Погода была безветренная, но вдруг, откуда ни возьмись, налетел легкий ветерок и ласково коснулся его щеки. Сергей вздрогнул и закрыл глаза.
-Сергей Владимирович, может, домой? – спросил подошедший Юра.
-Нет, нет, подождем ещё, - ответил Сергей, - она должна прийти.
- Ждёшь кого? – Сашка подъехал на своем кресле.
-Жду, - ответил Сергей.
Сашке хотелось кричать от обиды: он знал, кого с таким нетерпением ждал Сергей. Но, так ничего больше не сказав, Сашка уехал прочь. Конечно, как он мог подумать, что эта девушка, красавица, полюбит его, несчастного инвалида. Нет, Сашка не осуждал Сергея, он давно привык к своему положению и давно никого не винил…
Маргарита отбивалась от наседавших клиентов, как могла. Афродиты не было, и всё.
-Что значит, к другой идти? – Максим нервно теребил галстук. – Маргарита, милая, но ведь так же нельзя. Я не могу, мне нужна она.
-Максим Петрович, - ласково пела Ритка, - Вера разве плоха?
И, не дав опомниться Максиму, она позвала Верку. Та как будто за дверью ждала – объявилась легка на помине.
-Максим, - радостная девушка подскочила к нему и повисла на шее. Он попытался отстраниться от неё, но она вдруг прошептала ему в самое ухо так, чтобы не слышала хозяйка:
-Ты не хочешь узнать, кто она?
Максим изменился в лице и сказал:
-Я согласен.
-Вот и славно, - ответила Маргарита и улыбнулась, - развлекайтесь.
-Ну? – нетерпеливо спросил Максим, как только они с Верой, обнявшись, дошли до её комнаты и закрылись там.
Но Верка явно не торопилась, она, расстегнув пеньюар, легла на кровать, грациозно приняв призывную позу.
-Я выполнила твою просьбу, - сказала она и, игриво посмотрев на Максима, добавила: - Что мне за это будет?
-Я тебя трахну, - ответил он, не задумываясь.
-О! – засмеялась девушка. – Это само собой, но я хочу нечто большее.
-Сколько ты хочешь? – спросил Максим.
-Фи, - поморщилась Верка, - я совсем другое имела в виду, хотя и это тоже не помешает.
-Так сколько? – резко переспросил Максим.
-Пять тысяч и вальс, - совершенно серьезно ответила она.
-Долларов?
-Ну, не рублей же, - Верка сердито дернула плечами.
-А вальс? Что еще за вальс? – спросил удивлённый Максим.
-Мендельсона.
Максим недоуменно посмотрел на нее:
-Не понял, - проговорил он.
-Я за тебя замуж хочу, понял? – отчего-то со злостью ответила она. – Неужели это так трудно понять? Я люблю тебя.
Она вдруг подскочила к нему и, прижавшись, заговорила быстро-быстро:
-Я брошу всё, я всё брошу, я ради тебя… Максим, любимый, я стелиться буду… только не говори "нет", я терпеливая, я подожду.
Максим с брезгливостью оторвал её от себя и бросил на кровать. Верка истерично засмеялась:
-Испугался? Ты мне поверил? Ты поверил? Отвечай! – почти кричала она.
"Этого мне только не хватало, - подумал он, - прости, милая, но у меня другие планы". Девушка продолжала то ли смеяться, то ли рыдать. Тогда он не выдержал, подошёл к ней и, тряхнув за плечи, спросил:
-Так кто же у нас Афродита?
Верка тут же перестала смеяться и, гневно сверкнув глазами, ответила:
-Не торопись, - потом, снова засмеявшись, уже спокойно спросила: - Испугался? Я вижу, что испугался. Не бойся, мне хватит и пяти тысяч.
Максим облегчённо вздохнул. "Однако, ты рано радуешься", - подумала она.
-Ну? – вновь повторил он.
-Не нукай, не запряг, - ответила она, вставая с кровати, и, вспомнив Сашку, добавила: - Сначала деньги, потом стулья.
-Какие стулья? – не понял Максим.
