, - сказала Ларк. - Из того, что я знаю, ты вроде как осрамила его перед злым фронтом. Как судьи, они оценили это на десятку.
- Да. Нет ничего хуже того, что я сделала, - пробормотала я.
- Когда он вернется, вы, ребятки, во всем разберетесь. Я уверена. Ты видела, как он смотрит на тебя во время танца, правда? Ну, так ты даже не представляешь себе, как он смотрит, когда ты не видишь. Вы все еще связаны.
Я неуверенно вздохнула. Столько всего из нашего прошлого еще нужно преодолеть. Когда сверкнула молния, я сказала через плечо:
- Каждый раз, когда вижу молнию, я вспоминаю о Джоуле.
- Знаю. Он, по крайней мере, не хочет тебя прикончить.
- На данный момент. - Я повернулась к окну, когда сверкнул еще один разряд молнии. Молния разветвлялась на черном. Зеленовато-желтая на красном?
У меня перехватило дыхание. Из темноты на меня смотрели узкие черные глаза.
Оген.
Глава 42
ПИРШЕСТВО! ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ!
- Ларк! - крикнула я. - Беги…
- ШАБАШ! - Могучий кулак Огена ворвался, разбивая окно. Стекло разбилось вдребезги, обдавая меня осколками, когда его кулак встретился с моим торсом. Ларк завизжала, когда я ударилась о дальнюю стену. Кости сломаны. Череп? Ребра? Лопатка? Из кожи торчали осколки. Не в силах подняться, я наблюдала, как Оген пытался схватить Ларк, пока волки, защищая ее, хватали его за руки. Здесь, в дальнем углу комнаты, мы были для него недосягаемы.
Хотя я думала, что она сбежит вслед за своими животными, убегающими и улетающими подальше от опасности, она бросилась ко мне и помогла встать. Ей тоже досталось немало осколков. Оген вертелся, пытаясь втиснуть свое грузное тело в оконный проем.
- АЛТАРЬ ПУСТ! - ревел он. - СВЕЖИЕ ПОТРОХА.
Мой охваченный паникой разум поразила догадка. По-своему, Мэтью предупреждал меня об этом. "Молния скрывает монстра". Только что я видела Огена при свете молнии. И Мэтью дал мне инструкции: "Ты должна порезать себя, когда алтарь пуст". Алтарь Огена был пуст; пришло время избавиться от манжеты.
Я шепнула Ларк:
- О-отведи меня в подвал. К лампам солнечного света.
- Черт, черт! Босс меня убьет.
Но она повела меня к выходу. Свистом позвав за собой волков, она крикнула Огену:
- Эй, мудак, встретимся на кухне!
- ТЫ МЯСО! - завыл он, рванув из окна так быстро, что здание задрожало.
Я закинула руку на плечо Ларк, и мы двинулись в направлении, противоположном кухне, три волка следовали за нами по пятам. Когда мы поднялись наверх, я, задыхаясь, спросила:
- Что случилось?
- Возможно какой-то важный Шабаш, о котором я не в курсе, - пробормотала она.
Мы поднимались по лестнице, которой раньше я не видела.
- Я никогда не видела его таким огромным, Эви. Я вызвала подкрепление из сарая, но пока они, следуя моим указаниям, откроют замок, пройдет время.
Мы двигались по коридору, пока не остановились у стены. Ларк нажала рукой на панель на стене, открывая проход. Прежде чем она со скрипом закрылась, за нами с пронзительным вскриком впорхнул сокол.
В полной темноте я снова была вынуждена положиться на ночное зрение Ларк, когда мы быстро спускались вниз по лестнице. Мы поднялись, только для того, чтобы спуститься во чрево этого здания?
Воздух стал влажным, вокруг тише. Я не слышала дождь, только стук лап позади нас, хлопанье крыльев и скрежет моих костей, когда они начали себя восстанавливать.
Я призвала Арика:
- Мы в беде - ты должен вернуться! - Никакого ответа.
Я даже позвала Мэтью. Ничего.
- Просто держись, Эви. Мы на месте. - Она прислонила меня к стене.
Я услышала, как в замке зазвенел ключ, затем звук поворота колеса, как в банковском хранилище. Щелчок, и дверь со стоном открылась, проливая свет на площадку, где мы стояли.
Теплый свет.
Я была ошеломлена открывшимся передо мной видом. Такое же большое помещение, как и Ангар 13, заполненное рядами столов для выращивания растений. Ультрафиолетовые лампы, покрывающие каждый дюйм высокого потолка, изливали каскад света на мою измученную жаждой кожу.
Ларк заперла нас и своих созданий внутри.