Ответ Шелли был чистосердечным. Она не знала, как скажется на ней жизнь в Милмуте. То, что она будет часто видеть Дрю - может быть, почти каждый день. А если к тому же у него кто-то есть…
- У Дрю есть девушка? - вдруг спросила она и тут же пожалела, что не удержалась. - Прости. Непорядочно, что я тебя об этом спрашиваю.
- Верно, - согласилась Дженни. - Хотя тебя можно понять. Он не обсуждает со мной свою личную жизнь. Хотя, пожалуй, если бы у него было что-то серьезное, я бы знала.
- Но я полагаю, у него были женщины после моего отъезда?
Дженни раздраженно взглянула на нее.
- Прошло три года, Шелли, так что были, конечно! Он до сих пор получает письма от женщин, которых знал во время путешествий. А ведь тебе известно, как давно это было!
- Ты не расскажешь ему, о чем я тебя спрашивала? Он может неправильно понять.
Или правильно.
Дженни покачала головой.
- Я не могу тебе обещать, что не расскажу, если он спросит. Он мой брат, и я его люблю. А ты сама знаешь, что сделала ему больно.
- Да, знаю, - вздохнула Шелли. - И мне теперь нужно жить с тем, что я совершила. - Впрочем, она подозревала, что себе она причинила куда более сильную боль…
Шелли въехала в ворота "Западного" и поставила машину на стоянку. Ей сразу же бросилось в глаза то, как похорошело заведение. Деревья и клумбы выглядели не просто безупречно - казалось, их с любовью воссоздал человек, обладающий врожденным чувством цвета и гармонии.
Здание отеля было выстроено над бухтой в конце прошлого века как частное владение. Его силуэт резко выделялся на фоне моря, сверкающего под солнечными лучами. "Западный" был солидным учреждением, но в год отъезда Шелли его звезда закатилась.
Сейчас же она видела, на что оказались способны деньги и забота. Подновлена пострадавшая от времени кирпичная кладка, повсюду появилась свежая краска, отремонтирована видавшая виды кровля.
Такой отель был бы достоин самых фешенебельных курортов Европы, подумала Шелли, входя в залитый ярким светом холл и невольно рассматривая блестящий паркет.
Женщина, сидящая за столом регистрации, с улыбкой взглянула на Шелли, и та поразилась еще раз. Даже служащие здесь преобразились! Эта женщина с густыми темно-рыжими волосами была одета в переливающийся синий костюм, который подчеркивал глянцевую белизну ее кожи. По-видимому, она была одних лет с Шелли, но на этом сходство заканчивалось: строгая, идеальная аккуратность дежурной являла резкий контраст с удручающе изможденным видом Шелли.
- Чем могу быть полезна? - осведомилась дежурная.
- Меня зовут Шелли Тернер. Я полагаю, для меня должны были заказать номер…
- Да, совершенно верно, мисс Тернер, - отозвалась дежурная, даже не заглянув в регистрационную книгу. - У вас "Сиреневый люкс". Я попрошу вас проводить?
- Люкс? - выдавила из себя Шелли. - Мне не нужен люкс. Что-нибудь попроще, просто переночевать, и все.
- Боюсь, у нас только один свободный номер, - как бы извиняясь, сказала дежурная. - Конечно, если есть затруднения, я поговорю с…
- Нет, никаких затруднений.
Сколько бы ни стоил номер в "Западном", одну ночь она может себе позволить.
Женщина за столом одарила ее учтивой профессиональной улыбкой.
- Я попрошу, чтобы вас проводили. Хорошо, мисс Тернер?
- Да, пожалуйста.
Носильщик взял ее вещи и провел к лестнице и дальше до конца увешанного картинами коридора. Остановились они возле двойных дверей. Носильщик распахнул их, и она заглянула через его плечо. Перед ней была комната, освещенная неярким розоватым светом. Пышная, в декадентском стиле. Шелли была озадачена.
Такое? В Милмуте?
- "Сиреневый люкс", мисс.
Она дала ему чаевые.
- Вы очень добры, мисс. У вас будут какие-нибудь пожелания?
- Спасибо, не сейчас. В котором часу ужин?
