- А как же! Я не знаю, как там положено человека увольнять, особенно генерального директора. Это ж представитель хозяев должен делать, - честно призналась Тася, но про то, что ей уж больно хочется увидеть Егорова, она ему говорить не стала.
- Насколько мне известно, увольнять его при едет ваш Викентий Павлович.
- Хорошо, это уже легче, а то я представила, как приду и скажу ему: "Ленни, ты уволен, и все твои прихлебатели, и жены с любовницами тоже!"
- Про прихлебателей речи не было, - раздалось из трубки.
- А Светин?
- Он не прихлебатель, а один из фигурантов, или, как вы говорите, собутыльник, он же подельщик.
- Хорошо. Значит, вы не приедете?
- Нет.
- Ну и зря! - обиделась Тася.
- Наверное, - как-то печально согласился Егоров.
- Тогда спасибо за поздравление, с Новым годом вас тоже и всего хорошего! - Тася нажала отбой и запустила трубкой в любопытную Штукину, которая на протяжении всего разговора демонстрировала свой неприкрытый интерес к личности звонившего.
- Ктой-то был? - поинтересовалась Штукина, непринужденно левой рукой поймав Тасин телефон. Было ясно, что на самбо она действительно ходит и дурака там не валяет.
- Один гадостный гад! - Тасе почему-то захотелось плакать. Ну, чего ему стоило приехать, тем более что повод такой замечательный был - увольнение выявленного ворюги. Неужели она влюбилась? Один раз человека увидела и - здрасте вам!
- Тот, у которого глаза хрустальные, или новый?
- Новый. - Тут Тася увидела заинтересованный Дуськин взгляд. - Потом расскажу.
- Потом так потом, - заворчала Штукина. - За тобой не угонишься. То глаза хрустальные, то очки черные, то голос, от которого уписаться можно. Как урчал, как урчал! Это у меня только один Жеребов и есть.
- Тебе тоже понравился?
- Кто, Жеребов? - Штукина сделала невинные круглые глаза.
- Тьфу, дура! Какой Жеребов? Я про голос.
- Голос… - Штукина посмотрела на Дуську и не стала продолжать начатую фразу. - Хороший голос! Только неясно, чего он тебя поутру своим распрекрасным голосом с Новым годом поздравляет, да еще накануне.
- Значит, так надо. Хотел обрадовать, наверное. Я ведь теперь с Нового года вместо Кислицкого буду.
- О, мама! - Дуська захлопала в ладоши. - И машину казенную тебе дадут? Тетя Лена, я видела. У них там казенная машина БМВ, большая такая и шофер есть.
- Тоже большой? - Штукина плотоядно облизнулась.
- Дусь, надеюсь, что это временно. Пока они там нового директора не найдут, из мужичков.
- Ну почему, мам? - Дуська оттопырила нижнюю губу.
- Потому что я хочу после работы по вечерам спокойно домой ехать, а не мотаться по всей стране да от заказчиков или от московского начальства по башке получать. Ты ж вон даже суп разогреть ленишься. Вся в отца своего. Помрешь еще от голода рядом с полным холодильником.
- А что Кислицкий ваш, много мотался и по башке получал? - ехидно спросила Штукина.
- Ну, у него для этого мы с Эммой были, а я Эмму люблю и жалею.
- Ничего, еще парочку таких Эмм заведешь, а сама на бээмвухе с ветерком домой баиньки.
- А я торжественно обещаю. - Дуська подняла руку в пионерском салюте. - К твоему приходу все из холодильника съедать. Знаешь, если ты меня на такой красивой машине будешь в школу возить, все наши от зависти помрут.
- Я тебя и на япончике-то не возила, с чего вдруг ты решила, что я тебя на казенной машине повезу? Хватит болтать. Ешьте быстрей. Нам еще до Лаппеенранты ехать. Не хватает только на самолет опоздать.
В аэропорту Штукина удивительным образом присмирела и на прекрасных финских парней уже внимания не обращала. Не иначе как готовилась к встрече с итальянскими пограничниками. Один раз только и встрепенулась, когда увидела компанию финских баскетболистов. Но тут и Тася вместе с Дуськой разинули рты.
