- Я тоже, - ответила она, довольная тем, как холодно звучит голос, потому что внутри бушевали эмоции. - Несомненно, она понимала преимущество такой маскировки.
Придя в себя, Хартли повернулся и посмотрел на нее. Он подумал, не извиниться ли за допущенные вольности, но тут же решил этого не делать. Прежде всего, не хотелось лгать, что он сожалеет об этом поцелуе. К тому же она, кажется, тоже решила не обращать на это внимания, извиняя его действия импульсивной реакцией на вспыхнувшую надежду. И то и другое успокаивало и огорчало его. Ему не нравилась мысль о том, что Алтея просто не обратила внимания на все только что случившееся или, что еще хуже, выбросила это из головы. Хартли отодвинул свои странные мысли и сосредоточился на более важном - на спасении с по их племянников.
- Итак, я сообщу, что мы ищем не семью из шести человек, а двоих детей. Точнее, девушку и мальчика, причем девушка может быть переодета мальчиком. Это сузит круг поисков, но и затруднит их.
- А есть у нее какие-нибудь особые приметы? Она хорошенькая девушка. - Алтея посмотрела на свой набросок и постаралась вспомнить цвет волос и глаз Жермен. - Сомневаюсь, что черты ее лица очень изменились за три года.
- Возможно, нет, но у меня есть только миниатюра, на которой она гораздо моложе, почти ребенок.
- Это легко решить. - Алтея взяла свой альбом. - Я нарисую ее так, как она выглядела три года назад. - Она принялась набрасывать лицо девушки, немного смягчая жесткое выражение лица. Алтея вдруг увидела Жермен так четко, как будто девушка стояла перед ней. - У нее голубые глаза, - пробормотала она.
- Да, как у моей сестры. И у моей матери, - сказал он, снова садясь в кресло.
- Хартли, как знаток женщин, вы могли бы дать более пространное описание.
- Я бы себя так не назвал, - пробормотал он, с некоторым удивлением обнаруживая, что ему не хочется, чтобы Алтея считала его бессердечным ловеласом, который соблазняет и бросает женщин. Совершенный абсурд, ведь на протяжении нескольких лет он усердно создавал себе такую репутацию.
- У Жермен очень яркие синие глаза. Она могла скрыть все остальное, но такие глаза ей не удалось бы скрыть никогда. - Алтея осторожно вырвала лист из альбома. - Глаза у нее как небо в прекрасный летний день или как колокольчики. Ярко-ярко синие, но не темно-синие и не светло-голубые. Мальчишеская одежда и короткие волосы все равно не смогут скрыть такие глаза. Волосы у нее очаровательного золотисто-каштанового цвета, но это поможет только в том случае, если она не перекрасилась.
Хартли посмотрел на ее набросок.
- У вас настоящий талант. Рад, что вы убрали выражение ненависти и страха с ее лица.
- Этого достаточно?
- Думаю, достаточно. Я отправлю набросок во Францию. - Хартли посмотрел на Алтею, борясь с желанием погладить ее по щеке, почувствовать тепло ее кожи, снова ощутить вкус этих пухлых губ. - Для вас все это очень сложно, да?
- И да и нет. Обычно - ах, как бы это выразить? - я не испытываю такой тесной и сильной связи с людьми из своих видений. Думаю, чувства Жермен были настолько сильны, что захватили меня. Видеть убийц ее глазами, чувствовать страх, печаль и злость, охватившие ее, было трудно. Но зато я могу дать вам ключ, который поможет найти ее и мальчика. Спасение того стоит. В этом есть надежда.
- Это правда. Но почему же Жермен не вернулась в Англию? Наверняка она попыталась бы добраться сюда.
- Конечно, попыталась бы, но она сбежала без копейки в кармане. И к тому же перемирие, вернее затишье перед бурей, закончилось. Жермен оказалась в стране, охваченной войной. Разумеется, она постаралась сделать все возможное, чтобы сохранить свою жизнь и жизнь Байяра. Для этого ей потребовались все силы и время. И кому она могла довериться? Кому?
