Одна была надежда – Стефан. Он и стал тем спасительным кругом, который помог ей удержаться на плаву. Если бы Стефану не надо было срочно лететь в Америку, если бы он дал ей время на размышление… К тому же она была такой слабой после перенесенной операции… Полная картина, того что она натворила, стала вырисовываться только теперь, в уютной домашней обстановке. Это Хелен уговорила ее снять особняк брата. Алексе казалось, что, живя в уединении, она лучше разберется в себе… Но, пожив несколько дней в особнячке, поняла, что нужно было поселиться в гостинице… Да, людей, живущих, под влиянием минутных порывов, нужно запирать на ключ, пока легкомыслие не уступит место рассудку.
Она вообще не умела отказывать людям. Яркий пример тому – появление Мистера Джонса. Однажды ее знакомые, уезжая в отпуск, привели собаку к ней да так и не забрали.
Работая в магазине некой благотворительной организации, она часто выполняла чужую работу – сменщицы или опаздывали, или не являлись вовсе. Одной знакомой старушке она носила домой продукты. И вот теперь ее попросили присмотреть за маленькой девочкой – ее дядя находился по другую сторону Атлантического океана. Уж не решил ли он там остаться? А если вернется, то когда? И где они будут жить?
Кололо в боку, глаза слезились от ледяного встречного ветра, вязаную шапочку продувало насквозь…
Но вот и школа.
Тяжело дыша, с бешено бьющимся сердцем, Алекса вбежала в вестибюль, осмотрелась и, увидев вахтера, подошла к нему. Минуты две она стояла молча, стараясь отдышаться.
– Девочка, – наконец проговорила она. – Джессика. Я пришла за ней.
Вахтер сердито посмотрел на нее:
– Где вы раньше были?
– Что вы имеете в виду? – удивилась Алекса.
– Бедная крошка ждет вас уже целую вечность, – проговорил вахтер и смерил Алексу сердитым взглядом.
– Ох!
– И мисс Хендерсон была очень недовольна! – добавил вахтер.
– Кто?
– Как это – кто? Директор школы!
– О!
Все еще тяжело дыша, Алекса попыталась задобрить грозного стража:
– Извините, мне пришлось задержаться. – Откровенно говоря, она понятия не имела, когда нужно приходить за ребенком.
– Ну ладно, – проворчал вахтер более снисходительно. – Мисс Хендерсон уже ушла. Она не могла больше ждать и попросила меня присмотреть за крошкой. Не мог же я отказаться! Вас как зовут?
– Что?
– Ваше имя? – повторил он сердито.
– Алекса Джиф… Блейк, – быстро поправилась она. – Алекса Блейк.
– Номер вашего домашнего телефона?
Она удивленно вскинула брови, однако, подумав, назвала номер. Вахтер кивнул и проворчал:
– Я должен быть уверен, что отдал девочку кому надо. Он мне так и наказал: "Обязательно спросите".
– Кто это – он?
– Как – кто? Ее дядя! – пояснил вахтер.
– А! Ну конечно же! Извините!
– В наши дни нужно быть очень осторожным!
– Вы совершенно правы! – подтвердила Алекса.
– Вот так-то. – Прислонив метлу к стене, он прошел через весь вестибюль и, открыв дверь, обернулся к Алексе: – Сюда!
– Спасибо, – буркнула она и вбежала в классную комнату.
Оглядевшись, увидела девочку в темно-синем пальто и в перчатках из толстой шерсти. Она смотрела на Алексу не по-детски серьезно. Улыбаясь, Алекса подошла к ней.
– Привет, Джессика! Извини за опоздание. Ты, наверное. Уже решила, что за тобой никто не придет?
– Я – Кори! С обидой объявила девочка.
– Ну конечно, Кори! – Алекса не стала спорить и, обнадеживающе улыбнувшись, протянула девочке руку. – Пошли?
Джессика кивнула и взяла Алексу за руку.
– Спасибо вам, – поблагодарила вахтера Алекса. – Еще раз простите, что я так поздно.
Тот проворчал:
– Разве так поступают… Бросили ребенка, будто это вещь какая. Я уж собрался звонить в полицию!