- Вот они, настоящие финские парни, - прошептала Штукина, не отрывая взора от огромных ребят.
На Тасю и Штукину эти ребята ни разу не посмотрели, зато Дуська вызвала у них неприкрытый интерес.
- Да, - горестно заметила Штукина. - Молодым везде у нас дорога, старикам везде у нас почет. Старые мы с тобой, Таська, стали, а ты еще даже второй раз замуж не вышла.
- Да ты тоже еще полковника себе не нашла. Пойдем курить, что ли?
- Я с вами, - испуганно встрепенулась Дуська, кося взглядом в сторону баскетболистов.
- Еще чего, сиди тут, сторожи вещи и никуда не уходи.
- Ну, мам!
- Чего мам? Я тебя для чего рожала? Чтоб ты за мной всюду, как нитка за иголкой, болталась?
- Нет, чтобы я вещи сторожила! - Дуська возмущенно дернула плечом.
Тася и Штукина направились в курилку, которая напоминала аквариум, где вместо воды люди плавали в клубах дыма. Зато из этого аквариума хорошо просматривалась Дуська, около которой тут же организовался один из баскетболистов.
- Да! - сказала Штукина, разглядывая Дуську. - Держись, мать! Как бы тебе эта красотка кого-нибудь в подоле не принесла, как ее бабка непутевая.
- Эта ни за что не принесет. Она шибко правильная, вся в прабабушку. Как твой Валерик, сначала на олигарха выучится, а потом уже будет о шурах-мурах думать.
- А мне показалось, что ей младшенький Жеребов нравится.
- Мне тоже так показалось. Не приведи господь, яблоко от яблони недалеко падает.
- В смысле петрушка от сельдерея недалеко ушла.
Объявили посадку на их рейс, Дуська распрощалась с баскетболистом и стала озабоченно высматривать мать и Штукину.
- Ну, где вы опять болтаетесь? - строго спросила она, когда они пришли из курилки. - Фу, и пахнет от вас табаком!
- Вот и хорошо, что ты с нами не пошла. Лишь бы спорить с матерью. А это что за мальчик был? - поинтересовалась Тася.
- Да так. - Дуська махнула рукой.
- Дуська, а ты с ним по-каковски разговаривала? По-фински, что ли? - поинтересовалась Штукина.
- Тетя Лена! В наше время все приличные люди на английском разговаривают.
- О как! - Тася со Штукиной переглянулись.
- Между прочим, мне этот мальчик рассказал, что на бюджетных рейсах надо места занимать самим, так что, кто быстрее в самолет ворвется, у того места лучше будут.
Штукина подпрыгнула на месте, схватила свой рюкзак и с криком "Догоняйте!" ринулась в сторону выхода на посадку. Тася с Дуськой кинулись следом. Но куда там! Бабе-майору, которая еженедельно посещает занятия по самбо, в деле посадки на бюджетный авиарейс равных нет. Когда Тася и Дуська наконец протолкались в салон, они увидели замечательную картину. На трех креслах у прохода русалкой лежала майор Штукина и ругалась с проходящими мимо пассажирами. Надо сказать, что ругалась Штукина забористо. Причем не только на русском языке. Она в девичестве все-таки была Леной Шерман, которую учили и языкам, и фортепиано. Стюардесса смотрела на все это безобразие строго, но не вмешивалась. Тася с Дуськой радостно уселись на занятые Штукиной места, а та сразу поинтересовалась:
- Когда жрать дадут?
- Штукина! Сколько же в тебя влезает? - удивилась Тася.
- У меня большой расход калорий приключился. Я же вся изнервничалась, - пояснила Штукина.
- Тут, тетя Лена, еда тоже всем подряд не положена, а только за деньги, - радостно сообщила Дуська.
- Нет, Тася, это ж офигеть можно, какой Жеребов жмот получается! - возмутилась Штукина. - На всем, сволочь, сэкономил.