Хартли кивнул:
- Вы правы. Я об этом не подумал. Черт, ведь они наполовину англичане, а наполовину принадлежат к старинной французской аристократии. Кровавые беспорядки прекратились, но ненависть не исчезла. Вернее, недоверие, потому что большинство аристократов, переживших это безумие, стали врагами правительства. - Он встал, взял ее руку и легко поцеловал пальцы. - Вы мне очень помогли. Знаю, для вас это тяжелое испытание.
- Ах нет, я… - начала Алтея, не находя подходящих слов. От прикосновения его теплых губ все мысли из головы улетучились.
- Сначала я сомневался, но, увидев вас с этим носовым платком… - Он покачал головой. - Я уже не мог отрицать все сказанное вами и увиденное в ваших рисунках. - Он взглянул на медальон. - Для меня это была всего лишь красивая безделушка. Зная, где ее нашли, я понимал, что именно там произошла трагедия. Но мне эта безделушка не сказала всего того, что сказала вам.
Он снова сунул медальон в кармашек жилета. Алтея встала и легко коснулась его руки.
- Медальон разговаривал и с вами. Вы ведь знали - что-то тут не так. Наверняка вы испытывали что-то, касаясь его, какое-то чувство опасности и ужаса. Со мной он просто разговаривает громче. Если бы вы дали мне его до того, как ваша племянница отправилась во Францию, то, возможно, и для меня он был бы всего лишь красивой безделушкой. Я смогла бы почувствовать только то, что владелица медальона молода. И ничего больше. Но он был на ней, когда произошли все эти ужасные события, когда рухнул ее мир. И тогда ее эмоции впитались даже в металл, они оказались там, как в ловушке. Вот это и дало мне возможность для видений.
- Но вы никогда не касались моих вещей, никогда даже не встречались со мной.
Алтея поморщилась:
- Знаю. Я и сама не понимаю, почему так долго вы являлись мне в видениях и во снах. Временами я даже чувствовала ваше присутствие. В этом нет никакого смысла. И никогда не было. Много раз я чувствовала себя отвратительно, словно вторглась без приглашения в вашу личную жизнь. - Она вздохнула. - Это слабое объяснение, но я все еще гадаю, не было ли это сделано для того, чтобы подготовить меня ко всему происходящему сейчас. Может, все сложилось так, чтобы я смогла спасти вас, но теперь я начинаю думать, не было ли причиной спасение потерянных детей? - Она коснулась кармашка жилета, где лежал медальон.
Хартли задумался.
- Медальон нашли, когда обыскивали местность в поисках детей. Возможно, вы правы. Вы были посланы, чтобы спасти меня, потому что только через меня вы сможете спасти Жермен и Байяра. Ха, только послушайте, как мы пытаемся отыскать смысл в чудесах. - Он тоже коснулся кармашка жилета, где теперь лежал медальон. - Понимаю, будет трудно отыскать детей моей сестры. За эти три года во Франции они могли и умереть. Но теперь у меня есть надежда.
- Молю Бога, чтобы ваша надежда оправдалась, - прошептала Алтея и положила свою руку на его руку, которую он все еще держал там, где хранился медальон.
Тепло от ее прикосновения, от ее искреннего участия прошло по всему телу Хартли. Никогда еще он не реагировал так страстно на простое прикосновение женской руки, и его это поразило. Как ни уговаривал себя Хартли, что нужно отойти, не поддаваться растущей симпатии к Алтее, но не удержался и погладил ее по щеке. Кожа у Алтеи была нежная и теплая, приятная на ощупь, и ему до боли хотелось касаться ее как можно чаще. Глаза Алтеи потемнели, стали темно-синими, и он понял, что она испытывает такое же желание. Отметая все мысли о последствиях и пренебрегая решениями, которые он принял только что, Хартли приблизил к ней свои губы. Ему нужно еще раз попробовать ее на вкус. Она такая сладкая и послушная, подумал он, обнимая ее за стройную талию и привлекая к себе. Как он и опасался, ее вкус побуждал к большему - большему, чем поцелуи и невинные ласки. То, как Алтея прильнула к нему, сводило Хартли с ума, и он с трудом сдерживался, чтобы не опрокинуть ее на ковер. Алтея - вдова, но все его инстинкты, обостренные годами участия в любовных играх, подсказывали ему - она отнюдь не опытная в любовных делах женщина. То, как она вздрогнула, когда он снова поцеловал ее и его язык скользнул в ее рот, подтверждало это. Этот привкус невинности только разжигал желание Хартли. Ему хотелось стать тем человеком, который покажет ей, какие наслаждения могут дарить друг другу мужчина и женщина.