– Ой, что вы! Все хорошо, что хорошо кончается, – сказала Алекса и, сжав руку Джессики, почти бегом вышла из школы. Она чувствовала, как напряжено маленькое тельце, как крепко сжимает маленькая ручка ее руку. – Вот придем домой, и твой дядя позвонит нам. Пока он в Америке, ты поживешь у меня, – весело сказала Алекса.
Как только они завернули за угол и вышли на широкую улицу, встречный ветер стал дуть с такой силой, что было трудно идти. Алекса наглухо застегнула пальто девочки.
– Давай прибавим шагу. Дома тепло и уютно. Знаешь, кто нас там ждет? Мистер Джонс – моя собака.
Ребенка даже положить негде. Придется спать вместе на одной кровати. Найдется ли в доме еда? Дом!.. Сильно сказано – дом! Сарай, да и только. Маленький тесный особнячок, зажатый между двумя викторианскими домами, напоминал тоненький ломтик сыра между двумя толстыми ломтями хлеба. Крошечная спальня, мизерная гостиная, крохотная ванная и кухонька – такая малюсенькая, что любой уважающий себя повар умер бы от оскорбления, если б ему предложили там готовить!
Взглянув на непроницаемое лицо девочки, Алекса спросила:
– Джессика, а что ты любишь к чаю?
– Я – Кори! – поправила та.
– Извини, так что ты любишь к чаю, Кори? Мы можем… гм… – Алекса мысленно перебирала все. что было в буфете, надеясь обнаружить что-нибудь вкусное… Поняв, что вкусного там ничего нет, она спросила девочку: – А как насчет картофельной запеканки с мясом? И по кусочку рисового пудинга, хорошо? – Алекса посмотрела на девочку, и та кивнула ей в ответ. – Договорились, – улыбнулась Алекса.
Порывистый ветер распахивал полы ее пальто, задувал за воротник.
"Самый холодный январь за последние тридцать лет". – объявили вчера в телевизионной сводке погоды. Если бы не несчастный случай, да еще операция, лишившая ее каштановых, с рыжеватым отливом, пышных густых волос, она относилась бы ко всему происходящему с юмором. Я стану прежней Алексой, убеждала она себя. Волосы отрастут, я снова наберу свой вес… Она не была писаной красавицей, но мужчины находили ее очень привлекательной… А теперь похожа на бесплотный призрак. На худом, осунувшемся лице мерцали холодным блеском огромные глаза. Улыбка стала грустной и печальной, а ведь раньше ее обворожительная улыбка покоряла всех. Никто не знал, что Алекса здесь. Она нарочно переехала из Кентербери в этот городок, Трентон, где никто ее не знал, лишив себя тем самым друзей и знакомых.
А ведь этого делать было нельзя! – подумала она. Тогда ей пришло в голову, что в новой обстановке будет легче забыть Дэвида. Почему он так поступил? Где он теперь?
Едва они вошли в дом, как тут же зазвонил телефон. Алекса бросилась в аппарату.
– Алло! – крикнула она, прерывисто дыша.
– Ты забрала ее из школы? – строго спросил Стефан.
– Да, все в порядке. Джессика. Хочешь поговорить с дядей? – Алекса протянула девочке трубку и ждала, когда она ее возьмет и приложит в уху.
Едва заметная улыбка осветила лицо ребенка. О чем бы на том конце провода ни спрашивали, она неизменно отвечала "да" или "нет". Наконец Джессика попрощалась и передала трубку Алексе.
– Спасибо тебе, – тихо сказал Стефан. – Я буду у вас где-то часов в двенадцать ночи.
– Ты возвращаешься?!
– Разумеется! Ты виделась с директором школы? Что она тебе сказала?
– Ее уже там не было.
– И она оставила Джессику одну?
– Да, вахтер сказал…
– Алекса, меня не интересует, что сказал вахтер. Извини, объявили посадку на мой самолет. Увидимся поздним вечером.
Положив трубку, Алекса объяснила Джессике:
– Звонил с аэродрома, наверное, сейчас он уже в воздухе.
– Ага, – отозвалась девочка, не спуская глаз с Мистера Джонса. Он приветливо махал ей хвостом, но она не решалась подойти поближе.
