- Я бы на вашем месте так бы поперла незваных гостей…
- Ну что вы, - вежливо возразил Глеб. - Вы тогда тоже встретили меня вполне радушно. Кофе, сыр…
Я чуть не застонала.
- Не напоминайте! Я так растерялась…
- Да, а я и не заметил! Хотя я вам помешал гораздо больше, чем вы мне вчера.
- Да не помешали вы нам… мне, сколько раз говорить! Ой, у вас мороженое потекло!
Глеб отставил руку со стаканчиком, оглядывая куртку.
- Ну вот…
Я искала носовой платок - господи, хоть пришивай их к каждому карману, куда они вечно деваются! Глеб уже достал свой, пытаясь одной рукой вытереть пятна.
- Дайте я. Придете домой, сразу замочите… это мороженое, я вечно в нем до ушей…
Я ощутила на затылке осторожное теплое дыхание. Подняла глаза - Глеб смотрел на меня сверху вниз сквозь ресницы, слегка улыбаясь. Я поспешно отшагнула назад, сунула ему в руку скомканный платок.
- Вот…
Глеб вдруг подмигнул мне серым веселым глазом и подхватил языком вновь потекшее мороженое.
- Вы меня почему-то все время пытаетесь накормить! - обвиняюще заметила я.
Каким-то образом мы умудрились прошагать несколько кварталов, по пути благополучно не заметив ни одной остановки, когда Глеб вдруг вспомнил, что он еще сегодня не ел и затащил меня в кафешку. Сам-то он сейчас неспешно отщипывал бутер и потешался, глядя, как я пытаюсь выбрать из кошмарного количества пирожных, которые мне назаказывал. Наконец я ухватила 'воздушное', разломила пополам и, откусив, воскликнула:
- Я поняла!
Глеб вздрогнул.
- Что?
- Вашу страшную тайну!
Глеб огляделся, отодвинул тарелку и перегнулся ко мне через стол. Предупредил вполголоса:
- Только тихо! Какую из них?
- Вы любите толстых женщин! - я заглотила последний кусок и победно уставилась на Глеба.
- Уф! - сказал он, вытирая лоб. - Не знаю, как вы меня раскусили… Только, ради Бога, никому!
Я важно кивнула, берясь за следующее пирожное. Трубочка.
- Потому-то вы и откармливаете всех знакомых женщин! Хотите довести их до своего идеала, да?
- Ну, положим, откармливаю я только вас! Мне нравится смотреть, как вы с ними расправляетесь.
- Смотрите, подавлюсь.
Я задумчиво оглядела заварное: справлюсь?
- Не спешите, - посоветовал Глеб. - Никто нас отсюда не гонит. Еще кофе?
- Ага…
Я посмотрела, как он идет к стойке, и перехватила заинтересованные взгляды двух молоденьких девиц за соседним столиком. Подумала злорадно: а вот не обломится вам сегодня! Хотя в другое время… Я вздохнула - свежие рожицы, ноги от ушей, едва прикрытые 'мини' - черт, а ведь уже не рискну одеть, хотя ноги у меня в полном порядке. Да, время идет… Причем не просто идет, а проходит мимо.
Так что, когда Глеб вернулся, настроение у меня было уже аховое.
- Над чем задумались? - спросил он, ставя чашки.
- Да так… может, и вправду потолстеть? Начну больше нравиться мужчинам…
Глеб криво усмехнулся.
- Вот только не говорите, что вам не хватает мужского внимания!
- Хватает, - проворчала я. - Да не того.
Он взялся за ложку.
- Вы про замужество? А почему вы хотите замуж?
Я растерялась.
- Ну, как… Положено.
- Кем?
- Выйти замуж - это как знак качества получить, - объяснила я, - даже если ты через три дня разведешься. А так - будь у тебя хоть пятьсот поклонников и живи ты с ними в счастии и богатстве, все равно останешься для окружающих безнадежной старой девой.
Мои вполне серьезные размышления вызвали у него улыбку.
- Значит, вы хотите замуж из-за общественного мнения?
Я кивнула.