Алтея была возбуждена и напугана желанием, которое пробудил в ней Хартли. Часть ее хотела высвободиться из его объятий и бежать из комнаты. Она заставила молчать эту часть себя и плотнее прильнула к его крепкому телу. Муж лишь легко касался ее губ, Алтею никогда не целовали по-настоящему, и она не собиралась лишать себя такого удовольствия. Тот факт, что с этим удовольствием ее знакомит именно Хартли, только увеличивало ее желание. Когда он стал ласкать ее большой рукой, поглаживая по спине и по ягодицам, она задрожала, одно его прикосновение разжигало желание еще больше. Одежда, которая разделяла их, словно щит, начала раздражать Алтею.
- Хм!
Если бы кто-нибудь вылил на нее ведро холодной воды, она была бы поражена меньше. Страсть, от которой так загорелась ее кровь, погасла столь быстро, что Алтея едва не закричала в знак протеста. Хартли напрягся и оторвался от нее, между ними разверзлась холодная пропасть. Алтея посмотрела на дверь. Там стоял ее дядя и хмуро глядел на них. Алтея едва сдержалась, чтобы не выгнать Яго.
Отойдя от Хартли и стараясь выглядеть спокойной, Алтея сказала:
- Думаю, мы знаем, как найти детей его сестры.
Она тут же принялась рассказывать дяде историю с медальоном. Яго сразу заинтересовался, история привлекла его внимание, как и рассчитывала Алтея. К ее облегчению, об объятии, свидетелем которого он стал, ничего сказано не было. Она надеялась, что дядя не счел это событие достойным того, чтобы устраивать сцену. "Только бы мне не изменила удача", - молила Бога Алтея.
Глава 6
- Он просто хочет завести интрижку, понимаешь? Алтея со вздохом посмотрела на Яго, элегантно раскинувшегося на сиденье в карете напротив нее. Прошли уже сутки с тех пор, как он застал племянницу в объятиях Хартли. Яго решил не вспоминать об этом случае, уже решила Алтея. Однако дядя, очевидно, решил по-другому, и все это время обдумывал случившееся. Или, лучше сказать, вынашивал свои планы.
- Может быть, и мне нужно только это, - выпалила она и сдержала улыбку, услышав его тяжелый вздох.
- Хоть ты и вдова, но опыта у тебя нет. Мужчине вроде него очень легко обидеть женщину вроде тебя.
- Физически? - В душе Алтея знала, что Хартли никогда бы не обидел ее своими действиями, но ей было любопытно узнать, как себе это представляет дядя.
- Нет, конечно, но эмоционально он может разорвать тебя на куски.
С этим Алтея не могла поспорить, потому что инстинкт уже предостерегал ее от такой возможности. Однако здравый смысл отступил в тот момент, как Хартли поцеловал ее. Она хотела его поцелуев. И не только поцелуев. Прошлой ночью ее сны были полны скандальных сцен, он дарил ей то наслаждение, которое обещали его поцелуи. Алтее нужно было решить: стоит ли это той боли, которую она испытает, став для него всего лишь мимолетным удовлетворением похоти. Алтея опасалась, что она готова пойти на такой риск. Желание, которое пробудили в ней его поцелуи, стало соблазном, которому она вряд ли сможет противиться.
- Если я позволю ему обидеть меня, то только по собственной глупости, правда? Что может быть глупее, чем отдать свое сердце известному повесе, мужчине, чей интерес к женщинам и страсть к ним быстротечны, словно прекрасный летний день.
Яго фыркнул и вздохнул:
- Раз уж ты понимаешь, что это за человек, зачем тебе так рисковать?
- Ты стал бы задавать такой вопрос мужчине?
