Лидия забрала ЭйДжея на выходные в Пасадену навестить свою семью. Если бы мне не нужно было работать сегодня, я бы поехала с ними.
Но я не поехала, и теперь, я здесь, со всеми выходными впереди.
Мне совершенно нечего делать, и я размышляю о том, что же заставляет Трея нервничать. У него очевидные проблемы с доверием, когда речь заходит об Оуэне.
Это справедливо.
Ведь вот она я, через два часа после того, как Трей покинул Даллас, стою перед студией Оуэна.
Каждый день я прохожу мимо его мастерской и незаметно просовываю бумажку в щель. Я оставила более двадцати признаний за последние несколько недель. Знаю, что он наводнен признаниями, поэтому никак не может знать, какие из них были моими. Но когда я оставляю ему свои признания, я чувствую себя лучше.
Большинство признаний - обычные вещи, которые не имеют ничего общего с ним. Они обычно касаются ЭйДжея. Я никогда не пишу их таким образом, чтобы Оуэн смог понять, что это была я. Уверена, он никогда не сможет догадаться, что это я их кидаю. Но в любом случае, для меня это ощущается, как одна из форм терапии.
Я смотрю на признание, которое только что написала.
Я думаю о тебе каждый раз, когда он целует меня.
Складываю его пополам и, не думая дважды, просовываю в щель.
Со вчерашнего случая между нами в продуктовом магазине, я все еще его чувствую.
Я хочу снова услышать его голос.
Я хочу снова увидеть его улыбку.
Я продолжаю говорить себе, что эти признания - просто облегчение, чтобы двигаться дальше с Треем, но знаю, что делаю это по чисто эгоистическим причинам.
Хватаю другую бумажку из сумочки и быстро строчу на ней слова.
Он уехал из города на эти выходные.
Даже не складывая, кидаю бумагу через щель. Как только она вне моей досягаемости, мое сердце сжимается, я тут же жалею о том, что только что написала.
Это было не признание, это было приглашение. То, что мне нужно отменить. Прямо сейчас.
Я не такая девушка.
Почему я это сделала?
Пытаюсь пролезть пальцами в щель, зная, что бумажка уже упала на пол. Хватаю еще один лист из сумки и пишу что-то, что исправит последнее признание.
Игнорируй это признание. Это не было приглашением. Я не знаю, почему написала это.
Просовываю лист в щель и тут же жалею даже больше, чем в прошлый раз. Теперь, я выгляжу просто как идиотка.
Еще раз отрываю листок и пишу на нем, зная, что должна как-то вывести эту бумагу и ручку из моей собственной досягаемости.
Ты действительно должен найти для людей способ отказываться от своих признаний, Оуэн. Как, может быть, двадцать секунд назад.
Просовываю еще одну записку в дверь и убираю бумагу с ручкой в сумку.
Что я только что сделала?
Поправляю ремень своей сумки на плече и продолжаю идти в сторону салона.
Клянусь, это, должно быть, было самой постыдной вещью, которую я когда-либо делала.
Может быть, он не прочитает их до понедельника, и выходные закончатся.
Прошло уже восемь часов с моего прокола этим утром у студии Оуэна.
У меня было много времени подумать о том, как мне пришла в голову даже мысль, что это нормально, оставлять ему читать что-то подобное. Знаю, это была минутная слабость, это несправедливо по отношению к нему.
Если у него действительно появились ко мне чувства за то короткое время, что мы знаем друг друга, ему не подвластен тот факт, что я отказываюсь быть с ним. И тут я прихожу и оставляю глупые записки все последние несколько недели, хотя сегодня был первый день, когда я, на самом деле, оставила признания, которые касаются нас двоих.
Однако, я приняла решение, и даже если я не чувствую к Трею то, что он чувствует ко мне, я никогда его не предам. Однажды, дав обещание кому-то, я буду именно тем человеком, который будет его соблюдать.
У нас была дискуссия о том, чего не видят другие люди, хотя я считаю, это не обязательно, ведь мыи так не видим друг друга. Значит, мне нужно найти какой-то способ, чтобы свыкнуться с мыслью о потере Оуэна.