Все мысли Алексы сосредоточились на Стефане. Он возвращается домой!
– Он только выглядит свирепым, – целиком уйдя в свои мысли, сказала Алекса девочке. На самом деле Мистер Джонс выглядел довольно потрепанным и для борзой был явно мелковат. – Не бойся, он не кусается, – подбодрила она девочку. – Он очень любит, когда ему чешут за ушком. – Убедившись, что им вместе – девочке и щенку – будет хорошо, Алекса ушла в спальню.
Сняв пальто, она бросила его на кровать, но потом все-таки подняла и повесила. У тебя вечером будет гость. Соберись, Алекса!
Все еще занятая своими мыслями, она вернулась в гостиную посмотреть, что там делается. Джессика сидела на полу в обнимку со щенком. Улыбнувшись, Алекса подошла к девочке и сняла с нее пальто и теплые вещи. Повесив их на вешалку, она вновь вернулась в гостиную и уселась в кресло.
– Что я сейчас расскажу тебе! Это Мистер Джонс, и он очень любит выходить на прогулку два раза в день. Вот попьем чаю и выведем его погулять. Ты не против? – Ответа не последовало. Лицо Джессики по-прежнему хранило не по-детски серьезное выражение. – Ну хорошо, – передумала Алекса. – Смотри телевизор. – Взяв пульт, она показала Джессике, как включать и выключать, как регулировать звук и менять программы. – Вот так. Теперь ты можешь включать телевизор, когда захочешь.
Алекса покормила собаку, сделала запеканку и, когда они поели, стала думать, чем занять девочку вечером.
– Чем ты обычно занимаешься по вечерам? Смотришь телевизор? Рисуешь? Знаешь, у меня нет никаких игрушек…
– Рисую.
– Ага. – Закусив губу, Алекса стала вспоминать, где лежит чистая бумага, но, так и не вспомнив, достала свой начатый блокнот, разыскала карандаш и отдала их девочке.
Слабая улыбка показалась на ее лице и тут же исчезла. Джессика расположилась рядом с Мистером Джонсом и принялась рисовать.
Глядя на нее, Алекса спрашивала себя: Джессика по характеру такая тихая и молчаливая или просто стесняется? В этом нет ничего странного. Она еще не освоилась…
– Сколько тебе лет, Джессика?
– Я Чарли, – заявила она, не отрываясь от своего рисунка.
– О! Разумеется! – подыграла Алекса девчушке. – И сколько же Чарли лет?
– Шесть.
– Тебе нравится ходить в школу?
– Да.
Подавив улыбку, Алекса наблюдала за ней.
– Мы должны вывести Мистера Джонса на улицу хотя бы на минутку. Ты не побоишься выйти на улицу в сумерки?
Джессика перестала рисовать с такой поспешностью, что Алекса испугалась, однако она забеспокоилась еще больше, когда девочка осторожно положила карандаш и блокнот на кресло и стала выжидательно смотреть на нее, вытянувшись в струнку, как оловянный солдатик.
– Какая же ты молодец, – похвалила Алекса девочку. – Какая же ты аккуратная и послушная!
Они вместе пошли выгуливать Мистера Джонса, и, когда вернулись, Джессика вновь занялась рисованием, а Алекса позвонила в благотворительный магазин и предупредила, что какое-то время ее не будет. В восемь Джессика начала зевать.
– Девочка моя дорогая, да ты никак спать хочешь?
Джессика кивнула.
Войдя с ней в спальню, Алекса тихо спросила:
– Тебе помочь раздеться и умыться?
Джессика покачала головой.
– Ладно. Только не забудь почистить зубы. Сегодня возьми мою щетку, один раз можно. Пойду найду тебе футболку – вместо ночной рубашки. Твой дядя вернется и привезет твои вещи. – Этой ночью они будут еще здесь. Но завтра… Завтра им надо будет найти какое-то другое жилье.
Когда Джессика вернулась в спальню, оставшись в одной маечке и неся в руках свою одежду, Алекса улыбнулась и протянула ей футболку.
– Хочешь, я расскажу тебе сказку?
Девочка удивленно взглянула не нее и смущенно покачала головой. Взглянув на мистера Джонса, тоже пришедшего в спальню, она вопросительно посмотрела на Алексу.