- Мы начинаем подавать ужин в семь тридцать, мисс.
Дверь за носильщиком бесшумно закрылась.
Оставшись одна, Шелли с любопытством осмотрелась. Такого потрясающего помещения она еще не видела - а ведь ей подобное не в новинку. Огромный лиловый ковер, мягкий, как будто бархатный. Обширная кровать, наполовину скрытая тяжелыми занавесками в сиреневых тонах. В цветовую гамму вписывались и шторы возле колонн, стоявших у высоких, от пола до потолка, окон.
А пейзаж…
Шелли подошла к окну и с радостью увидела прекрасную панораму Ла-Манша, от которой у нее перехватило дыхание. Как она могла забыть, насколько изумительно могут выглядеть ее родные места?
В ванной комнате она обнаружила старомодную ванну размером с небольшой бассейн. Вот что ей сейчас нужно больше всего на свете! Она открыла краны, добавила в ванну ароматической эссенции и стала раздеваться под шум воды. Белое кружевное белье, приобретенное в Милане, она бросила на пол, подумав при этом с досадой, что отныне ей предстоит тратить деньги на более существенные вещи.
Когда ванна почти наполнилась, Шелли улеглась в нее, погрузилась в клубы пены и отдалась наслаждению, которое доставляла ей шелковистая, ласковая, теплая вода.
Она вымыла голову и вновь легла, чувствуя, что ее тело отдыхает в первый раз с тех пор, как Марко сообщил ей о своей новой любви. Любовь. Страшное слово. Что оно означает? Разрыв, вот его истинный смысл. Ароматное облако окутало ее, веки отяжелели, сон - или что-то очень похожее на сон - нахлынул на нее, и она сдалась.
Она не услышала, как дверь ванной слегка приоткрылась и закрылась вновь после секундной паузы. Тем не менее подсознание ее, должно быть, уловило что-то, так как она открыла глаза и увидела Дрю, который неподвижно стоял и смотрел на нее.
Это было слишком неожиданно и слишком похоже на видение, чтобы Шелли могла как-нибудь отреагировать. Она узнала его, вот и все. Глядя на него, она погрузилась в воду чуть глубже.
Его джинсы, которыми она любовалась на пляже - неужто всего лишь несколько часов назад? - при ближайшем рассмотрении выглядели еще лучше. Мягкая голубая ткань туго обтягивала бедра и плавно спускалась к щиколоткам.
Она подняла глаза и увидела, что простая белая футболка идеально облегает его крепкий торс.
Утомление и теплый пар убаюкали ее. А теперь влажное облако обострило ее чувственность. Сапфировые глаза смотрели на нее с немым вопросом.
- Дрю! - выдохнула она.
- Привет, Шелли.
Она погрузилась еще глубже, так, чтобы округлости ее грудей оказались прикрыты белыми островками пены.
- Что ты здесь делаешь? - прошептала она, не понимая, почему не кричит и не велит ему выйти.
- Честно? Я думаю, что именно находится под этими пузырями. - Его губы сжались. - И сознаю, что никогда не видел тебя обнаженной. Ты понимаешь, Шелли, о чем я? Это же невероятно, если вдуматься.
Вожделение проделало путь от кончиков грудей вниз, туда, где сладостная пульсация начинала сводить ее с ума.
- Дрю…
Это должно было прозвучать как протест; почему же у нее вышло нечто вроде тихой, но отчаянной мольбы?
- Понятно, в купальнике я тебя видел много раз, - спокойно добавил он. - А один раз - только один - ты была на пляже без лифчика. Помнишь, Шелли?
Разумеется, она помнила. Разве могла она забыть? Но очень давно она не позволяла себе вспоминать о чем-либо, что происходило в тот день. Она покачала головой.
- Н-нет. По-моему, нет.
- Тогда позволь освежить твою память.
- Дрю…
- Тебе было семнадцать лет. - Его низкий, властный голос подавил ее слабую попытку возразить. - Кончалось долгое, изнурительное лето, как раз после этого я подался из Милмута. Помнишь? Было так жарко и тихо, что каждый твой вздох обжигал горло. Ты с двумя подругами загорала за скалами там, у маленькой бухты. Теперь вспоминаешь?