Мне нужно перестать думать о нем. Мне нужно перестать ходить мимо его мастерской, тем более, я знаю, что существуют обходные пути, которыми можно воспользоваться.
Мне нужно уделять больше внимания и энергии моим отношениям с Треем, потому что, если я хочу, чтобы Трей присутствовал в жизни ЭйДжея, мне нужно стремиться работать над этими отношениями.
И Трей добр ко мне. Да, вчера на стоянке его приступ ревности напугал меня, но я не могу винить его. Вид Оуэна и меня вместе, более чем вероятно, наполнил его неуверенностью. Именно поэтому он, конечно, был зол.
И он хорошо относится к ЭйДжею. Он может сделать для нас то, что я не могу сделать сама. Нет ни одной причины, почему я не хочу работать над отношениями с Треем, кроме моего собственного эгоизма.
- Я ухожу, - объявляет Донна, выглядывая из-за угла. - Ты не против закрыть все сама?
Донна, самый новый сотрудник, она здесь всего около двух недель. И у нее уже больше клиентов, чем у меня. Она работает лучше. Не то чтобы я была плоха в том, что делаю, я просто не сильно стараюсь.
Трудно стараться делать то, что ненавидишь.
- Без проблем.
Она говорит мне "пока", я заканчиваю мыть чашки из-под краски в раковине.
Через несколько минут после ее ухода, звонит колокольчик, сигнализируя, что кто-то вошел в салон. Иду через помещение, чтобы сказать тому, кто вошел, что мы закончили на сегодня, но мои слова застревают в горле, как только вижу посетителя.
Он стоит у входной двери, оглядывая салон. Когда его взгляд встречается с моим, песня, играющая в динамиках, заканчивается и тяжелая тишина наполняет комнату.
Если бы я могла почувствовать к Трею хоть часть того, что Оуэн заставляет меня ощущать, просто стоя через комнату. Вероятно, тогда я смогла бы без проблем работать над нашими отношениями.
Но я не чувствую этого ни с кем больше.
Только с Оуэном.
Он идет ко мне со спокойной уверенностью.
Я же, стою, не двигаясь. Я даже не уверена, что мое сердце все еще бьется. Знаю лишь, что мои легкие застыли, потому что я еще не сделала ни одного вздоха с тех пор, как вышла из-за угла и увидела, что он стоит там.
Он останавливается и оказывается примерно в полутора метрах от меня. Его взгляд не отклонялся ни разу. Я больше не могу контролировать очевидный взлет и падение моей груди. Одно лишь его присутствие вызывает у меня настоящее физическое потрясение.
- Привет, - здоровается он.
Его голос осторожный. Он не отражает ни одного грамма эмоций.
Не знаю, злится ли он на мои признания, но он здесь, потому что, очевидно, понял, что они были от меня.
Я не в состоянии вернуть ему приветствие, тогда он быстро бросает взгляд через плечо. Проводит рукой по волосам, а затем снова поворачивается ко мне лицом.
- У тебя есть время на стрижку? - спокойно осведомляется он.
Перевожу взгляд на его волосы, они значительно длиннее, чем после последней стрижки, которую я ему делала.
- Ты доверяешь мне постричь тебя?
Я в шоке от своей игривости в голосе. Независимо от всех обстоятельств, мне с ним, кажется, по-прежнему очень легко общаться.
- Это от кое-чего зависит. Ты трезвая?
Улыбаюсь, чувствуя облегчение от того, что он в состоянии вернуть стеб в общение во время нашей холодной войны. Киваю и указываю на места в задней части салона около раковин. Он идет ко мне, а я обхожу его, пробираясь к входной двери, чтобы запереть ее.
Последнее, что мне нужно - это, чтобы зашел кто-то, кто не должен его здесь видеть.
Возвращаюсь назад, он уже сидит в том же кресле, в котором я мыла его волосы в последний раз. Как и в прошлый раз, его глаза не отрываются от моего лица.