- Если тебе невмоготу, то мы, конечно, купим тут чего-нибудь, но я советую все-таки потерпеть. Самолетная еда в большинстве случаев - это изрядная гадость. Лететь нам часа четыре, потом добираться еще часа два. Потерпишь шесть часов или будем рисковать?
- Да ладно! Конечно, потерплю. - Штукина махнула рукой. - У меня бывает, что я и по двенадцать часов не ем ничего, а то и сутки целые. Просто думала, что по Европе путешествия отличаются от наших внутренних дурдомовских поездок.
- Конечно, отличаются! Ты чего? У нас знаешь сколько перелет до Анапы стоит? А дурдом почище этого! И у нас тебе никто такие понтовые места занять не даст. На них блатные уже рассажены.
Когда они наконец взлетели, Тася поняла, насколько она устала. Она откинула кресло и закрыла глаза, но сон почему-то не шел. Тася думала о предстоящей встрече с непутевой мамашей и ее семейством. В первый раз, когда они с Дуськой прилетели к непутевой мамаше после смерти бабушки с дедом, Тася поняла все. Она и раньше-то никогда особо сильно не осуждала непутевую мамашу, но тут пожалела, что дед так и не увидел семью своей дочери. Муж непутевой мамаши Алессандро оказался добрейшим и жизнерадостным человеком. Внешне он походил на Колобка - был упитан и абсолютно лыс. Чувствовалось, что он очень любит непутевую мамашу и гордится такой красивой женой. Непутевая мамаша в свойственной ей манере звала его Сашка, чем очень веселила Тасю. Еще бы, на родине всех по-иностранному называет, а за рубежом всех на русский лад переиначивает. И Тася, как то яблоко, от своей непутевой мамаши недалеко укатилась. Вон, один Ленни чего стоит.
Сашка был богат и ни в чем непутевой мамаше не отказывал. Ни ей, ни своему единственному сыну Антонио, Тони, Тонечке, Тоше. На Антонио вообще они оба чуть ли не молились. Он был потрясающе красив, какой-то волшебной неземной красотой, и совершенно беспомощен. Вернее, не совсем так уж беспомощен, ведь у него было просто космическое, с кучей никелированных и хромированных рычажков и кнопочек инвалидное кресло, в котором он передвигался по дому. У Тони оказалась какая-то редкая болезнь позвоночника, из-за которой он не мог ходить. Непутевая мамаша каждый день делала ему всяческие полезные процедуры. Массажи и иглоукалывания. Она надеялась на чудо, но чудо не происходило. Чудо находилось у Тони в голове, в его выдающихся умственных способностях. К тому моменту, когда Тася увидела сводного брата в первый раз, ему исполнилось уже двадцать четыре года, и он был довольно известным математиком. Не только в Италии, но и за ее пределами. Казалось, он не испытывал никаких неудобств от своего положения, имел благодаря Интернету кучу друзей по всему миру, писал статьи и научные работы, то есть вроде бы жил полной жизнью. Однако в глазах непутевой мамаши, когда она глядела на сына, читалась такая безграничная любовь и боль, что Тасе даже делалось стыдно. Стыдно за то, что она жалела себя в детстве, жаловалась луне на свои проблемы и мечтала о большой и дружной семье с мамой, папой, братьями и сестрами. Ну да, когда у тебя руки и ноги целы, разве ты о них вспоминаешь с благодарностью? Все познается в сравнении, и в этом сравнении детство Таси показалось ей счастливым и безоблачным.
Встречала их в аэропорту Бергамо непутевая мамаша собственной персоной. Она, несмотря на возраст, невероятно красивая в своей роскошной норковой шубе, сразу бросалась в глаза в толпе встречающих. Казалось, какая-то небесная дива спустилась на землю и вынуждена торчать тут, среди всех этих итальянских макаронников. Хотя макаронники тоже были весьма симпатичные.
Дуська, увидев бабушку, ахнула и кинулась к ней на шею. Тася поразилась, насколько они внешне похожи. Штукина растерянно вертела головой и даже забывала стрелять глазами. Было тепло, и Тася скинула куртку. Штукина последовала ее примеру, тем более что ее замечательный бюст без куртки выглядел очень и очень заманчиво.