Она кивнула; несмотря на влажный воздух, ее губы пересохли настолько, что она была не в силах говорить.
- Вы все разделись и остались в одних трусах. У тебя трусы были из золотистой ткани, из-за чего они казались блестящими и твердыми. Они застыли на тебе как патока. Кожа у тебя блестела, вот как сейчас. Мягкие светлые груди и крепкие розовые бутоны на них…
- Пожалуйста, Дрю… - удалось ей выговорить.
При этом она спросила себя, знает ли он, что эти бутоны и сейчас твердеют под пенным покрывалом.
- Я долго бежал и обливался потом, а когда увидел, как ты лежишь на полотенце, как ты лениво опустила ладони на лоб, я потерял способность двигаться…
- Дрю, не надо… - Губы Шелли беспокойно зашевелились. - Не надо…
Дрю пропустил ее мольбу мимо ушей и лишь пристальнее взглянул на нее.
- И ты помнишь, что я потом сделал?
- Ты окликнул меня и швырнул мне свою майку, - глухо ответила Шелли. - И велел мне прикрыться.
- Именно.
Он издал удивленный смешок, вспомнив то гипнотическое влечение, которое испытал при виде ее белого тела на фоне более темной горячей гальки. Это влечение заставило его провести в чужих краях куда больше времени, чем он рассчитывал. Ведь он понял, какая опасность исходит от нее - опасность, в которой он не отдавал себе отчета прежде.
Тем не менее чем больше он отрицал этот факт, тем упорнее она продолжала манить его. И все женщины, с которыми он был близок в последующие годы, представлялись его воспаленному мозгу в блестящих золотых бикини.
Он приблизился и присел около ванны, так, что его лицо оказалось на одном уровне с лицом Шелли, и она осознала, что не в состоянии отвести взгляд от его уверенных синих глаз.
- Боже мой, Шелли, каким же дураком я был! Я так заботился о твоей невинности, что позволил ей поработить меня!
- Никто не порабощал тебя, Дрю. Это ты всегда подавляешь.
Он протянул руку, провел пальцем по ее мокрой щеке и ощутил податливый шелк кожи.
- Правда? - медленно переспросил он. - А мне так не кажется. Слишком долго я позволял разуму руководить мной - защищать мою невинную будущую невесту… тогда как она не могла ждать… Не могла дожидаться свадьбы и человека, которому призналась в любви. Ты жаждала секса так страстно, что оказалась готовой отдаться первому встречному. Это так, Шелли?
Шелли склонила голову на край ванны. Она слишком устала, чтобы возражать, ей было слишком хорошо, чтобы двигаться.
- Я больше не могу спорить с тобой, - выговорила она. - Все было не так.
- Нет, именно так, - решительно заявил Дрю. - И ты отлично знаешь, как все было на самом деле!
Она покачала головой.
- Нет, Дрю. Ты вознес меня на невообразимый пьедестал, и тебе представлялось доблестью выбить его из-под моих ног. Тебе так было удобно! Ты пожил: ты путешествовал, ты испробовал все, что мир мог тебе предложить. И вот ты возвращаешься к непорочной невесте - как замечательно! Но ты так и не подумал о том, что мне нужно, что я чувствую! Ты не мог противостоять другим женщинам, но у тебя доставало сил противостоять мне!
- Выходит, в том, как ты себя повела, виноват я?
Он резко поднялся и отошел. А она смотрела на него, изнывала, звала его, желала вернуть назад ушедшее время, и тогда все было бы иначе.
Но это невозможно. И она не причинит себе большую боль, если бросится на шею человеку, которого она интересует исключительно в сексуальном плане. В особенности тому, который когда-то любил ее.
Он остановился в отдалении, глядя на Шелли сверху вниз. Лицо его представлялось сложной мозаикой бликов и теней. Известно ли ему, насколько она желает его?
Даже после всех этих лет.
- Выйди, - пробормотала она.
Ее веки отяжелели так, словно на них лежал свинцовый груз. Дрю нахмурился.
- Я никуда не уйду, пока не смогу убедиться, что ты не уснешь. Ты имеешь представление о том, сколько времени здесь лежишь?