- Умная девица, - пробормотал он и улыбнулся. - Нет, и ты это знаешь. От мужчин ждут, что они, как говорится, перебесятся. Я не совсем понимаю, почему мужчину, который соблазнил многих женщин, имел множество интрижек, стал признанным повесой, принимают в приличных домах, но это так. Мужчине нужно совершить какой-нибудь экстраординарный бессовестный поступок, прежде чем его станут избегать. А если он богатый, неженатый, красивый и молодой маркиз, то ему нужно совершить даже нечто большее, прежде чем матери невест перестанут приглашать его на светские приемы. Женщина же может обнаружить, что ее избегают и шепчутся за спиной, даже если просто потанцует или улыбнется не тому мужчине.
- Как это нечестно! Яго, я Вон, несмотря на новое имя по мужу. Только потому, что ты молодой, знатный и неженатый, светское общество терпит и меня, иначе меня никогда не пригласили бы на такие приемы.
- Если бы люди знали…
- Если бы люди действительно знали меня, то тем более никуда никогда не пригласили, разве что в салоны, где от меня потребовали бы ответов на глупые вопросы: верен ли чей-то муж или за кого даме следует выйти замуж. Я стала бы развлечением. Я даже не наследница, которую какая-нибудь мать хотела бы в жены для своего сына. Я просто молодая вдова, у которой достаточно средств, чтобы жить в маленьком господском доме на маленьком земельном участке в нескольких днях езды от Лондона. Такие, как я, - именно тот сорт женщин, которых мужчины вроде Редгрейва хотят иметь своими любовницами.
- Алтея…
- Нет, Яго. Я сама буду решать. Если это глупость, то так тому и быть. Если сердце мое будет разбито - так тому и быть. Когда закончится эта канитель, я с Кейт и Альфредом вернусь в Коултарст. Вот такое будущее, похоже, ждет меня. Будешь корить меня за короткое удовольствие, за попытку расправить крылья?
Яго вздохнул и покачал головой:
- Нет. Ты вдова. Лишь немногие знают, что твое замужество было ненастоящим. А вдовам позволяются некоторые вольности, если они соблюдают осмотрительность. Редгрейв осмотрителен.
- Тогда откуда же все знают, что он повеса?
- Осмотрительность заключается в том, что никто не может доказать происходящее, кроме непосредственных участников, то есть интрижку не афишируют перед каждым любопытным.
- Думаю, я никогда не пойму светское общество.
- И не пытайся.
- И наша беседа только подтверждает это. Пусть Хартли продолжает свои попытки выведать секреты от мадам Клодетты. - Алтея удивилась - оказывается, ей больно даже просто говорить об этом. Она уже догадывалась - ей грозит опасность отдать не только свою девственность слишком красивому маркизу Редгрейву. - Меня бы очень удивило, если бы он смог сейчас находиться в одной комнате с этой дамой. Неужели он не увидел бы кровь на ее руках, может быть, кровь его племянников, ведь это она бросила их одних во Франции, убив всю семью? Должно быть, он пытается придумать, как ему откреститься теперь от этого задания.
- Тебя это так волнует?
- Не могу сказать, что мне будет очень приятно наблюдать за тем, как он очаровывает другую даму, когда мне очень хочется, чтобы свои чары он расточал на меня. Но пусть она понесет справедливое наказание. Не только за жизни, которые она уже взяла, но и за те, которые она только собирается взять.
- Например, жизнь Редгрейва.
- Именно. Помнишь, я видела ее в своем видении, когда держала медальон Жермен? У графини было двое детей, хороший муж, и ее, такую молодую, убивают, чтобы эта женщина могла завладеть драгоценностями. Если бы не сообразительность и сильный характер Жермен, на берегу погибли бы четверо детей. Она убила всех только ради выгоды, и это терзает меня. О да, у нее могло быть множество других причин, помимо простого грабежа и мести, но в глубине души я знаю: все эти причины ничто по сравнению с ее алчностью и тщеславием.
- Почему-то я не верю, что из такой женщины можно вытянуть информацию, соблазнив ее.