- А ну-ка, вертихвостки питерские, срочно оденьтесь, - велела непутевая мамаша. - Ветерок опасный, прохватит, и будете потом сопли на кулак мотать.
Тася и Штукина послушно надели куртки.
- Мы-то подумали, что ты шубу для красоты на дела. - Тася пощупала невероятно красивый мех.
- Если б у меня такая шуба была, - мечтательно закатила глаза Штукина, - я бы в ней даже спала!
- Это мне Сашка купил. Он любит мне всякие красивые штуки покупать. Конечно, по нашему климату вполне можно и без шубы обойтись, но раз уж куплено, надо носить, - с гордостью в голосе поведала непутевая мамаша.
- Как там наша Вера? - поинтересовалась Тася.
- Вера отлично, после первого курса в клинике стала настоящей красавицей. Я, честно говоря, даже не представляла, что она такая красивая. Приехала мымра мымрой, а теперь не узнать. Богиня. Вот только Тони…
- Что с Антошей? - испугалась Дуська.
Тасе тоже стало не по себе, она очень нежно относилась к брату.
- А! - Непутевая мамаша нервно махнула рукой. - Похоже, он в нее влюбился.
- В Верку? - удивилась Штукина. - Она же ему в матери, наверное, годится. Ну, не совсем, конечно.
Штукина знала все о Тасином брате, видела его фотографии и, будучи мамой мальчика, очень сочувствовала непутевой мамаше.
- Фу ты! Ерунда какая. - Тася облегченно выдохнула. - А я уж испугалась, что у него ухудшение какое-нибудь.
Всю дорогу до городишки на озере Орта, где проживала непутевая мамаша, Штукина не могла оторваться от окна автомобиля. Ахала и охала. Тася, конечно, не первый раз видела окрестности Милана, но тоже не могла удержать своего восторга.
Когда они въехали в ворота дома, им навстречу по подъездной дорожке вышла Вера, рядом с которой в инвалидном кресле ехал Тони. Тася увидела их, и сердце ее замерло. Это была невероятно красивая пара. Вера похудела, закрасила седину, явно пришла в себя и стала той прежней Верой, которую Тася знала еще в институте. Только намного лучше. С возрастом ее красота стала зрелой и какой-то ярко выраженной, что ли. Тони был младше Таси, а соответственно, и обеих ее подруг на десять лет. С того момента, когда Тася видела его в последний раз, он возмужал и стал еще больше похож на непутевую мамашу. Только волосы у него были хоть и вьющиеся, но угольно-черные, длинные, аж до середины лопаток. Когда он ехал по дорожке в своем кресле, они развевались на ветру у него за спиной. Божественно красивое, какое-то одухотворенное лицо Тони светилось радостью. И чувствовалось, что радость эта не только связана с приездом Таси и Дуськи, а имеет непосредственное отношение к присутствию рядом с ним Веры. Штукина уставилась на Тони и Веру, даже рот открыла. Дуська с визгом кинулась целовать Тони и затарахтела:
- Антошечка, какой же ты красивый! Я и забыла. Вот у тети Веры сын есть Петрушка, так он тоже ничего, но ты такой особенный, прям как итальянец настоящий!
Тони рассмеялся:
- Докси, так я вроде и есть настоящий итальянец.
Тася тоже поцеловала Тони:
- Знакомься, Антоша, это моя подруга Лена, она майор милиции. Лен, это мой брат Тони. Ты про него все знаешь, он математик.
Штукина помахала Тони рукой:
- Очень приятно, Тони! Можно я вас буду Тони называть, вы же все-таки настоящий итальянец? Какой же вы Антошечка? Вечно эти гражданские все перепутают и переврут.
Тони рассмеялся и послал Штукиной воздушный поцелуй.
- Пойдем, пойдем, ты мне тут покажешь, чего у тебя нового. - Дуська помчалась к дому, увлекая за собой Тони.
Тот смущенно и как-то виновато посмотрел на Веру и отправился следом.
- Идите, идите, мы покурим тут пока, - сказала Вера.
Штукина выругалась.