– Хочешь, чтобы Мистер Джонс остался с тобой?
Девочка кивнула.
– Хорошо, пусть остается, но не позволяй ему спать на постели, а только на коврике у кровати. Хорошо?
Она снова кивнула.
– Дверь оставить открытой?
И опять Джессика молча кивнула.
Откину одеяло, Алекса помогла ей улечься в постель, укутала и поцеловала, пожелав спокойной ночи. Маленькое тельце было натянуто как тетива. Девочка была не в состоянии расслабиться. Что же такое сделать, чтобы она успокоилась?
Алекса присела на краешек кровати и погладила девочку по головке.
– Когда ты завтра проснешься, дядя будет уже здесь. Если тебе что-нибудь понадобится или станет страшно на новом месте, позови меня, я буду в соседней комнате. Договорились?
Девочка кивнула.
– Ну тогда спокойной ночи… э. Чарли, – сказала Алекса. Девочка в ответ едва заметно улыбнулась.
Алекса смотрела телевизор и ждала Стефана. Совершенно не вникая в то. Что происходило на экране. Она волновалась все сильней и сильней, а ведь это глупо. Он ей не чужой, все дело в том, что она о нем ничего не знает. У них нет ничего общего – это все, что ей о нм известно. Он – научный работник, она – повар. Вернее, была им. Работать поваром она теперь не сможет. Профессионально непригодна. Несчастный случай лишил ее двух важнейших чувств, необходимых в работе повара, – она больше не различает вкус и не чувствует запаха. Неважно, что Стефан не узнает об этом. Он вообще мало что знает о ней. Вот о Дэвиде он знает и думает, что Дэвид был ее возлюбленным. Но это совсем не так. Те отношения, которые сложились у них, никак нельзя было назвать любовной связью. Всегда осторожная с мужчинами, Алекса выжидала, чтобы быть абсолютно уверенной в своем избраннике. С грустной улыбкой она спросила себя: "Почему же мне так невыносимо больно от сознания того, что в отношении Дэвида я оказалась права, вовремя проявив осторожность?"
Алекса бесцельно ходила из комнаты в комнату, не находя себе места. Услышав, как подъехала машина, она замерла, прислушиваясь. Вот машина остановилась. Слышно было, как захлопнулась дверца, как скрипит снег под ногами. Она выключила телевизор и пошла открывать дверь… своему мужу…
ГЛАВА ВТОРАЯ
Большой, намного больше, чем она себе представляла. Человек-медведь. Пальто из толстого драпа. Алекса невольно загляделась на него, в голове настойчиво билось: он не просто нравится ей, все гораздо сложней – он тот, с кем она хотела бы прожить всю оставшуюся жизнь.
Но ему жена нужна только на год.
– Алекса, – окликнул он, – что-то не так?
– Что-то не так? – эхом повторила она, но тут же сообразила, что ее слишком пристальный взгляд он истолковал по-своему. – Да нет, ничего.
– Дай мне войти, а то выстудим весь дом, – сказал он.
– О, разумеется, входи! – Она торопливо пропустила его в дом, отчего и без того маленькая гостиная стала казаться еще меньше. Алекса была не робкого десятка, но он явно подавлял ее своим присутствием. Она вдруг почувствовала себя неловко и растерялась.
– Ты плохо выглядишь, – заметил он тихо. Он и раньше всегда говорил тихо.
– Спасибо.
Стефан не улыбнулся. Собственно говоря, с какой стати он должен улыбаться? Она и сама знала, что выглядит ужасно. Ему показалось это отвратительным? То, как она выглядит. Конечно, после несчастного случая он станет относиться к ней иначе. Некоторым мужчинам ее обезображенное аварией лицо показалось отталкивающим. Дэвиду, например. Скорей всего, это и явилось причиной их разрыва…
– Почему ты в шапке? – спросил ее Стефан. Вскинув руку, Алекса, смущаясь, быстро сняла ее.
– Я совсем про нее забыла, – сказала она первое, что пришло в голову, избегая смотреть ему прямо в глаза: не знала, сможет ли выдержать то, что в них увидит. – Как командировка?
– Работы невпроворот.