- Естесс-но. Нам же это с детства внушают. Вот как бы вы отнеслись к тому, что женщина может себя неплохо чувствовать и без семьи? Ведь не поверили бы, так? Ну вот и я не верю. Хоть и сияющих счастьем замужних баб тоже что-то еще не встречала…
Я смолкла, уныло глядя на Глеба. У него дрожали губы - но уж явно не от сдерживаемых сочувственных слез.
- А вам не кажется, что это звучит… не очень-то оптимистично?
Я пожала плечами.
- Уж такая я… пессимистичная оптимистка…
- Кто-кто?
- Ну, знаете, кому всегда чего-то не хватает: зимою лета, осенью - весны… Хотя, конечно, скорее чего-то в голове… А почему вы развелись?
Не так уж много, по-моему, было там сахара, чтобы так долго его размешивать… Я уже думала, что Глеб промолчит, но когда он посмотрел на меня, раздражения в его взгляде не было.
- Думаю - из-за меня.
- Из-за вас?
- Я тогда очень много работал… то спад, то подъем… приходил домой только ночевать, да и то под утро. Конечно, не самая лучшая семейная жизнь. Когда жена устраивала сцены, страшно злился - ведь я же все это делал для них… для нас. Знаете, как-то забывал, что жене нужен муж, а сыну отец, а не только деньги, да и какие там деньги-то были…
Он помолчал.
- Я ведь сейчас с Антохой вижусь чаще, чем тогда.
- И что дальше? - осторожно спросила я.
Глеб пожал плечами.
- Ну, это я теперь… такой умный. А тогда ей не хватило терпения, мне - понимания или… желания понять… Сейчас, я думаю, все было бы по-другому.
Он отхлебнул уже, наверно, заледеневший кофе.
- Не зарекайтесь, - 'успокоила' я его. - Я столько раз думала, что поумнела, а потом - хась, и на тебе - опять все то же самое!
Глеб рассмеялся.
- Да уж, умеете вы утешить!
- А надо? Хотите найти свою половину?
- Предлагаете свои услуги? В качестве половины или в качестве свахи?
- А что? - оживилась я. - Хотите, познакомлю? Вот такая девчонка! А если не понравится…
- Стоп-стоп-стоп! Лучшая реклама - положительный результат. Когда мы увидим результат ваших поисков?
- Еще при этой жизни! - уверенно пообещала я. - По закону диалектики количество однажды перейдет в качество… Вам не кажется, что как-то подозрительно темнеет?
Глеб оглянулся на окно. Сказал голосом Пятачка:
- Кажется, дождь начинается!
Я глянула на часы и виновато сморщилась.
- Не хотела вас забалтывать до такой степени. Может, уже пойдем? А то при вас ни зонта, ни плаща.
- Не сахарный… - Глеб полез в карман за деньгами - тут же подлетела официантка. Мне бы пришлось семафорить ей часа два. Есть же люди, которые всегда заметны… Интересно, это у них от природы или они курсы какие специально проходят?
- И упакуйте с собой пирожные.
Так, завтраки в течение недели мне обеспечены.
На улице ощутимо похолодало. Глеб наполовину застегнул куртку, деловито огляделся.
- И что в следующем номере нашей программы?
Я с надеждой уставилась на него. После еды у меня мощно работает пищеварительный процесс и полностью отключается мыслительный. Кроме посещения зоопарка я предложить уже ничего не могла. Но все же следовало быть тактичной.
- А разве вам не пора домой?
- Домой? Что я там забыл?
- Ну… там у вас Буров. И Галя.
Глеб посмотрел на меня, и я пояснила:
- Гости.
Он пожал плечами.
- Сергей знает, как у меня дверь закрывается. Вам холодно?
Даже если б у меня зуб на зуб не попадал, черта с два бы я ему это сказала - а вдруг он тоже проявит тактичность и отправит меня домой? Туда мне совершенно не хотелось, как не хотелось, чтобы наступал понедельник, когда все станет на свои места.
Глеб протянул руку.
- Давайте ваши пирожные!
Я опасливо отдала коробку.
- А вам можно доверять?
- Можно - в отношении пирожных. Так куда идем?