-Не знаю, - честно сказала она, - только так говорил один человек.
Максим пожал плечами:
-У меня с собой столько нет.
-Так принеси, - Верка недовольно дернула плечами.
Но Максиму вовсе не хотелось расставаться даже с такой незначительной суммой, потому что, кроме себя самого, в этом мире он любил ещё деньги. Слишком больших усилий стоило ему его сегодняшнее положение, чтобы легко разбазаривать честно заработанные кровные монеты на каких-то проституток. И он решил схитрить: подавив свое отвращение, подошёл к ней и, повалив на кровать, начал грубо, как она любила, ласкать её.
Верка застонала от удовольствия и прошептала:
- Максим, любимый, я всё сделаю для тебя, только не бросай меня.
-Верочка, девочка моя, как же я брошу тебя, когда нам так хорошо вместе, - покривил он душой…
-Это что за дом? – удивленно спросила Женька, осматривая странное строение, стоящее на краю глухой маленькой деревушки.
-Моё наследство, - ответила подруга и пояснила: - Здесь жила моя бабуля.
Женька испуганно оглянулась по сторонам и шёпотом спросила:
-Та самая? Колдунья?
Ляля весело рассмеялась и совершенно серьезно ответила:
-Да. Моя бабуля и в самом деле была колдунья. Во всяком случае, так её все называли в деревне. Я же принадлежу к старинному цыганскому роду. Отец бабушки, мой прадед, был самым настоящим цыганом.
-Да ну, - Женька даже присвистнула.
Ляля открыла дверь нараспашку и пригласила Женьку:
-Прошу.
Но Женька, с опаской заглядывая в дверь, остановилась на пороге, не решаясь идти дальше. Ляля снова засмеялась:
-Да не бойся ты! Мы своих не обижаем. Не волнуйся, я не буду на тебе пробовать свои чары.
-Ух, ты! – Женька смело шагнула через порог.
Лялино наследство – деревянный дом был старым, с покосившимися ставнями и дверями, но еще крепким. В нём пахло и плесенью, и какими-то травами, и почему-то яблоками. Этот смешанный запах был настолько резким, что Женька чихнула.
-Будь здорова, - отозвалась Ляля из глубины дома.
-Ага, - ответила Женька, с удивлением рассматривая стены. На них висели фотографии, обрамлённые полотенцами, вышитыми причудливыми узорами, и пучки каких-то трав.
-Иди сюда! – позвала Ляля.
-Как интересно. Такой необычный дом, - призналась Женька подруге и спросила: - А для чего твоя бабушка травы за ниточки подвешивала?
-Они так хранятся. А вот, смотри, - Ляля подала ей обычную литровую банку, в которой хранились какие-то засохшие веревочки.
-Что это? – скривив нос, спросила Женька.
-Пиявки, только засохшие, - совершенно спокойно ответила Ляля. – Бабушка использовала их для лечения.
-Фи, какая гадость, - Женька передернула плечами.
-Это ещё что! Моя бабушка славилась по всей округе, к ней даже из Москвы приезжали лечиться. Бабуля использовала для лечения не только пиявок. Да ладно, не буду тебе рассказывать, а то ещё в обморок брякнешься, - ответила Ляля и снова засмеялась.
Потом, грустно вздохнув, обвела взглядом комнату и сказала:
-Бабушка заменила мне мать. Я всё детство здесь прожила. Моей мамочке, да ты знаешь, не до меня было. Бабушка могла её вылечить, но почему-то не хотела, я злилась на неё за это, - Ляля усмехнулась, вспоминая, - чего только не устраивала я бабуле, потому что знала: она могла всё, даже порой с того света возвращала, а вот маме не помогла, не хотела. Бабуля только перед смертью призналась, что отец мой, её сын, погиб из-за матери, и бабушка не простила ей. Я даже подозреваю, что болезнь эту – недержание перед спиртными напитками она сама мамочке и наслала. Вот так. Да ладно! Чего вспоминать.
Ляля махнула рукой и вышла из комнаты.
-Женька, иди сюда! – вскоре позвала она. – Покажу тебе что-то.