- Извините, девочки, - тут же спохватилась она, посмотрев на непутевую мамашу.
- Ничего, Леночка! - грустно сказала непутевая мамаша. - Я, глядя на него, каждый день матерюсь. Про себя, конечно. Но ничего, мы уже привыкли.
- А ты чего, старая вешалка, парню мозги конопатишь? - поинтересовалась Штукина у Веры. - Или мне показалось?
- Я ему ничего не конопачу. Я ему просто нравлюсь. И это хорошо, - с достоинством ответила Вера.
- Чего ж хорошего? - удивилась Тася.
- Того! Я для него недоступная звезда. И это никак не связано с его инвалидностью. Был бы он здоров, как бык, ничего не изменилось бы. Я тут еще некоторое время позвездю, а потом уеду и останусь для него несбыточной мечтой.
- И это хорошо, по-твоему? Что-то мне этой звезде в ухо врезать захотелось, - возмутилась Штукина.
- А у вас, ментов, кулаки всегда вперед мозгов соображают, - заявила Вера. - А вот если мозгами пошевелишь, то поймешь, что лучше пусть он по несбыточной мечте тоскует, чем по девице из соседнего дома, которая у него на глазах выйдет замуж, а потом будет его еще со своими детьми знакомить.
Непутевая мамаша поцеловала Веру в щеку.
- Действительно, - удивленно сказала она. - Похоже, ты права. Все, девчонки, пойдемте я вам комнаты ваши покажу.
- Да нас всех можно в одну, - сказала Штукина.
- Вот еще, - возмутилась Вера. - С тобой в одной комнате опасно находиться, чуть что - сразу в ухо.
- Да ладно, Вер, я ж не со зла.
- А мне легче будет, если ты не со зла мне в ухо въедешь? Тася, как там мой супруг коварный поживает? - По тону, которым Вера задавала этот вопрос, чувствовалось, что она относится к случившемуся уже спокойно.
Тася вспомнила записку, которую Вера оставила Сельдерею, и расхохоталась.
- Ой. Это целая история. Мам, представляешь, Вера мужу в спальне на подушке записку оставила и булыжником придавила. Зря вот только булыжник этот вымыла. Я бы точно не стала. А в записке написала: "Погоды нынче стоят великолепные". Он от этой записки и вовсе обалдел.
- Правильно, слушайте плохую Штукину, у нее, правда, мозгов нет совсем, кулаки одни, - заворчала Штукина.
- Ну хорошо, Штукина, давай мириться. - Вера ткнула Штукину локтем в бок.
- Да уж, девочки! Нечего вам ссориться. У нас завтра вечеринка новогодняя в ресторане, - сообщила непутевая мамаша. - Сашка мой уже с ног сбился, даже не представляю, откуда он такую толпу холостых мужичков собрал. У нас тут весь городишко к вашему приезду готовился. Все знают, что приезжает дочка моя со своими подругами. Так что танцы будут настоящие, с кавалерами.
Потом они размещались по гостевым комнатам, спорили, кто где будет спать, ели что-то невероятно вкусное в огромной столовой, пили домашнее вино, говорили о каких-то пустяках. В определенный момент Тася поймала себя на том, что безбожно клюет носом. Непутевая мамаша увидела это, расхохоталась и разогнала всех по комнатам.
Новогодняя вечеринка удалась на славу. И погода не подкачала. Было тепло, поэтому танцы периодически перетекали из зала ресторана прямо на улицу, казалось, что там собрался весь городишко. Дуська полностью завладела Тони и не отпускала его от себя ни на минуту. Тася изредка ловила тоскливые взгляды, которые Тони бросал в Верину сторону, и все больше и больше удивлялась прабабкиному характеру своей дочери. Тоже ведь всегда права и упрямо делает все в соответствии с этой вот своей собственной правотой.
Вера поговорила по телефону с Петрушкой и сидела загадочная в окружении толпы итальянских кавалеров. Периодически с кем-то из них она танцевала исключительно медленные танцы. Штукина пользовалась большой популярностью и танцевала до упаду. Даже несмотря на приличное платье, изобразила нечто типа гопака.