Я смотрела на него преданно. Предложи он мне сейчас пойти пересчитывать все мусорки в округе, я бы согласилась, ни секунды не раздумывая. В общем, я слегка свихнулась. Вернее, свихнулась больше обычного, поскольку это было моим постоянным состоянием.
Он перестал глазеть по сторонам и посмотрел на меня - опять получилось снизу вверх - странное ощущение, словно он действительно во мне нуждался. Зависел от меня.
- Идемте?
- Куда?
- Провожу вас домой.
- Это далеко.
- Я в курсе. Устали?
- Нисколько.
Мы вновь побрели по потемневшей улице - больше помалкивая, словно уже наговорились впрок, так что молчание казалось необременительным. Ощутимо холодало - будто там, за облаками, кто-то спохватился и, спеша наверстать упущенное, готовился наслать на нас вместе с дождем еще и снег.
Дошли как-то слишком быстро. Лифт - о, чудо! - работал. Глеб нажал на кнопку - надо же, только сейчас заметила, что и живу и работаю я на четвертом этаже! В тесном пространстве лифта казалось, что Глеб стоит слишком близко, я бы даже сказала, интимно близко. Когда лифт, наконец, остановился, я осторожно вздохнула.
- Вижу, сделали свет? - сказал Глеб обыденно. Я отмахнулась.
- Ненадолго. Завтра с утра опять в темень.
Я искала ключи - когда у меня в сумке порядок будет?
- Не страшно? - спросил Глеб.
- Что?
- Опять в темень?
- Страшно. Сейчас всего боишься - темноты, мужика в лифте, заболеть, потерять работу…
- Последнее вам пока не грозит, - сказал Глеб с холодком.
- Что? - рассеянно спросила я, продолжая рыться в сумке.
- Потеря работы.
Я вскинула глаза и испугалась.
- Я не имела в виду… куда же они девались?
Не будь здесь шефа, я бы от злости все вытряхнула на пол.
- Может, вы их забыли? - подсказал Глеб.
- Не должна была… Где?
- Ну, не знаю, - Глеб неторопливо пригладил влажные волосы. - На работе, в машине, у меня… Пойдем искать?
- Смейтесь-смейтесь… Ага, вот они!
Я вставила ключ до половины - он застрял. Подергала туда-сюда и сообразила, что ключ от нижнего замка. Выдернула - и, промахнувшись мимо замка, уронила всю связку на бетонный пол.
- Дайте я, - мы чудом не столкнулись лбами, как в комедийной мелодраме. Глеб легко, будто заправский взломщик, открыл мою дверь и картинным жестом протянул покачивающие на колечке ключи.
- Прошу!
- Спасибо…
Я нерешительно крутанула на пальце ключи, глядя в темноту квартиры. Подняла глаза и вспыхнула - Глеб стоял, упершись рукой в стену, и с улыбкой наблюдал за мной.
- Думаете кинуться на прощание на мою мужественную грудь?
Я неловко засмеялась - не очень-то приятно, когда видят насквозь все твои терзания.
- Что-то в этом роде! До завтра?
- Наташа.
Я замедленно обернулась. Глеб сказал - уже без улыбки:
- Я действительно рад, что вы вчера приехали.
- Я тоже, - осторожно сказала я.
Глеб протянул руку, провел большим пальцем по моей щеке, губам…
- До завтра!
Повернулся - и нет его. А я прислонилась спиной к косяку - полное впечатление, что меня крепко поцеловали на прощание. А он и хотел… И я…
О, господи ты, боже мой!
Обычно одеваюсь я на работу по облегченной программе - то есть протягиваю утром руку в шкаф и хватаю первую попавшуюся вещь - не слишком мято, не слишком грязно, вот и ладно. Но сегодня моему гардеробу был устроен генеральный смотр. Спустя полчаса я стояла посреди разбросанных тряпок, уныло оглядываясь: все было или мало или большо, не того цвета, не такого фасона, все давно вышло из моды - причем не только моей, но и моды моей бабушки - и вообще, где только были мои глаза, когда я все это покупала! Нет, надо решительно обновлять гардероб - хотя бы по одной вещи в полгода, но стильной и хорошего качества. Вот только туфли куплю… А если надеть этот пиджак и джемпер? Приложила их к груди и уставилась в зеркало, на себя, стоящую голышом среди вороха разбросанной одежды с горящими щеками и лихорадочными глазами… Я пришла в себя и ужаснулась. Я что, совсем?!. Безжалостно, комом, запихнула вещи обратно в шкаф, выбрав назло себе и миру самое унылое, самое широкое, серо-зеленое платье - еще чуть длинней рукава - и готова смирительная рубашка для сумасшедшего дома. Я вполне для него созрела.