Женька пошла на зов подруги. Ляля была в чулане и сдувала пыль с огромной книги. Рядом стоял раскрытый сундук, в нем лежали какие-то странные вещи.
-Вот. Сохранилось всё бабулино наследство.
-Что это? – Женька удивленно вскинула брови.
Ляля, удовлетворенно поглаживая книгу, ответила:
-Это то, что поможет мне навсегда распрощаться с публичным домом. Уже пора. Бабушка передала мне кое-какое знание. Открою свой магический салон и буду возвращать неверных мужей в лоно семьи. Классно звучит: магический салон Любомиры. Это имя моё, настоящее.
-Здорово! – сказала Женька и тихонько добавила: – Может, ты и мне поможешь отворотить Сергея от Афродиты?
-Зачем? – спросила Ляля. – Неужели ты хочешь отворотить его от самой себя? Нет, моя дорогая, я этого делать не буду. Вы с Сергеем предназначены друг для друга, и я не стану вмешиваться в ход судьбы.
Женька горько усмехнулась в ответ, а Ляля, покачав головой, добавила:
-Напрасно не веришь. Вот помяни моё слово: тебе не уйти от судьбы, то есть от него, от Сергея. Вам суждено быть вместе. Я это знаю, поверь мне.
Женька отвернулась, подавив вздох, и попросила:
-Давай не будем, ладно?
Ляля пожала плечами:
-Как хочешь.
Чтобы сменить тему, Женька спросила:
-А откуда появилось твоё имя?
-Ляля – это я сама себе придумала ещё в детстве, чтобы не так отличаться от массы, а то, что это за имя? Любомира какая-то, - ответила подруга.
-А по-моему, очень здорово. Я бы ни за что не отказалась от такого имени, - сказала Женька.
-А я и не отказываюсь, вот уйду из "Орхидеи" - уйдет Ляля и появится Любомира.
-Как просто. Куда же и мне уйти? Так уйти, чтобы Афродита не преследовала? – грустно спросила Женька.
-Ой, подруга, - Ляля подошла к Женьке и обняла её: - От себя, куда же уйдешь? Нельзя от себя уйти. Я поняла только одно: нельзя оглядываться назад. Что было, то было. Значит, свыше так дано. А что впереди, того тоже никак не обойдешь. Вот меня хотя бы взять или тебя…
-Меня не надо, - резко оборвала её Женька.
-Ладно, - согласилась Ляля и предложила: – Тогда давай лучше покопаемся в колдовских вещичках моей бабушки.
Женька согласно кивнула, и девушки с любопытством запустили руки в большой сундук…
Сашка привычно заехал в подъезд и направился к лифту. Ежемесячно он "отстегивал" деньги хозяевам территории, на которой "работал". Знакомства знакомствами, но порядок Сашка знал. Раньше бритоголовые парни в кожаных куртках сами приходили к нему, но в последнее время обленились, и Сашке приходилось самому. Жили "хозяева" в квартире какого-то фирмача, который в данный момент отсутствовал, прохлаждаясь на зоне, а жилплощадь вместе с его старой матерью досталась банде за долги. Сашка условно постучал в дверь - ему тут же открыли.
-А, это ты, сынок, - бабка, отступив назад, впустила Сашку, который легко перемахнул через порог.
В квартире вовсю гремела музыка, слышались пьяные мужские голоса и женский смех. Всё ясно: ребята, как всегда, что-то праздновали. Сашка проехал в комнату. Компания, уже изрядно подвыпивших парней и девиц, радостно приветствовала его.
-Санёк! Давай к нам!
-Надька! – крикнул один из бандитов, коренастый мужик в татуировках, говорящих о его ранге в иерархии банды.
Старушка быстрыми семенящими шагами вошла в комнату, неся на подносе дымящуюся картошку. Она принялась дрожащими руками расставлять тарелки.
-Что, старая, так долго возишься? – шамкая беззубым ртом, грубо спросил молодой парень, которого все называли Хорёк за его характерную внешность.
-Чего над бабкой изголяетесь? – хмуро произнёс Сашка.