Проверяю воду перед тем как направить ее на его волосы. Сполоснув их, выдавливаю шампунь на ладонь и запускаю руки в его волосы, вспенивая. На несколько секунд его глаза закрываются, и я пользуюсь этой возможностью, чтобы поглазеть на него. Он вновь открывает их, когда я начинаю споласкивать его волосы, поэтому быстро отвожу взгляд в сторону.
Я хочу, чтобы он сказал что-нибудь. Если он здесь, то есть причина, по которой он пришел. И это не пялиться на меня.
Наконец, заканчиваю мыть его голову. Мы молча направляемся в переднюю часть салона. Он садится в мое кресло, я сушу его волосы полотенцем. Не уверена, дышала ли я все то время, пока стригла его волосы, но делаю все, что могу, чтобы сосредоточиться на его волосах, а не на нем.
В салоне никогда не было так тихо.
Здесь также никогда не было так громко.
Не могу остановить мысли, проносящиеся в моей голове.
Мысли о том, каково это - целоваться с ним.
Мысли о том, как он заставлял меня чувствовать себя, когда его руки обнимали меня.
Мысли о том, как наши разговоры ощущались такими естественными и реальными, что мне хотелось, чтобы они никогда не заканчивались.
Я состригаю последнюю прядь ножницами, расчесываю его волосы, затем очищаю его от обрезков волос. Снимаю защитный халат и встряхиваю. Складываю и убираю его в ящик стола.
Он встает и достает из кармана бумажник. Кладет пятидесятидолларовую купюру на стол и засовывает бумажник обратно в карман.
- Спасибо, - растягивается в улыбке.
Он поворачивается, чтобы уйти, я сразу качаю головой. Не хочу, чтобы он уходил.
Мы еще даже не обсудили признания. Он даже не сказал мне, что заставило его прийти.
- Подожди, - останавливаю его.
Он уже дошел до двери, но медленно оборачивается.
Я пытаюсь придумать, что сказать, но в действительности ничего не хочу говорить. Вместо этого, я смотрю вниз на пятидесятидолларовую купюру и, схватив ее, поднимаю вверх.
- Это слишком много, Оуэн.
Он выглядит спокойным. Кажется, будто прошла вечность, прежде чем он открывает дверь и уходит, не сказав ни слова.
Я падаю в свое кресло, окончательно запутавшись в своей реакции.
Что же я от него хочу? Я хочу дать ему сделать первый ход? Я хочу, чтобы он пригласил меня к себе домой?
Все из этого было бы неправильным, и тот факт, что я расстроена из-за того, что ничего из этого не произошло, заставляет меня чувствовать себя ужасным человеком.
Опускаю взгляд на пятидесятидолларовую купюру в моей руке, и впервые замечаю, что на обратной стороне что-то написано. Переворачиваю и читаю сообщение, нанесенное поперек купюры черным маркером.
Мне нужна хотя бы одна ночь с тобой. Пожалуйста.
Сжимаю кулак и подношу его к груди. Странное биение моего сердца и стремительное движение моих легких, чтобы освободить место для большего доступа воздуха - это единственное, на чем я могу сосредоточиться прямо сейчас.
Бросаю деньги на стол и опускаю голову на руки.
ОБожеМой.
ОБожеМой!
За всю свою жизнь никогда мне так сильно не хотелось сделать неправильную вещь.
Я останавливаюсь перед его мастерской, стою и обдумываю решение, которым не буду гордиться завтра. Если зайду внутрь, я знаю, что между нами произойдет.
И хотя, я знаю, что Трей уехал из города, и вероятность того, что он когда-нибудь узнает об этом, мала, это не делает нашу ситуацию правильной.
Мысль о том, что Трей все может узнать, тоже не останавливает меня.
Еще до того, как я успеваю сделать выбор, дверь открывается и рука Оуэна тянется к моей. Он затаскивает меня внутрь темной студии и закрывает дверь, щелкнув замком.