А потом чуть ли не всю ночь маялась в постели, злобно ворочаясь с боку на бок. Наконец не выдержала, встала, накинула халат, и, сев на кухне, закурила. И докурив, поставила себе диагноз:
Дорогая моя, ты сошла с ума.
Милая моя, это просто неприлично, в твоем-то почтенном возрасте.
Идиотка несчастная.
Ты влюбилась.
И с этим успокаивающим диагнозом отправилась обратно в постель.
Разумеется, по закону подлости, уснула я крепко-накрепко к самому звонку будильника и этот самый звонок приняла просто за какой-то надоедливый писк. Подбросило меня на кровати почти на полчаса позже. Господи, боже ты мой, только не сегодня! С понедельника начнешь…
Если б кто видел, как я подкрадываюсь к месту работы, явно бы решил, что я - террорист, посланный подорвать милый Глебу Анатольевичу Пахомову офис по программному обеспечению. Я постояла у двери родного кабинета, вся превратившись в слух и чуть ли не принюхиваясь. Голоса Глеба не было слышно. Но он мог и молчать, ведь так? Я приоткрыла дверь и просочилась в узкую щель, подобно сквозняку или привидению.
- Приветик, - буднично сказал Буров, не отрывая глаз от экрана. Тетки поздоровались вразнобой. Я добралась до своего места, разделась, переобулась и попробовала заняться своими обязанностями.
- Дырка будет, - сказал Буров.
- А? - я непонимающе глянула на него и сообразила, что уже полчаса стираю пыль со своего так и не включенного компьютера.
Глеб все не являлся. То его черти спозаранку приносят, а как ждешь-пождешь - нет его. Я поначалу вздрагивала от каждого шороха, а потом, наконец, наружу полезла здоровая злость - на себя, на него, на спокойненьких сотрудников, на шизофрению, которую люди почему-то называют любовью.
Несколько раз я ловила на себе задумчивые взгляды Галочки. Таня поглядывала тоже как-то странно, да и Буров пару раз мне мило улыбнулся, что для него с утра было совершенно немыслимо. Или все это оттого, что у меня мозги набекрень, и со стороны это очень заметно?
К обеду я осмелела настолько, что смогла выбраться из-за спасительного прикрытия компьютера и пойти прогуляться в дамскую комнату. Когда я оттуда выбрела, на подоконнике восседала Галочка, скрестившая свои стройные ноги, и задумчиво курила.
- Будешь? - она профессионально выщелкнула из пачки длинную сигарету. Вообще-то я почти не курю, но разговора было явно не избежать, и я молча приняла сигарету. Галочка затянулась и стала смотреть на меня сквозь рассеивающуюся ароматную дымку. Смотрела она так, словно была опытной портнихой и снимала мерку с моего лица, фигуры, ног… Бедняга пыталась найти во мне то, чего не хватило ей для обольщения нашего шефа. Наконец, устав искать то, чего нет, она спросила:
- И давно вы с Глебом?..
Я неспешно и красиво выдохнула дым - ну просто женщина-загадка! - и сказал неопределенно:
- Ну-у, как тебе сказать…
Зоркие галочкины глаза сощурились.
- То-то я смотрю, он к нам зачастил. Я-то думала…
Она не договорила, но и без того было ясно - Галочка была твердо уверена, что если и стоило из-за кого приходить в наш отдел, то только из-за одного человека - нее. Я поглядела в пол и задумалась: а ведь, и вправду, с какой стати Глеб в последнее время то и дело у нас ошивался? Я-то, как девушка серьезная, полагала, что он контролирует производственную дисциплину и качество работы…
- И как же это вы… у вас получилось?