-Санёк, деньги принёс? – спросил главный. Сашка кивнул в ответ.
-Лады, тогда садись, гостем будешь, - главный махнул головой, приглашая Сашку к столу, и оттолкнул какую-то девицу: - Подвинься, дура, не видишь, человек пришёл.
Сашка окинул взглядом присутствующих: они были уже пьяны, что называется, "в дымину" и находились уже в том состоянии, когда все вокруг становились братьями.
Сашке не очень-то хотелось здесь задерживаться, но обидеть хозяев он не мог: всё же зависел как-то от них, так что пришлось согласиться. За столом продолжился прерванный разговор. Впрочем, они всегда смело обсуждали при нём свои дела, потому что давно привыкли к этому человеческому обрубку. А может, потому, что он пользовался уважением у авторитетных людей.
Из их пьяной речи Сашка понял одно: ожидался приезд руководителя, шефа, и предстояло какое-то дело. Он хорошо знал этого самого шефа. Сашка помог ему, когда тот особенно нуждался. Авторитет не забыл и, в свою очередь, оказал инвалиду услугу - Сашка сдавал чисто символическую мзду в "кассу", тогда как все остальные его собратья по ремеслу влачили довольно жалкое существование и вынуждены были отдавать почти все свои деньги.
-Выпьешь? – спросил главный, протягивая рюмку.
-Да, - коротко ответил Сашка.
Он никогда не отказывался от предложенной рюмки, но всегда умел вовремя остановиться. Хотя этого и не нужно было: он никогда не пьянел, сколько бы ни пил.
-Ну, ты даешь, Санёк, - восхищались собутыльники. – Где так научился?
Сашка только ухмылялся и ничего не говорил им: всё равно не поймут. Да и вообще, стоило ли им объяснять, что он многому научился на войне.
-Сынок, - старуха тронула его за рукав, - тебе еще картошечки?
Он мотнул головой:
-Нет, пойду я, бабка.
Он развернулся и направил свою коляску к двери, потом остановился и, с жалостью посмотрев на женщину, сказал:
-Не место тебе здесь, мать. Шла бы ты отсюда.
Старушка что-то прошамкала, но Сашка так и не разобрал, лишь махнул рукой и, перебравшись через порог, направился к лифту…
Сергей, напрасно прождав Женьку, в недоумении ехал домой. "Что с ней? Почему не пришла?" - с беспокойством думал он. Женькин телефон молчал. Сергей ещё и ещё набирал её номер, но все бесполезно. Женьки не было нигде: ни дома, ни на работе. Конечно, ему ничего не стоило узнать её домашний адрес и приехать к ней, но Сергей решил не делать этого. Женька по какой-то непонятной причине отказалась от встречи с ним, значит, оставалось ждать, когда она сама придёт к нему или позвонит. И тогда он обязательно познакомит Женьку с сыном.
-Разворачивай, Юра, к Ивану поедем, - сказал Сергей.
Пожалуй, только ему, своему другу, мог он рассказать о своей внезапно пробудившейся любви, о Женьке, обо всём на свете. Ваня даже про Афродиту знал, Сергей рассказал ему о ней...
-Ты осуждаешь меня? – взволнованно спросил тогда Сергей друга.
Тот покачал головой:
-Нет, Серёга. Ты имеешь право на любовь.
-Смешно, - Сергей тихо засмеялся, - право на любовь. И право это я получил в публичном доме.
-Чего ты смеешься? Какая разница, где.
-И правда, - ответил Сергей, - только знаешь, меня почему-то коробит, что право это я получаю наравне с другими.
Иван пожал плечами:
-Тебе хорошо с ней?
Сергей кивнул в ответ.
-Вот и ладно, а остальное неважно…
И вот теперь Женька. Он должен поделиться с Иваном. И пусть тот осуждает его, плевать. Женька – это Женька. Она не Афродита, но почему-то Сергей чувствовал, что они, та и другая, как одно целое. Почему так, он не знал, просто чувствовал, и всё.