- Не так уж долго! - Она наконец нашла в себе силы задать вопрос, который следовало бы задать в тот момент, когда он так самоуверенно вошел в ванную комнату: - И все-таки - что ты здесь делаешь?
- Я решил проверить, не утонула ли ты.
Он изучал ее порозовевшее лицо, расширившиеся зрачки сонных глаз.
- Случайно мимо проходил? - сонным голосом произнесла Шелли. - Или ты разыгрываешь ангела-хранителя всех приезжающих женщин? Врываешься к ним в ванную и пялишься на них?
- Нет, Шелли, я для тебя сделал исключение. - Он негромко рассмеялся. - Как и всегда. Кроме того, всего лишь минуту назад я не слышал никаких возражений.
- Знаешь, может быть, эта фраза вышла из моды, но ты ни капли не изменился с тех пор, когда стал свиньей и упертым мужским шовинистом, Дрю Гловер!
- Шелли, свиней тоже иногда любят! Что ж, а теперь выпустила б ты воду и вздремнула, а потом я закажу ужин.
В ярости она почти села, но вовремя опомнилась и ограничилась фырканьем.
- Похоже, ты окончательно лишился мозгов!
- Весьма возможно.
- Ты всерьез рассчитываешь, что я буду с тобой ужинать?
Дрю покачал головой.
- Нет, честно говоря. По крайней мере, на уровне рассудка. Даже не то чтобы я этого хотел. И в то же время я хочу этого больше всего на свете. Этого - и тебя, Шелли. Если я уеду домой и поужинаю один или даже в другом обществе, все равно я весь вечер буду думать о тебе. Беспокоиться о тебе. Размышлять, чем ты жила…
- Я польщена!
- Не обольщайся! - Он сжал губы. - Это просто утоление жажды. Я не хочу, чтобы ты оставалась загадкой. Так что давай поужинаем как равные. Без хитростей. С равными я умею общаться.
- С равными? - непонимающе переспросила Шелли.
- Ну да. Нам обоим известно, что между нами есть ощущение незавершенности, и не спорь со мной, ведь я по твоим глазам вижу, что прав. Это интригует, но и раздражает. Нас обоих неудержимо тянет к чему-то, о чем мы оба предпочли бы забыть. Во всяком случае, сейчас мое влечение к тебе не сдерживается устаревшими моральными соображениями. Так что, - он поднял брови, - ужинаем?
- А если я скажу, что не хочу есть?
- Это докажет, что я справедливо назвал тебя лгуньей! А правдивость никогда не была твоей сильной стороной, ведь так, Шелли? - Он взглянул на ее смертельно бледное лицо. - Сейчас ты чертовски плохо выглядишь, и мне не нужно, чтобы ты упала в обморок.
- Какое тебе дело до моих обмороков?
- Какое дело? - Он рассмеялся, но смех вышел абсолютно безжизненным. - Я бы не стал употреблять это выражение. Скажем, пришла пора связать раз и навсегда обрубленные концы наших отношений. Может быть, тогда мы оба как раз и освободимся от всего, что еще связывает нас.
- Я думаю, под связыванием концов ты подразумеваешь секс?
- Во всяком случае, я не подразумеваю церемонных ухаживаний, - жестко отозвался он.
- Скотина! Скотина! - выкрикнула ему в лицо Шелли и тут же пожалела об этом, увидев на его губах наглую ухмылку.
- Шелли, вылезай из ванны, - отрезал Дрю и вышел.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Шелли выбралась из ванны, и тело ее покрылось гусиной кожей. Она погрузила руку в мыльную воду и пошарила по дну в поисках затычки. Вода уже почти успела остыть! Однако зубы сразу перестали стучать, стоило ей закутаться в чудовищных размеров халат, висевший на задней стороне двери. На пороге ванной она остановилась, повернула голову и прислушалась.
Ничего.
Биение сердца отдавалось у нее в ушах, когда она вышла в сиреневую спальню, почти ожидая увидеть, как Дрю нагло раскинулся на ее кровати. Но комната вроде бы была пуста.
- Дрю? - Ее голос дрогнул. - Ты еще здесь?