Галочка все-таки не смогла скрыть своего недоумения. Я улыбнулась ей - как можно мягче и сочувственней.
- Да вот так и получилось…
Мои бестолковые ответы были восприняты ею как натуральное издевательство. Галка слезла с подоконника, поправила юбку и сказала неприязненно:
- Могла бы, между прочим, и предупредить. А то мы с ног сбились, все тебе неженатиков ищем…
Сама Галка 'отыскала' мне всего-навсего одного кандидата - конченого алкоголика, который ей ни в каком качестве уже не мог пригодиться. Благодарю покорно!
- Только учти, - закончила она совсем ядовито. - Птица-то не твоего полета…
И торжественно вымаршировала вон.
Так, похоже, была у меня приятельница, а теперь - увы… А еще говорят, причина всех раздоров - женщина. Ладно, переживем.
Я все еще переживала, когда в дверь проскользнула Таня. Поглядела на меня с высоты своего роста и сказала застенчиво:
- Как погуляли?
Я подавилась дымом.
- Н-ничего…
- А Глеб Анатольевич ничего не говорил?
- О чем?
- Обо мне?
Я молчала, соображая, с чего это мы должны были проводить время в беседах о Татьяне.
- Ну, я слегка перебрала… - пояснила она.
- Да? А никто и не заметил. Знала бы ты, как я наклюкалась!
Правда, не стала уточнять, что наклюкалась я на несколько дней раньше.
- Значит, все нормально? Он не очень сердился, что мы так к нему нагрянули?
Я великодушно отмахнулась от нее сигаретой.
- Да все нормально! Мужик с понятием…
Татьяна с облегчением раз улыбалась.
- Ну, слава Богу! А то я весь выходной переживала!
Так, еще один раб субординации… Успокоенная Татьяна ушла, а я уселась поудобнее и стала смотреть на дверь. Очередь Нины Дмитриевны. Но Нина Дмитриевна - железная женщина - для беседы по душам все не являлась, и, заскучав, я выбрела в коридор. По коридору фланировал Буров. Я попыталась отступить на исходные позиции, но была замечена и схвачена.
- Ага, - сказал Буров. - Закурить есть?
- К Гале, - коротко сказала я.
- А ты что, бросила? У Глеба заразилась?
Так. Если еще раз услышу в ближайшее время это имя, размозжу кому-нибудь голову. Буров, не подозревающий о нависшей над ним опасности, бодро сказал:
- Чего такая мрачная? Пошли в столовую, тетки уже очередь заняли.
Столовая у нас вполне приличная - всего много и вкусно, и не слишком дорого - потому народу здесь вечно выше крыши. Вовремя не успел - стой и жди.
Таня замахала нам уже от самой раздачи.
- Идите скорее! Они занимали… А я говорю - занимали!
Мы поднырнули под ограждение. Буров уже орал: "Куда понесли пироги!" Я почувствовала ладонь на своей спине, посторонилась и оглянулась.
- Можно мне с вами? - спросил Глеб. Я кивнула с солидным запозданием, шеф поставил поднос и стал глубокомысленно изучать меню. Я пялилась на салаты, не в силах из-за расстройства сосредоточиться на выборе. Наконец схватила тот, что поближе, и двинулась вслед за Буровым.
- Глеб Анатолич, - сказал тот над моей головой. - Ты мою "Сигму" смотрел?
- Смотрел.
- И чего?
- А ничего. Придешь, я тебя носом ткну.
- Где?!
- После обеда.
- Нет уж, давай сейчас!
Они переговаривались над моей головой и я, наконец, смогла как следует вздохнуть и поменять молочный суп, который терпеть не могу, на солянку.
- Лопнешь! - вдруг сказал Буров. Я опустила глаза на свой заставленный тарелками поднос. Господи, когда я успела все это набрать?
- Не слушайте его, Наташа, - сказал над моим ухом шеф. - Ешьте, сколько хочется.
Буров широко ухмыльнулся.
- Ну, конечно, дело вкуса…