Иван уже давно с семьёй жил на даче. Сергей частенько приезжал к Тетериным. Они с другом порой допоздна засиживались в беседке за разговорами, забывая о времени.
Ваня обрадовался, что приехал Сергей. Грусть в глазах друга он заметил сразу же, но не стал ничего спрашивать: тот сам расскажет, если захочет. Когда они по привычке уселись в беседке после ужина, Сергей вновь стал говорить о Женьке, о своей любви к ней. Иван, как всегда, молча выслушал его.
-Всё-таки крепко тебя зацепило, - сказал он, - да ладно, узнаем, что эта за Женька такая.
-Она замечательная, Ваня, замечательная.
-Ого! – Иван с лукавой усмешкой посмотрел на Сергея: - Давно я не видел этого блеска в глазах, давно.
Сергей засмеялся:
-Да ладно тебе!
-Дядя Серёжа, - к ним подскочил один из близнецов - сыновей Ивана, - а когда ваш Вовка приедет?
-Завтра, он завтра прилетает. Как я соскучился! - ответил Сергей.
Чуть помедлив, Иван спросил:
-А жена?
Сергей скривился.
-Не знаю, да и не горю особым желанием.
-Ясно, - ответил Иван и решил больше к этой теме не возвращаться. Друг должен сам определиться, а лезть в чужую семейную жизнь – себе дороже…
Утром Сергей отправился в аэропорт. Радостный Вовка кинулся отцу на шею, как только сошел с трапа.
-Как ты вырос! – восхищённо воскликнул Сергей, обнимая сына.
-Пап, поехали скорее домой, я так соскучился!
Вовка всю дорогу рассказывал о лагерной жизни, и Сергей немного отвлёкся, забыл о Женьке. Но потом вдруг отчего-то вспомнил, и сердце вновь защемило. Где же ты, Женька? Он так и не смог дозвониться ей даже сегодня утром…
А Женька и Ляля, вполне довольные жизнью, подставляли свои бока солнышку на берегу тихой маленькой речушки. Вот уже несколько дней, как они, разорвав все отношения с цивилизацией, жили в глухой деревне. Их никто не беспокоил, все боялись дурной славы этого дома, поэтому он не был разорен, как остальные бесхозные дома. В доме сохранилось всё, до последней ниточки.
-Жаль, телевизора нет, - сокрушалась Ляля.
-А зачем он? Телевизор в таком месте – это кощунство. Разве тебе плохо без него?
-Плохо, я привыкла к городу, - отвечала Ляля.
-Вот уж никогда бы не подумала, что ты, можно сказать, настоящее дитя природы, тоскуешь без цивилизации, - смеясь, сказала Женька.
-Да, представь себе. Мне плохо и без телевизора, и без метро, и без телефона.
Женька махнула рукой:
-Что до меня, так я даже рада, что здесь не берёт телефон. Как-нибудь уж переживу отсутствие его, да и Маргарита не достаёт.
Ляля согласно кивнула:
-Пожалуй, только из-за неё я готова терпеть неудобства, лишь бы подольше не встречаться с ней.
Как ни странно, но ни одна из девушек, ни Женька, ни Ляля, больше так и не обмолвились об истинной причине этой добровольной ссылки. Однако Женька не могла не думать о Сергее, хотя ей и было слишком больно. А ещё она не могла простить ему предательства, хотя понимала, что фактически он никому не изменял, но всё же… Почему-то Женька решила, что тот клиент - Сергей, ей и в голову не пришло, что это может быть кто-то другой.
Ляля видела, что её подруга частенько уносилась мыслями далеко отсюда. В такие минуты Женькино лицо мрачнело, и она начинала разговаривать сама с собой.
-Как жаль, как жаль. Я так и знала…
Ляля тактично делала вид, что ничего не слышит. Она лишь сочувственно вздыхала, но ни о чём не спрашивала у подруги. Поэтому запретное имя – Сергей, так ни разу и не прозвучало в этом тихом, Богом забытом уголке. Но Ляля знала, что в душе у Женьки проходила напряжённая борьба между сердцем и разумом, и, к великой радости, сердце её любимой подруги всё же побеждало разум.