– А, так ты поэтому…
– …не звонил? – закончил он за ее вопрос. – Нет.
– Нет? – с оттенком сомнения переспросила она.
– Я не звонил, так как боялся услышать, что ты передумала… Ты не передумала?
– Нет.
– Хорошо.
Позвони он из Америки, вполне возможно, она сказала бы ему: "Я передумала".
– Осторожно, плафон! – испуганно вскрикнула Алекса, когда он направился к креслу, чтобы поставить дорожную сумку и чемодан. Стефан замер и поднял глаза: от плафона до его головы было не более дюйма.
Мистер Джонс тут же юркнул под стул.
Мистер Джонс никогда еще ни от кого не прятался. Очевидно, ее муж станет исключением.
– Пес достался тебе вместе с домом? – спросил Стефан.
– О, нет, – смущенно призналась она. – Его привели на время и не забрали.
– А!
– Но если ты не любишь собак, я могу…
– Что? Избавиться от него? Стоит ли так болезненно реагировать, Алекса! Джессика уже спит?
– Да. Хочешь чаю?
– Лучше бы кофе.
Она поморщилась и покачала головой.
– Извини. У меня только чай.
– Тогда чаю, да погорячей. Извини, что я накричал на тебя.
– Накричал? Когда?
– Ну тогда, по телефону. Я очень испугался.
– Ах это! Не беспокойся, все нормально.
Чтобы скрыть свое смущение, Алекса сказала как бы невзначай.
– Да ты пальто-то сними! Чувствуй себя как дома.
– Спасибо. А как Джессика? – спросил он, снял пальто и оглянулся, выискивая, куда бы его положить.
Она поспешила ему на помощь, взяла пальто и положила на спинку стула. Оно весило почти тонну.
– Джессика вела себя превосходно. Такая милая, ну просто золотая девочка. Ни о чем не беспокойся. Пойду приготовлю тебе чай.
Алекса почти бегом бросилась на кухню. Ее охватило отчаяние. Эта ее влюбленность в Стефана совершенно неуместна. Их брак просто фикция. Он мне не более чем товарищ, думала она. Стараясь подавить в себе паническое настроение. В Румынии у них были ни к чему не обязывающие отношения, легкий флирт, и только. Но теперь все по-другому… Она растерянна, ранима… Никогда в жизни Алекса не терялась в разговоре с людьми. Прежде, встречаясь со Стефаном, она никогда не испытывала такого волнения. Почему же все изменилось? Это просто смешно! Или он стал другим? В чем-то он изменился, стал каким-то притихшим. И голос потух. Тогда, в Румынии, и позже, когда он приходил в ее ресторан, он был такой милый, всегда веселый. Конечно, гибель сестры его подкосила, но… Неужели он догадался, что творится в ее, Алексы, душе? Понял по выражению ее лица?
Алекса вздрогнула, когда Стефан неожиданно появился у нее за спиной. В кухню он не вошел – она была слишком мала, – а стоял на пороге, заслонив собой весь дверной проем. Алексу охватил безотчетный страх. Предвещавший приступ клаустрофобии – она стала бояться замкнутого пространства. Очевидно, он понял по ее лицу, что с ней происходит что-то неладное, и немного посторонился, чтобы дать приток свежего воздуха.
– Вероятно, этот дом строили специально для людей маленького роста. – проговорил он извиняющимся тоном.
– Похоже. Но, честно говоря, я не люблю жить в гостинице, – сказала Алекса.
– Я тоже. Поэтому и приехал прямо к вам.
Стефан поморщился и потер лоб.
– Голова болит? – спросила Алекса.
Он улыбнулся вымученной улыбкой.
– Да, очень.
– Дать аспирин?
– Если можно.
Алекса открыла буфет, нашла пузырек с таблетками аспирина, извлекла две, налила в стакан воды и протянула мужу.
Он запил таблетки водой и отдал ей пустой стакан.
– И где же она?
– Кто? Джессика?
– Или Чарли, или Кори, – проговорил он с легкой иронией.
– Как, ты тоже знаешь об этой ее причуде?
– Конечно.
Разумеется, Стефан должен об этом знать, ведь он Джессике дядя. И знает девочку намного лучше, чем Алекса.