Шелли даже заглянула за шелковые сиреневые занавески и с удовлетворением отметила, что он ушел.
Но тут же она поняла, что это не удовлетворение, а, скорее, злоба на себя и на него. И еще смятение - уму непостижимо, но она все еще хотела Дрю так же, как и он ее. Она поняла это в ту самую минуту, когда они встретились на пляже. Только на сей раз его не сдерживают устаревшие представления о том, что такое "правильно". Он сообщил ей это с ошеломляющей прямотой.
Так почему же он не ринулся на нее, когда она, обнаженная, лежала в ванне? Несомненно, он возбудил себя речами, которые перед ней произносил! У него была великолепная возможность, к тому же он видел, насколько она беззащитна. Не мог не видеть.
А что случилось бы, если бы он на нее набросился? Шелли не знала, смогла бы она оказать ему сопротивление или нет. Она рассеянно провела полотенцем по волосам. Конечно же, да! Она способна действовать так, как считает нужным для себя, если у нее есть твердое убеждение.
Она глянула на светящиеся часы, встроенные в радиоприемник, и зевнула. Еще не очень поздно. Можно пока поспать, а когда он явится, чтобы пригласить ее в ресторан, она вежливо ему откажет. Да, решено.
Она стянула с кровати покрывало, скользнула между двух приятно хрустящих чистых простыней. Голова у нее так кружилась, что она не думала, что сможет заснуть. Но она все-таки закрыла глаза и задремала, и во сне все еще носила кольцо Дрю, и это было хорошо, а в следующий миг у ее уха зазвонил телефон.
Шелли нашарила трубку; она была расстроена, так как знала, что лучшая часть ее сна еще впереди, пусть даже она не смогла бы сказать, в чем бы эта лучшая часть заключалась.
- Кто говорит?
- Твой будильник, котенок.
Она зевнула. Тот самый бархатный, приятный голос из сна. Все еще не проснувшись, она отозвалась:
- Ммм…
- Ммм, что?
- Ммм, сколько времени?
- Девять часов.
- Как, утра?
- Нет, Шелли. Еще вечер. Или юная ночь.
Она взглянула на часы, чтобы удостовериться, а потом в окно. Ложась, она не дала себе труда задернуть шторы, и теперь перед ней возникло чернильно-черное небо, усыпанное бледными точками звезд.
- Проголодалась? - спросил Дрю.
- Смертельно, - призналась Шелли.
- Так что, ты ужинаешь со мной?
- А если я скажу "нет"?
- Рассмотри другой вариант.
- Я могу заказать ужин в номер.
- Валяй. Будешь весь вечер сожалеть. Твое сердце не лежит к этому, признайся!
Ей захотелось крикнуть, что он не знает ничего о се сердце, но она не до конца проснулась, ей было уютно, тепло, вот и не нашлось слов, чтобы поставить его на место. А требовалось придумать что-нибудь по-настоящему острое, чтобы заставить его прикусить ядовитый язык.
Кроме того, он прав. Ее сердце к этому не лежит. Она всего лишь человек. Ее шикарная жизнь с Марко окончена. Она проведет в "Западном" всего одну ночь, а впереди у нее бог весть сколько одиноких вечеров с тарелкой у телевизора!
Перед ней - превосходная возможность продемонстрировать обретенную целеустремленность, доказать Дрю, что концы сойдутся лишь в том случае, если она этого пожелает! Что она достаточно взрослая и в силах ему противостоять. Разве она не работала в Милане в одной из крупнейших галерей и не давала отпор роскошным мужчинам?
- Встречаемся внизу, - отрывисто сказала она. - Дай мне полчаса.
- Буду ждать, - спокойно отозвался Дрю и положил трубку.
Оделась Шелли изысканно. Он видел ее не в лучшей форме, так пусть же увидит женщину, которую искушенный Марко Неро с гордостью сопровождал в самое блестящее общество Италии!
Прежде всего - макияж. Она присела к туалетному столику, как актриса, готовящаяся к премьере.
Кожа ее практически не нуждалась ни в каких ухищрениях, поскольку еще не утратила легкий загар, но Шелли все-таки чуть-чуть тронула кремом лицо, чтобы убрать круги под глазами.