- Да, это не поможет. Но начальники Хартли думают именно так, а Хартли, кроме всего прочего, образцовый солдат. Поскольку он не может сообщить начальству, каким образом он получил эти сведения о Клодетте, он, я думаю, продолжит игру.
- Скоро мы увидим, будет ли он играть, - заметил Яго, когда их карета остановилась у элегантного особняка, ярко освещенного факелами. - И он, и мадам Клодетта будут сегодня вечером здесь.
Когда Алтея в сопровождении своего дяди вошла в дом Лорингов, где уже начался пышный бал, она с трудом подавила в себе желание немедленно развернуться и убежать. Умом она понимала, что Хартли только ведет с Клодеттой игру, что ему приказано ухаживать за шпионкой и что, поступая так, он, возможно, найдет ключ, который приведет его к племянникам, но сердце такое понимать не захочет, это Алтея тоже знала. Сердце будет кровоточить всякий раз, как он будет улыбаться Клодетте. Бал, который мог стать еще одним приятным вечером в лондонском высшем свете, очень просто превращался в ужасный кошмар.
- Вижу, ты принял кокетливое приглашение мадам, - сказал Олдус.
Хартли поморщился и кивнул, убедившись, что Клодетта в нескольких шагах от него увлеченно беседует со своей сестрой. Может быть, записка Клодетты и была кокетливой, но требование сопровождать ее сегодня вечером было очень четким. Едва он отходил хоть на шаг от нее, она сразу давала понять, что ей это не по вкусу. Прежние успехи сделали ее самонадеянной, а самонадеянные люди проигрывать не любят.
Итак, он будет флиртовать и улыбаться. Он будет сопровождать ее повсюду. Возможно, случайным поцелуем или лаской он даже пообещает ей большее. Но он знал, и чего не сделает, не сделает никогда - не ляжет с ней в постель. От одной мысли об этом его тошнило.
- Она не даст мне информации, которую мы ищем, - убежденно сказал он. - Она ведет эту игру ради своих собственных целей, Олдус, а не потому, что она хочет получить меня в любовники.
- Я согласен, - сказал Джиффорд, протягивая Хартли бокал. - Чем больше мы узнаем ее, тем больше я убеждаюсь - она не из тех, кто выдаст себя в постели. Однако она надеется, что ты поступишь так же, как другие. Петерсон и Роджерс умерли, потому что какой-то дурак проболтался, попав в ловушку страсти. Самое лучшее, что ты можешь сделать, это нечаянно проболтаться, выдать ложную информацию, которая приведет ее в западню, но такие трюки редко удаются. А как мы скажем нашему начальнику Уилсетту, что это только пустая трата твоего времени?
- Мы что-нибудь придумаем, прежде чем тебе придется уложить ее в постель, Хартли, - успокоил друга Олдус.
- Я не хочу и не могу волочиться за ней, - заявил Хартли так жестко и свирепо, что это удивило его самого. - Меня начинает тошнить, даже когда я целую ей руку, потому что эта рука в крови невинных детей. Уверен, у меня ничего не получится, даже если она применит для этого все свое искусство соблазнения. Мое отвращение к ней опасно. Она злобная гадюка, к тому же еще и живучая, и хитрая. Она скоро поймет, что мой пыл фальшивый, что что-то во мне изменилось, и не в ее пользу. Мне лучше исчезнуть, и как можно скорее.
Олдус кивнул:
- Понятно. Я этим займусь.
- Возможно, нам стоит пойти к Уилсетту и сказать ему: мы уверены - соблазнение на Клодетту не подействует, это может даже вызвать у нее подозрение. - Джиффорд пожал плечами, когда друзья посмотрели на него. - А почему нет? Обычно он доверяет нашим суждениям в таких делах.
- Мысль хорошая, Джиффорд, - сказал Хартли, зная, что непосредственный начальник действительно доверяет им. - Уилсетт может просто согласиться с нашим мнением, и тогда нам не придется объяснять причину. К несчастью, Уилсетт отправился домой в Хэмпшир, его жена скоро должна родить первенца.
- Я могу поехать и поговорить с ним.
- Мы оба поедем, - сказал Олдус.