Я жду, пока мои глаза привыкнут к темноте, а моя совесть приспособится к тому, что я здесь. В его студии.
- Тебе не следует так стоять на улице, - объясняет он свои действия. - Кто-то может тебя увидеть.
Не уверена, кого он имеет в виду, но нет шансов, что Трей увидит меня сегодня, ведь он в Сан-Антонио.
- Он уехал из города.
Оуэн стоит менее, чем в метре от меня, наблюдает за мной, наклонив голову в сторону. Я вижу едва заметную улыбку на его губах.
- Так мне сказали.
Я неловко смотрю вниз на свои ноги. Закрываю глаза и пытаюсь отговорить себя от этого. Я все подвергаю опасности, находясь здесь. Знаю, если бы я смогла отключить все мысли, проносящиеся в моей голове, я бы увидела как это не разумно.
Поймают нас или нет, встреча с ним не приведет ни к чему хорошему. Это только сделает все еще хуже, потому что я буду, более чем вероятно, хотеть его еще больше после сегодняшней ночи.
- Я не должна быть здесь, - признаюсь я тихо.
Он пристально смотрит на меня с тем же непоколебимым выражением.
- Но ты здесь.
- Только потому, что ты затащил меня внутрь, не спрашивая.
Он тихо смеется.
- Ты стояла возле моей двери, пытаясь решить, что делать. Я просто помог тебе принять решение.
- Я пока еще не приняла никакого решения.
Он кивает.
- Приняла, Оберн. Ты приняла много решений. Ты выбрала быть в отношениях с Треем. И теперь, ты решила быть со мной одну ночь.
Я кусаю нижнюю губу и перевожу взгляд подальше от него. Мне не нравится его комментарий, независимо от того, сколько в нем правды. Иногда правда ранит, и наличие ее объясняет то, почему черного или белого кажется больше, чем есть на самом деле.
- Ты несправедлив.
- Нет, я веду себя, как эгоист, - заявляет он.
- Это то же самое.
Он делает шаг ко мне.
- Нет, Оберн, это не так. Несправедливо было бы ставить тебе ультиматум. Быть эгоистом - это делать что-то вроде этого.
Его губы сильно и целенаправленно соединяются с моими. Его руки зарываются в мои волосы и оборачиваются вокруг моей головы. Он целует меня так, словно хочет отдать мне каждый поцелуй, который мог дать в прошлом, и каждый поцелуй, который желает дать в будущем.
Все их, все сразу.
Его руки опускаются на мою спину и он притягивает меня к себе. Не знаю, где мои руки в этот момент. Думаю, я держусь за него изо всех сил, но каждая часть меня, кроме рта, только что полностью онемела. Единственное, что я хорошо осознаю - это его рот на мне.
Его поцелуй - это все, что я ощущаю в данный момент.
Все, о чем я хочу думать.
Но черт меня побери, если скажу, что Трей не пробирается в мои мысли. Мне плевать, насколько сильны мои чувства к Оуэну, я предана Трею. Поступки Оуэна заставили меня сделать выбор, и теперь мы оба должны будем жить с последствиями того, что произойдет.
Я отрываюсь от него найти в себе силы оттолкнуться от его груди. Наши рты разделяются, но мои руки остаются прижатыми к нему. Я чувствую, как тяжело поднимается и опускается его грудь, и знать, что именно он чувствует, почти достаточно для меня, чтобы притянуть его рот обратно.
- Трей, - говорю я, задыхаясь. - Я сейчас с Треем.
Оуэн зажмуривается, словно ему больно слышать звук его имени. Он дышит так тяжело, что ему приходится отдышаться, прежде чем ответить. Он открывает глаза и фокусирует свой взгляд на мне.
- Твоя преданность Трею - это только часть тебя.
Он поднимает руку и прижимает ладонь к моей рубашке над сердцем.
- Другая половина - моя.
Его слова влияют на меня даже больше, чем поцелуй. Я пытаюсь вдохнуть, но его рука, прижатая к моему сердцу, не позволяет это сделать.
Он делает шаг ближе ко мне, и мы словно вспыхиваем вместе. Его ладонь по-прежнему прижата к моей груди, но теперь его вторая рука обернута вокруг моей поясницы.
- Он не заставит твое сердце чувствовать себя так, Оберн. Он не настолько сумасшедший, чтобы пробиться через стенку твоей груди.
Я закрываю глаза и прислоняюсь к нему. Думаю, мое тело делает выбор за меня, потому что мой мозг, конечно, уже потерял всякий контроль. Я прижимаю лицо к его шее и тихо слушаю, как замедляется наше дыхание.
Чем дольше мы тут стоим и чем больше он говорит, тем сильнее растет наша потребность.
Чувствую это по тому, как он держит меня.
Слышу это в отчаянной мольбе его голоса.
Чувствую это с каждым подъемом и спадом его груди.
- Я понимаю, почему тебе пришлось выбрать его, - бормочет он. - Мне это не нравится, но я понимаю. Я также знаю, что однажды подаренная ночь не даст мне то, что ты, может быть, отдашь ему навсегда. Но как я сказал... Я эгоист. И если одна ночь с тобой - это все, что я могу получить, тогда я возьму ее.
Он приподнимает мою голову со своего плеча и наклоняет мое лицо к своему.
- Я возьму все, что ты даешь мне. Потому что я знаю, что если ты выйдешь за эту дверь, то через десять лет..., через двадцать лет..., мы будем жалеть, что не послушали свои сердца, когда будем вспоминать сегодняшний вечер.
- Это меня и пугает, - вздыхаю я. - Я боюсь, что если буду слушать свое сердце, я больше никогда не смогу его игнорировать.
Оуэн опускает свой рот к моему и шепотом говорит:
- Если бы только мне так повезло.
Его рот снова соединяется с моим, и на этот раз я ощущаю его каждой частичкой. Я тяну его к себе с таким же отчаянием, с каким он тянет меня. Его рот везде, и он целует меня с облегчением, зная, что этим поцелуем я соглашаюсь на все, о чем он меня просит.
Это мой способ сказать ему, что он может получить меня сегодня.
- Ты нужна мне наверху, - просит он. - Сейчас.
Мы начинаем наш путь через студию, но ни один из нас не может отвести рот или руки от другого, поэтому это требует времени.
Как только мы доходим до лестницы, он начинает пятиться по ней, что создает еще больше трудностей для продолжения поцелуев. Когда он понимает, что мы ничего не добьемся, он, наконец, хватает меня за руку и, глядя на меня, тянет меня вверх по лестнице, пока мы не оказываемся в его квартире.
Его рот снова встречается с моим, это совершенно другой вид поцелуя, чем тот, которым мы просто делились. Он держит мою голову обеими руками и дарит медленный поцелуй. Мягкий и глубокий, полный максимумов и минимумов и глубины.
Он целует меня так, будто я - его холст.
Он берет обе мои руки и его пальцы переплетаются с моими. Когда поцелуй заканчивается, мы стоим упираясь лбами.
Никто, никогда не заставлял меня чувствовать себя так.
Даже Адам.
Возможно, то, что я чувствую, когда кто-то так целует меня - это настолько редкое чувство, что мне никогда больше не придется испытать после сегодняшней ночи.
Эта мысль пугает меня, а также понимание, как после завтрашнего утра изменится моя судьба. Все, что я чувствую с Оуэном не должно быть правильным. И не потому, что я должна быть предана Трею.
Честно говоря, плевать, каким человеком это меня делает.
- Я боюсь, что больше никогда и ни с кем этого не почувствую, - шепчу я.
Он сжимает мои руки.
- А я боюсь, что почувствуешь.
Я отступаю назад и смотрю на него, потому что хочу, чтобы он знал, что мои чувства к Трею никогда не будут такими же.
- У меня никогда не будет этого с ним, Оуэн. Даже близко.
Он делает такое лицо, как будто ему не жаль, как я ожидала. По сути, он выглядит так, будто я сказала что-то, что его не радует.